Дух неотрицания

            Всеволоду Крестовскому не исполнилось и двадцати лет, когда столичные журналы стали печатать его стихи. В 1862 году одна за другой вышли две книги его стихотворений. Они не имели успеха. Слишком заметным было в них влияние Фета, Аполлона Майкова, Некрасова. «Натуры в нем нет», - вот так коротко, но точно отозвался о стихах Крестовского известный критик Аполлон Григорьев. Салтыков-Щедрин, впрочем, был мягче, назвав его «писателем не без таланта». Сын офицера, Крестовский умел петь, рисовал, имел успех как рассказчик и декламатор, был общительным и веселым человеком. 
            Некоторые из стихотворений, написанных Крестовским, стали песнями, сейчас, впрочем, малоизвестными. Одна из них называлась «Ванька-ключник».

Словно ягода лесная,
И укрыта, и спела,
Свет княгиня молодая
В крепком тереме жила.
У княгини муж ревнивый;
Он и сед, и нравом крут;
Царской милостью спесивый,
Ведал думу лишь да кнут.
А у князя Ванька-ключник,
Кудреватый, удалой,
Ваня-ключник - злой разлучник
Мужа старого с женой.
Хоть не даривал княгине
Ни монист, ни кумачу,
А ведь льнула же к детине,
Что сорочка ко плечу.
Целовала, миловала,
Обвивала, словно хмель,
И тайком с собою клала
Что на княжую постель.

            Эта история закончилась плохо. Старый князь обо всем узнал, жену запер на замок (она потом покончила с собой), а Ваню-ключника приказал повесить. Стихи стихами, а известность Крестовскому принесла проза. Приключенческих романов печаталось немало. Редакции стремились привлечь подписчиков. «Петербургские трущобы» (1864-1867) пришлись по сердцу не только подписчикам «Отечественных записок», но их родственникам и друзьям. Видно, привлек местный материал, колорит повседневности, знакомый многим читателям журнала. Номера с романом шли нарасхват.
            Теперь надо было закрепить успех. Молодой литератор, не достигший даже тридцати, не собирался оставаться автором одного романа. Новое произведение должно было представить публике совершенно другого Крестовского, не знакомого ей по прежним книгам.
            Крестовский решил, что пойдет дальше. Он усилит идею пагубности нигилизма и либерализма. Он знает, как это сделать. В отличие от предшественников, он широко станет использовать приемы авантюрного романа, он будет политизировать произведение, использовать приемы репортажа. Новому роману он даст подзаголовок - «Хроника о новом смутном времени государства Российского». Роман, получивший название «Панургово стадо», станет первой частью дилогии, которая вместе со следующим романом, «Две силы», составит дилогий «Кровавый пуф».
            Они пришли к читателю в один год, 1869-й - «Панургово стадо» и «Обрыв» Гончарова. Гончаров развенчивал нигилизм с присущей ему мягкостью в образе молодого разночинца Марка Волохова. Крестовский был жестче. Он был молод, горяч и настроен по-боевому. Но одно все-таки объединило двух авторов в их жизни. Идя по стопам Гончарова, Крестовский решил совершить кругосветное путешествие и осуществил это намерение без колебаний, познав на практике, что Земля - шар, обогатившись впечатлениями от неизведанных просторов.
            Роман «Две силы» вышел в 1874 году. Сколько шуму было! Крестовский отвечал работой. Писательство - единственное, что мог он противопоставить разрушающим идеям. А еще он написал книгу «Очерков кавалерийской жизни», «Историю лейб-гвардии Уланского Его Величества полка». Крестовский стал первым русским журналистом, которого правительство официально прикомандировало к штабу действующей армии, и в этой должности он принял участие в русско-турецкой войне. Какое-то время редактировал газету «Военно-летучий листок». Заметки и корреспонденции с фронта печатались в газете «Правительственный вестник», а очерки он посылал Каткову в журнал «Русский вестник». Экзотике Туркестана Крестовский посвятил книгу «В гостях у эмира Бухарского. Путевой дневник» (1887). Тогда он служил там чиновником особых поручений. Многое видел и многое успел запечатлеть... Крестовскому казалось, что главное в его судьбе - дух не отрицания, а уверенности в торжестве простой и разумной жизни.
            Он прожил всего пятьдесят пять лет. Для прозаика мало. И все-таки в лучших своих произведениях успел выразить заветное - то, что вызрело в глубине его души.

Дмитрий ГАВРИЛЕНКО

(Первая публикация: "Учительская Газета", №1 от 8 января, М.2008).

© Copyright: Дмитрий Сергеевич Гавриленко, 2015

Регистрационный номер №0270513

от 10 февраля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0270513 выдан для произведения:
            Всеволоду Крестовскому не исполнилось и двадцати лет, когда столичные журналы стали печатать его стихи. В 1862 году одна за другой вышли две книги его стихотворений. Они не имели успеха. Слишком заметным было в них влияние Фета, Аполлона Майкова, Некрасова. «Натуры в нем нет», - вот так коротко, но точно отозвался о стихах Крестовского известный критик Аполлон Григорьев. Салтыков-Щедрин, впрочем, был мягче, назвав его «писателем не без таланта». Сын офицера, Крестовский умел петь, рисовал, имел успех как рассказчик и декламатор, был общительным и веселым человеком. 
            Некоторые из стихотворений, написанных Крестовским, стали песнями, сейчас, впрочем, малоизвестными. Одна из них называлась «Ванька-ключник».

Словно ягода лесная,
И укрыта, и спела,
Свет княгиня молодая
В крепком тереме жила.
У княгини муж ревнивый;
Он и сед, и нравом крут;
Царской милостью спесивый,
Ведал думу лишь да кнут.
А у князя Ванька-ключник,
Кудреватый, удалой,
Ваня-ключник - злой разлучник
Мужа старого с женой.
Хоть не даривал княгине
Ни монист, ни кумачу,
А ведь льнула же к детине,
Что сорочка ко плечу.
Целовала, миловала,
Обвивала, словно хмель,
И тайком с собою клала
Что на княжую постель.

            Эта история закончилась плохо. Старый князь обо всем узнал, жену запер на замок (она потом покончила с собой), а Ваню-ключника приказал повесить. Стихи стихами, а известность Крестовскому принесла проза. Приключенческих романов печаталось немало. Редакции стремились привлечь подписчиков. «Петербургские трущобы» (1864-1867) пришлись по сердцу не только подписчикам «Отечественных записок», но их родственникам и друзьям. Видно, привлек местный материал, колорит повседневности, знакомый многим читателям журнала. Номера с романом шли нарасхват.
            Теперь надо было закрепить успех. Молодой литератор, не достигший даже тридцати, не собирался оставаться автором одного романа. Новое произведение должно было представить публике совершенно другого Крестовского, не знакомого ей по прежним книгам.
            Крестовский решил, что пойдет дальше. Он усилит идею пагубности нигилизма и либерализма. Он знает, как это сделать. В отличие от предшественников, он широко станет использовать приемы авантюрного романа, он будет политизировать произведение, использовать приемы репортажа. Новому роману он даст подзаголовок - «Хроника о новом смутном времени государства Российского». Роман, получивший название «Панургово стадо», станет первой частью дилогии, которая вместе со следующим романом, «Две силы», составит дилогий «Кровавый пуф».
            Они пришли к читателю в один год, 1869-й - «Панургово стадо» и «Обрыв» Гончарова. Гончаров развенчивал нигилизм с присущей ему мягкостью в образе молодого разночинца Марка Волохова. Крестовский был жестче. Он был молод, горяч и настроен по-боевому. Но одно все-таки объединило двух авторов в их жизни. Идя по стопам Гончарова, Крестовский решил совершить кругосветное путешествие и осуществил это намерение без колебаний, познав на практике, что Земля - шар, обогатившись впечатлениями от неизведанных просторов.
            Роман «Две силы» вышел в 1874 году. Сколько шуму было! Крестовский отвечал работой. Писательство - единственное, что мог он противопоставить разрушающим идеям. А еще он написал книгу «Очерков кавалерийской жизни», «Историю лейб-гвардии Уланского Его Величества полка». Крестовский стал первым русским журналистом, которого правительство официально прикомандировало к штабу действующей армии, и в этой должности он принял участие в русско-турецкой войне. Какое-то время редактировал газету «Военно-летучий листок». Заметки и корреспонденции с фронта печатались в газете «Правительственный вестник», а очерки он посылал Каткову в журнал «Русский вестник». Экзотике Туркестана Крестовский посвятил книгу «В гостях у эмира Бухарского. Путевой дневник» (1887). Тогда он служил там чиновником особых поручений. Многое видел и многое успел запечатлеть... Крестовскому казалось, что главное в его судьбе - дух не отрицания, а уверенности в торжестве простой и разумной жизни.
            Он прожил всего пятьдесят пять лет. Для прозаика мало. И все-таки в лучших своих произведениях успел выразить заветное - то, что вызрело в глубине его души.

Дмитрий ГАВРИЛЕНКО
 

 

Парижское перо - мысль русская

"Чтобы высекли меня..."