Пункт назначения "Детство"

По широкому загородному шоссе, преодолевая километр за километром, я еду в иномарке небесно-голубого цвета – недавнее приобретение. В далёком детстве у отца тоже была иномарка (запорожец) и тоже голубого цвета, но больше с салатовым отенком. Моя современная и истинная «иностранка» – «Шкода». В ней комфортно и можно ехать долгое время не испытывая усталости. За окном машины мелькают леса, поля, водоёмы большие и маленькие. Почему-то всегда кажется, что в каждом встречающимся лесу много грибов. И я, как большой любитель «тихой» охоты, вполне могла бы остановиться и проверить сойдутся ли ожидания с действительностью. Однако сегодня у меня другая цель: уехать от суеты и быстроты современного ритма жизни. Говорят, что дороги в детство нет, а я попробую вернуться.

         Немного о себе: меня зовут Виктория. К тридцати пяти годам, можно сказать, что моя жизнь удалась. У меня есть любящий муж, любимый сын и хорошая работа. Выгляжу и ощущаю себя замечательно: высокая, стройная и очень амбициозная. Меня не устраивает роль подчинённой, более привычно командовать. В семье к этому относятся с пониманием. Муж – Саша (43 года), как истинный джентльмен во всём уступает. Если вы скажете, что это проявление слабости, то я не соглашусь с вами. Только любящий и умный мужчина может быть снисходительным к своей второй половине. И этому есть подтверждение – Саша возглавляет большую фирму, в его подчинении не один десяток людей и все до одного уважают его и даже побаиваются. Саша умеет только взглядом поставить человека на место. В нём чувствуется сила, натренированность и упрямство истинного руководителя. Но это на работе. Дома мой Саша само спокойствие. Мы любим всей семьёй выезжать на природу. Наш сынишка – Матвей (5 лет) играет с отцом, ходит с ним за грибами, купается, загорает. А я испытываю в такие моменты не просто счастье, а душевный восторг. На работе тоже всё замечательно. У меня частная психологическая служба, которую я возглавляю вот уже пять лет, имея в подчинении более двадцати человек. Первые два года служба нарабатывала клиентуру, а теперь народ пошел. Как говориться: «Сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя»

Короче, всё замечательно. Нет, не совсем. Очень не хватает поддержки родителей. Мы с Сашей давно похоронили всю свою родню. Иной раз просто поделиться тем, что происходит не с кем.

Вот и сейчас, усталость от суеты вынудила меня уехать. Саша и Матвей поехали на неделю к югу. А я попросила Сашу отпустить меня побывать в Детстве, поностальгировать. Он меня понял.

         Понятно, что в само детство не вернусь. Но мне никто не может помешать пройтись по тем улочкам, где когда-то только бегала (другой способ передвижения мы не признавали). Я остановила машину у старого садика. Здесь не только меня воспитывали, здесь с дворовыми пацанами мы играли в «войнушку». В тот вечер на мне было новое розовое крепдешиновое платье, которое мне сшила мама. Не понимая своей неотразимости, я наравне с мальчишками носилась по закрытой территории детского сада. Потом все, перемахнув, через забор убежали от строгого сторожа. Спрыгнула с забора и я. Только вот земли под ногами не ощутила. Все мои телодвижения не приводили ни к чему хорошему.

         - Попалась, рыбка?! – прозвучал рядом сочный мужской голос.

Только теперь до меня дошло, что повисла я на подоле нового платья.

         - Помочь? Или продолжишь трепыхаться? – в голосе незнакомца слышалась издёвка.

         - Помочь… - еле выдавила я из себя. После этого он немного меня (шестилетнюю девчонку) приподнял и высвободил подол, кстати весь изодранный.

         - Счастливо! – крикнул сторож вдогонку.

Как назло, у подъезда всегда вечером много бабушек. Пришлось заходить задом, чтобы никто не увидел оторванный подол…

         … Мой старый подъезд всё такой же. И даже пахнет, как в детстве. Вполне возможно, этот аромат не для изысканного носа, но сердце сжалось. Помню один случай. Я – двенадцатилетняя девочка быстрее лани, «взлетела» на четвёртый этаж и теперь ждала, когда поднимется бабушка, ведя за руку моего младшего брата. Никите тогда было только четыре годика. Я смотрела вниз на лестницу и во мне боролись два голоса. Один говорил: «Плюнь!», а второй противоречил: «Вдруг плюну и попаду бабушке на очки!» Борьба шла долго. Переборол первый и я плюнула. Вы не поверите, попала ровно на очки бабушке. Спросите: как? Очень просто, она в тот момент решила посмотреть, где затихла внучка и, повернувшись, подняла голову вверх, а там …сюрприз.

Бабушка, моя самая мудрая бабушка, не ругалась. Она сняла очки, достала носовой платок и, протирая, окуляры тихо поинтересовалась: «Вика! Ты что с ума сошла?!»…

         …А, вот киоск, в котором мы жарким летом покупали мороженое. Обычно проблем не было, если продавали просто брикеты шоколадного и сливочного лакомства. Но в тот знойный полдень мы с подругой отстояли огромную очередь за мороженым в вафельных стаканчиках – большая редкость (на ту пору) летом. Жара плавила асфальт, навесов никаких, да ещё продавец очень долго взвешивала каждую порцию. Делалось это так: она брала вафельный стаканчик, ставила его на весы, потом накладывала туда мороженое и снова на весы, снимала стаканчик и либо добавляла ещё, либо убирала. Сто потов сошло с нас пока мы подошли к окошку. Ровно два человека отделяло нас от желаемого. А продавец уже шкрябала по дну флаги. Это первый признак того, что вот-вот появится табличка – «Мороженого нет». Успокаивало то, что впереди всего остался всего один человек. И тут этот один – совсем молодой парень говорит: «Мне двадцать порций!» В очереди наступила тишина. Мы с подругой поняли – не хватит. Какими же злыми глазами мы смотрели на этого парня. Обидно ведь – один человек всего… Парень же словно и не чувствовал нашей злобы. Он спокойно собрал всё мороженое и… принялся его раздавать детям в очереди. Каждому по два. А раздавая сообщал, что это от радости – у него час назад родился сын…

         … Вот та самая лавочка у подъезда. Дело было зимой. Яркое солнце отражалось в каждом сугробе ослепительно яркими радужными блёстками. Я уже училась в четвёртом классе. Дома скука. Душа жаждала приключений. Ждала душа, а нашло это приключение другое место. Я сняла с верёвочки ключ от квартиры и, подняв руку повыше, бросила в большой сугроб у лавочки, что стояла рядом с подъездом. Ключ, как солдатик в воду, нырнул в сверкающее снежное чудо. Хорошо было видно, как говорится, входное отверстие. Но, вы не поверите, я дорыла до самого асфальта, но ключ, как в воду канул. Пришлось до самого вечера слоняться по двору в ожидании родителей…

         … Там на четвёртом этаже наше окно. Вернее, окно моей спальни. Мне уже пятнадцать лет. Перед сном я переодеваюсь в ночную сорочку. Внезапно входит мама:

         - Вика! Что ты себе позволяешь? Как можно переодеваться с открытым окном?

         - Мама! Ты чего?! Мы на четвёртом этаже! Кто меня оттуда увидит?

         - Кому надо - увидит! – резонно замечает мама. – Всегда закрывай в вечернее время шторы!

Когда мама вышла, я потушила свет и выглянула в окно. Вы не поверите, прямо напротив окна стояли парни и смотрели в нашу сторону. Сейчас тоже вечер. Я смотрю на наше бывшее окно. Там горит свет и шторы не задёрнуты. И что же я вижу с того места, где стояли ребята? Только люстру…

         … На этой лавочке я рассказывала маленьким мальчишкам и девчонкам интересные истории. Они поджидали меня каждый вечер. Это вместо того, чтобы сидеть на другой лавочке, со своими сверстниками. Там, где находился тот, кто очень нравился. Как-то бабушка мне сказала: «Вика! Что ты всё с сопляками?! Даже неприлично!» Но я уже не могла от них отказаться.

Тот юноша, что мне нравился был нерешительным. Он смотрел на меня и не более. Даже стало казаться, что я сама всё придумала. Великое слово -«проверка». Многие девушки к нему прибегают. Так сделала и я. Вечером была написана записка от лица другого, якобы влюблённого в меня юноши. В записке говорилось, что даже простое «здравствуй» заставит побить того, к кому адресовано письмо. Писала я левой рукой. Получилось несколько коряво, но очень даже сносно. Письмо скинула в почтовый ящик моего знакомого незнакомца. Это потому так, что он хоть и смотрел, но ни разу не заговорил, не поздоровался. На следующий вечер, проходя мимо их компании, я увидела, как Он отделяется ото всех, подходит близко ко мне и в наступившей тишине, очень чётко и громко говорит: «Здравствуй, Вика!» Непередаваемое счастье окатило меня. Я сдержанно ответила: «Здравствуй!» и уже только дома дала волю своим чувствам. Вскоре мы переехали. Знакомства так и не случилось.

Где сейчас этот юноша и как сложилась его судьба, мне уже не дано узнать.

         Я всё ходила по старому двору, где дома, словно опустились, вросли в землю. Деревья стали трухлявее и, самое главное, здесь чужая жизнь, чужие переживания и чужие лица. Возможно, мне и не нужно было сюда приезжать. Пусть бы всё оставалось возвышенно – романтичным в моей памяти. Но, что сделано, то сделано.

Просто я лишний раз убедилась в народной мудрости, которая говорит, что дважды нельзя войти в одну реку.

Обратно я ехала более спокойно, словно выполнила ту задачу, которую ставила перед собой.

А ещё я вспоминала мой недавний разговор с сыном клиентки. Она жаловалась, что юноша не хочет к ней прислушиваться.  С очень умным видом. Я тогда сказала ему известное изречение: «Дураки учатся на своих ошибках, а умные на чужих!»

А потом подвела итог:

- Вот и подумай, к кому ты хотел бы относиться? -  И вдруг в ответ мне прозвучало:

- А я хочу быть дураком! – и юноша посмотрел мне прямо в глаза.  Он видел моё смущение от того, что услышала совсем не то, что хотела.

- Почему же? – не сразу спросила я.

- Просто хочу сам совершать и сам исправлять свои ошибки! Так лучше пойму Жизнь!

Возвращаясь домой, вдруг подумалось, что я повела себя именно, как тот юноша. Но пусть ко мне не вернулись мои прежние переживания и ощущение счастья детства. Главное то, что они во мне есть.