Ребро Евы. Хэммиель. Город Абриэль часть 2 Глава 5

Вечером, когда Эмми ложилась спать, Доминус долго стоял у окна и смотрел в ночное небо. На дороге возникли два белых силуэта. Это были супруги Кепплер. Они стояли неподвижно, взявшись за руки.
-   Смотри, опять эти Кепплер. – Эмми подошла к окну, но ничего кроме темноты не увидела. – Тебе наверно показалось.
-   Наверно. – Медленно протянул он. – Ладно, спи.
В полночь, вернулась Лора. Доминус сидел на диване. Он чиркнул зажигалкой, чем озадачил ее.
-   Ты не спишь. – Сказала она.
-   Надо поговорить.
-   Ну, пойдем, поговорим. – Они поднялись в комнату к Лоре. Доминус сел в кресло. Лора повесила кофту на спинку стула. – О чем ты хочешь поговорить?
-   Что это было?
-   Ты о чем? – не поняла она и села на кровать.
-   За завтраком. Когда ты попросила меня поднять вилку, ты сверкала своими трусиками. Так вот я и спрашиваю, что это было?
-   Сверкала? – она рассмеялась. – Может, тебе так хотелось думать, что я сверкнула ими для тебя?
-   Хорошо. Тогда может, ты мне расскажешь, что за клеймо у тебя на плече?
-   Не имею понятия, о чем ты.
-   Не делай из меня дурака. Это клеймо шлюхи. – Раздраженно выкрикнул Доминус.
-   Могу я узнать, когда ты успел увидеть так называемое клеймо шлюхи?
-   Ночью. Пока ты спала.
-   А ты знаешь, что заходить в комнату к девушке, пока она спит, дурной тон. А если бы я была голой? – она улыбнулась.
-   Ты и была голой. – Произнес Доминус.
-   Вот как. И много ты увидел?
-   Нет.
-  Хм. Мы можем наверстать. – Лора поднялась с кровати. Она расстегнула пуговицы на платье и спустила его на пол. Доминус оглядел ее худое тело. Небольшая грудь с широкими коричневыми сосками. Узкие бедра, на которых сидели злосчастные трусики. После она взялась за бантики на трусиках, и стащила их. – Ну, как?
Лора залезла на кровать и уперевшись в подушки призывно развела ноги в сторону, представив его глазам розовый бутон в обрамлении русого треугольника.
-   Хочешь ее? Я же вижу, как ты хочешь ее. – Томно протянула она. – Иди сюда, и возьми ее.
Доминус быстро разделся и подошел к кровати. Его плоть налилась венами и подрагивала.
-   Какой он у тебя большой. – Она алчно облизала губы. – Только не думай отделаться от меня за несколько минут. Я люблю, когда это длиться долго.
-   Повернись ко мне спиной. – Лора развернулась спиной к Доминусу, вцепившись руками за металлические прутья, спинки. Она громко задышала, когда Доминус коленом раздвинул ее ноги и твердо вошел в Лору. Она вскрикнула.
-   Черт! Я чувствую его! Он во мне полностью! Полностью! – стонала она, когда Доминус с остервенением вбивал поршень в ее плоть. Лора кричала, сжимая прутья, то ли от удовольствия, то ли от того, что ее лоб впечатывался в стену. Доминус зажал ей рот рукой, переживая, что Эмми может проснуться и застать их за таким щекотливым делом. Лора закусила пальцы и сжала их так сильно, что Доминус застонал. – Трахай меня! Засунь по самые гланды! – Лора внезапно выгнулась и затряслась в конвульсиях. Доминус финишировал позже, когда небрежно притянул Лору за волосы и сдавил шею. – О, - выдохнула Лора и рассмеялась. – Это было что-то.
Доминус отлип от мокрых ягодиц и слез с кровати.
-   Для девственницы ты слишком хорошо трахаешься.
Лора легла на спину и закинула руки за голову. Доминус подхватил одежду и пошел к двери.
-   Ты куда?
-   С тебя хватит.
Лора лукаво улыбнулась. – Ты еще придешь ко мне. И не раз.
Следующей ночью случилось то, в чем была уверена Лора. Доминус пришел к ней, и они занялись сексом. Грязным, полным похоти и отвращения. Доминус не понимал, почему его ноги ведут в ее комнату. Почему, когда он в ней, он испытывает дикое омерзение, но при этом не отталкивает Лору. Почему, каждый раз говоря, что не вернется, возвращается, словно его тянут за поводок.
Он замкнулся в себе. Стал молчаливым и хмурым. Его лицо, прежде смуглое, стало бледным, а под глазами пролегла тень усталости. Эмми заметила перемены в Доминусе и пыталась поговорить с ним. Но, он отнекивался, ссылаясь на простуду.
Очередная ночь, ничем не отличалась от предыдущих четырех. Когда, Лора объезжала Доминуса, топя его лицо во влажной впадине, между груди, он внезапно почувствовал, как по его телу пронеслись сотни иголок. Он побелел, и его руки устало упали на кровать. Лора остановилась, и недовольно цокнув, слезла с обмякшей плоти.
-   Что-то ты неважно выглядишь, дорогуша.
-   Что со мной? Я не чувствую тела. – Доминус не мог пошевелиться, только глаза панически бегали по комнате.
-   Кажется, ты дошел до кондиции. – Лора подошла к окну. Небо окрасилось в цвет, расплавленного метала. Грохот, раскатом разошелся по небу, выплюнув несколько капель, которые упали на стекло. После шум, словно рой насекомых, растворился в воздухе.
Лора достала из шкафа балахон и надела его на голое тело, перевязав талию, шнурком. Она накинула капюшон на голову и подошла к кровати. – Пора.
Лора коснулась пальцами до влажного лба Доминуса, и что-то прошептала на непонятном языке. Его лицо стало каменным. Движения техничными.
-   Одевайся, нам пора идти.
Лора вошла к Эмми и, включив свет, оглядела, пустую комнату.
-   Она здесь. Посмотри в ванной.
Доминус повиновался. Затем послышался крик и грохот стекла. Эмми вылетела из ванной и упала на пол.
-   Лора, Доминус сошел с ума! – вскрикнула она, взглянув на его лицо.
-   Ну, что ты, Эмми. Он не сошел с ума. Он теперь с нами. – Протянула Лора. Эмми попятилась к стене и медленно поднялась.
-   Лора? Что с тобой?
-   Ты пойдешь с нами. – Лора выставила ногу вперед, обнажив колено. – Доминус.
-   Не подходи! – крикнула Эмми. Она вжалась в стену и отвернулась к шкафу. Блеск отразился в ее глазах. Эмми заметила меч Доминуса. Он был всего лишь в шаге от нее. – Доминус нет! – в прыжок, она подскочила к шкафу, схватила меч и наставила на Доминуса. – Не подходи. – Ее колотило, отчего меч заметно дрожал.
-   О, - Лора изогнула бровь. – Как нельзя кстати. Доминус, дай мне его.
Он схватился за лезвие, так что с пальцев выступила кровь. Эмми звучно выдохнула. Она поймала его взгляд. Он кричал, беги, спасайся Эмми! Но, тело повиновалось приказам Лоры.
-   Нет, Доминус. – Прошептала Эмми и ощутила на щеке его жесткое прикосновение.
-   Бери эту дрянь и пошли. – Прошипела Лора, алчно разглядывая меч.
Эмми ощутила как холодные капли, словно змеи обвили ее тело. Дождь усилился, и комбинация противно прилипала к коже. Она ежилась, ступая босыми ногами на мокрый асфальт. Впереди, очередью продвигался народ. Сверху, это было похоже, на жирного, черного червя, что медленно вползал в свои владения. Эмми обернулась на голоса.
Две женщины стояли напротив друг друга и хвалили свои украшения. Затем, одна из них взялась за серьги другой и рывком сорвала вместе с мочкой уха. Женщина, не обращая внимания, улыбнулась, расхваливая ее густые волосы. Она ногтями подцепила ее кожу и с силой стала срывать скальп. Эмми замутило, и она отвернулась. Где-то впереди раздались проклятия и звук ломающихся костей. Мужчины, с остервенением наносили друг другу удары, вгрызались в шею, руки и отрывали куски.
-   Лора, что происходит? Почему эти люди делают с собой такие вещи? Ты можешь, мне объяснить?
Лора довольно улыбнулась.
-   Это не люди творят. Это грехи, что внутри них запечатаны, творят с ними эти вещи. Посмотри. - Она кивнула на довольно толстую женщину, что стояла на коленях и, зачерпывая землю, запихивала ее себе в рот, давясь и закашливаясь. – Чревоугодие. А те две женщины, что хвалились украшениями, угадаешь? Зависть. Мужчины. – Лора кивнула на мужчин, когда они поравнялись с ними. Их окровавленные лица довольно улыбались. – Гнев. Здесь, ты найдешь все, что душе угодно.
Наконец, хвост червя, в котором шла Эмми, Лора и Доминус оказался перед дверями церкви. Эмми посмотрела на буквы, что были на дверях.
-   ЛИВЭ. – Прошептала она. – Ливэ. – Эмми закрыла глаза. Ее словно по голове ударили. – Ливэ. Эвил. Зло. [1]
Зал был погружен в темноту. Гул людей только усилился, что Эмми закрыла уши. В тот же миг зал озарился светом, от сотни чадящих свечей. Люди расселась по лавкам, шумно переговариваясь.
-   Смотри за ней. – Сказала Лора и удалилась.
-   Доминус? Ты же слышишь меня? Ливэ, это Эвил. Это зло. Миссис Кепплер хотела сказать нам, что нужно остерегаться этого священника. И Лора. Лора, кажется, мы ее не уберегли. Да, что там говорить. Меня ты тоже не уберег. Ты единственный, кто мог бы меня спасти. Но ты сам в ловушке. Что же делать. – Эмми оглядела толпу. Кто-то вставал с места и причитал о том, что он – это все. Он Бог. Другие скакали у золотых скульптур и алчно пускали слюну. Они трепетно терлись об фигуры, блаженно закатив глаза. Толстуха, что жевала землю, теперь обгладывала пальцы у мужчин, что недавно дрались. У Эмми пошла голова кругом, и она уткнулась лбом Доминусу в плечо. – Доминус, помоги мне. Сделай же что-нибудь.
Гул стих и в уши затекла умиротворяющая тишина. Приторный голос эхом разбрелся по залу. На середину, вышла фигура в красном балахоне. Капюшон скрывал лицо, но очень худые руки, говорили хотя бы о том, что это был человек.
-   Дети мои. - Люди смиренно опустили головы. - Я рад, что вы прибыли на Великий Праздник Греха. - Они радостно захлопали в ладоши. – Прежде чем, мы перейдем собственно к праздности. Я хочу познакомить вас с моими дочерьми. – Человек отошел в сторону, пропустив семь фигур в черных балахонах. Они откинули капюшоны, и встряхнули волосами. Эмми узнала среди них, официантку. Человек представил ее, как Чревоугодие. Затем близняшки Злоба и Зависть. Гордыня и Тщеславие, что стояли, надменно подняв подбородки вверх. Алчность и Похоть, в образе нимфеток, с обнаженной грудью, призывно вздыхающие. Фигура коснулся плеча Лоры и кивнул. – Грех, это не что иное, как непорочное дитя, зачатое от любовника. Грех, это любовь к людям и к себе. Грех, это понимание и желание. Грех, это то, что дано людям издревле. С самых истоков жизни, человек не смог бы существовать без этих прекрасных существ. Не было бы нас, тогда кто бы вершил истину? Ну, что же, начнем веселье! – фигура раскинул руки в стороны и откинул голову назад. Капюшон упал на плечи, и Эмми увидела лицо священника.
Доминус взял Эмми за плечо и потащил вглубь беснующейся толпы. Он толкнул металлическую дверь, и они вошли в полутемный коридор, который растянулся на несколько метров и закручивался в спираль. Факелы освещали стены, и землистый пол. С потолка, словно клыки свисали каменные сталактиты, и капала вода. Наконец, Доминус толкнул дверь, и они вошли в приглушенную от свечей, светом, комнату. В центре, в кресле, с высокой спинкой, сидел священник. Капюшон спадал ему на лицо, он подпер кулаком подбородок, сидя в такой задумчивой позе.
-   Добро пожаловать на мой праздник, Эмми. – Протянул он.
-   Священник.
-   Ты мне льстишь, дорогая. – Хмыкнул он.
На Эмми и Доминуса надели металлические ошейники.
-   Кто ты такой? И что тебе надо от этих людей и от меня?
-   Начнем, пожалуй, с главного. Кто я такой. – Священник развернулся к ним лицом. – Когда-то я испытывал огромную страсть к раскопкам. Я был археологом. Участвовал в экспедициях. Однажды, я со своей командой отправился на Ухрум, на востоке Герахума. Если ты не в курсе, это такие песчаные скалы. Они очень красивы и опасны, особенно когда наступает время ветров. Мы разбили лагерь и начали раскопки. Прошло около недели, но мы ничего не нашли, кроме останков животных. Ночью, когда все спали, я вышел из палатки. Мне отчего-то не спалось, и я решил прогуляться. Ноги вели меня вглубь Яхрома, под навесы тяжелого окаменевшего песка. Где холод остужал бурлящую кровь странников, а так же манил своей таинственностью.
Я оказался в кольце песчаной скалы, один и в темноте. Включив фонарь, я осветил темно-коричневые стены. Прикоснулся ладонью, улыбнувшись тому, как же они прекрасны наощупь. Я посветил перед собой, и блеск ослепил мне глаза. Я двинулся вперед, и моя нога провалилась в песок. Паниковать было нельзя. Но самое интересное было то, что нога упиралась во что-то твердое. Я оттолкнулся ногой и выбрался, на удивление очень легко. Встав на колени, я посмотрел, куда убегали песчинки. Наконец, очистив от песка, я достал то, что впоследствии изменило мою жизнь. Черный ящик с надписями на древнем языке. Я открыл ящик и обнаружил сверток из кожи овцы, которой была обмотана книга. «Дети Апокалипсиса».
Изучив ее, я забыл о том, что мои ноги и руки околели, что я уже как сутки ни ел, и не спал. Поняв, что я нашел, я не хотел делиться своим открытием с командой. – Священник вздохнул. В комнату вошла Похоть. Она встала рядом с ним и положила руку ему на плечо. – Вообщем, там говорилось, что в полночь в третью ночь Красного Змия, Падет на землю Семь Грехов. И тот, кому принадлежат греха, приручит детей Апокалипсиса. Мне пришлось заплатить за это, я потерял всех кого когда-то знал и любил. – Он устало вздохнул. – Но это стоило того.
-   Ты приручил их, а людей то зачем губить?
-   Грехи, они ведь есть в каждом из нас. Так почему же людям не получить то, от чего они так яро спасаются. Я даю им лишь то, что они желают. Сначала, здесь, потом в более большом городе. И так далее, пока мир не погрязнет в грехах. Все по справедливости.
-   По справедливости? – Эмми изогнула бровь. – Старый дурак.
-   Ну, ну. И для тебя роль найдется. Ты сделаешь то, что я пожелаю. – Он посмотрел на Эмми. И она вздрогнула. Его лицо было землистого цвета. С впалыми глазницами, в которых вертелись голубые зрачки. Губы ниткой, пролегли там, где кожа туго обтянула гнилые зубы. 
-   И что же?
-   Ты соединишь меня с моими дочерьми в единое целое.
-   А если я не соглашусь?
-   Ну, на это у меня, как в плохом фильме. Есть запасной туз.
Эмми обернулась на скрип стены, что выдвинулась вперед. Прикованная по рукам и ногам к холодному камню, со встрепанными волосами, показалась миссис Кепплер.
-   Миссис Кепплер? – удивилась Эмми.
-   Точнее твоя подруга. Лора, кажется?
-   Лора? – Эмми посмотрела на старушку. Та подняла голову, и глаза ее слабо улыбнулась. – Но, как же так?
-   Как ты наверно знаешь, но грехи это духи. Они не имеют оболочки. Пришлось Похоти, позаимствовать тело твоей подружки.
-   Значит, все кто жил в этих домах, они отдали свои оболочки.
-   Да. Итак, ты согласна отдать мне свою кровь. Или я убью твою подругу. Хотя, я пока что просто предлагаю, добровольно, отдать мне ее. Ну, а пока ты думаешь. – Священник вывел жест в воздухе, и Доминус осел на пол. – Доминус. О тебе ходят слухи, что ты охотник с недюжей силой. Так ли это?
-   Верни мне ее, и я тебе докажу. – Протянул Доминус. Он облокотился на стену и тяжело выдохнул.
-   Сколько же он продержался? – Священник обратился к Похоти.
-   Почти пять дней. Обычно, на первом уже ломаются. – Улыбнулась Похоть.
-   О, - удивился священник – дай мне ее.
Похоть повернулась к священнику. Тот захрипел, сотрясаясь, вцепившись пальцами в подлокотники. Похоть отошла в сторону, вытерев уголки губ.
-   О, я чувствую ее. Чувствую твою силу, Доминус. – Причмокнул священник. Он откинул капюшон и улыбнулся. Его лицо менялось на глазах. Кожа наполнилась цветом, румянец окрасил полные щеки. Некогда впалые глаза, заблестели. Губы стали толстыми и широко открывали глазам, белые, ровные зубы. – Сытно. – Он поднялся с кресла и подошел к Доминусу. – На кого же ты охотишься, Доминус?
-   На таких ублюдков, как ты и твои шлюхи.
Священник раскатисто рассмеялся, шагнув к Эмми. Он откинул полы плаща.
-   Думай, дорогая. Времени у тебя предостаточно. В противном случае ты будешь страдать, пока не согласишься.
-   Только тронь ее, и я тебя убью. – Доминус поднял глаза на священника, пытаясь нахмуриться. Но сил не хватало и на это.
-   О, - хрюкнул священник и ударил Эмми по лицу. След от ладони отпечатался на ее щеке. – Ну, давай же. Убей меня. - Он улыбнулся, бросив взгляд на Доминуса. – Я так и думал. Мы идем веселиться. Похоть.
Она подошла к Доминусу и, встав на одно колено, подняла его за подбородок.
-   Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Мы могли бы быть отличной парой. – Лора достала меч и сверкнула им перед лицом Доминуса. – Это, я, пожалуй, оставлю себе, как подарок. Прощай.
Священник прошелестел к двери. За ним Похоть. Дверь звучно захлопнулась, оставив их наедине с холодной комнатой. Вода, что монотонно капала с потолка, эхом расходилась по комнате. Пламя чадящих свечей, извивалось, заполняя пространство неровным светом, что еще больше угнетало.
-   Ты не поверишь, но я рада слышать твой голос. – Произнесла Эмми, посмотрев на Доминуса.
-   Я тоже. – Вяло хмыкнул он. – Где твой кулон?
-   В комнате Лоры, в матраце. Я прорезала там дырку, и спрятала его. Не хотела, чтобы его забрали. Лора? – позвала она. Старуха подняла глаза на Эмми и кивнула. – Как ты? Ты можешь говорить?
-   Думаю, вряд ли. – Предположил Доминус. – Если грех забирает тело, то и голос тоже. Остается лишь душа. А она, не может говорить.
-   Все ты знаешь. Может, ты знаешь, как нам остановить этого сумасшедшего?
-   Думаю, знаю. – Кивнул Доминус. – Сорвав печать, с именем Греха под ней. Грех разотрется в прах, покинув бремянное тело.
-   Так. И что это значит? – Эмми скрестила руки на груди.
-   Это значит, что на каждом Грехе имеется печать. Клеймо, что именует Грех. На теле того, кто приручил Грехи, должны имеется печати Грехов.
-   На теле? Что это значит?
-   Тщеславие, Гордыня на плечах. Зависть, Злоба на руках. Алчность в сердце. Чревоугодие в животе. А Похоть соответственно в конце. То есть, что бы лишить его печати, нужно ее сорвать или уничтожить.
-   То есть, ты предлагаешь мне отрезать его достоинство?
-   Это не сработает. Он не уязвим, пока печать не уничтожена. Да и так я не верну свою силу.
-   Тогда как сорвать печать?
-   Нужны Спицы Абриэля. Семь спиц на Семь Грехов. Каждая из них имеет на конце шар, который удерживает грех. Вообщем, нужно спицу вонзить в печать и тогда, печать сорвется. 
Эмми нервно рассмеялась.
-   Ты предлагаешь мне воткнуть спицу ему в причиндал? – охнула она.
-   Только так мы избавимся от Похоти и вернем мне силу. А там, я уже как-нибудь сам.
-   И как ты себе это представляешь? Где мы возьмем спицы? – Затараторила Эмми. Доминус нахмурился, как от головной боли.
-   Спицы у меня. Только они в сумке, в доме Лоры.
-   Отлично. – Эмми сокрушенно вздохнула, опустившись на пол. – Что будем делать. – Она попыталась выдернуть металлическую
цепь, но она устало звякнула.
-   Ну, для начала сделаем вот что. – Доминус вытянул ноги и, расстегнув ремень.
-   Ты даже сейчас об этом думаешь. – Оскорбилась Эмми. – Извращенец.
Доминус не ответил. Он молча отодвинул клапан на бляшке ремня и достал металлическую спичку.
-   Что это? – удивилась Эмми.
-   Это то, что я хотел сделать. А ты что подумала? – он пододвинулся к Эмми и заскрипел спичкой в замке. – Раньше, я бы в два счета, голыми руками сорвал этот ошейник. А сейчас, я уже выдохся.
Наконец, замок поддался и железный капкан, что сдавливал шею, открылся. После Эмми сняла ошейник с Доминуса и помогла ему встать. Она, кряхтя, дотащила его до кресла и усадила. После, Эмми подошла к Лоре.
-   Лора, Лора ты слышишь меня? Сейчас я сниму с тебя оковы. – Эмми ковыряла в замке. Ее руки дрожали, она боялась, что кто-нибудь зайдет. – Ты можешь идти? – Она посмотрела на Лору. – Хотя бы моргни. Один раз – да, два раза – нет.
Лора моргнула два раза.
-   Ты устала? Ты чувствуешь ноги?
Лора снова моргнула два раза. Эмми сняла оковы, и Лора осела на пол, склонив голову.
-   Доминус, ну, ты то хоть можешь идти? Надо как-то выбираться. – Она подошла к нему.
-   Я совершенно без сил, а там греховников человек двести. Мне не справиться с ними без моей силы.
-   Знаю, знаю.
-   Есть еще один вариант. – Доминус облизал сухие губы. – Правда, уверенности, что сила вернется в полной мере, нет.
-   Говори.
-   Ну, знаешь, ведь вся сила всегда упирается в чистоту и невинность. Кровь девственницы. А здесь, таковых не имеется. – Доминус слабо улыбнулся.
-   Тебе повезло. Значит, кровь. – Эмми зажмурилась и надрезала запястье металлической спичкой. – Пей.
Она всхлипнула, когда Доминус прижался губами к ранке. Он сжал ее руку с силой, вытягивая кровь. Эмми чувствовала, как глаза заполняет пелена, и ноги становятся ватными. Голова шла кругом. Наверно, так и происходит, когда силы оставляют тело. Глаза Доминуса стали ярко-зелеными. Лицо приобрело смуглый оттенок. Пальцы, отпустили ее руку и мягко усадили в кресло. Эмми приоткрыла глаза и посмотрела на Доминуса. Он снял с себя футболку и, разорвав ее на ленты, перевязал запястье Эмми. Доминус наклонился к ней, она ощущала тепло, что исходило от его тела. Он откинул влажные волосы с ее лба и улыбнулся.
-   Я вытащу нас отсюда, обещаю.
Доминус понимал, что не так то легко сражаться с бесчисленным количеством обезумевших греховников, без оружия. Но он так же понимал, что, пообещав, он просто обязан сдержать слово.
Он ногой выбил дверь, так что та звонко ударившись об стену, колыхнулась. Факел, что свисал со стены, освещал лишь небольшой участок коридора. Что было дальше, было скрыто тьмой. Доминус взял факел и двинулся вперед, прислушиваясь к звукам. За стенами бесновалась толпа. Смех сменялся бранью. Плач, возгласами.
Он продвинулся почти вглубь, звуки стали отчетливей и громче. Играла музыка. Когда она затихала, слышались удары, которые отдавались в стену, глухими толчками. Хруст и какие-то зловещие смешки, коробили Доминуса. Смех раздался у самого уха, и он резко обернулся. Никого. Доминус выдохнул и повернулся.
-   Далеко собрался? – перед ним возникла нимфа с рыжими волосами. Она обнажила грудь и выдвинула колено вперед.
-   Уже нет. – Улыбнулся Доминус. – Видимо, здесь все и начнется.
Нимфа взбила пышные локоны руками и, сверкнув глазами, улыбнулась.
-   Да? А не боишься? – она сделала шаг к Доминусу.
-   Чего мне бояться? Ты вроде ничего так. Даже очень ничего.
Нимфа промурлыкала.
-   Припаси эти комплименты для Похоти. На меня они не действуют. Я больше предпочитаю людей, кто любит золото, драгоценности. – Она подошла к Доминусу почти вплотную и потянулась к его груди рукой.
-   О, - она изогнула тонкую бровь. – Все же боишься.
-   Хочешь узнать мою страсть? – Он отошел на шаг от Алчности. Над головой, клыком свисал сталактит. – Признаю, люблю богатство не меньше, чем те, кого ты сводишь с ума. Но у меня есть еще одна страсть.
-   Какая же? – Она алчно сверкнула глазами.
-   Жуть, как люблю убивать, таких как ты! – Доминус сорвал сталактит и всадил его в грудь Алчности. Он протаранил нимфу до стены, прочно пригвоздив ее к каменной плитке. Алчность завопила, схватившись за каменный клинок. Ее глаза налились кровью, из которых посыпался золотой песок. – Думаешь, так ты меня убьешь?!
-   Нет. Но так ты мне пока не будешь мешать. Отдохни пока. – Доминус достал ремень из пояса и сделал петлю. Ему нужна была Похоть. У нее его меч, который Доминусу очень бы пригодился.
Он двинулся дальше, провожаемый проклятиями и криками Алчности. Доминус не все рассказал Эмми. Если Греху причинить какой-нибудь урон, то чары, что действуют на человека, ослабнуть. Правда, на короткое время, пока Грех не восстановиться. В случае, с Алчностью, пока она не избавиться от сталактита.
Наконец, показалась дверь, которая вела в самое пекло ватаги. Она была не заперта, и Доминус приоткрыл ее. Трудно было сказать, было ли страшно Доминусу или он был действительно готов к битве. Но, когда он шире открыл дверь, и вышел в зал, никто не нанес ему удар. Толпа продолжала, словно в нирване праздновать и заниматься самобичеванием. Греховники грызлись друг с другом и спорили, предавались извращенным ласкам и ели. Только несколько человек, что стояли подле золотых скульптур, были в ступоре. Они с непонимающими глазами, смотрели друг на друга и на то, что творилось вокруг.
Доминус, пригнувшись, прошмыгнул по краю скамеек, как можно быстрее, чтобы не быть замеченным. Двери церкви были на засове. Но, открыв ее, был риск выпустить гудящее стадо и тем самым подвергнуть города опасности. Должен был быть еще какой-то выход.
Он огляделся, спрятавшись за скамьей. «Интересно, как там Эмми? – подумал Доминус -  Она, наверно, меня проклинает, что я так долго отсутствую».
Он выглянул из-за скамьи и успел увернуться, так как в его сторону летело, что-то отдаленно похожее на тело. Оно шмякнулось рядом с Доминусом, напоследок издав хруст и стон. Кажется, веселье, набирает обороты. Доминус посмотрел на окровавленный кусок мяса, от которого были обглоданы руки и ноги. Из головы еще торчал фрагмент от скульптуры. Позолоченная рука Ангела, что вошла пальцами в темя, не оставив шанса бедняге. Доминус отпихнул ногой тело. Дребезжание прокатилось по церкви. Греховники на мгновение стихли, обернувшись на истошный рев.
Доминус приподнялся, увидев Алчность в центре зала. Ее волосы, словно языки пламени, извивались в воздухе. Она, обнажив клыки, рычала, ища глазами Доминуса. На груди, где недавно был сталактит, виднелось черное пятно. Нимфа прокричала на не понятном Доминусу языке, и Греховники устремили взгляд туда, откуда он выглядывал. Их лица зловеще улыбались, глаза горели. Греховники, словно завороженные двигались к нему, вскакивая на скамьи, перепрыгивая друг друга, обнажая кулаки, словно они были оружием. Другие, подбирали осколки статуй, размахивая ими в воздухе. Обезумевшая толпа надвигалась на Доминуса, не оставляя ему времени на раздумья. Одним прыжком он, пересек половину зала, к дверям церкви и, сорвав деревянную палку, встал в боевую стойку.
-   Глупый человечишко! – расхохоталась Алчность и ткнула пальцем на Доминуса. Толпа ринулась, словно ее толкнула чья-то невидимая сила. Доминус с остервенением размахивал деревянной палкой, разбрасывая тельца в стороны. Греховники подпрыгивали в воздух, и со стоном падая, снова поднимались, нападая на Доминуса. Словно, это уже были не люди, а просто тела, управляемые темными силами. Жизнь в глазах гасла, но тела продолжали двигаться. Доминус, чувствовал, что выдыхается. А Греховники только наступали, и кажется, становились сильнее.
Отпихнув очередную партию зомби, Доминус выскочил за двери церкви. Он прижался всем телом к дверям, сдерживая толчки беснующихся. Через некоторое время, толчки стихли, и Доминус, наконец, мог вздохнуть. 
Воздух стал холодным, отчего пар, что выдыхал Доминус, застывал и падал ледышками на землю. Он осмотрелся. Город тонул в небе кровавого цвета. Дома, словно тени, стонали и будто, двигались.
Доминус быстро двинулся к дому Лоры. Он толкнул дверь и вошел в темноту. Щелкнул реле, но свет не отозвался.
Наощупь, продвигаясь по комнате, Доминус поднялся по лестнице. Несколько раз запнулся и, наконец, вошел в комнату. Сумки, которая давала надежду, не оказалось под кроватью. Доминус звучно выругался и провел рукой по матрацу, нащупав неряшливый надрез, который сделала Эмми. Он просунул туда пальцы, нащупав кулон, достал его и плюхнулся на кровать. Он уткнулся лицом в ладони и выдохнул.
Мягкое прикосновение заставило его задержать дыхание. Он медленно опустил руки и повернулся. Несколькими минутами назад, Доминус наблюдал, пустую кровать. А сейчас покрывало вздулось, обтянув неровный силуэт. Он успел отскочить в сторону, прежде чем покрывало откинулось и перед его глазами предстало нагое тело Похоти.
-   Ну, привет. – Промурлыкала она и потянулась. – Я думала, что никогда больше тебя не увижу.
-   Я тоже на это надеялся. – Доминус спрятал кулон в карман джинсов. – Где моя сумка и меч? – Он сжал кулаки.
Похоть рассмеялась.
-   Ты не рад меня видеть? – она раскинула ноги в сторону.
-   Я спрашиваю, где мой меч и сумка?! – рявкнул Доминус. Похоть разочарованно промычала.
-   Сумка у Каина. А меч у меня. Я же сказала, что сохраню его как подарок.  
-   Ты отдашь мне меч. Сейчас же. – Доминус свел брови.
-   Что бы ты покалечил меня? – Похоть села на кровати, заложив руки за голову. – Нет.
-   Думаешь, я тебя без него не покалечу? Лучше отдай по-хорошему. И может быть, я не стану тебя трогать.
-   У меня к тебе встречное предложение. – Тон Похоти не требовал возражения – Я верну тебе меч, твою сумку, и даже помогу спасти твою Эмми с подружкой. Если ты убьешь Каина.
-   Почему я должен тебе верить? – хмыкнул Доминус.
-   Ты не просто должен. Ты обязан. Так что ты ответишь? Хочешь назад свои игрушки? – она лукаво улыбнулась.
-   Зачем мне убивать Каина? У самих, небось, кишка тонка.
Похоть поднялась с кровати и просеменила к Доминусу.
-   Ты прав. У нас кишка тонка, так как мы в его власти. Верни нам то, что он у нас забрал. И ты получишь все, что я пообещала. А может, даже больше. – Она положила руки ему на плечи.
-   А ты значит, против Каина. А что другие, того же мнения?
-   Мои сестры того же мнения, только вот им некого просить. А ты отличный вариант, для того, что бы Каин сдох.
-   Если я соглашусь, твои сестрички не тронут нас?  
-   Не тронут. Если ты не тронешь нас. – Похоть повернулась к Доминусу спиной, прижалась к его груди и откинула голову. – Вот ты зря, Алчность так оскорбил.
-  О, передай ей мои извинения. – В голосе Доминуса слышалась насмешка. – Ладно. Договорились.
-   Хорошо. – Похоть повернулась, и в ее руках возник меч. Она протянула его Доминусу. – Да, кстати. Тебе кое-что пригодиться. – Она раскрыла ладонь, на которой красовался стеклянный шар. – Твоя сила.
-   Что же ты тогда отдала Каину? – Доминус взял шар в руку, рассматривая, как внутри него извивается зеленое пламя.
-   Так, ничего особенного. Только видимость.
-   Видимо, он плохо изучил вас. – Ухмыльнулся Доминус.
-   Разбей его и ты обретешь свою силу. Попытка, испить кровь девственницы была не плохой. Только ты не силу себе вернул, а скорее ее послевкусие. Я удивлена, что ты живой выбрался из Ерхви.
-   Ерхви? Что значит Ерхви.
-   Ерхви, это скажем так, вместилище для Греховников. То, что ты видел, вовсе не было церковью.
-   Ясно. – Доминус с силой ударил шар об пол. Осколки разлетелись в стороны, больно оцарапав его кожу. Зеленое пламя поднялось в воздух, засвистело и словно змея, броском вцепилось в лицо Доминуса, проникая в ноздри и рот. Доминус упал на колени, хватаясь за горло, задыхаясь. Он схватился за коленки Похоти, которая хохотала. Отчего ее грудь колыхалась, а живот сотрясался от нового приступа смеха.
Доминус повалился на живот, скрючившись от боли, которая резала его изнутри. Он чувствовал, как пламя сжигает его внутренности. Из носа и рта просочилась кровь. Доминус мотыляя головой, размазывал капли крови по белому ковру, вырисовывая радугу. После боль резко утихла, и Доминус глубоко вдохнул, ощутив горький вкус во рту. Он поднялся и сплюнул сгусток крови.
-   Ну, как? Ты чувствуешь свою силу? – Заговорчески прошептала Похоть, заглядывая в его потупленное лицо. Доминус медленно поднял лицо и его изумрудные глаза, ярко вспыхнули. – Чувствуешь. – Подтвердила она и удовлетворенно кивнула.
-   Как он выдерживает это? – произнес Доминус, когда они вышли на улицу. Он оправил чехол за спиной. От ветра колыхнулись узелки, на рукоятке меча.
-   Для него это уже скорее, как наркотик, чем сладостный момент поглощения, чьей либо силы. Он не так болезненно это уже переносит. – Похоть накинула капюшон.
-   Так. – Протянул он, когда они встали у дверей Ерхви. - Допустим, мы сейчас войдем внутрь. Разбросаем там пару сотен Греховников. Но остается то, как убить Каина. Мне нужны спицы.
-   Исключено. Если ты воспользуешься спицами, мы попадем в ловушку. А так мы не договаривались.
-   А как ты предлагаешь мне вас освободить, при этом убив Каина и не покалечив вас? Не думаешь ли, что это слишком. – Возмутился Доминус.
-   Жертва здесь должна быть только одна. Это Каин. Но, если ты не согласен, тогда твоя девчонка пойдет первой на растерзание. – Прошипела Похоть.
-   Ладно, ладно. Что ты предлагаешь?
-   У тебя есть меч. Пока этого достаточно.
-   А Греховники? Их мне прикажешь убивать? – Доминус достал меч.
-   Я не могу сдержать Греховников. Ты знаешь сам, почему. Так что, придется побороться. У тебя снова есть сила, чего ты ноешь, как девочка?
Доминус сокрушенно выдохнул. Ему не хотелось убивать невинных людей, пусть они и творили ужасные вещи. Жестокая игра, сломала немало людских жизней. Похоть была права, у него был меч, его сила. Но, как убить Каина, он не представлял. И Эмми. Как она там?
-   Ладно. Пошли.
Доминус надавил на дверь и вошел внутрь. Похоть прошлепала за ним. В нос бил запах крови и пота. Люди бездыханно лежали друг на друге. Кто-то еще продолжал браниться. Но вяло и, запинаясь об собственный язык. Доминус прошел вдоль скамеек, озираясь по сторонам. Свечи плохо освещали зал, и темнота почти слизала комнату. Кто-то завыл и послышался хруст костей, а после чавканье в гудящей тишине. Доминус добрался до двери и вошел в коридор. Подхватил факел и быстро двинулся вперед. Он шел, освещая стены и полы пламенем. Вот, виднелась дыра, от недавней стычки с Алчностью, значит, до Эмми осталось всего несколько метров.
Показалась дверь, и Доминус бегом влетел в комнату. Но она была пуста. Он поднял комбинацию Эмми. Это единственное, что осталось от нее в комнате.
-   Каин! – во все горло заорал Доминус, сжав шелк в руке. Он достал из-за спины меч и, пробежав по коридору, выскочил в зал. Люди, тоже исчезли. – Каин! Выходи!
Доминус повалился на колени, выронив меч. Кровь хлынула из носа и ушей. Боль с новым ударом била в голову. Доминус зарычал, закрывая уши, пытаясь разглядеть мутный силуэт, что приближался к нему. Тупой пинок угодил Доминусу в грудь. Он отлетел в сторону скамеек, разгромив их в щепки. Снова удар и хруст костей, только уже в теле Доминуса. Его рычание и с силой сжатые кулаки наносили удар в невидимого противника.
-   Тебе не победить меня! – словно гром, раздалось в зале.
Доминуса подняли в воздух и бросили в сторону алтаря. Он протаранил дыру в стене.
-   Доминус! – вскрикнул голос, который дал ему надежду.
-   Эмми. – Прошептал он и поднял лицо. Вот где скрывалась эта змея, Каин – подумал он. Алтарь таил в себе совершенно не похожую комнату. С потолка свисали иссохшие тушки змей, и летучих мышь. Паутина застилала углы, в которых капашились, довольно внушительных размеров, пауки. Доминус поднялся на колени. На ноги ему не дал встать пинок. Он уперся ладонями в мокрый пол. – Ублюдок, я убью тебя.
-   Ты уже пытался. – У рук Доминуса показались носки туфель. – Кажется, у тебя ничего не получилось. Так почему ты думаешь, что получиться сейчас? – острие меча коснулась пола. – Кто дал тебе этот меч? Отвечай! – рявкнул Каин. – Он поднял острием меча Доминуса за подбородок. – Хотя, можешь не отвечать. – Хмыкнул Каин и отошел. – Знаешь, что происходит с теми, кто предал меня? – вопрос был обращен к Похоти, которую удерживали языки пламени. Каин подошел к Похоти и, улыбнувшись, вонзил клинок ей в грудь. Похоть завыла, выгнувшись дугой. – Я знаю, что это не убьет тебя, но боль причинит. Все же, это меч охотника. Да, Доминус?
Каин прошелся по комнате и подошел к клетке. Голубое пламя исходило от нее, что заметно пугало тех, кто был в ней. Грехи, стояли, тесно прижавшись, друг к другу. – И что же ты намеревался со мной сделать, Доминус? Как собирался меня убить? – Он прикоснулся к пламени, и его рука прошла сквозь него. – Меня убить не возможно. Конечно, я уверен в том, что ты пообещал моей непослушной дочери, что не тронешь их. – Каин подошел к столу и развернул сверток. - Тогда как? С помощью Спиц  Абриэля? – Он поднял в воздух колышек. – Ты же знаешь, что будет с ними.
Доминус медленно поднялся с колен.
-   Я думаю, они не будут против. – Произнес он и посмотрел на Похоть. Она закусила губу, пытаясь перебороть боль, что разъедала рана в груди.
Каин хохотнул.
-   Может быть. Но, чтобы облегчить им будущее существование в заточении, тебе нужно добраться до меня. Логично? – Каин подошел к Эмми. – А я всего лишь просил, чтобы меня услышали. Услышали и дали мне то, что я хотел.
-   Я думаю, ты заигрался, Каин.
-   Это похоже на игру? – его рот скривился в подобие улыбки. Он приставил меч к шее Эмми. – Как ты думаешь, как скоро она истечет кровью, если я вспорю тушке брюхо?
-   Только тронь ее! – Доминус сделал шаг.
Каин взмахнул рукой в воздухе. Доминус не смог пошевелиться. Его ноги, что-то удерживало.
-   Знаю, знаю. Ты убьешь меня. Мы это уже слышали. То, что Похоть вернула тебе твою силу, тоже ничего не значит. Твоя сила не ровня моей.
-   Без Грехов ты никто. Был ни кем и сдохнешь таким же.
-   Злоба, твои штучки? – Каин бросил взгляд на шатенку с большими глазами. Она нервно потрясла головой. – Итак, Эмми. Ты соединишь меня с Дочерьми Апокалипсиса. Чтобы я мог вершить новую жизнь на этой планете.
-   Никогда. – Прошептала Эмми.
-   У тебя было время обдумать. Так что, сейчас уже поздно что-то говорить.
Каин вышел на середину комнаты, удерживая пальцами невидимую нить, что тащила кольцо, на котором, была прикована Эмми. Он обрисовал в воздухе круг пальцем, и кольцо перевернулось, так что Эмми повисла вверх ногами. Удивительно было то, что волосы и даже балахон, который был надет на ней, не спадали вниз. Словно закон тяготения в этом круге не существовал. Каин поставил медный таз с водой под голову Эмми.
-   Через некоторое время, кровь начнет приливать к голове. И когда ее станет слишком много, она начнет просачиваться из носа, глаз, ушей. Этого будет достаточно, чтобы начать ритуал.
Каин отошел к столу, на котором стопками лежали книги и несколько суконных мешков. Он взял один из них и склонился над тазом.
Каин быстро забормотал слова, обращаясь к каждому предмету, который он извлекал из мешка.
Три серебряных браслета, десять золотых монет. После, он срезал локон волос Эмми и бросил его в таз.
Голова Эмми начинала болеть. Что-то тугое давило ей в виски. Она шевельнулась, пытаясь вырваться. Но тщетно.
-   Не делай этого. Будет только хуже. – Произнес Доминус.
-   Хуже уже не будет. – Ухмыльнулся Каин и бросив десятую монету в таз, поднялся. Он раскинул руки в стороны, громко и отчетливо произнося имена Грехов. Они выстроились друг за другом, и заворожено следя за его губами, просачивались сквозь клетку. Шипение и запах горелых волос разнесся по комнате. Ни один мускул не дрогнул на их лицах, хотя, глаза выдавали страх.
Похоть была последней, что встала рядом с сестрами. Каин опустился к Эмми и заглянул в ее глаза. Он довольно хмыкнул и потер руки. – Скоро, скоро.
Доминус ругал себя за беспомощность. Ему было больно смотреть на то, что Эмми погибнет ради безумной идеи Каина. И как же ему одолеть его. Он не может двигаться, у него нет оружия. Все против него.
Он поднял глаза, на Грехи. Они, стояли, словно каменное изваяние, смиренно заглядывая в рот, почти танцующему Каину. Похоть качнула головой. Доминус заметил ее жест. Как ее глаза, показывали на Каина. Он изогнул брови, пытаясь понять. Похоть сокрушенно вздохнула и снова бросила взгляд на Каина.
Вдруг Эмми застонала. Доминус дернулся, но его ноги по-прежнему не поддавались.
-   Да! – почти простонал Каин, когда капля повисла у Эмми из глаза.
Он встал на колени перед Эмми, читая на латыни.
-  Медлить нельзя. – Шепот Похоти раздался в голове Доминуса. – Давай! – Она метнулась к столу, схватила спицы и, подскочив к Каину, вонзила две из них ему в плечи. Каин на секунду опешил. Он обернулся и закричал, так как следующая спица неслась ему в грудь. – Это тебе за моих сестер! – Шипела Похоть, всадив очередную спицу Каину в живот. Тот захрипел, захлебываясь кровью и извиваясь, подобно ползучему гаду. Его глаза стали мутными, словно их наполнили молоком. Жидкость, что сочилась из уголков его глаз и рта, была грязно зеленого цвета. Жуткая вонь, била в нос, отчего Доминус прослезился. Наконец, его ноги ничто не держало. Он подбежал к Эмми. Она была бессознания. Ее волосы плавали в тазу, цепляясь, кончиками за браслеты.
-   Как тебе удалось? – Доминус развернул кольцо. 
-   Прежде чем отдать тебе меч, я смазала его бальзамом. Это вроде барьера на его волшебство. Просто, я знала, что он не упустит момента потешить себя тем, чтобы всадить его в мою грудь. – Похоть с отвращением смотрела на то, что оставалось от Каина. Иссохшее желейное тело, с землистой кожей, которая обтягивала кости. Он перестал двигаться, но глаза, вернее точки, словно икринки, пристально смотрели на довольное лицо Похоти. – Я лучше умру, чем позволю тебе стать монстром. Ты не достоин такой чести. Ты ничто. И сдохнешь ничем.
-   Почему ты передумала?
-   Иного выхода я не видела. – Похоть поднялась, брезгливо стряхнув пятна с балахона. – Если бы Каину удалось нас объединить, то, ты представляешь, что это было. Это был бы не человек, а монстр, чудовище, которое обладает всем, чего люди так страшатся. Планета превратилась бы в Зловещую Клоаку с рабами. Войны, беды, смерть. – Она поджала губы. – Нет. Он не достоин нас.
-   О, то есть, был бы другой, ты бы с радостью приняла воссоединение?
-  Возможно. Но не сейчас. Слишком рано. – Похоть протянула спицу Доминусу. – Сделай это, Доминус. И пообещай мне, что спрячешь спицы так далеко, куда не сунется нос человека.
-   Обещаю. – Кивнул он. Похоть отошла в сторону и улыбнулась. Ее тело исчезло в пустоте, оставив тихий звон колокольчика. Доминус посмотрел в шар, на конце спицы. Он осветился ярко-красным, после погас.
-   Может, ты снимешь меня с этой хреновины? – вяло протянула Эмми.
-   Как ты себя чувствуешь?
Эмми потерла запястья, и встряхнула головой.
-   Вроде ничего. – Она посмотрела по сторонам. – Все закончилось?
-   Да. Пошли отсюда.
 
 
Раздались крики и плач. Люди отпихивали трупы, хватаясь за головы. Кого-то тошнило, только от одной мысли, что в его желудке его же собрат. Лора, сидела в темноте, прижав колени к груди. Ее лихорадило. Когда Эмми села перед ней, Лора тупо посмотрела на нее, и кажется, не узнавала совсем.
-   Лора? Ты как? Идти можешь?
Ее лицо было бледно-синим. Тень под глазами и потрескавшиеся губы, которые кровоточили. Одежда разорвана на спине и груди. Она с трудом поднялась, пряча в лохмотьях свое тело, бежала, пригнувшись и смотря перед собой.
Прошло несколько часов, прежде чем крики стихли.
Небо было голубым, солнце ярким. Но это не могло изменить город, который помрачнел и опустел. Следующие дни, что Доминус наблюдал за окном, так это несколько десятков сколоченных гробов. Похоронные процессии шли друг за другом и музыка, которая заставляла вздрогнуть, звучала несколько дней. Эмми уговаривала Лору, уехать с ними в другой город, но та отказывалась. Она отдала этому городу десять лет, и не могла все просто так бросить.
-   Я напишу тебе. – Эмми крепко обняла худое тело Лоры. Она видела, что Лора, изменилась. Она уже не была той жизнерадостной болтушкой. А может, все время той Лорой была Похоть? Доминус попрощался с Лорой и, схватив вещи, скрылся в дверях поезда. – Береги себя. Прошу тебя. Пока.
Поезд набирал обороты, удаляясь из Солт-Лейк-Сити. Эмми провожала глазами силуэт Лоры, который быстро стал мутным и расплывчатым. Доминус натянул шляпу на глаза и лег на полку. Поезд мчался в Лос-Анджелес, и Эмми стало не по себе. Что ждет их там, в городе Ангелов? Неужели снова, их занесет туда, откуда придется выбираться через окно?
[1] Игра слов. С англ. Live – Evil. Жизнь – Зло. (Прим. автора)

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0208804

от 14 апреля 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0208804 выдан для произведения: Вечером, когда Эмми ложилась спать, Доминус долго стоял у окна и смотрел в ночное небо. На дороге возникли два белых силуэта. Это были супруги Кепплер. Они стояли неподвижно, взявшись за руки.
-   Смотри, опять эти Кепплер. – Эмми подошла к окну, но ничего кроме темноты не увидела. – Тебе наверно показалось.
-   Наверно. – Медленно протянул он. – Ладно, спи.
В полночь, вернулась Лора. Доминус сидел на диване. Он чиркнул зажигалкой, чем озадачил ее.
-   Ты не спишь. – Сказала она.
-   Надо поговорить.
-   Ну, пойдем, поговорим. – Они поднялись в комнату к Лоре. Доминус сел в кресло. Лора повесила кофту на спинку стула. – О чем ты хочешь поговорить?
-   Что это было?
-   Ты о чем? – не поняла она и села на кровать.
-   За завтраком. Когда ты попросила меня поднять вилку, ты сверкала своими трусиками. Так вот я и спрашиваю, что это было?
-   Сверкала? – она рассмеялась. – Может, тебе так хотелось думать, что я сверкнула ими для тебя?
-   Хорошо. Тогда может, ты мне расскажешь, что за клеймо у тебя на плече?
-   Не имею понятия, о чем ты.
-   Не делай из меня дурака. Это клеймо шлюхи. – Раздраженно выкрикнул Доминус.
-   Могу я узнать, когда ты успел увидеть так называемое клеймо шлюхи?
-   Ночью. Пока ты спала.
-   А ты знаешь, что заходить в комнату к девушке, пока она спит, дурной тон. А если бы я была голой? – она улыбнулась.
-   Ты и была голой. – Произнес Доминус.
-   Вот как. И много ты увидел?
-   Нет.
-  Хм. Мы можем наверстать. – Лора поднялась с кровати. Она расстегнула пуговицы на платье и спустила его на пол. Доминус оглядел ее худое тело. Небольшая грудь с широкими коричневыми сосками. Узкие бедра, на которых сидели злосчастные трусики. После она взялась за бантики на трусиках, и стащила их. – Ну, как?
Лора залезла на кровать и уперевшись в подушки призывно развела ноги в сторону, представив его глазам розовый бутон в обрамлении русого треугольника.
-   Хочешь ее? Я же вижу, как ты хочешь ее. – Томно протянула она. – Иди сюда, и возьми ее.
Доминус быстро разделся и подошел к кровати. Его плоть налилась венами и подрагивала.
-   Какой он у тебя большой. – Она алчно облизала губы. – Только не думай отделаться от меня за несколько минут. Я люблю, когда это длиться долго.
-   Повернись ко мне спиной. – Лора развернулась спиной к Доминусу, вцепившись руками за металлические прутья, спинки. Она громко задышала, когда Доминус коленом раздвинул ее ноги и твердо вошел в Лору. Она вскрикнула.
-   Черт! Я чувствую его! Он во мне полностью! Полностью! – стонала она, когда Доминус с остервенением вбивал поршень в ее плоть. Лора кричала, сжимая прутья, то ли от удовольствия, то ли от того, что ее лоб впечатывался в стену. Доминус зажал ей рот рукой, переживая, что Эмми может проснуться и застать их за таким щекотливым делом. Лора закусила пальцы и сжала их так сильно, что Доминус застонал. – Трахай меня! Засунь по самые гланды! – Лора внезапно выгнулась и затряслась в конвульсиях. Доминус финишировал позже, когда небрежно притянул Лору за волосы и сдавил шею. – О, - выдохнула Лора и рассмеялась. – Это было что-то.
Доминус отлип от мокрых ягодиц и слез с кровати.
-   Для девственницы ты слишком хорошо трахаешься.
Лора легла на спину и закинула руки за голову. Доминус подхватил одежду и пошел к двери.
-   Ты куда?
-   С тебя хватит.
Лора лукаво улыбнулась. – Ты еще придешь ко мне. И не раз.
Следующей ночью случилось то, в чем была уверена Лора. Доминус пришел к ней, и они занялись сексом. Грязным, полным похоти и отвращения. Доминус не понимал, почему его ноги ведут в ее комнату. Почему, когда он в ней, он испытывает дикое омерзение, но при этом не отталкивает Лору. Почему, каждый раз говоря, что не вернется, возвращается, словно его тянут за поводок.
Он замкнулся в себе. Стал молчаливым и хмурым. Его лицо, прежде смуглое, стало бледным, а под глазами пролегла тень усталости. Эмми заметила перемены в Доминусе и пыталась поговорить с ним. Но, он отнекивался, ссылаясь на простуду.
Очередная ночь, ничем не отличалась от предыдущих четырех. Когда, Лора объезжала Доминуса, топя его лицо во влажной впадине, между груди, он внезапно почувствовал, как по его телу пронеслись сотни иголок. Он побелел, и его руки устало упали на кровать. Лора остановилась, и недовольно цокнув, слезла с обмякшей плоти.
-   Что-то ты неважно выглядишь, дорогуша.
-   Что со мной? Я не чувствую тела. – Доминус не мог пошевелиться, только глаза панически бегали по комнате.
-   Кажется, ты дошел до кондиции. – Лора подошла к окну. Небо окрасилось в цвет, расплавленного метала. Грохот, раскатом разошелся по небу, выплюнув несколько капель, которые упали на стекло. После шум, словно рой насекомых, растворился в воздухе.
Лора достала из шкафа балахон и надела его на голое тело, перевязав талию, шнурком. Она накинула капюшон на голову и подошла к кровати. – Пора.
Лора коснулась пальцами до влажного лба Доминуса, и что-то прошептала на непонятном языке. Его лицо стало каменным. Движения техничными.
-   Одевайся, нам пора идти.
Лора вошла к Эмми и, включив свет, оглядела, пустую комнату.
-   Она здесь. Посмотри в ванной.
Доминус повиновался. Затем послышался крик и грохот стекла. Эмми вылетела из ванной и упала на пол.
-   Лора, Доминус сошел с ума! – вскрикнула она, взглянув на его лицо.
-   Ну, что ты, Эмми. Он не сошел с ума. Он теперь с нами. – Протянула Лора. Эмми попятилась к стене и медленно поднялась.
-   Лора? Что с тобой?
-   Ты пойдешь с нами. – Лора выставила ногу вперед, обнажив колено. – Доминус.
-   Не подходи! – крикнула Эмми. Она вжалась в стену и отвернулась к шкафу. Блеск отразился в ее глазах. Эмми заметила меч Доминуса. Он был всего лишь в шаге от нее. – Доминус нет! – в прыжок, она подскочила к шкафу, схватила меч и наставила на Доминуса. – Не подходи. – Ее колотило, отчего меч заметно дрожал.
-   О, - Лора изогнула бровь. – Как нельзя кстати. Доминус, дай мне его.
Он схватился за лезвие, так что с пальцев выступила кровь. Эмми звучно выдохнула. Она поймала его взгляд. Он кричал, беги, спасайся Эмми! Но, тело повиновалось приказам Лоры.
-   Нет, Доминус. – Прошептала Эмми и ощутила на щеке его жесткое прикосновение.
-   Бери эту дрянь и пошли. – Прошипела Лора, алчно разглядывая меч.
Эмми ощутила как холодные капли, словно змеи обвили ее тело. Дождь усилился, и комбинация противно прилипала к коже. Она ежилась, ступая босыми ногами на мокрый асфальт. Впереди, очередью продвигался народ. Сверху, это было похоже, на жирного, черного червя, что медленно вползал в свои владения. Эмми обернулась на голоса.
Две женщины стояли напротив друг друга и хвалили свои украшения. Затем, одна из них взялась за серьги другой и рывком сорвала вместе с мочкой уха. Женщина, не обращая внимания, улыбнулась, расхваливая ее густые волосы. Она ногтями подцепила ее кожу и с силой стала срывать скальп. Эмми замутило, и она отвернулась. Где-то впереди раздались проклятия и звук ломающихся костей. Мужчины, с остервенением наносили друг другу удары, вгрызались в шею, руки и отрывали куски.
-   Лора, что происходит? Почему эти люди делают с собой такие вещи? Ты можешь, мне объяснить?
Лора довольно улыбнулась.
-   Это не люди творят. Это грехи, что внутри них запечатаны, творят с ними эти вещи. Посмотри. - Она кивнула на довольно толстую женщину, что стояла на коленях и, зачерпывая землю, запихивала ее себе в рот, давясь и закашливаясь. – Чревоугодие. А те две женщины, что хвалились украшениями, угадаешь? Зависть. Мужчины. – Лора кивнула на мужчин, когда они поравнялись с ними. Их окровавленные лица довольно улыбались. – Гнев. Здесь, ты найдешь все, что душе угодно.
Наконец, хвост червя, в котором шла Эмми, Лора и Доминус оказался перед дверями церкви. Эмми посмотрела на буквы, что были на дверях.
-   ЛИВЭ. – Прошептала она. – Ливэ. – Эмми закрыла глаза. Ее словно по голове ударили. – Ливэ. Эвил. Зло. [1]
Зал был погружен в темноту. Гул людей только усилился, что Эмми закрыла уши. В тот же миг зал озарился светом, от сотни чадящих свечей. Люди расселась по лавкам, шумно переговариваясь.
-   Смотри за ней. – Сказала Лора и удалилась.
-   Доминус? Ты же слышишь меня? Ливэ, это Эвил. Это зло. Миссис Кепплер хотела сказать нам, что нужно остерегаться этого священника. И Лора. Лора, кажется, мы ее не уберегли. Да, что там говорить. Меня ты тоже не уберег. Ты единственный, кто мог бы меня спасти. Но ты сам в ловушке. Что же делать. – Эмми оглядела толпу. Кто-то вставал с места и причитал о том, что он – это все. Он Бог. Другие скакали у золотых скульптур и алчно пускали слюну. Они трепетно терлись об фигуры, блаженно закатив глаза. Толстуха, что жевала землю, теперь обгладывала пальцы у мужчин, что недавно дрались. У Эмми пошла голова кругом, и она уткнулась лбом Доминусу в плечо. – Доминус, помоги мне. Сделай же что-нибудь.
Гул стих и в уши затекла умиротворяющая тишина. Приторный голос эхом разбрелся по залу. На середину, вышла фигура в красном балахоне. Капюшон скрывал лицо, но очень худые руки, говорили хотя бы о том, что это был человек.
-   Дети мои. - Люди смиренно опустили головы. - Я рад, что вы прибыли на Великий Праздник Греха. - Они радостно захлопали в ладоши. – Прежде чем, мы перейдем собственно к праздности. Я хочу познакомить вас с моими дочерьми. – Человек отошел в сторону, пропустив семь фигур в черных балахонах. Они откинули капюшоны, и встряхнули волосами. Эмми узнала среди них, официантку. Человек представил ее, как Чревоугодие. Затем близняшки Злоба и Зависть. Гордыня и Тщеславие, что стояли, надменно подняв подбородки вверх. Алчность и Похоть, в образе нимфеток, с обнаженной грудью, призывно вздыхающие. Фигура коснулся плеча Лоры и кивнул. – Грех, это не что иное, как непорочное дитя, зачатое от любовника. Грех, это любовь к людям и к себе. Грех, это понимание и желание. Грех, это то, что дано людям издревле. С самых истоков жизни, человек не смог бы существовать без этих прекрасных существ. Не было бы нас, тогда кто бы вершил истину? Ну, что же, начнем веселье! – фигура раскинул руки в стороны и откинул голову назад. Капюшон упал на плечи, и Эмми увидела лицо священника.
Доминус взял Эмми за плечо и потащил вглубь беснующейся толпы. Он толкнул металлическую дверь, и они вошли в полутемный коридор, который растянулся на несколько метров и закручивался в спираль. Факелы освещали стены, и землистый пол. С потолка, словно клыки свисали каменные сталактиты, и капала вода. Наконец, Доминус толкнул дверь, и они вошли в приглушенную от свечей, светом, комнату. В центре, в кресле, с высокой спинкой, сидел священник. Капюшон спадал ему на лицо, он подпер кулаком подбородок, сидя в такой задумчивой позе.
-   Добро пожаловать на мой праздник, Эмми. – Протянул он.
-   Священник.
-   Ты мне льстишь, дорогая. – Хмыкнул он.
На Эмми и Доминуса надели металлические ошейники.
-   Кто ты такой? И что тебе надо от этих людей и от меня?
-   Начнем, пожалуй, с главного. Кто я такой. – Священник развернулся к ним лицом. – Когда-то я испытывал огромную страсть к раскопкам. Я был археологом. Участвовал в экспедициях. Однажды, я со своей командой отправился на Ухрум, на востоке Герахума. Если ты не в курсе, это такие песчаные скалы. Они очень красивы и опасны, особенно когда наступает время ветров. Мы разбили лагерь и начали раскопки. Прошло около недели, но мы ничего не нашли, кроме останков животных. Ночью, когда все спали, я вышел из палатки. Мне отчего-то не спалось, и я решил прогуляться. Ноги вели меня вглубь Яхрома, под навесы тяжелого окаменевшего песка. Где холод остужал бурлящую кровь странников, а так же манил своей таинственностью.
Я оказался в кольце песчаной скалы, один и в темноте. Включив фонарь, я осветил темно-коричневые стены. Прикоснулся ладонью, улыбнувшись тому, как же они прекрасны наощупь. Я посветил перед собой, и блеск ослепил мне глаза. Я двинулся вперед, и моя нога провалилась в песок. Паниковать было нельзя. Но самое интересное было то, что нога упиралась во что-то твердое. Я оттолкнулся ногой и выбрался, на удивление очень легко. Встав на колени, я посмотрел, куда убегали песчинки. Наконец, очистив от песка, я достал то, что впоследствии изменило мою жизнь. Черный ящик с надписями на древнем языке. Я открыл ящик и обнаружил сверток из кожи овцы, которой была обмотана книга. «Дети Апокалипсиса».
Изучив ее, я забыл о том, что мои ноги и руки околели, что я уже как сутки ни ел, и не спал. Поняв, что я нашел, я не хотел делиться своим открытием с командой. – Священник вздохнул. В комнату вошла Похоть. Она встала рядом с ним и положила руку ему на плечо. – Вообщем, там говорилось, что в полночь в третью ночь Красного Змия, Падет на землю Семь Грехов. И тот, кому принадлежат греха, приручит детей Апокалипсиса. Мне пришлось заплатить за это, я потерял всех кого когда-то знал и любил. – Он устало вздохнул. – Но это стоило того.
-   Ты приручил их, а людей то зачем губить?
-   Грехи, они ведь есть в каждом из нас. Так почему же людям не получить то, от чего они так яро спасаются. Я даю им лишь то, что они желают. Сначала, здесь, потом в более большом городе. И так далее, пока мир не погрязнет в грехах. Все по справедливости.
-   По справедливости? – Эмми изогнула бровь. – Старый дурак.
-   Ну, ну. И для тебя роль найдется. Ты сделаешь то, что я пожелаю. – Он посмотрел на Эмми. И она вздрогнула. Его лицо было землистого цвета. С впалыми глазницами, в которых вертелись голубые зрачки. Губы ниткой, пролегли там, где кожа туго обтянула гнилые зубы. 
-   И что же?
-   Ты соединишь меня с моими дочерьми в единое целое.
-   А если я не соглашусь?
-   Ну, на это у меня, как в плохом фильме. Есть запасной туз.
Эмми обернулась на скрип стены, что выдвинулась вперед. Прикованная по рукам и ногам к холодному камню, со встрепанными волосами, показалась миссис Кепплер.
-   Миссис Кепплер? – удивилась Эмми.
-   Точнее твоя подруга. Лора, кажется?
-   Лора? – Эмми посмотрела на старушку. Та подняла голову, и глаза ее слабо улыбнулась. – Но, как же так?
-   Как ты наверно знаешь, но грехи это духи. Они не имеют оболочки. Пришлось Похоти, позаимствовать тело твоей подружки.
-   Значит, все кто жил в этих домах, они отдали свои оболочки.
-   Да. Итак, ты согласна отдать мне свою кровь. Или я убью твою подругу. Хотя, я пока что просто предлагаю, добровольно, отдать мне ее. Ну, а пока ты думаешь. – Священник вывел жест в воздухе, и Доминус осел на пол. – Доминус. О тебе ходят слухи, что ты охотник с недюжей силой. Так ли это?
-   Верни мне ее, и я тебе докажу. – Протянул Доминус. Он облокотился на стену и тяжело выдохнул.
-   Сколько же он продержался? – Священник обратился к Похоти.
-   Почти пять дней. Обычно, на первом уже ломаются. – Улыбнулась Похоть.
-   О, - удивился священник – дай мне ее.
Похоть повернулась к священнику. Тот захрипел, сотрясаясь, вцепившись пальцами в подлокотники. Похоть отошла в сторону, вытерев уголки губ.
-   О, я чувствую ее. Чувствую твою силу, Доминус. – Причмокнул священник. Он откинул капюшон и улыбнулся. Его лицо менялось на глазах. Кожа наполнилась цветом, румянец окрасил полные щеки. Некогда впалые глаза, заблестели. Губы стали толстыми и широко открывали глазам, белые, ровные зубы. – Сытно. – Он поднялся с кресла и подошел к Доминусу. – На кого же ты охотишься, Доминус?
-   На таких ублюдков, как ты и твои шлюхи.
Священник раскатисто рассмеялся, шагнув к Эмми. Он откинул полы плаща.
-   Думай, дорогая. Времени у тебя предостаточно. В противном случае ты будешь страдать, пока не согласишься.
-   Только тронь ее, и я тебя убью. – Доминус поднял глаза на священника, пытаясь нахмуриться. Но сил не хватало и на это.
-   О, - хрюкнул священник и ударил Эмми по лицу. След от ладони отпечатался на ее щеке. – Ну, давай же. Убей меня. - Он улыбнулся, бросив взгляд на Доминуса. – Я так и думал. Мы идем веселиться. Похоть.
Она подошла к Доминусу и, встав на одно колено, подняла его за подбородок.
-   Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Мы могли бы быть отличной парой. – Лора достала меч и сверкнула им перед лицом Доминуса. – Это, я, пожалуй, оставлю себе, как подарок. Прощай.
Священник прошелестел к двери. За ним Похоть. Дверь звучно захлопнулась, оставив их наедине с холодной комнатой. Вода, что монотонно капала с потолка, эхом расходилась по комнате. Пламя чадящих свечей, извивалось, заполняя пространство неровным светом, что еще больше угнетало.
-   Ты не поверишь, но я рада слышать твой голос. – Произнесла Эмми, посмотрев на Доминуса.
-   Я тоже. – Вяло хмыкнул он. – Где твой кулон?
-   В комнате Лоры, в матраце. Я прорезала там дырку, и спрятала его. Не хотела, чтобы его забрали. Лора? – позвала она. Старуха подняла глаза на Эмми и кивнула. – Как ты? Ты можешь говорить?
-   Думаю, вряд ли. – Предположил Доминус. – Если грех забирает тело, то и голос тоже. Остается лишь душа. А она, не может говорить.
-   Все ты знаешь. Может, ты знаешь, как нам остановить этого сумасшедшего?
-   Думаю, знаю. – Кивнул Доминус. – Сорвав печать, с именем Греха под ней. Грех разотрется в прах, покинув бремянное тело.
-   Так. И что это значит? – Эмми скрестила руки на груди.
-   Это значит, что на каждом Грехе имеется печать. Клеймо, что именует Грех. На теле того, кто приручил Грехи, должны имеется печати Грехов.
-   На теле? Что это значит?
-   Тщеславие, Гордыня на плечах. Зависть, Злоба на руках. Алчность в сердце. Чревоугодие в животе. А Похоть соответственно в конце. То есть, что бы лишить его печати, нужно ее сорвать или уничтожить.
-   То есть, ты предлагаешь мне отрезать его достоинство?
-   Это не сработает. Он не уязвим, пока печать не уничтожена. Да и так я не верну свою силу.
-   Тогда как сорвать печать?
-   Нужны Спицы Абриэля. Семь спиц на Семь Грехов. Каждая из них имеет на конце шар, который удерживает грех. Вообщем, нужно спицу вонзить в печать и тогда, печать сорвется. 
Эмми нервно рассмеялась.
-   Ты предлагаешь мне воткнуть спицу ему в причиндал? – охнула она.
-   Только так мы избавимся от Похоти и вернем мне силу. А там, я уже как-нибудь сам.
-   И как ты себе это представляешь? Где мы возьмем спицы? – Затараторила Эмми. Доминус нахмурился, как от головной боли.
-   Спицы у меня. Только они в сумке, в доме Лоры.
-   Отлично. – Эмми сокрушенно вздохнула, опустившись на пол. – Что будем делать. – Она попыталась выдернуть металлическую
цепь, но она устало звякнула.
-   Ну, для начала сделаем вот что. – Доминус вытянул ноги и, расстегнув ремень.
-   Ты даже сейчас об этом думаешь. – Оскорбилась Эмми. – Извращенец.
Доминус не ответил. Он молча отодвинул клапан на бляшке ремня и достал металлическую спичку.
-   Что это? – удивилась Эмми.
-   Это то, что я хотел сделать. А ты что подумала? – он пододвинулся к Эмми и заскрипел спичкой в замке. – Раньше, я бы в два счета, голыми руками сорвал этот ошейник. А сейчас, я уже выдохся.
Наконец, замок поддался и железный капкан, что сдавливал шею, открылся. После Эмми сняла ошейник с Доминуса и помогла ему встать. Она, кряхтя, дотащила его до кресла и усадила. После, Эмми подошла к Лоре.
-   Лора, Лора ты слышишь меня? Сейчас я сниму с тебя оковы. – Эмми ковыряла в замке. Ее руки дрожали, она боялась, что кто-нибудь зайдет. – Ты можешь идти? – Она посмотрела на Лору. – Хотя бы моргни. Один раз – да, два раза – нет.
Лора моргнула два раза.
-   Ты устала? Ты чувствуешь ноги?
Лора снова моргнула два раза. Эмми сняла оковы, и Лора осела на пол, склонив голову.
-   Доминус, ну, ты то хоть можешь идти? Надо как-то выбираться. – Она подошла к нему.
-   Я совершенно без сил, а там греховников человек двести. Мне не справиться с ними без моей силы.
-   Знаю, знаю.
-   Есть еще один вариант. – Доминус облизал сухие губы. – Правда, уверенности, что сила вернется в полной мере, нет.
-   Говори.
-   Ну, знаешь, ведь вся сила всегда упирается в чистоту и невинность. Кровь девственницы. А здесь, таковых не имеется. – Доминус слабо улыбнулся.
-   Тебе повезло. Значит, кровь. – Эмми зажмурилась и надрезала запястье металлической спичкой. – Пей.
Она всхлипнула, когда Доминус прижался губами к ранке. Он сжал ее руку с силой, вытягивая кровь. Эмми чувствовала, как глаза заполняет пелена, и ноги становятся ватными. Голова шла кругом. Наверно, так и происходит, когда силы оставляют тело. Глаза Доминуса стали ярко-зелеными. Лицо приобрело смуглый оттенок. Пальцы, отпустили ее руку и мягко усадили в кресло. Эмми приоткрыла глаза и посмотрела на Доминуса. Он снял с себя футболку и, разорвав ее на ленты, перевязал запястье Эмми. Доминус наклонился к ней, она ощущала тепло, что исходило от его тела. Он откинул влажные волосы с ее лба и улыбнулся.
-   Я вытащу нас отсюда, обещаю.
Доминус понимал, что не так то легко сражаться с бесчисленным количеством обезумевших греховников, без оружия. Но он так же понимал, что, пообещав, он просто обязан сдержать слово.
Он ногой выбил дверь, так что та звонко ударившись об стену, колыхнулась. Факел, что свисал со стены, освещал лишь небольшой участок коридора. Что было дальше, было скрыто тьмой. Доминус взял факел и двинулся вперед, прислушиваясь к звукам. За стенами бесновалась толпа. Смех сменялся бранью. Плач, возгласами.
Он продвинулся почти вглубь, звуки стали отчетливей и громче. Играла музыка. Когда она затихала, слышались удары, которые отдавались в стену, глухими толчками. Хруст и какие-то зловещие смешки, коробили Доминуса. Смех раздался у самого уха, и он резко обернулся. Никого. Доминус выдохнул и повернулся.
-   Далеко собрался? – перед ним возникла нимфа с рыжими волосами. Она обнажила грудь и выдвинула колено вперед.
-   Уже нет. – Улыбнулся Доминус. – Видимо, здесь все и начнется.
Нимфа взбила пышные локоны руками и, сверкнув глазами, улыбнулась.
-   Да? А не боишься? – она сделала шаг к Доминусу.
-   Чего мне бояться? Ты вроде ничего так. Даже очень ничего.
Нимфа промурлыкала.
-   Припаси эти комплименты для Похоти. На меня они не действуют. Я больше предпочитаю людей, кто любит золото, драгоценности. – Она подошла к Доминусу почти вплотную и потянулась к его груди рукой.
-   О, - она изогнула тонкую бровь. – Все же боишься.
-   Хочешь узнать мою страсть? – Он отошел на шаг от Алчности. Над головой, клыком свисал сталактит. – Признаю, люблю богатство не меньше, чем те, кого ты сводишь с ума. Но у меня есть еще одна страсть.
-   Какая же? – Она алчно сверкнула глазами.
-   Жуть, как люблю убивать, таких как ты! – Доминус сорвал сталактит и всадил его в грудь Алчности. Он протаранил нимфу до стены, прочно пригвоздив ее к каменной плитке. Алчность завопила, схватившись за каменный клинок. Ее глаза налились кровью, из которых посыпался золотой песок. – Думаешь, так ты меня убьешь?!
-   Нет. Но так ты мне пока не будешь мешать. Отдохни пока. – Доминус достал ремень из пояса и сделал петлю. Ему нужна была Похоть. У нее его меч, который Доминусу очень бы пригодился.
Он двинулся дальше, провожаемый проклятиями и криками Алчности. Доминус не все рассказал Эмми. Если Греху причинить какой-нибудь урон, то чары, что действуют на человека, ослабнуть. Правда, на короткое время, пока Грех не восстановиться. В случае, с Алчностью, пока она не избавиться от сталактита.
Наконец, показалась дверь, которая вела в самое пекло ватаги. Она была не заперта, и Доминус приоткрыл ее. Трудно было сказать, было ли страшно Доминусу или он был действительно готов к битве. Но, когда он шире открыл дверь, и вышел в зал, никто не нанес ему удар. Толпа продолжала, словно в нирване праздновать и заниматься самобичеванием. Греховники грызлись друг с другом и спорили, предавались извращенным ласкам и ели. Только несколько человек, что стояли подле золотых скульптур, были в ступоре. Они с непонимающими глазами, смотрели друг на друга и на то, что творилось вокруг.
Доминус, пригнувшись, прошмыгнул по краю скамеек, как можно быстрее, чтобы не быть замеченным. Двери церкви были на засове. Но, открыв ее, был риск выпустить гудящее стадо и тем самым подвергнуть города опасности. Должен был быть еще какой-то выход.
Он огляделся, спрятавшись за скамьей. «Интересно, как там Эмми? – подумал Доминус -  Она, наверно, меня проклинает, что я так долго отсутствую».
Он выглянул из-за скамьи и успел увернуться, так как в его сторону летело, что-то отдаленно похожее на тело. Оно шмякнулось рядом с Доминусом, напоследок издав хруст и стон. Кажется, веселье, набирает обороты. Доминус посмотрел на окровавленный кусок мяса, от которого были обглоданы руки и ноги. Из головы еще торчал фрагмент от скульптуры. Позолоченная рука Ангела, что вошла пальцами в темя, не оставив шанса бедняге. Доминус отпихнул ногой тело. Дребезжание прокатилось по церкви. Греховники на мгновение стихли, обернувшись на истошный рев.
Доминус приподнялся, увидев Алчность в центре зала. Ее волосы, словно языки пламени, извивались в воздухе. Она, обнажив клыки, рычала, ища глазами Доминуса. На груди, где недавно был сталактит, виднелось черное пятно. Нимфа прокричала на не понятном Доминусу языке, и Греховники устремили взгляд туда, откуда он выглядывал. Их лица зловеще улыбались, глаза горели. Греховники, словно завороженные двигались к нему, вскакивая на скамьи, перепрыгивая друг друга, обнажая кулаки, словно они были оружием. Другие, подбирали осколки статуй, размахивая ими в воздухе. Обезумевшая толпа надвигалась на Доминуса, не оставляя ему времени на раздумья. Одним прыжком он, пересек половину зала, к дверям церкви и, сорвав деревянную палку, встал в боевую стойку.
-   Глупый человечишко! – расхохоталась Алчность и ткнула пальцем на Доминуса. Толпа ринулась, словно ее толкнула чья-то невидимая сила. Доминус с остервенением размахивал деревянной палкой, разбрасывая тельца в стороны. Греховники подпрыгивали в воздух, и со стоном падая, снова поднимались, нападая на Доминуса. Словно, это уже были не люди, а просто тела, управляемые темными силами. Жизнь в глазах гасла, но тела продолжали двигаться. Доминус, чувствовал, что выдыхается. А Греховники только наступали, и кажется, становились сильнее.
Отпихнув очередную партию зомби, Доминус выскочил за двери церкви. Он прижался всем телом к дверям, сдерживая толчки беснующихся. Через некоторое время, толчки стихли, и Доминус, наконец, мог вздохнуть. 
Воздух стал холодным, отчего пар, что выдыхал Доминус, застывал и падал ледышками на землю. Он осмотрелся. Город тонул в небе кровавого цвета. Дома, словно тени, стонали и будто, двигались.
Доминус быстро двинулся к дому Лоры. Он толкнул дверь и вошел в темноту. Щелкнул реле, но свет не отозвался.
Наощупь, продвигаясь по комнате, Доминус поднялся по лестнице. Несколько раз запнулся и, наконец, вошел в комнату. Сумки, которая давала надежду, не оказалось под кроватью. Доминус звучно выругался и провел рукой по матрацу, нащупав неряшливый надрез, который сделала Эмми. Он просунул туда пальцы, нащупав кулон, достал его и плюхнулся на кровать. Он уткнулся лицом в ладони и выдохнул.
Мягкое прикосновение заставило его задержать дыхание. Он медленно опустил руки и повернулся. Несколькими минутами назад, Доминус наблюдал, пустую кровать. А сейчас покрывало вздулось, обтянув неровный силуэт. Он успел отскочить в сторону, прежде чем покрывало откинулось и перед его глазами предстало нагое тело Похоти.
-   Ну, привет. – Промурлыкала она и потянулась. – Я думала, что никогда больше тебя не увижу.
-   Я тоже на это надеялся. – Доминус спрятал кулон в карман джинсов. – Где моя сумка и меч? – Он сжал кулаки.
Похоть рассмеялась.
-   Ты не рад меня видеть? – она раскинула ноги в сторону.
-   Я спрашиваю, где мой меч и сумка?! – рявкнул Доминус. Похоть разочарованно промычала.
-   Сумка у Каина. А меч у меня. Я же сказала, что сохраню его как подарок.  
-   Ты отдашь мне меч. Сейчас же. – Доминус свел брови.
-   Что бы ты покалечил меня? – Похоть села на кровати, заложив руки за голову. – Нет.
-   Думаешь, я тебя без него не покалечу? Лучше отдай по-хорошему. И может быть, я не стану тебя трогать.
-   У меня к тебе встречное предложение. – Тон Похоти не требовал возражения – Я верну тебе меч, твою сумку, и даже помогу спасти твою Эмми с подружкой. Если ты убьешь Каина.
-   Почему я должен тебе верить? – хмыкнул Доминус.
-   Ты не просто должен. Ты обязан. Так что ты ответишь? Хочешь назад свои игрушки? – она лукаво улыбнулась.
-   Зачем мне убивать Каина? У самих, небось, кишка тонка.
Похоть поднялась с кровати и просеменила к Доминусу.
-   Ты прав. У нас кишка тонка, так как мы в его власти. Верни нам то, что он у нас забрал. И ты получишь все, что я пообещала. А может, даже больше. – Она положила руки ему на плечи.
-   А ты значит, против Каина. А что другие, того же мнения?
-   Мои сестры того же мнения, только вот им некого просить. А ты отличный вариант, для того, что бы Каин сдох.
-   Если я соглашусь, твои сестрички не тронут нас?  
-   Не тронут. Если ты не тронешь нас. – Похоть повернулась к Доминусу спиной, прижалась к его груди и откинула голову. – Вот ты зря, Алчность так оскорбил.
-  О, передай ей мои извинения. – В голосе Доминуса слышалась насмешка. – Ладно. Договорились.
-   Хорошо. – Похоть повернулась, и в ее руках возник меч. Она протянула его Доминусу. – Да, кстати. Тебе кое-что пригодиться. – Она раскрыла ладонь, на которой красовался стеклянный шар. – Твоя сила.
-   Что же ты тогда отдала Каину? – Доминус взял шар в руку, рассматривая, как внутри него извивается зеленое пламя.
-   Так, ничего особенного. Только видимость.
-   Видимо, он плохо изучил вас. – Ухмыльнулся Доминус.
-   Разбей его и ты обретешь свою силу. Попытка, испить кровь девственницы была не плохой. Только ты не силу себе вернул, а скорее ее послевкусие. Я удивлена, что ты живой выбрался из Ерхви.
-   Ерхви? Что значит Ерхви.
-   Ерхви, это скажем так, вместилище для Греховников. То, что ты видел, вовсе не было церковью.
-   Ясно. – Доминус с силой ударил шар об пол. Осколки разлетелись в стороны, больно оцарапав его кожу. Зеленое пламя поднялось в воздух, засвистело и словно змея, броском вцепилось в лицо Доминуса, проникая в ноздри и рот. Доминус упал на колени, хватаясь за горло, задыхаясь. Он схватился за коленки Похоти, которая хохотала. Отчего ее грудь колыхалась, а живот сотрясался от нового приступа смеха.
Доминус повалился на живот, скрючившись от боли, которая резала его изнутри. Он чувствовал, как пламя сжигает его внутренности. Из носа и рта просочилась кровь. Доминус мотыляя головой, размазывал капли крови по белому ковру, вырисовывая радугу. После боль резко утихла, и Доминус глубоко вдохнул, ощутив горький вкус во рту. Он поднялся и сплюнул сгусток крови.
-   Ну, как? Ты чувствуешь свою силу? – Заговорчески прошептала Похоть, заглядывая в его потупленное лицо. Доминус медленно поднял лицо и его изумрудные глаза, ярко вспыхнули. – Чувствуешь. – Подтвердила она и удовлетворенно кивнула.
-   Как он выдерживает это? – произнес Доминус, когда они вышли на улицу. Он оправил чехол за спиной. От ветра колыхнулись узелки, на рукоятке меча.
-   Для него это уже скорее, как наркотик, чем сладостный момент поглощения, чьей либо силы. Он не так болезненно это уже переносит. – Похоть накинула капюшон.
-   Так. – Протянул он, когда они встали у дверей Ерхви. - Допустим, мы сейчас войдем внутрь. Разбросаем там пару сотен Греховников. Но остается то, как убить Каина. Мне нужны спицы.
-   Исключено. Если ты воспользуешься спицами, мы попадем в ловушку. А так мы не договаривались.
-   А как ты предлагаешь мне вас освободить, при этом убив Каина и не покалечив вас? Не думаешь ли, что это слишком. – Возмутился Доминус.
-   Жертва здесь должна быть только одна. Это Каин. Но, если ты не согласен, тогда твоя девчонка пойдет первой на растерзание. – Прошипела Похоть.
-   Ладно, ладно. Что ты предлагаешь?
-   У тебя есть меч. Пока этого достаточно.
-   А Греховники? Их мне прикажешь убивать? – Доминус достал меч.
-   Я не могу сдержать Греховников. Ты знаешь сам, почему. Так что, придется побороться. У тебя снова есть сила, чего ты ноешь, как девочка?
Доминус сокрушенно выдохнул. Ему не хотелось убивать невинных людей, пусть они и творили ужасные вещи. Жестокая игра, сломала немало людских жизней. Похоть была права, у него был меч, его сила. Но, как убить Каина, он не представлял. И Эмми. Как она там?
-   Ладно. Пошли.
Доминус надавил на дверь и вошел внутрь. Похоть прошлепала за ним. В нос бил запах крови и пота. Люди бездыханно лежали друг на друге. Кто-то еще продолжал браниться. Но вяло и, запинаясь об собственный язык. Доминус прошел вдоль скамеек, озираясь по сторонам. Свечи плохо освещали зал, и темнота почти слизала комнату. Кто-то завыл и послышался хруст костей, а после чавканье в гудящей тишине. Доминус добрался до двери и вошел в коридор. Подхватил факел и быстро двинулся вперед. Он шел, освещая стены и полы пламенем. Вот, виднелась дыра, от недавней стычки с Алчностью, значит, до Эмми осталось всего несколько метров.
Показалась дверь, и Доминус бегом влетел в комнату. Но она была пуста. Он поднял комбинацию Эмми. Это единственное, что осталось от нее в комнате.
-   Каин! – во все горло заорал Доминус, сжав шелк в руке. Он достал из-за спины меч и, пробежав по коридору, выскочил в зал. Люди, тоже исчезли. – Каин! Выходи!
Доминус повалился на колени, выронив меч. Кровь хлынула из носа и ушей. Боль с новым ударом била в голову. Доминус зарычал, закрывая уши, пытаясь разглядеть мутный силуэт, что приближался к нему. Тупой пинок угодил Доминусу в грудь. Он отлетел в сторону скамеек, разгромив их в щепки. Снова удар и хруст костей, только уже в теле Доминуса. Его рычание и с силой сжатые кулаки наносили удар в невидимого противника.
-   Тебе не победить меня! – словно гром, раздалось в зале.
Доминуса подняли в воздух и бросили в сторону алтаря. Он протаранил дыру в стене.
-   Доминус! – вскрикнул голос, который дал ему надежду.
-   Эмми. – Прошептал он и поднял лицо. Вот где скрывалась эта змея, Каин – подумал он. Алтарь таил в себе совершенно не похожую комнату. С потолка свисали иссохшие тушки змей, и летучих мышь. Паутина застилала углы, в которых капашились, довольно внушительных размеров, пауки. Доминус поднялся на колени. На ноги ему не дал встать пинок. Он уперся ладонями в мокрый пол. – Ублюдок, я убью тебя.
-   Ты уже пытался. – У рук Доминуса показались носки туфель. – Кажется, у тебя ничего не получилось. Так почему ты думаешь, что получиться сейчас? – острие меча коснулась пола. – Кто дал тебе этот меч? Отвечай! – рявкнул Каин. – Он поднял острием меча Доминуса за подбородок. – Хотя, можешь не отвечать. – Хмыкнул Каин и отошел. – Знаешь, что происходит с теми, кто предал меня? – вопрос был обращен к Похоти, которую удерживали языки пламени. Каин подошел к Похоти и, улыбнувшись, вонзил клинок ей в грудь. Похоть завыла, выгнувшись дугой. – Я знаю, что это не убьет тебя, но боль причинит. Все же, это меч охотника. Да, Доминус?
Каин прошелся по комнате и подошел к клетке. Голубое пламя исходило от нее, что заметно пугало тех, кто был в ней. Грехи, стояли, тесно прижавшись, друг к другу. – И что же ты намеревался со мной сделать, Доминус? Как собирался меня убить? – Он прикоснулся к пламени, и его рука прошла сквозь него. – Меня убить не возможно. Конечно, я уверен в том, что ты пообещал моей непослушной дочери, что не тронешь их. – Каин подошел к столу и развернул сверток. - Тогда как? С помощью Спиц  Абриэля? – Он поднял в воздух колышек. – Ты же знаешь, что будет с ними.
Доминус медленно поднялся с колен.
-   Я думаю, они не будут против. – Произнес он и посмотрел на Похоть. Она закусила губу, пытаясь перебороть боль, что разъедала рана в груди.
Каин хохотнул.
-   Может быть. Но, чтобы облегчить им будущее существование в заточении, тебе нужно добраться до меня. Логично? – Каин подошел к Эмми. – А я всего лишь просил, чтобы меня услышали. Услышали и дали мне то, что я хотел.
-   Я думаю, ты заигрался, Каин.
-   Это похоже на игру? – его рот скривился в подобие улыбки. Он приставил меч к шее Эмми. – Как ты думаешь, как скоро она истечет кровью, если я вспорю тушке брюхо?
-   Только тронь ее! – Доминус сделал шаг.
Каин взмахнул рукой в воздухе. Доминус не смог пошевелиться. Его ноги, что-то удерживало.
-   Знаю, знаю. Ты убьешь меня. Мы это уже слышали. То, что Похоть вернула тебе твою силу, тоже ничего не значит. Твоя сила не ровня моей.
-   Без Грехов ты никто. Был ни кем и сдохнешь таким же.
-   Злоба, твои штучки? – Каин бросил взгляд на шатенку с большими глазами. Она нервно потрясла головой. – Итак, Эмми. Ты соединишь меня с Дочерьми Апокалипсиса. Чтобы я мог вершить новую жизнь на этой планете.
-   Никогда. – Прошептала Эмми.
-   У тебя было время обдумать. Так что, сейчас уже поздно что-то говорить.
Каин вышел на середину комнаты, удерживая пальцами невидимую нить, что тащила кольцо, на котором, была прикована Эмми. Он обрисовал в воздухе круг пальцем, и кольцо перевернулось, так что Эмми повисла вверх ногами. Удивительно было то, что волосы и даже балахон, который был надет на ней, не спадали вниз. Словно закон тяготения в этом круге не существовал. Каин поставил медный таз с водой под голову Эмми.
-   Через некоторое время, кровь начнет приливать к голове. И когда ее станет слишком много, она начнет просачиваться из носа, глаз, ушей. Этого будет достаточно, чтобы начать ритуал.
Каин отошел к столу, на котором стопками лежали книги и несколько суконных мешков. Он взял один из них и склонился над тазом.
Каин быстро забормотал слова, обращаясь к каждому предмету, который он извлекал из мешка.
Три серебряных браслета, десять золотых монет. После, он срезал локон волос Эмми и бросил его в таз.
Голова Эмми начинала болеть. Что-то тугое давило ей в виски. Она шевельнулась, пытаясь вырваться. Но тщетно.
-   Не делай этого. Будет только хуже. – Произнес Доминус.
-   Хуже уже не будет. – Ухмыльнулся Каин и бросив десятую монету в таз, поднялся. Он раскинул руки в стороны, громко и отчетливо произнося имена Грехов. Они выстроились друг за другом, и заворожено следя за его губами, просачивались сквозь клетку. Шипение и запах горелых волос разнесся по комнате. Ни один мускул не дрогнул на их лицах, хотя, глаза выдавали страх.
Похоть была последней, что встала рядом с сестрами. Каин опустился к Эмми и заглянул в ее глаза. Он довольно хмыкнул и потер руки. – Скоро, скоро.
Доминус ругал себя за беспомощность. Ему было больно смотреть на то, что Эмми погибнет ради безумной идеи Каина. И как же ему одолеть его. Он не может двигаться, у него нет оружия. Все против него.
Он поднял глаза, на Грехи. Они, стояли, словно каменное изваяние, смиренно заглядывая в рот, почти танцующему Каину. Похоть качнула головой. Доминус заметил ее жест. Как ее глаза, показывали на Каина. Он изогнул брови, пытаясь понять. Похоть сокрушенно вздохнула и снова бросила взгляд на Каина.
Вдруг Эмми застонала. Доминус дернулся, но его ноги по-прежнему не поддавались.
-   Да! – почти простонал Каин, когда капля повисла у Эмми из глаза.
Он встал на колени перед Эмми, читая на латыни.
-  Медлить нельзя. – Шепот Похоти раздался в голове Доминуса. – Давай! – Она метнулась к столу, схватила спицы и, подскочив к Каину, вонзила две из них ему в плечи. Каин на секунду опешил. Он обернулся и закричал, так как следующая спица неслась ему в грудь. – Это тебе за моих сестер! – Шипела Похоть, всадив очередную спицу Каину в живот. Тот захрипел, захлебываясь кровью и извиваясь, подобно ползучему гаду. Его глаза стали мутными, словно их наполнили молоком. Жидкость, что сочилась из уголков его глаз и рта, была грязно зеленого цвета. Жуткая вонь, била в нос, отчего Доминус прослезился. Наконец, его ноги ничто не держало. Он подбежал к Эмми. Она была бессознания. Ее волосы плавали в тазу, цепляясь, кончиками за браслеты.
-   Как тебе удалось? – Доминус развернул кольцо. 
-   Прежде чем отдать тебе меч, я смазала его бальзамом. Это вроде барьера на его волшебство. Просто, я знала, что он не упустит момента потешить себя тем, чтобы всадить его в мою грудь. – Похоть с отвращением смотрела на то, что оставалось от Каина. Иссохшее желейное тело, с землистой кожей, которая обтягивала кости. Он перестал двигаться, но глаза, вернее точки, словно икринки, пристально смотрели на довольное лицо Похоти. – Я лучше умру, чем позволю тебе стать монстром. Ты не достоин такой чести. Ты ничто. И сдохнешь ничем.
-   Почему ты передумала?
-   Иного выхода я не видела. – Похоть поднялась, брезгливо стряхнув пятна с балахона. – Если бы Каину удалось нас объединить, то, ты представляешь, что это было. Это был бы не человек, а монстр, чудовище, которое обладает всем, чего люди так страшатся. Планета превратилась бы в Зловещую Клоаку с рабами. Войны, беды, смерть. – Она поджала губы. – Нет. Он не достоин нас.
-   О, то есть, был бы другой, ты бы с радостью приняла воссоединение?
-  Возможно. Но не сейчас. Слишком рано. – Похоть протянула спицу Доминусу. – Сделай это, Доминус. И пообещай мне, что спрячешь спицы так далеко, куда не сунется нос человека.
-   Обещаю. – Кивнул он. Похоть отошла в сторону и улыбнулась. Ее тело исчезло в пустоте, оставив тихий звон колокольчика. Доминус посмотрел в шар, на конце спицы. Он осветился ярко-красным, после погас.
-   Может, ты снимешь меня с этой хреновины? – вяло протянула Эмми.
-   Как ты себя чувствуешь?
Эмми потерла запястья, и встряхнула головой.
-   Вроде ничего. – Она посмотрела по сторонам. – Все закончилось?
-   Да. Пошли отсюда.
 
 
Раздались крики и плач. Люди отпихивали трупы, хватаясь за головы. Кого-то тошнило, только от одной мысли, что в его желудке его же собрат. Лора, сидела в темноте, прижав колени к груди. Ее лихорадило. Когда Эмми села перед ней, Лора тупо посмотрела на нее, и кажется, не узнавала совсем.
-   Лора? Ты как? Идти можешь?
Ее лицо было бледно-синим. Тень под глазами и потрескавшиеся губы, которые кровоточили. Одежда разорвана на спине и груди. Она с трудом поднялась, пряча в лохмотьях свое тело, бежала, пригнувшись и смотря перед собой.
Прошло несколько часов, прежде чем крики стихли.
Небо было голубым, солнце ярким. Но это не могло изменить город, который помрачнел и опустел. Следующие дни, что Доминус наблюдал за окном, так это несколько десятков сколоченных гробов. Похоронные процессии шли друг за другом и музыка, которая заставляла вздрогнуть, звучала несколько дней. Эмми уговаривала Лору, уехать с ними в другой город, но та отказывалась. Она отдала этому городу десять лет, и не могла все просто так бросить.
-   Я напишу тебе. – Эмми крепко обняла худое тело Лоры. Она видела, что Лора, изменилась. Она уже не была той жизнерадостной болтушкой. А может, все время той Лорой была Похоть? Доминус попрощался с Лорой и, схватив вещи, скрылся в дверях поезда. – Береги себя. Прошу тебя. Пока.
Поезд набирал обороты, удаляясь из Солт-Лейк-Сити. Эмми провожала глазами силуэт Лоры, который быстро стал мутным и расплывчатым. Доминус натянул шляпу на глаза и лег на полку. Поезд мчался в Лос-Анджелес, и Эмми стало не по себе. Что ждет их там, в городе Ангелов? Неужели снова, их занесет туда, откуда придется выбираться через окно?

 

 

 

[1] Игра слов. С англ. Live – Evil. Жизнь – Зло. (Прим. автора)

 

Ребро Евы. Хэммиель. Город Абриэль часть 2 Глава 4

Ребро Евы. Хэммиель. Город Ангелов Глава 1