РЫБАЛКА

(фото из Интернета)

- Алёнка, айда карасиков ловить!
Алёнка, девчушка лет восьми от роду, сонно пробормотала: "Вот ненормальный, не спится ему. Карасики, карасики...".
- Сейчас иду! - и, ловко сбросив одеяло, подбежала к окну, отдернула занавеску. Яркий солнечный свет слепил, Алёнка зажмурилась. Голос снизу не унимался:
- Эй ты, сонная тетеря, хорош храпеть, скоро душнота начнётся, а у меня кот рыбы хочет, айда на пруд!
- Да иду, иду! Кот рыбы у него хочет, - бормоча по-взрослому, Алёнка натягивала платьице.
Солнышко действительно предвещало "душноту". Алёнка сбежала по ступенькам, привычно их пересчитав. Их было ровно семь, впрочем, как и вчера, и позавчера, и позапозавчера. Внизу у крыльца её поджидали ведерко для рыбы, удочка и Колька. Удочкой Алёнка особенно гордилась, потому что удилище для неё сама вырезала. Правда, палец сильно поранила, потому-то остальное пришлось Кольке доделывать: и блесну, и грузило, и крючок налаживать. А Колька - это тот, у кого кот голодный.
- Пошли уж, а то твой Васька тебя вместо рыбы съест, - поддразнила Алёнка.
 - Смотри, как бы тебя не съел, - обиделся мальчик.
Всю дорогу до пруда они шли молча. Каждый думал о своем. Алёнка - о скором возвращении в город, а Колька представлял себе, как это кот вдруг может перепутать его с рыбиной, смехота! Вот городские, смешные они!
- Ну, вот, пришли. Слышь, Алёнка, где ловить будешь?
- Где захочу, там и буду, - надув губы, произнесла девчушка.
- Выбирай быстрей, а то кот помрет или впрямь меня с рыбиной перепутает! - сердился Колька.
Но Алёнка не спешила выбирать себе место, вредничала. Ничего не поделаешь, иногда очень хочется повредничать. Только вот Кольку это начинало раздражать. Ведь у него кот голодный!
- Слушай, ты уж скажи, где ловить будешь или сейчас как дам! - Колька замахнулся.
- Фи-и, - потянула Алёнка. - Мы еще и драться умеем?
Но на всякий случай пошла ловить с мостика. Там было удобнее. А Колька, довольный маленькой, хоть и над девчонкой, победой, уселся ловить с берега.
- Вот скажи, Алёнка, - очень серьезно вдруг сказал Колька, - ты когда в свой город уедешь, будешь этот пруд вспоминать?
- Не знаю, - все так же вытянув губки, протянула Алёнка, - а что?
- А я буду, - чуть слышно проговорил Колька.
 - Не слышу, - девчонка его явно дразнила.
 - А я буду, - Колька повторил чуть громче, - и ты тоже будешь, спорим?- Он вдруг повеселел, очевидно, задумав что-то нехорошее.
- Не буду я спорить, с чего это? - Алёнка, высунув язык, пыталась отцепить запутавшуюся в траве леску.
- Да не с того боку выводишь! Слева давай! - Колька пытался помочь ей в этом нелегком деле, правда, только словами.
 - Слева, слева! На, сам попробуй, умненький уж очень! - девочка была готова заплакать.
 - Сама запутала, сама и доставай, - небрежно выдал Колька. Ему было безумно приятно, что он сейчас, ну чуть-чуть позже, залезет в воду, освободит леску и станет в глазах этой девочки настоящим спасателем. Ему очень хотелось сделать что-то такое, чтобы Алёнка узнала, что он самый умный, самый смелый, самый-самый. Пока Колька мечтал, девочка, отчаявшись дождаться помощи, решила сама высвободить крючок. Сиганула в воду, но подол платья почему-то зацепился за опору мостка. И Алёнка, крепко шмякнувшись об эту противную скользкую палку, повисла на собственном подоле. Пытаясь высвободиться, барахтала ногами, как сумасшедшая, но ничего-то не получалось.
- Колька, чего уставился, помоги! - Алёнка завопила так, что из кустов выпорхнули испуганные птички.
Колька же, разинув рот и выпучив глаза от душившего его хохота, не мог двинуться с места. Алёнка визжала. Платье трещало, грозясь порваться в любую минуту и окунуть незадачливую хозяйку лицом в грязную взбаламученную воду.
- Колька, да помоги же мне!
 "Спасатель", все еще давясь от смеха, подошел-таки к мостику, но увидев, как Алёнка барахтается в воде, повалился на мосток в очередном приступе смеха.
 Девочка, поняв наконец, что как ни старайся, а ногами до дна не достать и Колькиной помощи не дождаться, решила спасать себя самостоятельно. Собрав последние силенки, рванула за подол платья, который незамедлительно порвался, плюхнулась в воду и по-собачьи поплыла к берегу. А когда вскарабкалась на траву, повалилась без сил. Колька уже не смеялся, а только виновато смотрел на её растерянное лицо. С платья, вернее с того, что от него осталось, и с волос девочки стекали грязные ручейки. Алёнка горько заплакала от захлестнувшей её обиды, поднялась и, спотыкаясь, пошла домой, оставив свои ведерко и удочку. Колька встрепенулся, подхватил удочки и ведра, бросился вслед за ней. Ему стало очень стыдно от того, что он сам хотел сбросить Алёнку в воду, а потом помочь выбраться на берег. Понял, что совершил ужасный поступок - не помог человеку, который очень нуждался. И теперь в глазах Алёнки он выглядит никаким не спасателем, а - трусом.
- Аленка, подожди!
Но она, как будто не слышала, шла и шла вперед. Колька всё-таки догнал ее, взял за руку:
- Слышь, ты это, прости меня. Я не мог... Вернее, мог, но не мог...
Алёнка высвободила руку и, даже не взглянув на него, пошла дальше, а Колька услышал:
- Кот твой без рыбы сегодня точно помрет, а я этот пруд никогда не забуду.
- Наплевать на кота! Он, наверно, уже мышами наелся. Алёнка, ну прости, а?
Колька до самого дома шел за девочкой и просил прощенья, ему было очень стыдно, да к тому же он боялся, что Алёнка расскажет родителям, что произошло, и ему за это влетит, как старшему, пусть хоть и на два месяца.
Но Алёнка ничего никому не рассказала. И от этого чувство стыда в Кольке со временем только росло. "Уж лучше бы всыпали, чем так", - думал он.
Вскоре Алёнка уехала в город, а Колька так и остался непрощенным. Но это был урок на всю жизнь.