VII
По
ночи долго он не шлялся:
Пытал
уж дома толстый фолиант,
Усердно
в мудрости копался-
Достойный
лучшего наш франт.
На
сон грядущий пил он чай.
Крепчайший!
Больше наливай!
А
перед сном немного отдыхал
И,
как убитый, засыпал;
Пока
зарю будильник не орал,
И
день поспешный наступал,
И
в окна лучик уж влезал.
И,
как вчера, он протекал:
Без
изменений и тревог,-
Он
по-иному течь не мог.
VIII
Но
нам ещё даются воскресенья.
Про
них сам бог оповестил:
Тогда
не нужно трудового рвенья,
И
траты времени и сил.
Тогда
уж можно поваляться
И
вволю можно отоспаться,
В
охотку чем-то и заняться,
Не
тем, что в жизни суждено:
Хоть
в гости к другу нам собраться,
(Мешать
кому-то - все одно),
Иль
на рыбалку с ним податься,
Иль
просто в речке искупаться
Нам
можно в эти же часы,
И
греть на солнышке носы.
IХ
Аркадий
наш режим не изменял:
Поутру
рано он вставал,
Кросс
свой обычный пробегал,
Купался,
ел и отдыхал.
Затем
подолгу что-то он писал,
Над
писаниной этой размышлял.
С
обеда он всегда гулял,
В
луга и перелески забредал,
Цветов
немало там измял,
Букетами
зачем-то собирал.
А
вечер проходил обычно:
Сидел
над книгами привычно.
В
них, видно, истины искал,
Но
чаще, лишь начав, бросал.
[Скрыть]Регистрационный номер 0252404 выдан для произведения:
VII
По
ночи долго он не шлялся:
Пытал
уж дома толстый фолиант,
Усердно
в мудрости копался-
Достойный
лучшего наш франт.
На
сон грядущий пил он чай.
Крепчайший!
Больше наливай!
А
перед сном немного отдыхал
И,
как убитый, засыпал;
Пока
зарю будильник не орал,
И
день поспешный наступал,
И
в окна лучик уж влезал.
И,
как вчера, он протекал:
Без
изменений и тревог,-
Он
по-иному течь не мог.
VIII
Но
нам ещё даются воскресенья.
Про
них сам бог оповестил:
Тогда
не нужно трудового рвенья,
И
траты времени и сил.
Тогда
уж можно поваляться
И
вволю можно отоспаться,
В
охотку чем-то и заняться,
Не
тем, что в жизни суждено:
Хоть
в гости к другу нам собраться,
(Мешать
кому-то - все одно),
Иль
на рыбалку с ним податься,
Иль
просто в речке искупаться
Нам
можно в эти же часы,
И
греть на солнышке носы.
IХ
Аркадий
наш режим не изменял:
Поутру
рано он вставал,
Кросс
свой обычный пробегал,
Купался,
ел и отдыхал.
Затем
подолгу что-то он писал,
Над
писаниной этой размышлял.
С
обеда он всегда гулял,
В
луга и перелески забредал,
Цветов
немало там измял,
Букетами
зачем-то собирал.
А
вечер проходил обычно:
Сидел
над книгами привычно.
В
них, видно, истины искал,
Но
чаще, лишь начав, бросал.