Там спугнув золотую рыбку,
Нарайан засмеялся знакомо
с барельефа на дне водоёма.
6. «Возвращение».
Вот обратно в селение горное
возвращается девочка бледная,-
перед ней распахнулась просторная
глубина фиолетовоцветная.
Мать заплачет несчастная, вздорная,
скрипнет пологом хижина бедная,-
здесь печаль и нужда необорная,
да вся роскошь – лишь ладанка медная.
Тьма страшней, но всё ярче жемчужина:
эти губы навеки с улыбкою…
Словно горним дыханьем простужена,
Она чахнет неудержимо…
Вот уже стала призрачно-зыбкою,
филетовой струйкою дыма.
7. «Фиолетовый цвет».
Я оставил обитель сричжанга,
Гухешвари молюсь много лет…-
в храмах Леха и дзонгах Бутанга
я стремился познать этот цвет…
Доходил я до чёрного Ганга,
повторяя бессмыслицу Вед…-
У заснеженных башен Мустанга
коркой льда серебрился мой след.
И везде фиолетовость эта
погружала в тревожные сны,
и загадкой нездешнего света
Все предметы казались полны,-
Даже бледный обрубок Луны,
даже пурпурный лотос рассвета.
8. «Беспокойный садху»(мудрец).
В голове всё чортеки и чатьи,
тёртый лал и мандалы круги,
Манджурши в киноваревом платье
чампы бледные мнёт лепестки.
Никогда, значит, не услыхать их -
Гухешвари или Дурги,-
видно магия и заклятья -
бестолковые тут пустяки…
Мой двойник по Тибету бродит,
и лавины не тронут его…
Он "жемчужины" там находит
В изобилии и легко…
И смеётся :«Свет этих "жемчужин"
будет всюду, лишь станет ненужен» .
9. «Клубок Майи».
Мир – клубок неподвижных скольжений…
ты в него свою нитку вплети…
в тёрпком чаде изнеможений
за пустым отголоском иди.
Гнёт забот, душный ад вожделений -
всё проходит, пройдёт ,- ты жди,-
и рассеется сонм наваждений
над священной рекой Багмати!
И поднимется мира лотос,
и послышится детский голос
словно стрелы пронзят слова:
«Кто прикован к жизни, простужен,-
драгоценней любых жемчужин,
ты ему помоги сперва»
Вместо крментария: В Тибете существует древний обычай выбирать маленькую девочку из местных жителей, чтобы она в течении определённого срока считалась воплощением одного из индуистских божеств (Культ Кумари-дэви). Ребёнок окружался роскошью и благоговением. Ему всячески внушали, что он - реальное божество И вот по истечении определённого срока, когда психика ребёнка уже сформировалась под требуемый образ, его возвращают назад родителям, не задаваясь вопросом о дальнейшей судьбе. По сути это уже безвозвратно надломленный тип личности, выпадающий из социального окружения, и зачастую не способный изжить то ли травму, то ли трансцедентальное наитие раннего детства.
В конце концов мало кто способен жить обычной жизнью дальше получив реальный опыт "перешагивания через самого себя" ("Не иди вовне, иди вовнутрь самого себя, и когда ты внутри обретёшь себя ограниченным, перешагни через самого себя" Св. Августин)
Там спугнув золотую рыбку,
Нарайан засмеялся знакомо
с барельефа на дне водоёма.
6. «Возвращение».
Вот обратно в селение горное
возвращается девочка бледная,-
перед ней распахнулась просторная
глубина фиолетовоцветная.
Мать заплачет несчастная, вздорная,
скрипнет пологом хижина бедная,-
здесь печаль и нужда необорная,
да вся роскошь – лишь ладанка медная.
Тьма страшней, но всё ярче жемчужина:
эти губы навеки с улыбкою…
Словно горним дыханьем простужена,
Она чахнет неудержимо…
Вот уже стала призрачно-зыбкою,
филетовой струйкою дыма.
7. «Фиолетовый цвет».
Я оставил обитель сричжанга,
Гухешвари молюсь много лет…-
в храмах Леха и дзонгах Бутанга
я стремился познать этот цвет…
Доходил я до чёрного Ганга,
повторяя бессмыслицу Вед…-
У заснеженных башен Мустанга
коркой льда серебрился мой след.
И везде фиолетовость эта
погружала в тревожные сны,
и загадкой нездешнего света
Все предметы казались полны,-
Даже бледный обрубок Луны,
даже пурпурный лотос рассвета.
8. «Беспокойный садху»(мудрец).
В голове всё чортеки и чатьи,
тёртый лал и мандалы круги,
Манджурши в киноваревом платье
чампы бледные мнёт лепестки.
Никогда, значит, не услыхать их -
Гухешвари или Дурги,-
видно магия и заклятья -
бестолковые тут пустяки…
Мой двойник по Тибету бродит,
и лавины не тронут его…
Он "жемчужины" там находит
В изобилии и легко…
И смеётся :«Свет этих "жемчужин"
будет всюду, лишь станет ненужен» .
9. «Клубок Майи».
Мир – клубок неподвижных скольжений…
ты в него свою нитку вплети…
в тёрпком чаде изнеможений
за пустым отголоском иди.
Гнёт забот, душный чад вожделений -
всё проходит, пройдёт ,- ты жди,-
и рассеется сонм наваждений
над священной рекой Багмати!
И поднимется мира лотос,
и послышится детский голос
словно стрелы пронзят слова:
«Кто прикован к жизни, простужен,-
драгоценней любых жемчужин,
ты ему помоги сперва»
Вместо крментария: В Тибете существует древний обычай выбирать маленькую девочку из местных жителей, чтобы она в течении определённого срока считалась воплощением одного из индуистских божеств (Культ Кумари-дэви). Ребёнок окружался роскошью и благоговением. Ему всячески внушали, что он - реальное божество И вот по истечении определённого срока, когда психика ребёнка уже сформировалась под требуемый образ, его возвращают назад родителям, не задаваясь вопросом о дальнейшей судьбе. По сути это уже безвозвратно надломленный тип личности, выпадающий из социального окружения, и зачастую не способный изжить то ли травму, то ли трансцедентальное наитие раннего детства.
Я думаю, что вряд ли стоит сравнивать стихи и прозу. Хоть по силе воздействия, хоть по качеству сделанного. Это вообще несопоставимо-РАЗНОЕ. Как можно например сравнивать пищу и цветок, космический корабль и языческое капище? Стихи ближе к музыке, проза (чего нибудь действительно стоящая) к философии и (в каком-то смысле) к науке или спорту. Хотя бывают странные совпадения начальных условий (кажущиеся) - интуитивная проза (магический реализм, сюрреалистический роман), рациолналистически-формализованная поэзия и прочая. Но это только пустые осуществления, пограничные кошмары (при стыке замкнутых по сути множеств - шары Ньютона, при соударении разбегающиеся(всего лишь!)в разные стороны),уродливые призраки неустранимой экспириментаторской чесотки некоторых амбициозных чудиков(эстетические овечки Долли, которым и жить недолго и их необходимость по большому счёту - условна. то бишь субъективна). Реальные сущности должны обладать определёнными бытийственными свойствами, иначе им нет места в нашей реальности, пусть и ментальной (разве что в качестве архива человеческих супер-(претензий и неудач)), ни пророда ни разум человеческий ничего этому противопоставить не могут, все эти квазифеномены, если и могут появиться в поле нашего, порой склонного к причудливости, восприятия, лишены производящей силы, как овечка Долли или как помесь осла и кобылы (Есенинская дурь повенчать цветок с жабой (смотри выше - с пищей).