***
Один мой знакомый, художник,
покинул жену молодую,
связался с какой-то шалавой,
бродил с ней по всем подворотням,
на ней рисовал шоколадом,
вином и губной помадой,
пока не лишился в драке
пары зубов и ботинка.
Теперь он лежит на диване
в своей мастерской холодной
и молча стреляет в стену
краской из мастихина.
Значит — уже не долго
маслу холстов воздушных
и акварелям тончайшим
кисти его дожидаться.
Значит — подзарядился
до следующего мая.
Ну а жена — бог с нею,
она у него седьмая.
Другой, мой сосед, литератор —
надел вислополую шляпу,
достал из чулана гитару,
и с бандой юнцов волосатых
пошел по Руси многославной,
горланя о ней свои песни.
Быть может однажды вернется
стучать на машинке ночами.
А третий — продал квартиру,
купил километры пленки,
забрался с друзьями в трущобы —
кино днем и ночью снимает
о дикой любви и о смерти.
Я встретил его недавно -
он голоден, грязен и счастлив.
Быть может, станет Феллини,
а если даже не станет,
то вряд ли умрет от горя.
Цветы — из земли, из грязи,
они не растут в будуарах.
Я в детстве знавал старушку —
цветочницу, бабу Настю.
Никто в городской округе
цветов не растил прекрасней.
В морщинах смуглые руки,
вечная грязь под ногтями;
с утра белоснежные розы
она поливала навозом;
она за работой пела,
она торговать не умела —
соседям цветы дарила
на свадьбы, на дни рожденья,
на дни самогоноваренья.
Я помню, она говорила:
“Цветы — из земли, из грязи,
но что может быть невинней,
что в мире светлей и чище
их лепестков безгрешных.
Нужны им роса и солнце,
и ветер, и свет полнолунья,
и грозы в небе открытом,
а пуще всего — свобода.
Они не боятся жизни
со всею ее заразой,
своими корнями соки
запоем сосут из грязи.
Там они черпают силу
и свежесть тугих бутонов,
там же находят краски
всех цветов и оттенков.
За это их любят люди,
и в самый разгар цветенья
в дома к себе приглашают,
словно жених невесту;
стебли с корней срезают,
увязывают в букеты,
разносят по будуарам,
ставят на видное место...
И там цветы умирают”.
Приняв поутру стаканчик
и закусив редиской,
умела сказать красиво
цветочница, баба Настя.
Когда-то была актрисой,
женой министра финансов.
[Скрыть]Регистрационный номер 0401867 выдан для произведения:
***
Один мой знакомый, художник,
покинул жену молодую,
связался с какой-то шалавой,
бродил с ней по всем подворотням,
на ней рисовал шоколадом,
вином и губной помадой,
пока не лишился в драке
пары зубов и ботинка.
Теперь он лежит на диване
в своей мастерской холодной
и молча стреляет в стену
краской из мастихина.
Значит — уже не долго
маслу холстов воздушных
и акварелям тончайшим
кисти его дожидаться.
Значит — подзарядился
до следующего мая.
Ну а жена — бог с нею,
она у него седьмая.
Другой, мой сосед, литератор —
надел вислополую шляпу,
достал из чулана гитару,
и с бандой юнцов волосатых
пошел по Руси многославной,
горланя о ней свои песни.
Быть может однажды вернется
стучать на машинке ночами.
А третий — продал квартиру,
купил километры пленки,
забрался с друзьями в трущобы —
кино днем и ночью снимает
о дикой любви и о смерти.
Я встретил его недавно -
он голоден, грязен и счастлив.
Быть может, станет Феллини,
а если даже не станет,
то вряд ли умрет от горя.
Цветы — из земли, из грязи,
они не растут в будуарах.
Я в детстве знавал старушку —
цветочницу, бабу Настю.
Никто в городской округе
цветов не растил прекрасней.
В морщинах смуглые руки,
вечная грязь под ногтями;
с утра белоснежные розы
она поливала навозом;
она за работой пела,
она торговать не умела —
соседям цветы дарила
на свадьбы, на дни рожденья,
на дни самогоноваренья.
Я помню, она говорила:
“Цветы — из земли, из грязи,
но что может быть невинней,
что в мире светлей и чище
их лепестков безгрешных.
Нужны им роса и солнце,
и ветер, и свет полнолунья,
и грозы в небе открытом,
а пуще всего — свобода.
Они не боятся жизни
со всею ее заразой,
своими корнями соки
запоем сосут из грязи.
Там они черпают силу
и свежесть тугих бутонов,
там же находят краски
всех цветов и оттенков.
За это их любят люди,
и в самый разгар цветенья
в дома к себе приглашают,
словно жених невесту;
стебли с корней срезают,
увязывают в букеты,
разносят по будуарам,
ставят на видное место...
И там цветы умирают”.
Приняв поутру стаканчик
и закусив редиской,
умела сказать красиво
цветочница, баба Настя.
Когда-то была актрисой,
женой министра финансов.