Почему нас всегда так пугает наличие противоречий в художественных произведениях реализма? Разве избегать противоречий не значит вступать в противоречие с самой правдой жизни, сплошь и рядом наполненной противоречиями и неразрешимыми проблемами (парадоксами)? Разве мы не сталкиваемся с ними на кождом шагу начиная с самого малоого (например с какого по счёту выпавшего волоса считать человека лысым, как заметить пусть и сугубо субъективный, но существующий критерий мгновенного перехода количества в качество) и кончая метафизическими (как совместить в одном порнятии "элементарная частица" сразу два взамоисключающих определения). Часто бывает так: человек по жизни ярый патриот или великодушный человек, а чуть коснётся реального испытания, вмиг оказывается продажной тварью или полным дерьмом и негодяем, причём не теряя полностью этой остаточной парадоксально облагораживающей его ауры. Что это?- свойства слишком тонкой и сложной натуры, наконец-то вскрывшаяся внутренняя неуверенность или неожиданный излом "эволюционирующей" личности в критической точке психологической бифуркации-непредсказуемости? Эта непроизвольно удержаваемая несочетаемость качеств вовсе не делает этого персонаже менее реальным, а скорее даже наоборот. Отступничество Галилея или самооговор Жанны Д*Арк делает их куда более реальными и человечными (в отличии от слишком правильных и схематизированных героев классицизма). Недаром Вольтер считал Шекспира варварским писателем именно из-за неумения последнего выписывать непротиворечиво-цельные характеры. В последствии возмущение Вольтера стали считать просто безобидной шуткой. В одной из пьес Брехта критик насчитал в поступках и характере героя целых 30 пар противоречий. И именно этот персонаж в пьесе оказался самым жизненным и убедительным. ("Господин из Сычуани"?). Именно потоиу, что он не вполне ясен, не схема, заставляет читатели так или эдак соотносить себя с его личностью, "мучиться", постигая его скрытую от нас логику и загадочность. "Только в личном - жизнь, а всё личное покоится на тёмном основании", как сказал когда-то Шеллинг.
Неожиданное, противоречивое, неправдоподобное в исскустве, не самом деле выделяет из действительности самое существенное, отсекая правдоподобные. но концептуально лишние детали (инфомусор), "Невежественный любитель требует от произведения натуральности, чтобы наслаждаться на свой. часто. грубый лад" (Гёте). Вспомним гётевскую же притчу о невероятно правдоподобно нарисованных цветах и воробьяХ принявших их за настоящие. Гёте вовсе не талант художника хвалит, он интелект ценителя, восхищающегося картиной сравнивает с воробьирным.
Неправдоподобна полиметаличность "Медного всадника". У Фальконе вся композиция медная. А что у Пушкина? Конь бронзовый, всадник медный, поводья железные. Но у Пушкина это оправдано концептуальнро, пусть и за счёт утраты правдоподобия (гулкий стук бронзовых копыт о мостовую производит большее впечатление, чем глухой медный. Железные узы ассоциируются с жестким правление Петра).. А как неправдоподобно низок потолок в картине Серова "Меньшиков в Берёзове"? Но и здесь выделено существенное - гнетущие условия ссылки, та экзистенциональная соль смысла, которую так часто не замечают авторы нашего клуба, тонущие в болоте несущественных деталей.
Согласно Аристотелю, поэт выше историка и уж тем более журналиста., которых интересуют явления не столько существенные, сколько случайные. Поэ же говорит о событиях художественно смоделированных, несущих художественную концепцию мира, повествующую о наиболее существенных (с его точки зрения) свойствах реальности. Это Аристолелевская концепция творчества по "вероятности", которая нашла неожиданное подтверждение в кибернетике Норберта Винера: "...чем более вероятно событие, тем меньше оно содержит информации. Клише, например, имеет меньше смысла, чем великолепные стихи или парадоксальная драма". Убывающий логарифм энтропии... Иными словами эстетическое сообщение, произведение исскуства должно быть менее вероятным, более сложным, информационно насыщенным, парадоксальным, неожиданным, содержащим значимые противоречия. Если в произведении всё ожидаемо, умиротворяюще-непротиворечиво, то перед нами штамп, расхожая полуистина, а на художественная правда. В "Пире во время чумы" при виде телеги с трупом в обморок падает жестокая из двух присутствующих на пиру женщин, а не более нежная. Это вреде бы противоречие, но разве так, иногда. не случается в жизни. Вот только вечная загадка, почему происходит так как по всем законам логики здравого смысла происходить не должно. Во второй половине 20 века Виктор Франкл, немецкий психиатр и узник фашистких концлагерей описывал подобные жизненные факты уже не как редкие исключения из правил, а как устойчивую и пародоксальную особенность человеческой экзистенции
Помочь сайту
Поздравления
