Жила-была Белочка. В семье её звали Белка-Белочка. Ах! ну, до чего же хороша была эта маленькая зверушка! Ну, просто пригожа! Шёрстка золотисто-рыженькая, как будто освещённая солнцем. На ушках кисточки. Глазки бусинки. А носик-то! Носик! Словно пуговка! Коготочки на лапках остренькие, и как бы выкрашены блестящим чёрненьким лаком. А хвостик! Пушистый-пушистый! И загнут. Посмотришь сбоку - вопросительный знак! Как будто спрашивает Белочка у окружающих: «Как я вам нравлюсь?» И спереди фартучек. Беленький-беленький, белоснежный! Ни дать ни взять – отличница из образцово-показательной гимназии на празднике. Мамочку любила, папочку обожала, о братцах-сестричках заботилась, с подружками не ссорилась. А весела-то была! Ох, весела!
И познакомилась она с Зайчишкой.
Случилось это в яркий весенний солнечный день. Зеленела свежая, сочная листва, белыми облачками опушались дикие вишни, яблони, груши, благоухала черёмуха, с полей доносились запахи нагретых солнцем цветущих трав. В синей вышине под белыми тучками заливался трелью жаворонок. В изумрудных зарослях ольхи и рябины звенел и щёлкал соловей. И даже лягушки, эти холодные квакушки, кричали немолчно из болотца: «Радуйтесь! Веселитесь! Впереди лето! Впереди тепло! Будущее прекрасно!»
Да и Зайчишка-то, Зайчишка тоже был хорош! Сверху шёрстка серенькая, снизу шёрстка беленькая, лапки мяконькие, глазки раскосенькие.. И ушки – длинненькие-длинненькие! И всё время начеку А хвостик наоборот – коротенький. И так и крутился у него этот хвостик, так и вертелся. В семье звали зайчика Косой.
Подружились Зайчишка и Белка-Белочка сразу. И, как водится, разговорились. Ну, до чего же им было интересно поболтать и том, и о сём! Косой оказался не простым сереньким зайцем.
- Я и певец, и композитор, и поэт, - поведал он собеседнице. – Я и руководитель заячьего лесного ансамбля. И ударник в команде тоже я – бью по пенькам, как по барабанам.
И тут же, сразу, ах! какое великолепное предложение сделал он Белке-Белочке! Какое прекрасное нарисовал ей будущее!
- Ты создана для сцены, - заявил он малышке, приглашая её в свой коллектив. - Будешь солисткой, будешь лесной звездой!
Пьянящие запахи приносил ветер с полей. В кронах деревьев раздавались пенье, щебетанье, весёлый весенний гомон. Ах, как манили, как звали Белку-Белочку эти запахи, эти трели, этот солнечный свет - прочь, прочь из её тёмного дупла, с её родной, но густой и мрачной ёлки.
Ничего не смогла поделать с собой Белка-Белочка, сердечко её затрепетало от волнения и мечтаний, послушалась она Зайчика, спрыгнула с веток, спустилась на землю, ушла из семьи.
И ах! в какой чудесный, какой дивный мир окунулась она! Оркестранты жили все вместе.
- Мы, как пчёлы, мы - дружный рой, - мурлыча песенку собственного сочинения, поведал про житьё-бытьё ансамбля Косой. – Наша избушка не просто дом, не просто жилище, это улей. Мы, как пчелы, и мы сделаем наше будущее сладким, как мёд!
Да, да, весёлый и дружный был этот заячий рой!
Этим же вечером Белка-Белочка вышла с ансамблем на сцену, и чуть не упала в обморок от счастья. Правда, сценой служила всего лишь небольшая открытая веранда перед избушкой. И на полянке не было никого. Но ей не составило никакого труда представить, что сцена огромна, а площадка от края до края заполнена зрителями - обитателями леса. И все они приготовились слушать её, красавицу-солистку, и любуются ею.
- Мы, новые зайчики, - попробовала она напевать вместе с ансамблем композицию Косого. - Наша жизнь будет мёдом! Сладким мёдом! Как сахар! Мы не такие, как все. Мы современны. Проснитесь зайцы, порвите свои оковы, вас призывает мёд! Мы не такие, как все, мы рождёны для сладкой жизни! Как мёд!
К концу репетиции на радость Белочке, у неё стало немного получаться.
- Конечно, ты ещё ничего не умеешь, - втолковывал ей Косой. – Но голосок сойдёт – чистенький. Необструганный, конечно, ещё. Но можешь не волноваться, голоском твоим я займусь лично. Обстругаю. А вот двигаешься ты по сцене, скачешь, прыгаешь, как королева, - выбивая в честь её торжественный туш на пеньках, льстил солистке руководитель ансамбля. – Ты создана, чтобы стать звездой!
Всю ночь Белке-Белочке снился концерт. Во все глаза смотрели на неё восхищённые зрители. После каждой песни раздавался шквал аплодисментов, восторженные крики. И она выходила на поклоны, исполняла на «бис». А потом звучали следующие песни и снова рукоплескания и поклоны, поклоны, поклоны.
Наутро Белка-Белочка проснулась счастливой. Чтобы подкрепиться, она побежала, в поле собирать мёд. Она посчитала, что именно так принято в заячьем рое. Но у неё ничего не вышло! Как достать пахучий нектар из цветков? Она не знала. Весь день Белка-Белочка кланялась, и уже не зрителям, и не на сцене, а на лужайке - одуванчикам, клеверу, ромашкам, мышиному горошку. Но напрасно - ни капельки мёда добыть она не смогла. Прибежала Белка-Белочка вечером в избушку, но и там никто не накрывал на стол сладкий ужин. Спрашивать было некогда, как раз в это время началась долгожданная репетиция, и Белка-Белочка забыла про голод.
Однако ночью… Теперь во сне ей было не до песен, не до поклонов, и даже не до сладкого, пахучего мёда. Ей снились шишки, орешки, жёлуди. Она пробудилась от рези в пустом, бурчащем желудке. И неожиданно услышала, как шептались два зайчика. Они собирались ограбить погреб в соседней деревне и украсть из него морковку.
Заговорщики потихоньку выбрались из избушки, а Белка-Белочка остаток ночи не могла заснуть, и не только от голода. Она не знала, стоит ли рассказать об услышанном Косому. Её не хотелось с самого начала знакомства с заячьим роем прослыть ябедой. «Но ведь красть нельзя, - мысленно возмущалась она, - это нечестно!» Думала Белка-Белочка и о мёде, сожалела, что опоздала к ужину и гадала: а где же рой хранит своё лакомство? Она даже в темноте осторожно на цыпочках пошарила по углам – а вдруг где-нибудь припрятана бочажка с мёдком?
Утром Белка-Белочка набралась храбрости и рассказала и о вороватых зайчиках и о мёде Косому. Она очень удивилась, что поступок грабителей руководителя ансамбля вовсе не взволновал и даже не огорчил.
- Ну, а насчёт мёда, - посмеиваясь, обнял он солистку за плечи. - Ты воспринимаешь всё слишком буквально. Мёд – это условно. Это поэтический образ. Ты ведь певица, будущая звезда. Ты должна понимать, что мёд, сахар - это светлый образ сладкого будущего, к которому наш заячий рой поведёт всех остальных зайцев. А вообще-то мы, как все, питаемся капусткой, морковкой, одуванчиками. Тебе я тоже советую, кушать травку. И можешь завтра ночью сходить «на дело», пограбить погреб и украсть морковку. Я разрешаю.
Воровать Белка-Белочка не умела и не хотела. Она стала жевать одуванчики с полей, заячью капустку из оврагов. У неё теперь постоянно сводило живот, ей трудно стало скакать по сцене. Да и пела она не так радостно. А некоторые произведения и вовсе у Белочки не получались.
- Мы новые зайцы, - солировала она в очередной композиции Косого. – Над лесом грохочут самолёты, пролетают спутники, ракеты. Грибники гуляют с навигаторами. А наши трусливые предки, по старинке прячутся под кустиками, жуют кислую заячью капустку, горькие одуванчики, хрупают жёсткую морковку. Мы другое поколение! И сумеем прогнуть мир под себя! Мы сделаем нашу жизнь мёдом, сахаром! Мед, сахар священны для нас!
Дальше все вместе, и ансамбль и солистка, хором должны были громко выкрикнуть три раза припев:
- Кислое, горькое и твёрдое оставляем предкам! Оставляем дуракам! Кислое, горькое и твёрдое оставляем предкам! Оставляем дуракам!
Музыканты заливались в упоении, а Белка-Белочка молчала. Стыдно ей было на весь лес выкрикивать такие слова. Любила она и маму и папу. «Да разве они дураки? – думала она под завыванье заячьего роя. - Если так заботливо приносили нам, бельчатам, вкусные шишки, орешки, жёлуди, так хитро прятали запасы в укромных местах, делали кладовые?»
- Да нет же, - даже попыталась она в перерыве возразить Косому, - мои родители умные.
Но тот снова растолковал певице, что произведение вовсе не о её родственниках, а о собирательном образе всех вообще отставших от жизни зверей, и потребовал подпевать. Однако у Белочки именно в это время особенно сильно разыгрался желудок, и она взбунтовалась, не подчинилась, и наотрез отказалась исполнять песню.
Пришлось Косому срочно сочинять другие слова. Он сердился и не называл её звездой. Да и то сказать, какая она теперь была звезда? Истощала певунья, облезла, шёрстка стала тусклой, лохматой. И хвостик не торчал задорным вопросительным знаком. И не скакала, а ползала она по сцене, едва-едва взмахивала лапками, изображая прыжки.
- Наш рой это сила, - разучивала Белка-Белочка ещё одну песню, хотя её силы совсем иссякли. – На пути к сладкому будущему, к мёду, к сахару мы одолеем все препятствия! Рой не боится ничего и никого! Ни волка, ни лисы, ни медведя! Наша избушка, это крепость! Это матрица для новых современных зайцев!
И тут как раз - какое неприятное совпадение! - гуляла поблизости молодая Лисичка. Услышала она песню, подошла ближе, видит, серенькие зайчики на сцене на инструментах играют, поют, суетятся, и один какой-то рыженький, маленький, с облезлым хвостом между ними едва ползает.
Набросилась хищница на зайчиков. Храбрецы врассыпную, стали петли крутить. Первым Косой с глаз долой в лесу скрылся. Да и у остальных только пятки сверкнули. Огляделась Лиса, только рыженький, облезлый, маленький зайчик с трудом по полянке от неё улепётывает. Удивилась хищница, первый раз она такое чудо увидела. Да и то сказать, молодая ещё была, неопытная, по деревьям не лазала, и наверх не очень-то смотрела, первый раз с белкой столкнулась.
«Дай, - думает, - догоню этого рыженького прохвоста».
Погналась она за Белкой-Белочкой. Бежит солистка, петлять, как заяц пробует, но чувствует за спиной дыхание Лисы, ещё чуть-чуть и хищница её схватит. «Вот и смерть моя пришла», - смирилась певунья. И тут она на тоненькую берёзку наткнулась! Мгновенно вскарабкалась Белочка на дерево, и собралась, было, передохнуть, решила, что спаслась. Ан, нет! Схватила Лисичка жиденький ствол, и ну раскачивать деревце, туда-сюда, туда-сюда, чтобы жертва с макушки свалилась. Ну и брякнулась Белочка! И пока Лиса соображала, что к чему, помчалась из последних силёнок к спасительному лесу, а там быстро-быстро на огромную ёлку запрыгнула. Сорвала шишку, да и запустила в преследовавшую её Лису, прямо в лоб ей угодила.
Отдышалась она, видит, кладовая из веточек сделана, а в ней припасы – шишки, жёлуди, орешки. Перекусила солистка, да и поскакала по веткам к родному дуплу: повиниться перед мамой, папой, сестричками, братцами. С радостью приняли Белку-Белочку в семью, снова стала она жить на деревьях.
Ну, а кончилось эта история как нельзя лучше. С Косым Белка-Белочка по-прежнему дружила. И даже песенки его разучивала, на той же полянке и также по вечерам. Как ей были рады в ансамбле! Она ведь опять стала красавицей. Ах! ну до чего же снова она стала пригожа! И шёрстка золотистая-золотистая, и глазки-бусинки, и ушки с кисточками, и носик-пуговка! А коготочки! А хвостик! Ну что за хвостик! Что за чудо! Опять загнулся пушистым, задорным вопросительным знаком: «Как я вам нравлюсь?»
Нравилась Белка-Белочка всем. На лесном концерте она имела небывалый, оглушительный успех! Она и пела, и прыгала, и скакала по сцене.
- Как королева! – искренне восхищался Косой.
Вот только песню, которая ей не нравилась, Белочка исполнять отказалась. А потом и вообще попросила Косого поменять его хвастливый репертуар. И он, и все музыканты послушались! Ведь она была солисткой! Имела оглушительный успех! А с новой программой успех стал ещё оглушительнее!
Единственно, Лисичку Белка-Белочка недолюбливала и старалась её избегать. Даже на концерты не приглашала. Помнила, какого страху натерпелась, когда от неё улепётывала. И если Лисичка где-то поблизости от её родной ёлки гуляла, обязательно Белка-Белочка шишками в неё кидалась. Да так наловчилась, так метко прицеливалась – или в нос, или в лоб, ну обязательно хищнице попадёт!
Помочь сайту
Поздравления
