Глаза серебрятся ночной поволокой -
блудливые бесики в них и тоска.
А ветер трепал златом вытканный локон,
и чёрные тучи по небу таскал.
Усталая грусть в недосказанных жестах.
в словах неуёмной красы простота.
О, женщина в чёрном! Давайте без шефства -
не надо обмана, взгрустнём просто так.
Слова не затронут заветной мишени,
амурные стрелы давно не новы.
Забытое прошлое выплыло тенью,
что в беглую душу отбросили Вы.
О. женщина в чёрном! Пантера – не хищник,
а мягкая похоть и страсти оскал.
Вдруг, в женских словах стала музыка лишней,
в них вместо любви заметалась тоска.
- Любила ли ты боль и горе?
- Любила -
и бесики смеха измерили глубь.
Я знаю, ты думаешь: милый мой, милый,
не будь, как мальчишка, доверчив и глуп.
Любовь мы теряем негадано часто.
О, женщина в чёрном! Любовь – не дари
мальчишкам, для коих великое счастье
- Любить…!
Уходи, и судьбу не кори.
[Скрыть]Регистрационный номер 0414345 выдан для произведения:(Стихи из архива)
Глаза серебрятся ночной поволокой -
блудливые бесики в них и тоска.
А ветер трепал златом вытканный локон,
и чёрные тучи по небу таскал.
Усталая грусть в недосказанных жестах.
в словах неуёмной красы простота.
О, женщина в чёрном! Давайте без шефства -
не надо обмана, взгрустнём просто так.
Слова не затронут заветной мишени,
амурные стрелы давно не новы.
Забытое прошлое выплыло тенью,
что в беглую душу отбросили Вы.
О. женщина в чёрном! Пантера – не хищник,
а мягкая похоть и страсти оскал.
Вдруг, в женских словах стала музыка лишней,
в них вместо любви заметалась тоска.
- Любила ли ты боль и горе?
- Любила -
и бесики смеха измерили глубь.
Я знаю, ты думаешь: милый мой, милый,
не будь, как мальчишка, доверчив и глуп.
Любовь мы теряем негадано часто.
О, женщина в чёрном! Любовь – не дари
мальчишкам, для коих великое счастье
- Любить…!
Уходи, и судьбу не кори.