Я к вам пишу...

Я к вам пишу. Чего же боле?

Сижу, курю, смотрю в окно.

Весна, и хочется на волю,

которой нет уже давно.

Мятежный дух! Ах, ты всё реже!..

Капитализм, Россия, глушь...

Я предпочёл бы, как и прежде,

союз прекрасный близких душ.

Я помню чудные мгновенья

походов в ближний гастроном,

приобретение портвейна

и сдачу тары за углом.

Да, были люди на филфаке

в прекрасном юном далеке!

Стакан креплёного, как факел,

горел в протянутой руке.

Прощай, свободная стихия!

И ты, театр наш, – общий дом!

Лишь письма редкие, сухие

напоминанием о том.

Я их порою вынимаю,

перебираю, как Кащей...

Но до сих пор не понимаю

глубинной сущности вещей.

Не доберусь до подноготной,

подспудной правды бытия.

Сменил пластинку бы охотно,

но здесь опять бессилен я.

Сижу, курю, башку ломаю,

письмо кропаю битый час.

В полузабытом давнем мае

воспоминаньями увяз.

Ни там, ни здесь, а где-то между...

Сокрыта суть, неведом путь.

Под нафталин кладу надежду —

авось, сгодится как-нибудь.

Надежда, суть... Развёл бодягу!

Почти, как Лермонтов М.Ю. —

убили, помнится, беднягу

у бездны мрачной на краю.

Пора. Кончается страница.

Всему естественный предел.

Ждал журавля, поймал – синицу.

Полдня в окошко проглядел.

Я кофе выпил ровно бочку,

извёл две пачки сигарет...

Всё не решался ставить точку,

и получился полный бред.

Но наступлю себе на горло,

прерву свой лебединый крик!

Я закругляюсь, – я не гордый –

скажу: покедова, старик!

Пиши. Весомо, грубо, зримо.

Я в этом тоже буду рьян.

Конец. Уже готова рифма —

само собою: Валерьян.