Смерть для Королевы Глава 15

 
 Иешуа материализовался в кабинете. Его взгляд сразу упал на бездыханное тело мужчины. Видимо, это был владелец клуба. И судя по трупным пятнам, которые уже начали проступать на лице и свернутую голову на триста шестьдесят градусов, этот парень мертв. Учитывая то, каким он был ублюдком, Иешуа не стал бы давать ему шанса, даже если бы тот имелся. Хм… что-то он уж совсем очеловечился…
Иешуа сделал шаг к столу, за которым сидел Инферус. Кресло было повернуто к окну, но запах барбариса, что держался в кабинете, точно указывал на него.
Он обошел стол, поравнявшись с креслом, и посмотрел на Инферуса. После перевел взгляд за окно, где простирался обширный, мерцающий пейзаж ночных огней Сиэтла.
- Я, кажется, ясно дал понять той Смертной, кого желаю видеть здесь. – Проговорил Инферус, не отрывая взгляда от окна.
- Ты же понимаешь… это невозможно.
Инферус медленно повернул к нему голову. От его взгляда веяло ледяным спокойствием.
- Это уже ваша забота.
Иешуа выдохнул.
- Почему ты назвал Инаниса своим отцом?
- Ты так и не понял, Иешуа? – он прищурился. – Я не сын Магны. Я сын Инаниса и женщины, что породила меня на свет.
Иешуа отшатнулся, открыв рот.
- Как… как такое возможно…?
- Представители Мертвого Мира не способны к рождению. Только наша общая Мать – Virgo Magna.[1]Она порождает новую сущность. И ни одна из них не похожа на себя. Отец не хотел, чтобы обо мне знали. Поэтому, я скрывал свое лицо под оболочками. – Инферус отвернулся. – Какая ирония.
- Получается… Инанис вступил в связь со Смертной. – Проговорил Иешуа. – Почему ты мне ничего не рассказал?
- Разве одной жертвы было не достаточно? – Он ухмыльнулся, переплетя пальцы, в замок.
- Инферус…
- … только не начинай читать мне мораль. Я не стремлюсь к встрече с отцом. Но эта необходимость, должна иметь свое место.
Иешуа покачал головой.
- Прости меня…
- … не ищи искупления за то, в чем ты был не достаточно силен. – Проговорил Инферус. – Она умерла. И на этом точка.
- Но, я мог ее спасти.   
- Ты ищешь моего признания в этом? Глупость, Иешуа. Бессмысленная и совершенно необоснованная глупость. Незачем искать обратного пути. Мелисса знала, что ждет ее после. Хотя, в тот момент… никто из нас этого не распознал. Глуп был я, потому как позволил ей увидеть свою сущность. Сейчас… - Инферус замолчал. Молчал долго, пока Иешуа не встал напротив него, у окна. – Я жалею… о том, что Мелисса не была с тобой. Я предпочел бы раздавить свою любовь из-за предательства. Нежели раздавить себя целиком.   
- Ты был моим другом… – Иешуа приложил руку ко лбу, медленно опустив ее вдоль лица. – Я не мог так поступить с тобой.
- Да. Быть невольником своих убеждений, слишком тяжкий груз. – Инферус поднялся и подошел к окну, уперев ладони на подоконник. – Я не изменю своего решения. Либо Инанис явится сюда… либо… Вирго Магна узнает о моем существовании. – Он печально улыбнулся. – Я пожертвовал многим. Так почему бы моему отцу хоть раз не сделать, что-то для меня?
- Инферус… - Иешуа потянулся к его плечу. – Черт, мне так жаль… так жаль.
- Я знаю. – Хрипло отозвался он. Инферус выпрямился. Положив свою ладонь на руку Иешуа, он сжал ее. – Только здесь страдать – это страдать. Не в том смысле, что те, кто страдает здесь, где-то в другом месте из-за этого страдания будут возвышены, а в том смысле, что-то, что именуется в этом мире страданием, в другом мире не изменяется, а только освобождено от своей противоположности блаженства.[2]– Он свел брови, словно от боли. – Я хочу прекратить страдать… я хочу быть с ней… быть с Мелиссой…  
 
 
Они весело проводили время. Слушали музыку, болтали. Ди потихоньку цедила Грей Гуз и хохотала, пока Дэт делился с ней забавными историями из своего мира. В рамках, конечно же, в рамках. Хм… Смерть и веселуха – прям однояйцевые близнецы.
- А еще у меня есть гарпия, по имени Итки. – Улыбнулся Дэт, погладив эспаньолку.
- Ого. Это вроде ястреба?
- Да. Милейшее создание. Это был подарок Мойры на мое столетие.
Ди присвистнула. Допив третий стакан, Грей Гуза, она поднялась с дивана, скрывшись на кухне.
- О, ну, все время забываю. – Донеслось с кухни. Дэт переместился следом.
- Что забываешь?
- У меня холодильник пустой. А есть, до ужаса, хочется. – Она поморщилась, потерев живот.
- Пицца?  
Ди округлила глаза и рассмеялась.
- Для Смерти ты чересчур смышленый. – Она закусила губу. – А ты можешь щелкнуть пальцами, чтобы появилась пицца?
- А что служба доставки тебя не устраивает? – улыбнулся Дэт.
Она минорно промычала.
- Неееее.  
Дэт пожал плечами, и щелк… в воздухе запахло сыром. Она обернулась.
- Черт, ты волшебник! – радостно воскликнула Ди, открыв коробку и глубок вдыхая аромат «Маргерита».[3]– То, есть – Дэт, ты волшебник. Ты ведь, не черт?
Он снова пожал плечами, закатив глаза.
Ди подхватила кусок пиццы и откусила, удовлетворенно простонав.
- Охренеть, как вкусно. Будешь?
- Не откажусь. – Дэт взял кусочек.
- Моя мать, делала вкусную пиццу. – С набитым ртом, проговорила она и осеклась. С чего бы ей вспоминать свою мать? Ну, вот только не в процессе еды. Это же катастрофа для живота. А ей, между прочим, нравится эта пицца, чтобы после познакомить ее с унитазом.
- В этом ничего плохого нет, что ты вспомнила о матери. Иногда, разум желает наслаждаться не только белковой пищей, но и мысленной.
- Вряд ли моей матерью можно было наслаждаться. – Ди вернулась в гостиную, за еще одной порцией Грей Гуза. Сделав жадный глоток, она глубоко выдохнула, почувствовав, что ее легкие начали гореть. Похоже, спринт уже потихоньку начинает о себе давать знать. – Тебе не жарко в куртке? А то… глядючи на тебя, вместо сорочки, мне хочется напялить на себя лыжный костюм.
Эээ… не хотелось бы услышать от нее очередь вопросов по поводу оружия. Не дай бог, Ди пожелает его потрогать.
- Мне не жарко. – Жарко. Жаааарккооо? Да, ладно? Дэт сдул со лба, прядки волос и, зажав зубами пиццу, стащил куртку. Ди стояла у стерео, переключая с одной радиостанции на другую. Но, от глаз женщины разве можно что-то скрыть? Даже если невзрачную деревяшку покрыть стразами, женский пол заметит ее в куче драгоценностей.
- Оу, это что? – Она указала именно на эту вещь, которой Дэту не хотелось бы хвастаться. – Это нож? – Ди подошла к нему. Дэт крутился, пока она, чуть ли не свернув шею, пыталась разглядеть ее. – Ой, а можно потрогать.
- Нет. – Дэт предупредительно вытянул руку. – Это очень опасное оружие для Смертн… для людей.
- Эй, я умею обращаться с ножами. Каждый день хлеб да яблоки режу.
Дэт ухмыльнулся.
- Это необычный нож. Если к нему прикоснется человек, то превратится в камень.
- Аааа… Горгона?[4]
- Да. – Он убрал нож в куртку. Не хватало, чтобы Ди случайно его коснулась. Все закончится быстрее, чем она попытается сделать вдох.  
- Похоже, работа у тебя здесь серьезная. – Протянула она. – Так. Мы попили. Поели. Может… потанцуем? Как у тебя с танцами?
Ээээ… лучше бы она спросила, как у меня с концентрацией. И она спросила. Хм, и кто из них еще читает мысли?
Из динамиков донеслось «Missing You»[5]и Ди, сделав погромче, подошла к Дэту, протянув свою руку.
- Боишься? – улыбнулась она. Дэт нахмурился, посмотрев на ее руку, после подняв глаза на нее. Вовсе нет… но, учитывая побочный эффект его концентрации, то вряд ли это сойдет за танец. Если только не за брачный танец, каких-нибудь выхухолей.
Концентрация.
Дэт взял ее за руку, хотя именно она притянула его ближе. Ммм… а она любит вести. Как хорошо было бы обходиться без концентрации, а просто чувствовать расслабление. Чувствовать поток тепла и мягкость кожи, к которой хотелось прикоснуться…
Ди положила руки Дэта себе на талию, а сама обхватила его за шею… это было забавно, учитывая его рост, и ее пять футов и шесть дюймов, Дэту пришлось пригнуться. Оооопляяяя… «Роковое влечение», которое может привести к сопутствующим потерям. Но, пока он контролирует себя, ничего не случится… хотя… Ди может перевернуть все с ног на голову.
- Как ты стал Смертью?
Оооо… ну, если сказать честно… то его поимела Вирго Магна, что являлась Матерью Мертвого, ну, и косвенно Живого Мира. Затрагивать тему инцеста, Дэту не особо хотелось… да и эта информация не для ее ушей, поэтому… ну, да… он хотел бы все ей рассказать...
- Так решила Судьба.[6]
- Так ты был избранным?
- Вроде того. – Ага. Учитывая, что женщина, по которой он сох… опять же возвращаясь к теме инцеста… то, да. Это можно назвать избранием.
- С рождения?
- Нет. Мне было двадцать, когда это случилось.
- Двадцать? А выглядишь на тридцать.
- У нас временной поток разный. Пока я обучался, я продолжал расти.
Ди опустила руки, переведя их на талию, обняла его, уткнувшись щекой в грудь. Несмотря на то, что его тело было теплым, он не имел того главного, о чем слагают песни и стихи. Того, что можно было бы «вырвать» из груди, раздавить или принять как комплимент возлюбленного. Она нахмурилась, пытаясь услышать биение его сердца. Тишина.
Дэт замер. Он перестал переставлять ноги, коим с натяжкой можно было назвать танцем.
- Что ты делаешь?
Ди подняла голову и посмотрела в его голубые, вполне человечные глаза. Но, ей захотелось снова увидеть те совершенные аквамариновые огни, пылающие и невозможно притягательные.
- Какого это не иметь сердце?
Дэт нахмурился. Последний раз он ощущал техно своего сердца, пока ласкал Магну. Странно, но он никогда не задумывался о жизни без этого хрупкого агрегата. С другой стороны… проще ничего не чувствовать, нежели переносить страдания. Инферус – тому доказательство. Он был влюблен и наверняка испытывал мучительную боль. К чему? Он же Смерть. А Смерти полагается быть хладнокровным, бесчувственным… бессердечным собирателем душ. Вот и вся, правда.
- Это… необходимость. – Да, ладно? Правда ли? А разве тебе не хотелось снова почувствовать его? Почувствовать монотонный ритм, что доносится под ребрами? Ощутить все в стократном размере? Ощутить настоящую жизнь со всеми специями?
 Ди поджала губы.
- Необходимость, от которой порой страдают Смертные. – Произнесла она, снова уткнувшись ему в грудь.
Дэт так и не сдвинулся с места, тупо пялясь в ее рыжую макушку. Вряд ли это она сказала. Скорее четыре порции Грей Гуза. Но… она ведь не верит в это? Серьезно? А ты послушай ее мысли. Они нисколько не спутанные. Вполне осознанные. И она действительно так думает. Нет. Не жалеет… она желает. Дерьмо…
Он отстранился, мягко высвободившись от ее объятий. Ди удивленно вскинула брови, пытаясь прочитать эмоции на его лице. Тщетно. Она увидела только суровость его черт и абсолютное спокойствие. Столетия хорошо поработали над ним. И даже если бы он захотел… что серьезно, захотел? Да, ладно? Она, черт возьми, Смертная. А что может быть общего между ними – полная остановка жизнедеятельности. Вот, что.
- Думаю… мне пора…
- … извини. Я сказала глупость. – Поспешно сказала Ди, заломив руки. – Обещаю, молчать… если ты останешься.
Дэт взъерошил волосы и потеребил эспаньолку… надо избавится от козлиного хвостика.
- Ничего глупого ты не сказала. Просто… эээ… мы не можем этого сделать… делать… черт. – Он ругнулся.
- Мне ничего от тебя не надо, Дэт. – Ди улыбнулась.
«Лжешь». – Сказала она себе.
«Лжешь». – Услышал он ее мысли.
- Просто, останься… со мной. Я знаю, у тебя работа и… - Ди завела прядь волос за ухо, почувствовав себя полной дурой. И когда это она просила парня остаться с ней? Дааааа… она хотела, чтобы Дэт был с ней… ну, хотя бы до того момента, пока она не уснет. Глупо, правда? Она зевнула, прикрыв рот рукой.
- Идем.
Он не взял ее за руку, что… наверное было бы лишним, учитывая, что кроме как на сон, более никто не рассчитывал. Если брать за руку, то давать обещание. К чему лишние надежды? Ди вырубила стерео, последовав за ним в спальню. Он зажег свет, откинул одеяло и взбил подушку. Забавно. Он походил на заботливого папочку, которого Ди никогда не знала. Да, у мамаши было достаточно любовников, но ни один из них не проявлял именно той любви, чувство защищенности… да, "Always",определенно не спасут… все значимое, потерпело крах с первыми и врезавшимися в ее сознание, словами матери. Она шлюха. Она не желаемый ребенок. Она ничто. Она обуза…  
- Не думай об этом. Пожалуйста.
Ди забралась на кровать, приподнявшись на подушках. Она не хотела, чтобы так заканчивалась ночь… конечно, под этим подразумевался иной исход, но… возможно, это убьет ее.
- Да. – Произнес Дэт, стоя у ее кровати. Черт, он был огромным. И даже при свете лампы, он походил на десятиколесный, двухъярусный автобус. И все же Ди, до сих пор не верилось, что Смерть может обладать такими габаритами, да еще приправленная тонной мышц и футами теплой кожей. Дэт нахмурился, услышав ее мысли.
- У тебя были родители?
Он прошелся по комнате, убрав руки за спину.
- Только мать.
- Как ее звали?
- Ионна.
- Красивое имя. – Пока Дэт наворачивал круги, Ди не сводила с него глаз. Какого это быть в полной и беспрекословной покорности, перед ним? Дэт потер виски.
- И как она отнеслась к тому, что ты был избран?
Плохо. Она очень болезненно это переживала. Я просто исчез. Пух, и растворился. Мне было больно смотреть на ее страдания. Больно, оттого, что я не мог рассказать ей все, объяснить. Поиски, которые она вела, естественно не увенчались успехом. Но, мама не теряла надежды. И пусть все опустили руки… она знала, что я жив. Она чувствовала меня… Дэт посмотрел на Ди. Как и ты… между нами была связь, которую ощущал и я. Но ужасней всего было… когда я пришел за ней…
- Если Мойра благосклонна к ребенку… то дар, что дается ему, озаряет лица родных. – Черт, что это еще за дерьмовая философия на тебя нашла? Сказал бы уже правду.
Ди села на кровати, прижав колени к груди.
- Я… действительно умру, если мы…
Он снова взъерошил волосы.
- Ди… мы разные. Настолько разные, что возможность, которую ты желаешь получить, будет огромной ошибкой для нас двоих.
Черт. Будь она Люси, Ди назвала бы Дэта чудовищем, и потребовала себя поцеловать.[7]Но она промолчала. Хотя, была на сто процентов уверенной, что он прочитал ее мысли, так как Дэт от изумления округлил глаза.
- Мне… мне пора.
Пух! И он исчез.
[1] Virgo Magna – (лат.) Вирго Магна - Великая Дева. (Прим. автора)
[2] Франц Кафка. (Прим. автора)
[3] Пицца «Маргерита»  -  (итал. margherita) имеет цвета национального флага: красные томаты, белый сыр моццарелла, зеленый базилик. (Прим. автора)
[4] Горгона Медуза (точнее Медуса, др.- греч. Μέδουσα  - «стражник, защитница, повелительница») - наиболее известная из трех сестер горгон, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Ее взгляд обращал человека в камень. Была убита Персеем. Упомянута в «Одиссее» (XI 634). Написание: «горгона Медуза», где «горгона»  - вид чудовища, а «Медуза» - имя собственное. Свое имя морская меду-за получила из-за сходства с шевелящимися волосами-змеями легендарной горгоны Медузы из греческой мифологии. (Прим. автора)             
[5] Исполнитель Джон Уэйт (John Waite) День рождения: 04.07.1952 года Место рождения: графство Ланкашир, Великобритания Гражданство: Великобритания. Исполнитель и вокалист музыкальных групп 'Babys' и 'Bad English', Джон Уэйт, часто появлялся со своими композициями на радиостанциях в 1970-х и 80-х годах. Уэйт умел в равной степени душевно исполнять баллады и заводить рок-публику драйвом. При этом его музыка часто была приправлена 'новой волной' того времени - направлением пауэр-поп. (Прим. автора) 
[6] Дэт говорит о богине Лахесис, что отвечает за прошлое. Она назначала жребий еще до рождения человека, а затем следила за его исполнением. Лахесис как бы разматывала и пропускала сквозь жизненные невзгоды, превратности судьбы и всю жизнь смертного человека ту нить, которую для каждой судьбы пряла, в свою очередь, Клото. При этом невозможно было нарушить жребий, поскольку его исполнению помогали все боги Олимпа. (Прим. автора)
[7] Фрагмент из книги Брема Стокера «Дракула», когда новообращенная вампирша Люси просит Артура поцеловать ее. (Прим. автора)

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0221855

от 19 июня 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0221855 выдан для произведения:  
 Иешуа материализовался в кабинете. Его взгляд сразу упал на бездыханное тело мужчины. Видимо, это был владелец клуба. И судя по трупным пятнам, которые уже начали проступать на лице и свернутую голову на триста шестьдесят градусов, этот парень мертв. Учитывая то, каким он был ублюдком, Иешуа не стал бы давать ему шанса, даже если бы тот имелся. Хм… что-то он уж совсем очеловечился…
Иешуа сделал шаг к столу, за которым сидел Инферус. Кресло было повернуто к окну, но запах барбариса, что держался в кабинете, точно указывал на него.
Он обошел стол, поравнявшись с креслом, и посмотрел на Инферуса. После перевел взгляд за окно, где простирался обширный, мерцающий пейзаж ночных огней Сиэтла.
- Я, кажется, ясно дал понять той Смертной, кого желаю видеть здесь. – Проговорил Инферус, не отрывая взгляда от окна.
- Ты же понимаешь… это невозможно.
Инферус медленно повернул к нему голову. От его взгляда веяло ледяным спокойствием.
- Это уже ваша забота.
Иешуа выдохнул.
- Почему ты назвал Инаниса своим отцом?
- Ты так и не понял, Иешуа? – он прищурился. – Я не сын Магны. Я сын Инаниса и женщины, что породила меня на свет.
Иешуа отшатнулся, открыв рот.
- Как… как такое возможно…?
- Представители Мертвого Мира не способны к рождению. Только наша общая Мать – Virgo Magna.[1]Она порождает новую сущность. И ни одна из них не похожа на себя. Отец не хотел, чтобы обо мне знали. Поэтому, я скрывал свое лицо под оболочками. – Инферус отвернулся. – Какая ирония.
- Получается… Инанис вступил в связь со Смертной. – Проговорил Иешуа. – Почему ты мне ничего не рассказал?
- Разве одной жертвы было не достаточно? – Он ухмыльнулся, переплетя пальцы, в замок.
- Инферус…
- … только не начинай читать мне мораль. Я не стремлюсь к встрече с отцом. Но эта необходимость, должна иметь свое место.
Иешуа покачал головой.
- Прости меня…
- … не ищи искупления за то, в чем ты был не достаточно силен. – Проговорил Инферус. – Она умерла. И на этом точка.
- Но, я мог ее спасти.   
- Ты ищешь моего признания в этом? Глупость, Иешуа. Бессмысленная и совершенно необоснованная глупость. Незачем искать обратного пути. Мелисса знала, что ждет ее после. Хотя, в тот момент… никто из нас этого не распознал. Глуп был я, потому как позволил ей увидеть свою сущность. Сейчас… - Инферус замолчал. Молчал долго, пока Иешуа не встал напротив него, у окна. – Я жалею… о том, что Мелисса не была с тобой. Я предпочел бы раздавить свою любовь из-за предательства. Нежели раздавить себя целиком.   
- Ты был моим другом… – Иешуа приложил руку ко лбу, медленно опустив ее вдоль лица. – Я не мог так поступить с тобой.
- Да. Быть невольником своих убеждений, слишком тяжкий груз. – Инферус поднялся и подошел к окну, уперев ладони на подоконник. – Я не изменю своего решения. Либо Инанис явится сюда… либо… Вирго Магна узнает о моем существовании. – Он печально улыбнулся. – Я пожертвовал многим. Так почему бы моему отцу хоть раз не сделать, что-то для меня?
- Инферус… - Иешуа потянулся к его плечу. – Черт, мне так жаль… так жаль.
- Я знаю. – Хрипло отозвался он. Инферус выпрямился. Положив свою ладонь на руку Иешуа, он сжал ее. – Только здесь страдать – это страдать. Не в том смысле, что те, кто страдает здесь, где-то в другом месте из-за этого страдания будут возвышены, а в том смысле, что-то, что именуется в этом мире страданием, в другом мире не изменяется, а только освобождено от своей противоположности блаженства.[2]– Он свел брови, словно от боли. – Я хочу прекратить страдать… я хочу быть с ней… быть с Мелиссой…  
 
 
Они весело проводили время. Слушали музыку, болтали. Ди потихоньку цедила Грей Гуз и хохотала, пока Дэт делился с ней забавными историями из своего мира. В рамках, конечно же, в рамках. Хм… Смерть и веселуха – прям однояйцевые близнецы.
- А еще у меня есть гарпия, по имени Итки. – Улыбнулся Дэт, погладив эспаньолку.
- Ого. Это вроде ястреба?
- Да. Милейшее создание. Это был подарок Мойры на мое столетие.
Ди присвистнула. Допив третий стакан, Грей Гуза, она поднялась с дивана, скрывшись на кухне.
- О, ну, все время забываю. – Донеслось с кухни. Дэт переместился следом.
- Что забываешь?
- У меня холодильник пустой. А есть, до ужаса, хочется. – Она поморщилась, потерев живот.
- Пицца?  
Ди округлила глаза и рассмеялась.
- Для Смерти ты чересчур смышленый. – Она закусила губу. – А ты можешь щелкнуть пальцами, чтобы появилась пицца?
- А что служба доставки тебя не устраивает? – улыбнулся Дэт.
Она минорно промычала.
- Неееее.  
Дэт пожал плечами, и щелк… в воздухе запахло сыром. Она обернулась.
- Черт, ты волшебник! – радостно воскликнула Ди, открыв коробку и глубок вдыхая аромат «Маргерита».[3]– То, есть – Дэт, ты волшебник. Ты ведь, не черт?
Он снова пожал плечами, закатив глаза.
Ди подхватила кусок пиццы и откусила, удовлетворенно простонав.
- Охренеть, как вкусно. Будешь?
- Не откажусь. – Дэт взял кусочек.
- Моя мать, делала вкусную пиццу. – С набитым ртом, проговорила она и осеклась. С чего бы ей вспоминать свою мать? Ну, вот только не в процессе еды. Это же катастрофа для живота. А ей, между прочим, нравится эта пицца, чтобы после познакомить ее с унитазом.
- В этом ничего плохого нет, что ты вспомнила о матери. Иногда, разум желает наслаждаться не только белковой пищей, но и мысленной.
- Вряд ли моей матерью можно было наслаждаться. – Ди вернулась в гостиную, за еще одной порцией Грей Гуза. Сделав жадный глоток, она глубоко выдохнула, почувствовав, что ее легкие начали гореть. Похоже, спринт уже потихоньку начинает о себе давать знать. – Тебе не жарко в куртке? А то… глядючи на тебя, вместо сорочки, мне хочется напялить на себя лыжный костюм.
Эээ… не хотелось бы услышать от нее очередь вопросов по поводу оружия. Не дай бог, Ди пожелает его потрогать.
- Мне не жарко. – Жарко. Жаааарккооо? Да, ладно? Дэт сдул со лба, прядки волос и, зажав зубами пиццу, стащил куртку. Ди стояла у стерео, переключая с одной радиостанции на другую. Но, от глаз женщины разве можно что-то скрыть? Даже если невзрачную деревяшку покрыть стразами, женский пол заметит ее в куче драгоценностей.
- Оу, это что? – Она указала именно на эту вещь, которой Дэту не хотелось бы хвастаться. – Это нож? – Ди подошла к нему. Дэт крутился, пока она, чуть ли не свернув шею, пыталась разглядеть ее. – Ой, а можно потрогать.
- Нет. – Дэт предупредительно вытянул руку. – Это очень опасное оружие для Смертн… для людей.
- Эй, я умею обращаться с ножами. Каждый день хлеб да яблоки режу.
Дэт ухмыльнулся.
- Это необычный нож. Если к нему прикоснется человек, то превратится в камень.
- Аааа… Горгона?[4]
- Да. – Он убрал нож в куртку. Не хватало, чтобы Ди случайно его коснулась. Все закончится быстрее, чем она попытается сделать вдох.  
- Похоже, работа у тебя здесь серьезная. – Протянула она. – Так. Мы попили. Поели. Может… потанцуем? Как у тебя с танцами?
Ээээ… лучше бы она спросила, как у меня с концентрацией. И она спросила. Хм, и кто из них еще читает мысли?
Из динамиков донеслось «Missing You»[5]и Ди, сделав погромче, подошла к Дэту, протянув свою руку.
- Боишься? – улыбнулась она. Дэт нахмурился, посмотрев на ее руку, после подняв глаза на нее. Вовсе нет… но, учитывая побочный эффект его концентрации, то вряд ли это сойдет за танец. Если только не за брачный танец, каких-нибудь выхухолей.
Концентрация.
Дэт взял ее за руку, хотя именно она притянула его ближе. Ммм… а она любит вести. Как хорошо было бы обходиться без концентрации, а просто чувствовать расслабление. Чувствовать поток тепла и мягкость кожи, к которой хотелось прикоснуться…
Ди положила руки Дэта себе на талию, а сама обхватила его за шею… это было забавно, учитывая его рост, и ее пять футов и шесть дюймов, Дэту пришлось пригнуться. Оооопляяяя… «Роковое влечение», которое может привести к сопутствующим потерям. Но, пока он контролирует себя, ничего не случится… хотя… Ди может перевернуть все с ног на голову.
- Как ты стал Смертью?
Оооо… ну, если сказать честно… то его поимела Вирго Магна, что являлась Матерью Мертвого, ну, и косвенно Живого Мира. Затрагивать тему инцеста, Дэту не особо хотелось… да и эта информация не для ее ушей, поэтому… ну, да… он хотел бы все ей рассказать...
- Так решила Судьба.[6]
- Так ты был избранным?
- Вроде того. – Ага. Учитывая, что женщина, по которой он сох… опять же возвращаясь к теме инцеста… то, да. Это можно назвать избранием.
- С рождения?
- Нет. Мне было двадцать, когда это случилось.
- Двадцать? А выглядишь на тридцать.
- У нас временной поток разный. Пока я обучался, я продолжал расти.
Ди опустила руки, переведя их на талию, обняла его, уткнувшись щекой в грудь. Несмотря на то, что его тело было теплым, он не имел того главного, о чем слагают песни и стихи. Того, что можно было бы «вырвать» из груди, раздавить или принять как комплимент возлюбленного. Она нахмурилась, пытаясь услышать биение его сердца. Тишина.
Дэт замер. Он перестал переставлять ноги, коим с натяжкой можно было назвать танцем.
- Что ты делаешь?
Ди подняла голову и посмотрела в его голубые, вполне человечные глаза. Но, ей захотелось снова увидеть те совершенные аквамариновые огни, пылающие и невозможно притягательные.
- Какого это не иметь сердце?
Дэт нахмурился. Последний раз он ощущал техно своего сердца, пока ласкал Магну. Странно, но он никогда не задумывался о жизни без этого хрупкого агрегата. С другой стороны… проще ничего не чувствовать, нежели переносить страдания. Инферус – тому доказательство. Он был влюблен и наверняка испытывал мучительную боль. К чему? Он же Смерть. А Смерти полагается быть хладнокровным, бесчувственным… бессердечным собирателем душ. Вот и вся, правда.
- Это… необходимость. – Да, ладно? Правда ли? А разве тебе не хотелось снова почувствовать его? Почувствовать монотонный ритм, что доносится под ребрами? Ощутить все в стократном размере? Ощутить настоящую жизнь со всеми специями?
 Ди поджала губы.
- Необходимость, от которой порой страдают Смертные. – Произнесла она, снова уткнувшись ему в грудь.
Дэт так и не сдвинулся с места, тупо пялясь в ее рыжую макушку. Вряд ли это она сказала. Скорее четыре порции Грей Гуза. Но… она ведь не верит в это? Серьезно? А ты послушай ее мысли. Они нисколько не спутанные. Вполне осознанные. И она действительно так думает. Нет. Не жалеет… она желает. Дерьмо…
Он отстранился, мягко высвободившись от ее объятий. Ди удивленно вскинула брови, пытаясь прочитать эмоции на его лице. Тщетно. Она увидела только суровость его черт и абсолютное спокойствие. Столетия хорошо поработали над ним. И даже если бы он захотел… что серьезно, захотел? Да, ладно? Она, черт возьми, Смертная. А что может быть общего между ними – полная остановка жизнедеятельности. Вот, что.
- Думаю… мне пора…
- … извини. Я сказала глупость. – Поспешно сказала Ди, заломив руки. – Обещаю, молчать… если ты останешься.
Дэт взъерошил волосы и потеребил эспаньолку… надо избавится от козлиного хвостика.
- Ничего глупого ты не сказала. Просто… эээ… мы не можем этого сделать… делать… черт. – Он ругнулся.
- Мне ничего от тебя не надо, Дэт. – Ди улыбнулась.
«Лжешь». – Сказала она себе.
«Лжешь». – Услышал он ее мысли.
- Просто, останься… со мной. Я знаю, у тебя работа и… - Ди завела прядь волос за ухо, почувствовав себя полной дурой. И когда это она просила парня остаться с ней? Дааааа… она хотела, чтобы Дэт был с ней… ну, хотя бы до того момента, пока она не уснет. Глупо, правда? Она зевнула, прикрыв рот рукой.
- Идем.
Он не взял ее за руку, что… наверное было бы лишним, учитывая, что кроме как на сон, более никто не рассчитывал. Если брать за руку, то давать обещание. К чему лишние надежды? Ди вырубила стерео, последовав за ним в спальню. Он зажег свет, откинул одеяло и взбил подушку. Забавно. Он походил на заботливого папочку, которого Ди никогда не знала. Да, у мамаши было достаточно любовников, но ни один из них не проявлял именно той любви, чувство защищенности… да, "Always",определенно не спасут… все значимое, потерпело крах с первыми и врезавшимися в ее сознание, словами матери. Она шлюха. Она не желаемый ребенок. Она ничто. Она обуза…  
- Не думай об этом. Пожалуйста.
Ди забралась на кровать, приподнявшись на подушках. Она не хотела, чтобы так заканчивалась ночь… конечно, под этим подразумевался иной исход, но… возможно, это убьет ее.
- Да. – Произнес Дэт, стоя у ее кровати. Черт, он был огромным. И даже при свете лампы, он походил на десятиколесный, двухъярусный автобус. И все же Ди, до сих пор не верилось, что Смерть может обладать такими габаритами, да еще приправленная тонной мышц и футами теплой кожей. Дэт нахмурился, услышав ее мысли.
- У тебя были родители?
Он прошелся по комнате, убрав руки за спину.
- Только мать.
- Как ее звали?
- Ионна.
- Красивое имя. – Пока Дэт наворачивал круги, Ди не сводила с него глаз. Какого это быть в полной и беспрекословной покорности, перед ним? Дэт потер виски.
- И как она отнеслась к тому, что ты был избран?
Плохо. Она очень болезненно это переживала. Я просто исчез. Пух, и растворился. Мне было больно смотреть на ее страдания. Больно, оттого, что я не мог рассказать ей все, объяснить. Поиски, которые она вела, естественно не увенчались успехом. Но, мама не теряла надежды. И пусть все опустили руки… она знала, что я жив. Она чувствовала меня… Дэт посмотрел на Ди. Как и ты… между нами была связь, которую ощущал и я. Но ужасней всего было… когда я пришел за ней…
- Если Мойра благосклонна к ребенку… то дар, что дается ему, озаряет лица родных. – Черт, что это еще за дерьмовая философия на тебя нашла? Сказал бы уже правду.
Ди села на кровати, прижав колени к груди.
- Я… действительно умру, если мы…
Он снова взъерошил волосы.
- Ди… мы разные. Настолько разные, что возможность, которую ты желаешь получить, будет огромной ошибкой для нас двоих.
Черт. Будь она Люси, Ди назвала бы Дэта чудовищем, и потребовала себя поцеловать.[7]Но она промолчала. Хотя, была на сто процентов уверенной, что он прочитал ее мысли, так как Дэт от изумления округлил глаза.
- Мне… мне пора.
Пух! И он исчез.

 

 

[1] Virgo Magna – (лат.) Вирго Магна - Великая Дева. (Прим. автора)
[2] Франц Кафка. (Прим. автора)
[3] Пицца «Маргерита»  -  (итал. margherita) имеет цвета национального флага: красные томаты, белый сыр моццарелла, зеленый базилик. (Прим. автора)
[4] Горгона Медуза (точнее Медуса, др.- греч. Μέδουσα  - «стражник, защитница, повелительница») - наиболее известная из трех сестер горгон, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Ее взгляд обращал человека в камень. Была убита Персеем. Упомянута в «Одиссее» (XI 634). Написание: «горгона Медуза», где «горгона»  - вид чудовища, а «Медуза» - имя собственное. Свое имя морская меду-за получила из-за сходства с шевелящимися волосами-змеями легендарной горгоны Медузы из греческой мифологии. (Прим. автора)             
[5] Исполнитель Джон Уэйт (John Waite) День рождения: 04.07.1952 года Место рождения: графство Ланкашир, Великобритания Гражданство: Великобритания. Исполнитель и вокалист музыкальных групп 'Babys' и 'Bad English', Джон Уэйт, часто появлялся со своими композициями на радиостанциях в 1970-х и 80-х годах. Уэйт умел в равной степени душевно исполнять баллады и заводить рок-публику драйвом. При этом его музыка часто была приправлена 'новой волной' того времени - направлением пауэр-поп. (Прим. автора) 
[6] Дэт говорит о богине Лахесис, что отвечает за прошлое. Она назначала жребий еще до рождения человека, а затем следила за его исполнением. Лахесис как бы разматывала и пропускала сквозь жизненные невзгоды, превратности судьбы и всю жизнь смертного человека ту нить, которую для каждой судьбы пряла, в свою очередь, Клото. При этом невозможно было нарушить жребий, поскольку его исполнению помогали все боги Олимпа. (Прим. автора)
[7] Фрагмент из книги Брема Стокера «Дракула», когда новообращенная вампирша Люси просит Артура поцеловать ее. (Прим. автора)

 

Смерть для Королевы Глава 14

Смерть для Королевы Глава 16