Как мы с Толей Ладогу обошли

 Толя-то, он лишь для меня "Толя"... . Для большинства пользователей Сети (людей молодых) он Анатолий Андреевич - мы с ним почти ровесники. Тогда мы были на два десятка лет помоложе. Давно это было. Я всегда в своих катерных плаваниях предпочитал глиссирование на подвесных моторах (см. "Туристскими тропами"). Но заметил, что легко оставив за кормой с десяток солидных тихоходов (у меня 35 км/час, а у них - 10), видишь потом, приткнувшись к берегу для обеда, как все они один за другим спокойно проплывают мимо... . А Толя купил себе водоизмещающий катер с дизелем, 3-4 спальными местами и даже (предмет его главной гордости) с гальюном! Мы несколько раз на нем поплавали по южному берегу Ладоги с обычной стоянкой в Кобоне. Толя с Зиной ночевали в катере, а мы с Наташей разбивали мою шикарную палатку (подарок сослуживцев на 50-летие) на берегу озера. Толя со своим другом Герой предпочитали ходить по Староладожскому каналу - там брусничные и клюквенные болота, да и в канале щука попадается.... Но сначала о наших кобелях.

Глюк и Чак

Толя с Зиной завели к тому времени крупного ризеншнауцера по кличке Глюк. Как ни странно гладкошерстного (бывает такое чудо). А у меня был добродушный рыжий кобель колли по кличке Чак. Кобелей познакомили еще в Питере. Чак признал Глюка за старшего, а Глюк Чака - за своего. Обычно в Кобоне Глюк утром выскакивал из катера и прибегал к нашей палатке, где под ее пологом прикрытый сеткой спал Чак. Глюк чуял запах своего младшего приятеля, видел его, но не видел сетки и никак не мог прорваться к Чаку - поздороваться. Забавно было в лесу: Чак по молодости носился, как угорелый по лесу и затопленным канавам. Прибегает Глюк, спрашиваешь: "где Чак?" Уносится и возвращается с Чаком. Спрашиваешь Чака: "Где Толя?" Убегает, приводит Толю. В общем с собаками надо просто больше разговаривать, а не кричать дурацкие команды. В этом я убедился на своем опыте. Конечно, и без команд не обойтись, особенно в опасных ситуациях ("Фу", "стоять", "ко мне" и т.д.). Но собака, привыкшая к разговорному общению, лучше понимает интонации и четче выполняет команды.

Вернемся к нашей Ладоге. На ее южном берегу мы бывали и рыбачили неоднократно. Бывали мы с Толей, его другом Герой, польским зятем Юреком и Юрой и в нашей необыкновенной "Северной Венеции" - Свирице, стояшей на пересечении водных путй - Новоладожского канала, Свири и Паши. Бывали мы (и рыбу ловили) в Сторожно, забирались на знаменитый Стороженский маяк:

Обойти Ладогу мы решили так: из Невы сразу на север вдоль западного побережья без захода на мыс Владимирский (?), где когда-то был астрономический полигон НПО Азимут, и на остров Коневец с его интересным монастырем (сейчас туда мой сын Юра с женой Таней и старшими мальчишками частенько забираются). Первый интересный подход к берегу - знаменитая Кочерга (залив Муролахти). Кочергой его назвали из-за Г-образной формы. Сторожно для нас с Толей интересно тем, что когда-то там в церкви служил его дед по отцовской линии. Вот так пересекаются наши судьбы. Во время захода в Сторожно эта церковь была в плачевном состоянии. Сейчас РПЦ на подъеме и церковь выглядит иначе: 

А тогда выглядела так: 

Такое вот печальное зрелище. А отец Толи, учитель, был активным безбожником.... . Это я опять к тому, как удивительно переплетаются наши судьбы в это непростое время.

Вход в залив Кочерга (Муралахти)

В Кочерге: 

 Узкий (шириной 0.1-0.5 кбт) залив Муралахти со скалистыми берегами, получивший у туристов за свою необычную форму название Кочерга, хорошо закрыт от всех ветров и пользуется неизменным успехов у байдарочников. В конце залива (там, где начинается его Г-образная "закорюка") мы ткнулись в скалу (большой "булыжник") и заночевали на ней. Утром мы направились на восток  генеральным курсом вдоль северного побережья Ладоги. 

Обращало на себя внимание большое количество отличных финских катеров на многочисленных островках. По-видимому,  финнов тянуло в эти великолепные места, потерянные ими в результате "Северной войны" 1939-1940 гг. Мы зашли в Лахденпохью, Сортавалу, Питкяранту. Выгул кобелей капитан (!) поручил мне. Чак легко сбегал по узкому трапу-сходне с задранного носа катера на берег, а Глюк долго не решался и начинал с того, что делал лужу в носовой части на палубе. Последним сбегал на берег я.

Наше возвращение тоже не обходилось без приключений. Глюк, поднявшись на на катер по сходне, шел по левому борту и спокойно заходил в дверь каюты. Чак же упрямо шел вдоль правого борта, где у Зины висел за бортом котелок для подъема забортной воды (мытье посуды). Чак регулярно запутывался в этом тросике, падал в воду, плыл на берег и ... все начиналось сызнова.

Сортавала 

Зашли мы, конечно, и в Сортавалу. Приблизительно то же самое. В поселок мы не заходили. Я, во всяком случае, лишь выгулял песиков, Заходили ли Толя с Зиной, уже не помню. В шхерах северной Ладоги очень прозрачная вода - раздолье для дайверов. Но, в отличие от южного побережья, очень негусто с рыбой, хотя неоднократные попытки забрасывать блесну мы делали. Темпераментный Глюк реагировал на эти попытки очень бурно - орал, бросался за блесной. Я все время безуспешно просил Зину забрать его в каюту, но она готовила обед и Глюк ей там тоже мешал... 

После посещения Питкяранты мы пошли к восточному берегу Ладоги. Слегка поддавало. Зинины помидоры (она взяла их на катер в горшках - доращивать) иногда падали. 

Большое впечатление оставил остров Мантсинсари. Он является одним из наиболее крупных островов Ладожского озера и лежит приблизительно на одной параллели с Валаамом. Западный берег острова довольно приглубый, восточный - отмелый. Площадь острова около 100 кв.км. Название в переводе с финского языка означает "Земляничный остров". До "Зимней войны" 1939-1940 гг остров принадлежал Финляндии, по договору 1944 года перешел к СССР. В Ладоге западнее острова прекрасно ловится окунь. Я подобрал блесну, надул свою резиновую лодку, взял багорик и пошел ловить щуку на дорожку. В первый же день повезло - схватила приличная щука килограммов на 6-8. Зина с Толей обрадовались. Многие ошибочно считают, что вкус щуки ухудшается с размером. Это справедливо только для щук, живущих в траве небольших водоемов (т. н. "зеленух"). Что же касается до таких просторных мест обитания, как Ладога, Онега или Финский залив, то там, чем щука крупнее, тем она вкуснее.

На другой день успех повторился - опять схватила щука 6-8 кг. Сварив и пожарив щук мы отправились дальше на юг вдоль восточного побережья Ладоги.

Небольшое приключение нас ждало в мелководной Андрусовской бухте - мы прочно сели там на камни. Как Толя ни работал дизелем, как ни пытался вручную столкнуть катер, спустившись за борт, все было бесполезно. Решили завести якорь подальше в Ладогу и стаскиваться вручную (брашпиля на катере нет).  Накачал я свою резиновую лодку, погрузил в нее якорь с тросом и пошел подальше в "открытое море" (Ладогу). Отошел подальше, кинул якорь и вернулся на катер с коренным концом якорного троса. Стали мы стаскиваться вручную с помощью этого троса. Стащили катер с камней, но тут опять незадача - якорь, заведенный мной в Ладогу, застрял в камнях и никак его не выбрать! Плюнули, обрубили трос пошли на катере вперед - т.е. на юг, к Свири.

Следующим местом нашего захода на восточном берегу была река Олонка, точнее ее устье. Олонка впадает в озеро в 3.4 мили к NNO от острова Гачь. Берега реки высокие, песчаные и покрыты лесом. Ширина реки около 100 м. Река судоходна на протяжении 16 км от устья. В то время недалеко от устья существовало большое охотхозяйство, егерь которого предоставлял возможность катерникам швартоваться к его мосткам. Бесплатно, конечно. В СССР тогда все (или почти все) было бесплатно. Ошвартовались...

На другой день егерь заявил, что Глюк покалечил его охотничью собаку, которую он будет вынужден теперь, перед самым охотничьим сезоном, отбраковать. Зина осмотрела собаку - действительно, задняя лапа в крови, ободрана. Ветеринар тогда на всю Карелию был один, и ему было не до собак - лишь бы скот в колхозах лечить. Конечно, это было вранье и шантаж - не мог нормальный здоровый кобель напасть на суку - не по собачьим это понятиям, у них сука всегда "главнее". Тем не менее, егерь требовал 500 долларов. Иначе грозился не выпустить катер. И будет, мол, стоять здесь катер вечным памятником! Таких денег у нас с собой, конечно, не было. Мы с Зиной и собаками остались на катере, а Толе пришлось топать 10 км до железной дороги и ехать на поезде в Ленинград. Через 3 дня он вернулся, мы рассчитались с эти шантажистом и ушли навсегда из Олонки.

Так мы обошли всю Ладогу по часовой стрелки. Конец этого похода мы ознаменовали пусками сигнальных ракет перед входом в Свирь. Если не считать олоненского егеря, все прошло удачно и мы с удовольствием вспоминаем то лето. Как молоды мы были...

Александр Морозов                                                              6 июня 2012 года