ПТ. Часть вторая. Глава 14. С кем можно драться? Союз дома и школы

Действительно, Марго назначили-таки директором школы, Александра Т. вернулась к инспекторской работе. У нас появилась новая завуч. А мне пришлось стать парторгом. Очень простая история: кроме директора, завуча и меня, обладателей билетов КПСС в трудовом коллективе на тот момент не было. Марго напряглась ещё больше. Вообще-то парторги-профорги в образовательных учреждениях, в которых мне довелось учительствовать, серьёзной роли не играли, существовали чисто формально, я их, честно говоря, даже не помню. :) Но в ситуации, что сложилась в данной школе, моя партийность пригодилась: удавалось защищать людей от всяческих глупостей и гадостей, неминуемо связанных с субъективностью «главной руки». Касалось это у учеников, и учителей.

Случилась и другая нетрадиционная штуковина: в течение полугода примерно я была руководителем сразу двух классов. 8 «Б» устроил бунт немке и отправил ко мне делегацию.

- Елена Владимировна, всё равно на следующий год будет один 9 класс и возьмёте его вы! Она тоже согласна нас оставить…

Ещё бы она была не согласна: 8 «Б» славился буйным характером, две трети его составляли «непричёсанные» ребятишки, от которых ожидать можно было всякого. Мой родной 8 «А» на этом фоне казался собранием ангелов.

- У вас в классе жизнь интересная! – продолжали канючить бэшники. – Мы тоже «Что? Где? Когда?» хотим! К вам даже на родительские собрания ходят!

Поразмыслив, я решила, что резоны у них есть. Откажусь – будет только хуже для всех. Конфликты с классной у них стали происходить всё чаще, это порождало новые ненужные проблемы, а будущий 9 класс, который соберётся из остатков 8 «А» и 8 «Б», конечно, попадёт именно ко мне. Александра Т. (она ещё нас не покинула, когда имел место этот бунт), выслушав меня, долго не артачилась: ей тоже стычки немки с вихрастыми задирами надоели.

Что значит – руководство двумя классами? Это ох как непросто. К ашникам я уже привыкла, мы с ними не один пуд соли, что называется, вместе съели, а бэшники хотят интересной жизни, но делать её своими руками ещё не умеют. И самое трудное: подростки ревнуют меня друг к другу! Распределить себя как бы поровну между ними очень нелегко.

На первом же родительском собрании обиженная мамочка высказала:

- Конечно, вы тех больше любите, мы же приёмные… Вы всё время говорите: вот 8 «А», 8 «А»!

И я запретила себе делать даже самые безобидные реверансы в сторону родного класса. Это как с отдельными учениками: нельзя постоянно нахваливать одних и поругивать других. Даже взрослые очень болезненно реагируют на внешние оценки, что уж говорить о детях! Каждый ребёнок должен попасть в число тех, чьи успехи вы разглядели. Правда, это не могут быть дутые успехи, поэтому педагогу нужно научиться быть очень внимательным. И нельзя публично рассказывать об ученических неудачах: человеку и так невесело, а вы ему добавляете горечи. Захочет он после этого преодолевать трудности, без которых не обходится ничьё образование?

Не знаю, кто завёл дурацкую традицию снижать четвертные и полугодовые оценки, если ученик получил хотя бы одну «двойку» в течение этих периодов работы. Когда я с ней столкнулась, была крайне удивлена. «Двойка» – оценка одноразовая, свидетельствует лишь о том, что сегодня ребёнок валял дурака или что-то недопонял. Завтра же он может достичь совсем иных результатов. Я практиковала в этом смысле вот что. Не готов по теме? Сразу «двойку» не ставлю, но на следующем уроке спрошу обязательно – если опять не готов, получишь две «двойки». Но если выступаешь молодцом – засчитывается только вторая оценка. Срабатывало это правило, скажу вам, великолепно на протяжении всей моей педагогической деятельности. Кроме того, любую «зачётную двойку» можно было позднее исправить, чтобы не влияла на итоговые оценки. Но об этом я расскажу позднее. :)

Однако не будет толка от ваших усилий, если не замечаете какие-то дурные моменты в продвижении каждого подопечного. Но прорабатывать их следует только наедине с учеником. Я никогда не называла при всём классе фамилии тех, кто получил «двойки» за сочинения, говорила только, что есть ряд неудач. Но в тетрадях двоечников оставляла довольно подробные объяснялки по поводу того, над чем нужно потрудиться, чтобы «чёрных меток» больше не было. Понимаете, нельзя никого клеймить, нельзя загонять начинающего ещё жить человека в тупик. Да и не начинающего – тоже нельзя. В общем, чтобы не навредить, надо постоянно помнить о неистребимой в каждом из нас жажде справедливости. :) Педагогическая же несправедливость произрастает из банального равнодушия. Именно с ним и воевал мой приёмный 8 «Б», отказываясь от «неправильной» классной.

Но поддержание справедливости иногда требует неординарных поступков. Был в моей учительской жизни эпизод, когда ударила ученика. В конце большой перемены прибежала плачущая девочка.

- Ты что, Тася?

- Олег, он… Он…

- Да что случилось?

- Он… Елена Владимировна! Я не могу! Он меня по руке!..

Олег был парень довольно рослый, ему и Тасе шёл пятнадцатый год. Выпроводила девочку умываться, нашла обидчика, попросила зайти в кабинет. Только дверь закрыл – я заехала ему по физиономии. Дамочка я субтильная, но долгие фортепьянные и машинописные экзерсизы тоже своё дело сделали, ручка не слабая.

- Ой! Елена Владимировна!

- Вот. Ты можешь мне тем же ответить?

- Нет, конечно!

- И Тася не могла. Ты зачем к ней драться полез?

- Да она дура!

- Дура? Так ей и скажи. И отойди. Понял?

- Но…

- Что но? Не дерутся с девчонками. Никогда. Это только уроды делают. И Тася – не дура.

Помолчал.

- А это правда, что вы однажды пацанов разняли?

- Правда. Откуда знаешь?

- Да так, неважно…  А я тут недавно подслушал, как вы с одной училкой разговаривали, она сплетни какие-то что ли разносила… Я никогда не думал, что вы так можете. С нами вы другая.

- Вы дети ещё, вам я прощаю многое. К взрослым счёт уже другой.

- А пацанам драться можно?

- Можно, только по делу и очень редко, а то привыкнешь. Всё, дуй на урок и не болтай нигде про то, что было.

- Ясен пень…

Мы много пеняем на отсутствие мужского воспитания. Это и в самом деле беда. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы на такие темы с Олегом и прочими говорили учителя-мужчины, а ещё лучше –  отцы подростков. Когда перед глазами у них нет достойной модели поведения, на всю дальнейшую жизнь закладываются скользкие стереотипы. Хочешь померяться силой с другим? Выбери для этого равного или более сильного: выясняй, кто ты есть рядом с ним. Хочешь наказать идиота, сражающегося с тем, кто заведомо слабее? Накажи, но так, чтобы и у него был шанс встать потом на ноги. Самоутверждаться мускулами на фоне женщины – вообще ублюдство.

С другой стороны, страдают и девушки в отсутствие здоровой двуполой среды. Они зачастую либо идеализируют ребят, либо, уловив их слабые стороны – а психически, увы, мужчина нередко слабее, особенно в молодости, – используют их в своих манипуляциях. Так люди привыкают к вранью и потреблению друг друга, весело называя такое положение вещей «войной полов». В природе, между тем, никакой такой войны не предусмотрено.

Был и другой показательный случай общественной привычки к не самым умным нравам. Один озабоченный своей интеллектуальной высотой папаша стал внушать подрастающему сыну, что все женщины – дуры, потому относиться к ним слишком серьёзно не стОит, созданы они только для определённых удовольствий. Видимо, парень решил привести в пример мою скромную персону, за которой в школе укрепилась стойкая репутация человека с мозгом. Интеллектуал подсунул отпрыску некий заезженный тест, которым последний на следующий же день стал размахивать перед всеми девчонками. Но гвоздь программы, сами понимаете, – выведение на чистую воду Елены Владимировны. :)

Что делать, когда и тест этот тебе очень хорошо известен, и техника подсчёта результатов тоже? А главное – ты понимаешь, что предъявление настоящего уровня твоих знаний может просто убить незадачливого эксперта? Мальчика, конечно, я пожалела, отчасти сыграла в поддавки, но дала понять, что на банальных порогах ловить меня не следует. Очень аккуратно и ласково дала это понять. А вот с гордым папой после родительского собрания побеседовать пришлось более внятно.

- Вы напрасно создаёте у парня снисходительно-бесцеремонное мнение о девушках.

- Но если вы действительно умная женщина, вы же понимаете, что я прав!

- Если вы считаете признаком ума оперирование штампами, то я глупа. И речь не обо мне, я уж в себе как-нибудь сама покопаюсь, если приспичит. Вы же хотите, чтобы ваш сын был счастлив?

- Ну, для счастья достаточно очень обыденных вещей. Уж без бабы-то он не останется.

- Не останется, не сомневаюсь. Но быть при бабе – одно, а быть при счастье – другое. Вы только не обижайтесь на меня. Понимаете, он будет взрослеть и сам разберётся, кто умный, кто глупый, какая такая баба – хотя я предпочитаю слово «женщина», – ему нужна. А вдруг именно он встретит такую, которая заденет его не только телесно, и не столько даже? Он же будет разрываться между тем, что вы ему навязали, и тем, что есть на самом деле.

Папа, разумеется, пофыркивал, но всё-таки слушал.

- Я не сторонница долгих душещипательных разборок. Давайте договоримся вот на чём. Дома – территория ваша, вы можете делать то, что считаете верным. Но школа – это моё. И я вас предупреждаю, что девочек от дурацких провокаций буду защищать. Да и мальчиков тоже.

А на родительские собрания – да, ко мне приходили очень многие. Как-то заболела, не провела положенный час с мамами-папами. Подошёл ученик, открыл дневник:

- Ой, напишите, пожалуйста, что вы болели, и поэтому собрания не было! А то мама не верит, думает, я тут оброс приключениями.

Вынуждена была сделать пометку и расписаться. :) Увы, но почему-то эти собрания у многих учителей превращаются либо в дергатню с деньгами на то на сё, либо в разнос «трудных», что лишь отвращает людей от воспитания своих детей. Все персональные дела я обсуждала с родителями тоже персонально, после общего разговора. А у разговора этого обязательно должна была быть конкретная тема, связанная с особенностями жизни подростков. Ведь чем связаны мамы-папы в одном классе? Возрастом детей и проблемами, которые именно этот возраст вызывает. Параллельно возникают и уникальные ситуации в каждом классе, требующие обсуждения и поиска адекватного решения. Иногда бывало и такое, что люди приходили поговорить о недетских делах, и это превращало меня в психолога-консультанта. Я уже упоминала в предыдущей главе мужчину, который забрал к себе дочь после смерти бывшей жены. Они лет пять уже были в разводе, он второй семьёй так и не обзавёлся, жил со своей престарелой матерью. А тут девочка-подросток…

- Понимаете, такой возраст, переходный! Я про девочек ничего не знаю толком… Вот ей платье понравилось, я купил, а соседка сказала, что больно взрослое, не по годам ей. Ира закрылась в комнате, плачет, к себе не впускает. Бабушка уж как ни просила. Ну, что платье? Тряпка… Другое найдём, если захочет.

- Да вы не переживайте так. Ире, конечно, трудно. В её возрасте один год – наши с вами пять, как минимум. Она не может быстро привыкнуть к другому дому. Тут дело не в платье, и не в том, что она девочка. Захочет надеть – пусть, отложит – тоже пусть.

- И потом она с нами почти не разговаривает! Это так тяжело, особенно маме. Мы же её не обижаем!

- Но у неё же самый близкий человек умер. Понимаете, это как конец жизни. У неё одна жизнь – хорошая, радостная – кончилась, а другая – ещё непонятно какая, но уж точно не такая же радостная – не началась. Она будет молчать, плакать, закрываться. Но это пройдёт, просто придётся повзрослеть раньше сверстников. У неё уже подружки появились, она общительная. В школе она забывается, но дома – дело другое. Потерпите.

Ира эта, конечно, оттаяла, постепенно подключилась к бабушкиным готовкам-стиркам. Девочка вообще была добрая и способная. Папа тоже перестал лишний раз волноваться, нашёл для себя правильную колею.

Но я никогда не поощряла болтовни с родителями учеников по телефону и вообще стиля общения «вась-вась». Есть категория мамаш, очень опекающих своих чад и заходящих через границы допустимого в отношениях с учителями. Я научилась их за эти границы возвращать. :)

5 сентября 2013 года

P. S. Уважаемые читатели! Для понимания позиции автора лучше знакомиться со всеми главами книги, причём в порядке их нумерации.

Продолжение следует.