Эпиграф фоновый:"Нет ничего блаженней своей полной ненужности" (Эд.Гартман)
Эпиграф контекста: "Сказал я в сердце своём о сынах человечечких [ чтоб испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе - животные ]" (Екклезиаст 3, 18)
Накоплю я побольше денег и отправлюсь в сторону моря,
Там куплю себе старую лодку с полусгнившей доскою в дне,
обменяю красовки и джинсы на одежду, пропахшую рыбой,
рубль с груди и последние диски за стакан самогона отдам.
Пусть рыбак недоверчиво смотрит, как на конченного придурка,
пусть пакеты Хиппов и "Слейда" бестолково вертит в руках, -
Я ему улыбнусь как другу, как беспечному недотёпе
и скажу: "Этот мир невесел,- почему бы не трахнуть его!"
Брошу в лодку лишь лёгкие вёсла и столкну её с отмели вязкой,
сев бродягой бездумным за вёсла, превращусь в Золотого Пажа,
и конём с изумрудною гривой станет старая, дряхлая лодка,
пара вёсел поводьями станет, а рыбак - Гонцом от Неё.
Он всё дальше...(из подсознания)...Он мне делает жест...Я понял:
Королева Несуществованье приглашает меня на казнь.-
Я ей долго бы верен свободно и берёг её незнакомость
и возможностью встречи-прощанья холодил беспокойную кровь.
И теперь лёгким бризом носилось:"Рыцарь мой заслужил мою милость,-
твоё сердце достаточно билось,- пусть теперь помолчит... для меня"...
...Вот звенящее соло бреда обрывается лёгкой болью,
хлопья древнего чёрного снега, словно иглы пронзают насковозь...
Заунывные звуки фагота, а быть может раздолбанной флейты,
барабана и мандалины и чего-то (блям-блям) ещё...
Как смешно и совсем нестрашно осыпается мир-картинка,-
Кто-то ходит вверху и сбивает пепел красок - пронзительный лёд...
И опять я - до смерти уставший, нелюбимый, не нужный ребёнок,
но счастливее всех живущих, потому-что мой мир пропал...
Да и был ли... на Волге город... Пыль и скука, свет тусклой лампы...
За столом на меня похожий строгий юноша ФИХТЕ читал
у подъезда уж целую вечность словно Парки, шипят старухи
и Вселенную оплетают пряжей сплетен и пустоты.
И теперь мне до слёз понятно, почему, чтобы это сбросить,
нужен вовсе не шнур и гвоздик, не саднящий запал обид, -
Кто-то вешался в туалете, кто-то прыгал с обрыва на камни ,
кто-то горло себе калечил или дробью вышиб мозги,-
только каждый, делая это, лишь забудется на мгновенье,
лишь руками глаза закроет и удержит проклятья в губах,-
Вмиг представит и лодку и море звёздной ночью, крик сонных чаек,
как ножом выскребает дырку в старом днище, вдыхая бриз.
А затем он откинется в лодке, бросит на воду вёсла и бритвой
вскроет эти упрямые вены и уставится в Млечный Путь...
А вода из пробитогоо днища тёплой влагой ласкает тело,
постепенно теряя сознанье, он забудет закрыть глаза...
И когда над его головою море порванное сомкнётся,
он последней мелькнувшей мысли улыбнётся и ... поплывёт.
(написано в 1988, после смерти Башлачёва)
В качестве коментария: "Смерть есть разрыв со всей сферой бытия, прекращение всех связей и общений,абсолютное уединение.Смерть и значит, что одиночество стало абсолютным.Сообщение человека с миром объективированным прекращается.Но проблема в том, есть ли это одиночество окончательное и вечное, или это есть момент в судьбе человека, в седьбе мира, в судьбе Бога."("Я и мир объектов" Н.Бердяев).
"Избавление от страданий и боли достигается отказом от личного бытия, ибо личность есть боль и борьба за личность болезненна. Греческий дионисизм ... есть прототип такой космической оргийной мистики. В ней было притяжение хтонических, подземных богов. В дионисических оргиях исчезает человек, растворяется личность. Дионисическая мистика носит не богочеловеческий, а богозвериный характер, человек исходит в божественную звериность.... Когда культура слишком оформлена, когда цивилизация слишком рационализирована, то обнаруживается реакция противоположной иррациональной силы, дионисической стихии. Человек ищет приобщения к "природному", "иррациональному". Это может принять форму реакции "души" против "духа"..." ( Бердяев. "Дух и реальность")
[Скрыть]Регистрационный номер 0309306 выдан для произведения:
Эпиграф:"Нет ничего блаженней своей полной ненужности" (Эд.Гартман)
Накоплю я побольше денег и отправлюсь в сторону моря,
Там куплю себе старую лодку с полусгнившей доскою в дне,
обменяю красовки и джинсы на одежду, пропахшую рыбой,
рубль с груди и последние диски за стакан самогона отдам.
Пусть рыбак недоверчиво смотрит, как на конченного придурка,
пусть пакеты Хиппов и "Слейда" бестолково вертит в руках, -
Я ему улыбнусь как другу, как беспечному недотёпе
и скажу: "Этот мир невесел,- почему бы не трахнуть его!"
Брошу в лодку лиши лёгкие вёсла и столкну её с отмели вязкой,
сев бродягой бездумным за вёсла, превращусь в Золотого Пажа,
и конём с изумрудною гривой станет старая, дряхлая лодка,
пара вёсел поводьями стпнет, а рыбак тот - Гонцом от Неё.
Он всё дальше...Он в подсознаньи...Он мне делает жест...Я понял:
Королева Несуществованье приглашает меня на казнь.-
Я ей долго бы верен свободно и берёг её незнакомость
и возможностью встречи прощальной холодил беспокойную кровь.
И теперь с лёгким бризом носилось:"Рыцарь мой заслужид мою милость,-
твоё сердце достаточно билось,- пусть теперь помолчит... для меня"...
Вот звенящее соло бреда обрывается лёгкой болью,
хлопья чёрного-чёрного снега, словно иглы пронзают насковозь...
Заунывные звуки фагота, а быть может раздолбанной флейты,
барабана и мандалины и чего-то (блям-блям) ещё...
Как смешно и совсем нестрашно осыпается мир-картинка,-
Кто-то ходит вверху и сбивает пепел красок - пронзительный лёд...
И опять я - до смерти уставший, нелюбимый, не нужный ребёнок,
но счастливее всех живущих, потому-что мой мир пропал...
Да и был ли... на Волге город... Пыль и скука, свет тусклой лампы...
За столом на меня похожий строгий юноша Сартра читал
у подъезда уж целую вечность словно Парки, шипят старухи
и Вселенную оплетают пряжей сплетен и пустоты.
И теперь мне до слёз понятно, почему, чтобы это сбросить,
нужен вовсе не шнур и гвоздик, не саднящий запал обид, -
Кто-то вешался в туалете, кто-то прыгал с обрыва на камни ,
кто-то горло себе калечил или дробью вышиб мозги,-
только каждый, делая это, лишь забудется на мгновенье,
лишь руками глаза закроет и удержит проклятья в губах,-
Вмиг представит и лодку и море звёздной ночью, крик сонных чаек,
как ножом выскребает дырку в старом дноще, вдыхая бриз.
А затем он откинется в лодке, бросит на воду вёсла и бритвой
вскроет эти упрямые вены и уставится в Млечный Путь...
А вода из пробитогоо днища тёплой влагой ласкает тело,
постепенно теряя сознанье, он забудет забыть глаза...
И когда над его головою море порванное смкнётся,
он последней мелькнувшей мысли улыбнётся и ... поплывёт.