Выбор

12 ноября 2022 - Александр Джад
   Тёплое лето прекрасно всегда. Понимаешь это особенно ясно после затяжной зимы и холода. Солнышко светит. Птички поют. Насекомые пережуживаются. Красота!
   Василий Береговой был искренне счастлив. Душа его пела вместе со всем миром. Буквально несколько минут назад он выскользнул из тёплых и нежных объятий любимой.
   Ещё чувствовался на губах вкус её поцелуя. Её запах преследовал и манил. Ощущения были настолько четкими и реальными, что он был готов поверить в мистику: его Маринка не осталась там, в квартире, а была тут, с ним рядом, и продолжала немыслимо и обворожительно ласкать, напрочь отгоняя от него все иные мысли и чувства.
   Василий, двадцати пяти лет отроду, пилот гражданской авиации третьего класса, в настоящий момент был вторым пилотом на транспортном самолёте Ан-26. Сегодня работа предстояла несложная, перегнать «Аннушку» для капитального ремонта на Юргинский машиностроительный завод. Всего-то около трёх часов лёта туда, ну и столько же, но уже в качестве пассажиров с попутным рейсом обратно.
   Он был по-настоящему счастлив. Через два дня они с Маринкой подадут заявление в ЗАГС и скоро смогут быть вместе неразлучно. Это вам не встречи, словно украли, урывками, когда её или его родители уезжали на дачу, а не-раз-луч-но!
   Радость бурлила в нём, выливаясь через край, что не укрылось от старших товарищей — командира корабля, пилота первого класса Геннадия Леонидовича Волкова (лет под сорок, коренастого крепыша с уверенным взглядом голубых глаз). И бортмеханика первого класса Виктора Петровича Кредова (чуть постарше командира, с пышными усами и добрым отеческим взглядом), которого все называли для краткости просто — Петрович.
   — Убери счастье с лица, — при виде подчинённого улыбнулся командир. — А то все приборы от зависти лопнут.
   — Пусть себе пацан пока порадуется, — сказал Петрович. — С годами это проходит.
   — Эт точно. А жаль, — вздохнул командир.
   — Чего жаль? — спросил Петрович. — Вспомни себя в его возрасте и теперь. Тогда ж и любить-то толком не умели, одни гормоны бушевали. А сейчас...
   — Да, сейчас всё иначе, — мечтательно сказал командир. — Тогда было сладко, а теперь вкусно.
   — Э-эх, как ты загнул, — усмехнулся Петрович. — Но что верно, то верно.
   — Вам, дедам, этого не понять, — глупо улыбаясь чему-то своему, сказал Василий. — Маринка, она ж у меня такая...
   — Ну да, — не стал углубляться в полемику командир. — Твоя-то особенная. Согласен, таких больше нет.
   — Ага, — поддакнул командиру Петрович, — точно, нет. Ведь все люди-то разные.
   — Ничего вы не понимаете, — вздохнул Василий. — Маринка не такая, как все.
   — Да куда нам, — усаживаясь в кресло первого пилота, усмехнулся командир. — Мы уж забыть забыли, каково это, — и тихонько, словно про себя, добавил: — Э-эх, наивняк. По молодости так думают почти все.
   Он надел гарнитуру для переговоров. Пристегнул ремни и глянул на подчинённых:
   — Всё, закончили балаган. По местам. Готовимся к полёту.
   Лётчики устроились в креслах спереди, бортмеханик за ними. Началась обычная предполётная проверка всех узлов и агрегатов.
   Короткие чёткие команды. Такие же лаконичные ответы. Защёлкали тумблеры. Стрелки приборов ожили. Индикаторы заперемигивались. Самолёт из груды металла на глазах превращался в живое существо, чутко реагирующее на любое вмешательство.
   Наконец запустили двигатель, прогрели. Техники с земли дали отмашку — всё в порядке.
   — Пятьсот седьмой, разрешите взлёт, — командир связался с диспетчером.
   — Пятьсот седьмой, взлёт разрешаю.
   — Взлетаю.
   Взревели двигатели на полной мощности. Корпус завибрировал от натуги. Командир отпустил тормоза, и самолёт, набирая скорость, ринулся вперёд. Вот уже оторвалось от земли переднее шасси, затем два основных. Набор высоты. Заняли свой эшелон. Легли на курс. Включили автопилот. Теперь можно было и расслабиться.
   — Послушай, Василий, — сказал командир, — ты в своём выборе с Мариной уверен? У тебя же постоянные командировки. Тыл будет надёжный?
   — Ещё какой, — мечтательно откинулся на спинку кресла Василий. — Она ж у меня...
   — Ну да, особенная, — перебил его Петрович. — Это мы уже слышали. А вот что на деле? Все невесты прекрасны и неповторимы. Только вот откуда плохие жёны берутся?
   — Это вы о себе? — насупился Василий. — Но не надо обо всех так судить.
   — Не бери в голову, пилот, — сказал командир. — Петрович — это отдельный разговор. Ты о себе подумай. Прикинь что да как.
   — Чем ему думать? — парировал Петрович. — Все его мозги сейчас ниже пояса, — и уже примирительно добавил: — Но это дело понятное, молодое. Сам такой был. Все через это прошли.
   — Вот и я так же, как все, — с апломбом сказал Василий. — Выбор сделан. Кто прав, кто нет, время покажет.
   — Вот это правильно, — сказал командир. — Сделал выбор и не жалей. Свои синяки надо набивать.
   За разговорами время бежало незаметно. Внизу плавно проплывали небольшие населённые пункты, бескрайние поля, бесконечные леса. Погода была прекрасной. Летнее солнце с наслаждением обнимало землю. Стальная птица под присмотром трёх человек с усердием разрезала воздух и, спеша мчалась к месту, где её подлечат, подправят и тем самым дадут возможность беспроблемно летать и, стало быть, служить людям ещё не один год.
   Василий не мог, безусловно, подогнать время, но так хотелось быстрее вернуться домой. Он уже мечтал, как окунётся в жаркие объятия любимой. Прижмёт её к груди и будет долго и ненасытно ласкать и ласкать, пока... Нет, никакого «пока» не будет. А будет вечная радость, вечное счастье.
   — Э-эх, — с удовольствием потянулся Василий, — Уральские горы прошли. Скоро Челябинск, а там и до места назначения рукой подать.
   — Как же молодость глупа, — покачал головой Петрович, глядя на счастливо улыбающегося своим мыслям Василия. — О чём только думают?
   — Видеть во всём лишь хорошее, умение получать удовольствие от малого, — сказал командир, —  это и есть счастье. Потом уже с опытом понимаешь, в жизни не всё так гладко и сладко.
   В этот момент сработала аварийная сигнализация. Стрелки приборов запрыгали, лампочки индикаторов в растерянности замигали. Через мгновение всё потухло, но двигатели продолжали работать в прежнем режиме.
   — Петрович! — схватив штурвал, крикнул командир.
   — Вижу, — отозвался бортмеханик. — Генераторы отказали. Пока питание от аккумуляторов. Но их надолго не хватит.
   — Исправить можешь?
   — Похоже на замыкание, — проверив электрические цепи, сказал Петрович. — Полный отказ бортовой системы электроснабжения. Пока топливо будет поступать, протянем минут пятнадцать-двадцать.
   Возникла пауза. В такие моменты мозг лихорадочно ищет выход. Ищет и не всегда находит, хотя и говорят, что в любом случае этих самых выходов по крайней мере два.
   — Будем садиться в аварийном режиме, — принял решение командир.
   — Опасно, — сказал Петрович. — Горючки почти полные баки.
   — Надо рискнуть, — крепко держа в руках штурвал, сказал командир. — Другого выхода всё равно нет.
   — Решение командира — закон, — сказал Петрович. — Значит, будем садиться.
   — Челябинск-контроль, Romio Bravo пятьсот семь, — командир связался по рации с диспетчером. — Иду на вынужденную посадку в районе озера Синеглазово. Полный отказ бортовой системы электроснабжения. Разрешите снижение до трёх тысяч девятьсот.
   — Romio Bravo пятьсот семь, Челябинск-контроль. Вас понял. Снижение до трёх тысяч девятьсот разрешаю.
   — Пятьсот седьмой, снижение до трёх тысяч девятьсот разрешили.
   — Впереди одни холмы, — сказал Василий. — Здесь нет не то что посадочной площадки, даже необходимого ровного места для приземления.
   — Петрович, — не реагируя на замечание подчинённого, сказал командир, — в грузовом отсеке есть парашют. Друзья просили по прилёту в местный аэроклуб передать. Тащи его сюда.
   — Есть, командир! — привыкший не раздумывая выполнять команды, отрапортовал Петрович.
   — Зачем? — задал весьма глупый в такой ситуации вопрос Василий.
   На самом деле, парашют один, членов экипажа — трое. Как поступить? Вопрос. На пальцах кинуть? Жребий тянуть? Но проблемы выбора у командира не было.
   — Второй пилот, надеть парашют! — вместо ответа он отдал приказ.
   — Это не по инструкции! — воскликнул Василий. — Останусь с вами.
   — Сынок, — поддержав командира, по-отечески мягко сказал Петрович, — не спорь, надевай.
   Как и любой пилот, привыкший беспрекословно выполнять команды, Василий словно в полусне высвободился из кресла. Петрович накинул ему на спину парашют, приговаривая: — Тебе ещё жить да жить, любить да любить.
   — Нет! Я против! — упрямо сопротивляясь, сказал Василий. — Мы совершим аварийную посадку все вместе.
   — Или все вместе погибнем, — без нажима, но настойчиво продолжал убеждать Василия Петрович. — Глупо. У тебя есть шанс.
   — Шанса у меня нет. Есть выбор, — в запале пытался перекричать рёв двигателей Василий.
   — Нет у тебя выбора, — Петрович закрепил наспинно-плечевые обхваты и натянул главную круговую лямку. — Приказ командира не обсуждается. Тебе ли этого не знать!
   — Знаю... — сопротивление Василия тут же ослабло. Он на автомате сам зафиксировал ножные обхваты и грудную перемычку. — Но как же...
   Самолёт снизил скорость до необходимо-возможных трёхсот километров в час. Под фюзеляжем лежали холмистые поля и пригорки. Место для аварийной посадки, мягко говоря, не без огромного риска. Но выбора не было. До ближайшего аэродрома с такой неисправностью не дотянуть.
   Петрович несильно подтолкнул Василия в хвостовую часть. Оказавшись на месте, снял фиксаторы с замков рампы и с помощью ручного гидравлического насоса открыл её.
   Поток воздуха рванулся в салон. Стало трудно удерживаться на ногах.
   — Нет, не могу! — крикнул Василий.
   — Прости, сынок. Прощай! Бог даст, свидимся.
   Петрович упёрся ногой в Василия и с силой вытолкнул его наружу. Тугая струя воздуха тут же подхватила невесомое тело и швырнула прочь от обречённого самолёта.
   — Ну же, сынок, давай... — шептал ему вслед Петрович. — Живи за себя, за нас. Давай же...
   И, словно услышав, внизу раскрылся купол парашюта. Василий стал плавно снижаться, уносясь вниз к своему безмерному счастью.
   Земля приняла Василия как родного сына, только что вернувшегося почти с того света. Но радости от спасения не было. Василий продолжал взглядом следить за удаляющимся самолётом.
   Вот уже знакомый силуэт скрылся из вида. Василий поспешно освободился от подвесной системы парашюта.
   Прошла секунда, две, минута. Может, пять. Ощущение времени исчезло. Василий неотрывно смотрел в ту сторону, где скрылся самолёт со старшими товарищами.
   «Неужели удалось? — с замиранием сердца Василий прислушивался к тишине. — Получилось? Получилось!»
   И тут яркая вспышка озарила небо. Горы дыма с пламенем взметнулись вверх, поглотив весь зримый горизонт. И тут же раздался оглушительный взрыв.
   — Простите, — прошептал Василий. — Простите...
   Он опустился на колени и, обливаясь слезами, припал головой к земле:
   — Господи, зачем? Почему ты мне подарил такой ужасный шанс? За что?
   В этот момент, подняв облако пыли, к нему подъехала «Нива». Из неё выскочил мужчина средних лет:
   — У вас всё нормально? — подбежав к Василию, сказал он. — Вы из того самолёта?
   Василий лишь молча кивнул.
   — Садитесь в машину, — сказал незнакомец. — Меня зовут Николай. Поедем, может, кому-то удалось спастись и нужна помощь.
   Василий, не в силах произнести и слова, лишь обречённо покачал головой. После такого-то взрыва? Но, закинув парашют на заднее сиденье, сел в машину. Николай нажал на педаль газа и «Нива», подпрыгивая на кочках и рытвинах, рванулась вперёд.
   Ехали молча. Николай, понимая стрессовую ситуацию, с вопросами не лез и сосредоточенно крутил баранку. Василию же было не до разговоров.
Направление куда ехать было понятно. Вот что они там найдут — это был вопрос.
   Просёлочная дорога змейкой вилась между полями и перелесками, но была наезженной.
   «Хоть с этим повезло, — горько усмехнулся про себя Василий. — Местность не безлюдная, обжитая. Если, конечно, случившееся со мной вообще можно назвать везением».
   — Стой! — когда проезжали вдоль озера, закричал Василий. — Сто-ой!
   Машина резко остановилась. Василий выскочил из неё и рванул к берегу. Николай с удивлением посмотрел ему вслед.
   «Рехнулся парашютист, что ли? — подумал он. — А что? Стукнулся при приземлении головой, и вот вам подарок».
   На берегу, бросая камешки в воду, насквозь промокшие сидели его командир,  пилот первого класса Волков Геннадий Леонидович и бортмеханик первого класса Кредов Виктор Петрович, которого все называли просто — Петрович.
   Петрович посмотрел на Василия.
   — Вот и свиделись, сынок, — спокойно сказал он, словно только что вернулся из командировки и никакой нештатной ситуации не было.
   Василий, глотая слезы, подошёл к ним. Присел. Уткнулся лицом в грудь Петровича и, не стесняясь, зарыдал.
   — Мы тут рыбку нечаянно глушанули, — по-отечески поглаживая Василия по плечам, сказал Петрович: — Надо бы на ушицу собрать. Знаешь, какую я уху знатную варю? Главное, чтобы рыбнадзор не штрафанул.
   — А взрыв? — сказал Николай. — Как же вы...
   — Ничего тут удивительного нет, — сказал командир. — Благополучно приводнились на поверхность озера. Скорость упала. Рампа — это такой грузовой люк в хвостовом отсеке, Петрович её после десантирования Василия не закрыл. Так мы, лишь самолёт скорость потерял, ринулись туда и, так же, как Василий, только без парашюта покинули салон, благо плавать умеем, да и берег недалеко. А самолёт уже без нас продолжил по инерции скользить по воде. Дальнейшее, думаю, вы знаете.
   — Ничего себе фандебоберы, — присвистнул Николай. — Похлеще чем в забугорном боевике будут.
   Летнее тепло по-прежнему разливалось по ласковой и приветливой земле. Птички, несмотря на экстраординарную ситуацию, не прекратили свою каждодневную суету. Трава зеленела. Насекомые всё так же пережуживались. Природа, словно ничего не заметив, продолжала жить в своём привычном ритме.
   — Это что ж получается? — внезапно успокоившись, сказал Василий. — Когда же мы теперь домой попадём?
   — Кому что, а вшивому баня! — Петрович дал лёгкий подзатыльник без пяти минут жениху.
   Василий поднял голову. Посмотрел на Петровича, потом на командира, и они разом, не сговариваясь, дружно закатились неудержимым, заливистым смехом.

© Copyright: Александр Джад, 2022

Регистрационный номер №0511027

от 12 ноября 2022

[Скрыть] Регистрационный номер 0511027 выдан для произведения:    Тёплое лето прекрасно всегда. Понимаешь это особенно ясно после затяжной зимы и холода. Солнышко светит. Птички поют. Насекомые пережуживаются. Красота!
   Василий Береговой был искренне счастлив. Душа его пела вместе со всем миром. Буквально несколько минут назад он выскользнул из тёплых и нежных объятий любимой.
   Ещё чувствовался на губах вкус её поцелуя. Её запах преследовал и манил. Ощущения были настолько четкими и реальными, что он был готов поверить в мистику: его Маринка не осталась там, в квартире, а была тут, с ним рядом, и продолжала немыслимо и обворожительно ласкать, напрочь отгоняя от него все иные мысли и чувства.
   Василий, двадцати пяти лет отроду, пилот гражданской авиации третьего класса, в настоящий момент был вторым пилотом на транспортном самолёте Ан-26. Сегодня работа предстояла несложная, перегнать «Аннушку» для капитального ремонта на Юргинский машиностроительный завод. Всего-то около трёх часов лёта туда, ну и столько же, но уже в качестве пассажиров с попутным рейсом обратно.
   Он был по-настоящему счастлив. Через два дня они с Маринкой подадут заявление в ЗАГС и скоро смогут быть вместе неразлучно. Это вам не встречи, словно украли, урывками, когда её или его родители уезжали на дачу, а не-раз-луч-но!
   Радость бурлила в нём, выливаясь через край, что не укрылось от старших товарищей — командира корабля, пилота первого класса Геннадия Леонидовича Волкова (лет под сорок, коренастого крепыша с уверенным взглядом голубых глаз). И бортмеханика первого класса Виктора Петровича Кредова (чуть постарше командира, с пышными усами и добрым отеческим взглядом), которого все называли для краткости просто — Петрович.
   — Убери счастье с лица, — при виде подчинённого улыбнулся командир. — А то все приборы от зависти лопнут.
   — Пусть себе пацан пока порадуется, — сказал Петрович. — С годами это проходит.
   — Эт точно. А жаль, — вздохнул командир.
   — Чего жаль? — спросил Петрович. — Вспомни себя в его возрасте и теперь. Тогда ж и любить-то толком не умели, одни гормоны бушевали. А сейчас...
   — Да, сейчас всё иначе, — мечтательно сказал командир. — Тогда было сладко, а теперь вкусно.
   — Э-эх, как ты загнул, — усмехнулся Петрович. — Но что верно, то верно.
   — Вам, дедам, этого не понять, — глупо улыбаясь чему-то своему, сказал Василий. — Маринка, она ж у меня такая...
   — Ну да, — не стал углубляться в полемику командир. — Твоя-то особенная. Согласен, таких больше нет.
   — Ага, — поддакнул командиру Петрович, — точно, нет. Ведь все люди-то разные.
   — Ничего вы не понимаете, — вздохнул Василий. — Маринка не такая, как все.
   — Да куда нам, — усаживаясь в кресло первого пилота, усмехнулся командир. — Мы уж забыть забыли, каково это, — и тихонько, словно про себя, добавил: — Э-эх, наивняк. По молодости так думают почти все.
   Он надел гарнитуру для переговоров. Пристегнул ремни и глянул на подчинённых:
   — Всё, закончили балаган. По местам. Готовимся к полёту.
   Лётчики устроились в креслах спереди, бортмеханик за ними. Началась обычная предполётная проверка всех узлов и агрегатов.
   Короткие чёткие команды. Такие же лаконичные ответы. Защёлкали тумблеры. Стрелки приборов ожили. Индикаторы заперемигивались. Самолёт из груды металла на глазах превращался в живое существо, чутко реагирующее на любое вмешательство.
   Наконец запустили двигатель, прогрели. Техники с земли дали отмашку — всё в порядке.
   — Пятьсот седьмой, разрешите взлёт, — командир связался с диспетчером.
   — Пятьсот седьмой, взлёт разрешаю.
   — Взлетаю.
   Взревели двигатели на полной мощности. Корпус завибрировал от натуги. Командир отпустил тормоза, и самолёт, набирая скорость, ринулся вперёд. Вот уже оторвалось от земли переднее шасси, затем два основных. Набор высоты. Заняли свой эшелон. Легли на курс. Включили автопилот. Теперь можно было и расслабиться.
   — Послушай, Василий, — сказал командир, — ты в своём выборе с Мариной уверен? У тебя же постоянные командировки. Тыл будет надёжный?
   — Ещё какой, — мечтательно откинулся на спинку кресла Василий. — Она ж у меня...
   — Ну да, особенная, — перебил его Петрович. — Это мы уже слышали. А вот что на деле? Все невесты прекрасны и неповторимы. Только вот откуда плохие жёны берутся?
   — Это вы о себе? — насупился Василий. — Но не надо обо всех так судить.
   — Не бери в голову, пилот, — сказал командир. — Петрович — это отдельный разговор. Ты о себе подумай. Прикинь что да как.
   — Чем ему думать? — парировал Петрович. — Все его мозги сейчас ниже пояса, — и уже примирительно добавил: — Но это дело понятное, молодое. Сам такой был. Все через это прошли.
   — Вот и я так же, как все, — с апломбом сказал Василий. — Выбор сделан. Кто прав, кто нет, время покажет.
   — Вот это правильно, — сказал командир. — Сделал выбор и не жалей. Свои синяки надо набивать.
   За разговорами время бежало незаметно. Внизу плавно проплывали небольшие населённые пункты, бескрайние поля, бесконечные леса. Погода была прекрасной. Летнее солнце с наслаждением обнимало землю. Стальная птица под присмотром трёх человек с усердием разрезала воздух и, спеша мчалась к месту, где её подлечат, подправят и тем самым дадут возможность беспроблемно летать и, стало быть, служить людям ещё не один год.
   Василий не мог, безусловно, подогнать время, но так хотелось быстрее вернуться домой. Он уже мечтал, как окунётся в жаркие объятия любимой. Прижмёт её к груди и будет долго и ненасытно ласкать и ласкать, пока... Нет, никакого «пока» не будет. А будет вечная радость, вечное счастье.
   — Э-эх, — с удовольствием потянулся Василий, — Уральские горы прошли. Скоро Челябинск, а там и до места назначения рукой подать.
   — Как же молодость глупа, — покачал головой Петрович, глядя на счастливо улыбающегося своим мыслям Василия. — О чём только думают?
   — Видеть во всём лишь хорошее, умение получать удовольствие от малого, — сказал командир, —  это и есть счастье. Потом уже с опытом понимаешь, в жизни не всё так гладко и сладко.
   В этот момент сработала аварийная сигнализация. Стрелки приборов запрыгали, лампочки индикаторов в растерянности замигали. Через мгновение всё потухло, но двигатели продолжали работать в прежнем режиме.
   — Петрович! — схватив штурвал, крикнул командир.
   — Вижу, — отозвался бортмеханик. — Генераторы отказали. Пока питание от аккумуляторов. Но их надолго не хватит.
   — Исправить можешь?
   — Похоже на замыкание, — проверив электрические цепи, сказал Петрович. — Полный отказ бортовой системы электроснабжения. Пока топливо будет поступать, протянем минут пятнадцать-двадцать.
   Возникла пауза. В такие моменты мозг лихорадочно ищет выход. Ищет и не всегда находит, хотя и говорят, что в любом случае этих самых выходов по крайней мере два.
   — Будем садиться в аварийном режиме, — принял решение командир.
   — Опасно, — сказал Петрович. — Горючки почти полные баки.
   — Надо рискнуть, — крепко держа в руках штурвал, сказал командир. — Другого выхода всё равно нет.
   — Решение командира — закон, — сказал Петрович. — Значит, будем садиться.
   — Челябинск-контроль, Romio Bravo пятьсот семь, — командир связался по рации с диспетчером. — Иду на вынужденную посадку в районе озера Синеглазово. Полный отказ бортовой системы электроснабжения. Разрешите снижение до трёх тысяч девятьсот.
   — Romio Bravo пятьсот семь, Челябинск-контроль. Вас понял. Снижение до трёх тысяч девятьсот разрешаю.
   — Пятьсот седьмой, снижение до трёх тысяч девятьсот разрешили.
   — Впереди одни холмы, — сказал Василий. — Здесь нет не то что посадочной площадки, даже необходимого ровного места для приземления.
   — Петрович, — не реагируя на замечание подчинённого, сказал командир, — в грузовом отсеке есть парашют. Друзья просили по прилёту в местный аэроклуб передать. Тащи его сюда.
   — Есть, командир! — привыкший не раздумывая выполнять команды, отрапортовал Петрович.
   — Зачем? — задал весьма глупый в такой ситуации вопрос Василий.
   На самом деле, парашют один, членов экипажа — трое. Как поступить? Вопрос. На пальцах кинуть? Жребий тянуть? Но проблемы выбора у командира не было.
   — Второй пилот, надеть парашют! — вместо ответа он отдал приказ.
   — Это не по инструкции! — воскликнул Василий. — Останусь с вами.
   — Сынок, — поддержав командира, по-отечески мягко сказал Петрович, — не спорь, надевай.
   Как и любой пилот, привыкший беспрекословно выполнять команды, Василий словно в полусне высвободился из кресла. Петрович накинул ему на спину парашют, приговаривая: — Тебе ещё жить да жить, любить да любить.
   — Нет! Я против! — упрямо сопротивляясь, сказал Василий. — Мы совершим аварийную посадку все вместе.
   — Или все вместе погибнем, — без нажима, но настойчиво продолжал убеждать Василия Петрович. — Глупо. У тебя есть шанс.
   — Шанса у меня нет. Есть выбор, — в запале пытался перекричать рёв двигателей Василий.
   — Нет у тебя выбора, — Петрович закрепил наспинно-плечевые обхваты и натянул главную круговую лямку. — Приказ командира не обсуждается. Тебе ли этого не знать!
   — Знаю... — сопротивление Василия тут же ослабло. Он на автомате сам зафиксировал ножные обхваты и грудную перемычку. — Но как же...
   Самолёт снизил скорость до необходимо-возможных трёхсот километров в час. Под фюзеляжем лежали холмистые поля и пригорки. Место для аварийной посадки, мягко говоря, не без огромного риска. Но выбора не было. До ближайшего аэродрома с такой неисправностью не дотянуть.
   Петрович несильно подтолкнул Василия в хвостовую часть. Оказавшись на месте, снял фиксаторы с замков рампы и с помощью ручного гидравлического насоса открыл её.
   Поток воздуха рванулся в салон. Стало трудно удерживаться на ногах.
   — Нет, не могу! — крикнул Василий.
   — Прости, сынок. Прощай! Бог даст, свидимся.
   Петрович упёрся ногой в Василия и с силой вытолкнул его наружу. Тугая струя воздуха тут же подхватила невесомое тело и швырнула прочь от обречённого самолёта.
   — Ну же, сынок, давай... — шептал ему вслед Петрович. — Живи за себя, за нас. Давай же...
   И, словно услышав, внизу раскрылся купол парашюта. Василий стал плавно снижаться, уносясь вниз к своему безмерному счастью.
   Земля приняла Василия как родного сына, только что вернувшегося почти с того света. Но радости от спасения не было. Василий продолжал взглядом следить за удаляющимся самолётом.
   Вот уже знакомый силуэт скрылся из вида. Василий поспешно освободился от подвесной системы парашюта.
   Прошла секунда, две, минута. Может, пять. Ощущение времени исчезло. Василий неотрывно смотрел в ту сторону, где скрылся самолёт со старшими товарищами.
   «Неужели удалось? — с замиранием сердца Василий прислушивался к тишине. — Получилось? Получилось!»
   И тут яркая вспышка озарила небо. Горы дыма с пламенем взметнулись вверх, поглотив весь зримый горизонт. И тут же раздался оглушительный взрыв.
   — Простите, — прошептал Василий. — Простите...
   Он опустился на колени и, обливаясь слезами, припал головой к земле:
   — Господи, зачем? Почему ты мне подарил такой ужасный шанс? За что?
   В этот момент, подняв облако пыли, к нему подъехала «Нива». Из неё выскочил мужчина средних лет:
   — У вас всё нормально? — подбежав к Василию, сказал он. — Вы из того самолёта?
   Василий лишь молча кивнул.
   — Садитесь в машину, — сказал незнакомец. — Меня зовут Николай. Поедем, может, кому-то удалось спастись и нужна помощь.
   Василий, не в силах произнести и слова, лишь обречённо покачал головой. После такого-то взрыва? Но, закинув парашют на заднее сиденье, сел в машину. Николай нажал на педаль газа и «Нива», подпрыгивая на кочках и рытвинах, рванулась вперёд.
   Ехали молча. Николай, понимая стрессовую ситуацию, с вопросами не лез и сосредоточенно крутил баранку. Василию же было не до разговоров.
Направление куда ехать было понятно. Вот что они там найдут — это был вопрос.
   Просёлочная дорога змейкой вилась между полями и перелесками, но была наезженной.
   «Хоть с этим повезло, — горько усмехнулся про себя Василий. — Местность не безлюдная, обжитая. Если, конечно, случившееся со мной вообще можно назвать везением».
   — Стой! — когда проезжали вдоль озера, закричал Василий. — Сто-ой!
   Машина резко остановилась. Василий выскочил из неё и рванул к берегу. Николай с удивлением посмотрел ему вслед.
   «Рехнулся парашютист, что ли? — подумал он. — А что? Стукнулся при приземлении головой, и вот вам подарок».
   На берегу, бросая камешки в воду, насквозь промокшие сидели его командир,  пилот первого класса Волков Геннадий Леонидович и бортмеханик первого класса Кредов Виктор Петрович, которого все называли просто — Петрович.
   Петрович посмотрел на Василия.
   — Вот и свиделись, сынок, — спокойно сказал он, словно только что вернулся из командировки и никакой нештатной ситуации не было.
   Василий, глотая слезы, подошёл к ним. Присел. Уткнулся лицом в грудь Петровича и, не стесняясь, зарыдал.
   — Мы тут рыбку нечаянно глушанули, — по-отечески поглаживая Василия по плечам, сказал Петрович: — Надо бы на ушицу собрать. Знаешь, какую я уху знатную варю? Главное, чтобы рыбнадзор не штрафанул.
   — А взрыв? — сказал Николай. — Как же вы...
   — Ничего тут удивительного нет, — сказал командир. — Благополучно приводнились на поверхность озера. Скорость упала. Рампа — это такой грузовой люк в хвостовом отсеке, Петрович её после десантирования Василия не закрыл. Так мы, лишь самолёт скорость потерял, ринулись туда и, так же, как Василий, только без парашюта покинули салон, благо плавать умеем, да и берег недалеко. А самолёт уже без нас продолжил по инерции скользить по воде. Дальнейшее, думаю, вы знаете.
   — Ничего себе фандебоберы, — присвистнул Николай. — Похлеще чем в забугорном боевике будут.
   Летнее тепло по-прежнему разливалось по ласковой и приветливой земле. Птички, несмотря на экстраординарную ситуацию, не прекратили свою каждодневную суету. Трава зеленела. Насекомые всё так же пережуживались. Природа, словно ничего не заметив, продолжала жить в своём привычном ритме.
   — Это что ж получается? — внезапно успокоившись, сказал Василий. — Когда же мы теперь домой попадём?
   — Кому что, а вшивому баня! — Петрович дал лёгкий подзатыльник без пяти минут жениху.
   Василий поднял голову. Посмотрел на Петровича, потом на командира, и они разом, не сговариваясь, дружно закатились неудержимым, заливистым смехом.
 
Маша
Без тебя
Рейтинг: +12 212 просмотров
Комментарии (11)
Татьяна Белая # 12 ноября 2022 в 13:03 +5
Мне понравилось. Слава Богу, что чудеса случаются на этой многогрешной Земле. Автору удачи. Рассказ точно по теме.
Дмитрий Милёв # 12 ноября 2022 в 17:06 +6
Хорошо, что всё хорошо закончилось.
Галина Сотникова # 13 ноября 2022 в 00:08 +4
Автору спасибо за хороший грамотный язык. Интерес к повествованию не гаснет на протяжении всего рассказа.Мне понравилось.
Удачи автору!
Аида Бекеш # 16 ноября 2022 в 20:01 +3
Рассказ замечательный, в нём есть драйв, нерв, которые раскрывают сюжет более весомо.
Светлана Казаринова # 18 ноября 2022 в 16:10 +3
Очень хорошая подача материала, все требования по теме выполнены, рассказ держит в напряжении до самого конца. Удачи автору!
Сергей Шевцов # 22 ноября 2022 в 09:14 +3
Да, такой шанс выпадает не каждому. В таких случаях говорят: есть Бог на небе.
Людмила Комашко-Батурина # 23 ноября 2022 в 02:28 +1
Хороший рассказ - интригующий сюжет, увлекательное изложение. Удачи автору!
♕Error_404♕ # 4 декабря 2022 в 08:15 +3
Хм... А я уже этот рассказ читал, точно, читал! Но у меня есть такое в привычке: я люблю пересматривать хорошие фильмы, не мучаясь от того, что знаю наперёд финал (я был уверен, например, что Чапаев выплывет!)))), мне интересно перечитывать понравившуюся классику. Поверите ли, но романы Ильфа и Петрова «12 стульев» и «Золотой телёнок» я в 90-е перечитывал раз в полгода, чем удивлял, даже поражал свою дочь, которая, заметив книгу у меня в руках, вопросительно улыбалась: «Как можно перечитывать одно и то же дважды в год и при этом заразительно смеяться над одними и теми же шутками!». А вот можно!
То же самое и тут. Если написано мастерски, то отчего же не пережить вместе с героями приключение.
Александр Джад # 4 декабря 2022 в 09:58 +1
Привет, Валера!
Вот и я люблю перечитывать полюбившиеся книги. Жаль времени на это всё меньше и меньше...
Ольга Вербицкая # 5 декабря 2022 в 18:49 0
Захватывающий рассказ. Как хорошо, что все выжили!
Александр Джад # 5 декабря 2022 в 19:52 +1
Здравствуйте, Ольга! А уж как я рад. Сам не ожидал.