Было...

6 мая 2020 - Валентина Карпова

 
               К ноябрю 1941 года наш и без того немноголюдный посёлок и вовсе оскудел людьми. Мужчины и парни призывного возраста воевали где-то на фронтах, а на некоторых уже даже пришли похоронки… И почему-то до самого последнего момента очень многим из оставшихся здесь казалось, что беда пронесётся стороной, не заденет своим чёрным подолом, не заметит… Но, конечно же, и не пронеслась, и заметила…
 
               Немцы… Они накатили чёрной волной по примолкшим сразу опустевшим улицам и дворам, и понеслись дальше, к Москве, оставив здесь всего лишь небольшой отряд… Для чего? А я знаю? Нет, они у нас особо не зверствовали… Сытые, ещё не сильно напуганные, просто освободили для своего размещения несколько домов, выгнав жителей в сараи, а то и погреба, что  у нас всегда располагались в глубине садов-огородов.  И -  всё, если не заострять внимание на том, что считали каждую живность (кур, поросят, коров) лично своим подворьем. По вечерам орали пьяными голосами песни под губные гармошки, устраивали танцульки с местными кралями. Удивительное дело – находились желающие, шлындали туда к ним… Иногда постреливали… для острастки, что ли… в никуда…
 
               Впрочем, избу, в которой жила я с детьми, даже они как-то обходили стороной. Видимо, кто-то из вновь объявившихся «лояльных» любой власти успел донести коменданту и о репутации моей хозяйки (почти все поголовно считали её ведьмой, что было не так уж далеко от истины), и о том, что я пострадала от коммунистического режима. И это тоже можно было считать правдой: в зловещем 37-м мужа моего забрали в НКВД по письму всё тех же «доброжелателей», и по тех пор видели… Нас с детьми вышвырнули на улицу… враги народа… Ну, а как же? Особенно младшие девки – одной из которых на тот момент было четыре годочка всего, а другая народилась сразу же после ареста отца… недолго прожила – прибрал Господь… Но, и тем не менее… Вот и пришлось снимать угол у «ведьмы», которая одна изо всех  приняла мою ораву, сдав половину дома… А, может, и ещё почему, но вот как-то не заходили они к нам, чему, признаться, мы были только рады. 
 
               Однако избежать личного контакта с вражиной всё-таки не получилось… Всё произошло в середине ноября. Морозы, помнится,  тогда стояли жуткие – стволы деревьев не выдерживали, лопались. Обычно снегопад предвещал некое послабление в этом смысле, но не в тот вечер: разыгравшийся не на шутку буран лишь усилил ощущение холода, пробирая до костей. Но в доме было тепло. Мы собирались ужинать, когда в дверь громко забарабанили. Приказав детям (дочерям: 17,16 и 8 лет и сыну – 14лет) оставаться на месте, я пошла - посмотреть, кого ещё черти принесли в такую погоду? Батюшки-святы, а там прямо передо мной на крыльце две фигуры с автоматами наперевес – немцы… Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, но потом один из них решительно отодвинул меня в сторону и первым прошёл в сенцы, следом за ним то же самое сделал и второй… Что оставалось? Пошла за ними, уже и не зная к чему быть готовой… Вошли в кухню, на свет и вот тут только я сумела разглядеть своих непрошенных «гостей»… Божечка ж ты мой, да они же совсем ещё дети… Едва ли на пару лет старше моей Шурки…  Грязные, укутавшиеся в какие-то лохмотья в тщетной попытке согреться - короче говоря, жалкое зрелище…
 
          - Стоп! – одёрнула себя мысленно – Что это ты, голубушка моя? Ай, слезу пустить вздумала? Перед тобой враги и в руках у них не деревянные игрушки, а самое настоящее оружие - не смей забывать об этом!
 
            - А я и не забываю! – ответила я молча своему внутреннему голосу – Но, как  мне сейчас поступить прикажешь? Закатить истерику и тем самым подвергнуть жизни собственных детей ещё большей опасности, да? Кто им, этим гадам, может помешать выгнать нас прямо в эту самую минуту на мороз, а то и вовсе перестрелять, как кто-то перестрелял последних кур у соседки? Ну, уж нет… Не дождётесь! – снова мысленно погрозила я неизвестно кому.
 
              Осторожно обошла эту «парочку» и как рявкну на них:
 
           - Что застыли? Пришли, так раздевайтесь!
 
             А потом принесла корыто и наполнила его горячей водой. Ведро с нею всегда стояло в печке на всякий случай – мало ли что? Посуду помыть и то… Положила на табурет последний кусок мыла и кое-что из одежды мужа и снова скомандовала:
 
          - Быстро, мыться! Не хватало ещё, чтобы вы вшей мне сюда притащили… - и ушла в комнату к перепуганным детям, даже не допуская мысли, что немчура могла и не понять моих слов. Хотя корыто само за себя говорило, не так ли?
 
             Но они всё поняли. И минут через двадцать вошли к нам… Присели к столу, а потом один другому что-то «пронемовал», и тот, кивнув, выскочил обратно в кухню, чтобы тут же вернуться уже не с пустыми руками: принёс банку тушёнки и «кирпич» чёрного хлеба и молча положил всё это богатство рядом с чашкой отварной картохи, что была нашим ужином… Молчали… Тогда  он тоже молча открыл банку и, бросив взгляд на меня, подвинул её, словно предлагая распорядиться самой… Вот, ведь как оно… Ну, что ж, когда так – взяла я ту банку и вывалила её содержимое поверх уже остывшей картошки и понесла в печь – погреть: чё есть холодным-то, коль можно по-другому?
 
               Ох, и пировали же мы в тот вечер, не поднимая от чашек глаз в напряжённой тишине, и всё ожидая от них какой-то гадости, какого-то подвоха...  Оказалось, что оба, скрывая даже друг от друга, немного понимали русскую речь. Один был итальянцем, другой румыном. И тот и другой не по собственной воле оказались в России – мобилизация… Верить или не верить их «сказкам» дело десятое. Тогда важнее для меня было то, что они не добавили  беды к той, что уже висела на плечах сорокалетней бабы.  Тащили оба в дом всё, что им удавалось где-то достать: галеты, тушёнку, мыло… как в свою семью… И я брала! Питались с нами за одним столом. хотя почти и не общались, да и приходили они лишь переночевать. А потом просто исчезли незадолго до того, как их всех наши войска  погнали обратно туда, откуда пришли.
*********************************************
Теперь, по прошествии стольких лет, когда речь заходит о войне, мне почему-то вспоминается именно этот рассказ мамы в её редкие минуты откровения... Почему? Не знаю... Хотя и сама я очень хорошо помню, пусть и не в таких подробностях события того, уже такого далёкого во времени, но такого реально близкого в памяти сердца сорок первого года... Восемь мне исполнилось в том марте... А на войне дети взрослели быстро...

           
 
 

© Copyright: Валентина Карпова, 2020

Регистрационный номер №0473384

от 6 мая 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0473384 выдан для произведения:
 
               К ноябрю 1941 года наш и без того немноголюдный посёлок и вовсе оскудел людьми. Мужчины и парни призывного возраста воевали где-то на фронтах, а на некоторых уже даже пришли похоронки… И почему-то до самого последнего момента очень многим из оставшихся здесь казалось, что беда пронесётся стороной, не заденет своим чёрным подолом, не заметит… Но, конечно же, и не пронеслась, и заметила…
 
               Немцы… Они накатили чёрной волной по примолкшим сразу опустевшим улицам и дворам, и понеслись дальше, к Москве, оставив здесь всего лишь небольшой отряд… Для чего? А я знаю? Нет, они у нас особо не зверствовали… Сытые, ещё не сильно напуганные, просто освободили для своего размещения несколько домов, выгнав жителей в сараи, а то и погреба, что  у нас всегда располагались в глубине садов-огородов.  И -  всё, если не считать ещё  того, что считали каждую живность (кур, поросят, коров) лично своим подворьем. По вечерам орали пьяными голосами песни под губные гармошки, устраивали танцульки с местными кралями. Удивительное дело – находились желающие, шлындали туда к ним… Иногда постреливали… для острастки, что ли… в никуда…
 
               Впрочем, избу, в которой жила я с детьми, даже они как-то обходили стороной. Видимо, кто-то из вновь объявившихся «лояльных» любой власти успел донести коменданту и о репутации моей хозяйки (почти все поголовно считали её ведьмой, что было не так уж далеко от истины), и о том, что я пострадала от коммунистического режима. И это тоже можно было считать правдой: в зловещем 37-м мужа моего забрали в НКВД по письму всё тех же «доброжелателей», и по тех пор видели… Нас с детьми вышвырнули на улицу… враги народа… Ну, а как же? Особенно младшие девки – одной из которых на тот момент было четыре годочка всего, а другая народилась сразу же после ареста отца… недолго прожила – прибрал Господь… Но, и тем не менее… Вот и пришлось снимать угол у «ведьмы», которая одна изо всех  приняла мою ораву, сдав половину дома…
 
               Однако избежать личного контакта с вражиной всё-таки не получилось… Всё произошло в середине ноября. Морозы, помнится,  тогда стояли жуткие – стволы деревьев не выдерживали, лопались. Обычно снегопад предвещал некое послабление в этом смысле, но не в тот вечер: разыгравшийся не на шутку буран лишь усилил ощущение холода. Но в доме было тепло. Мы собирались ужинать, когда в дверь громко забарабанили. Приказав детям (дочерям: 17,16 и 8 лет и сыну – 14лет) оставаться на месте, я пошла - посмотреть, кого ещё там черти принесли? Батюшки-святы, а там прямо передо мной на крыльце две фигуры с автоматами наперевес – немцы… Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, но потом один из них решительно отодвинул меня в сторону и первым прошёл в сенцы, следом за ним то же самое сделал и второй… Что оставалось? Пошла за ними, уже и не зная к чему быть готовой… Вошли в кухню, на свет и вот тут только я сумела разглядеть своих непрошенных «гостей»… Божечка ж ты мой, да они же совсем ещё дети… Едва ли на пару лет старше моей Шурки… Какая же сволочь заставила их взять в руки оружие и послала убивать, умирать незнамо где и неизвестно за что? Грязные, укутавшиеся в какие-то лохмотья в тщетной попытке согреться - короче говоря, жалкое зрелище…
 
          - Стоп! – одёрнула себя мысленно – Что это ты, голубушка моя? Ай, Слезу пустить вздумала? Перед тобой враги, не смей забывать об этом!
 
            - А я и не забываю! – ответила я молча своему внутреннему голосу – Но, как  мне сейчас поступить нужно? Закатить истерику и тем самым подвергнуть жизни собственных детей ещё большей опасности, да? Кто им, этим гадам, может помешать выгнать нас прямо в эту минуту на мороз, а то и вовсе перестрелять, как кто-то перестрелял последних кур у соседки? Ну, уж нет… Не дождётесь! – снова мысленно погрозила я неизвестно кому.
 
              Осторожно обошла эту «парочку» и как рявкну на них:
 
           - Что застыли? Пришли, так раздевайтесь!
 
             А потом принесла корыто и наполнила его горячей водой. Ведро с водой всегда стояло в печке на всякий случай – мало ли что? Посуду помыть и то… Положила на табурет последний кусок мыла и кое-что из одежды мужа и снова скомандовала:
 
          - Быстро, мыться! Не хватало мне ещё, чтобы вшей сюда притащили… - и ушла в комнату к перепуганным детям, даже не допуская мысли, что немчура могла и не понять моих слов. Хотя корыто само за себя говорило, не так ли?
 
             Но они всё поняли. И минут через двадцать вошли к нам… Присели к столу, а потом один другому что-то «пронемовал», и тот, кивнув, выскочил обратно в кухню, чтобы тут же вернуться уже не с пустыми руками: принёс банку тушёнки и «кирпич» чёрного хлеба и молча положил всё это богатство рядом с чашкой отварной картохи, что была нашим ужином… Молчали… Он тоже молча открыл банку и, бросив взгляд на меня, подвинул её, словно предлагая распорядиться самой… Вот, ведь как оно… Ну, что ж, когда так – взяла я ту банку и вывалила её содержимое поверх уже остывшей картошки и понесла в печь – погреть: чё есть холодным-то, коль можно по-другому?
 
               Ох, и пировали же мы в тот вечер, да и во все последующие, пока те жили у нас. С месяц, наверное… Оказалось, что оба, скрывая даже друг от друга, немного понимали русскую речь. Один был итальянцем, другой румыном. И тот и другой не по собственной воле оказались в России – мобилизация… Верить или не верить их «сказкам» дело десятое. Тогда важнее для меня было то, что они не добавили мне беды к той, что уже висела на плечах сорокалетней бабы. Румын оказался сыном портного, да и сам кое-что умел. Пошил нам кое-какую одежонку из шинелей: младшей пальтишко, девкам по паре юбок, мне куртёнку. Где он брал эти самые шинели из тонкого сукна чёрного цвета, не спрашивайте, как не спрашивала я его. Оно мне надо?  Тащили в дом всё: галеты, тушёнку, мыло… как в свою семью… И я брала! Питались с нами за одним столом. А потом просто исчезли незадолго до того, как их всех наши войска не погнали обратно туда, откуда пришли.

          Почему-то хочется думать, что им обоим как-то удалось выжить, уцелеть… Пусть бы оно так и было…  
 
 
 
Полюша
И это тоже про войну…
Рейтинг: +9 882 просмотра
Комментарии (7)
Ивушка # 6 мая 2020 в 08:28 +10
сильная духом лит. героиня...
мудрость, разум и инстинкт материнства помогли женщине
в решающую минуту принять решение... den-pobedy
Александр Джад # 6 мая 2020 в 16:03 +5
Не совсем понятно, как, точнее почему эти двое фашистиков оказались в Её доме. А так же причём здесь колдунья? Обходили дом из-за колдуньи или того, что Она была обижена Советской властью. Как-то размыто это, потому и непонятно. Но ещё не поздно всё поправить.
А так рассказ понравился. Неплохо выписан и подан.
Удачи автору!
Сергей Шевцов # 7 мая 2020 в 19:36 +5
Любое художественное произведение должно иметь какой-то смысл. Что должен был вынести читатель из этого рассказа по замыслу автора? Что среди фашистов были "хорошие" люди? А что, эти двое за всю войну так никого и не убили? Их же командиры просто расстреляли бы "жалостливых" солдат за малодушие. Я вспомнил уренгойского школьника Николая Десятниченко, вокруг которого разгорелся скандал после его выступления в бундестаге с резонансным докладом о «невинно погибших» солдатах вермахта. У нас в Донецке многие взятые в плен ВСУ-шники говорят, что из заставили идти на войну, а они этого не хотели. Однако в городском парке Ленинского комсомола есть "Аллея ангелов", посвящённая памяти погибших детей Донбасса. Матери этих мальчиков и девочек вряд ли прониклись бы симпатией к юным фашистам из этого рассказа.
Галина Дашевская # 9 мая 2020 в 10:14 +9
Мне рассказ понравился. А что ведьма, так это происходит от слова ведунья - «та, что обладает ведовством, знанием» Удачи автору!
Пётр Великанов # 17 мая 2020 в 00:00 +7
Этот рассказ реалистичный. Людям довелось многое вынести в те годы. Рассуждать, кто хорош или плох был, может сейчас и легко, а тогда все было, как на ладони.
Владимир Перваков # 18 мая 2020 в 13:02 +6
Хороший рассказ. Реалистичный, правдивый, как говорится: из песни слова не выкинешь.
Автор никого не осуждает, и не оправдывает, и не спекулирует жалостью или ненавистью.
Слышал подобные рассказы от людей, побывавших в оккупации.
Ещё отмечу, что в местах бывшей оккупации, люди часто более приветливые друг к другу и к путникам (по крайней мере, раньше так было). Могу объяснить это только тем, что пережив горе, они лучше понимают жизнь и склонны к доброте. А часть плохих людей перебросилась к врагам при оккупации и ушла с ними.
Удачи автору.
Людмила Комашко-Батурина # 27 мая 2020 в 01:04 +1
Рассказ вполне реалистичен. Прочла с интересом. Мне доводилось слышать от людей, которые были в оккупации, что немцы подкармливали женщин с детьми. Всё проявляла война, как лакмусовая бумажка, и гниль всплывала на поверхность, и милосердие с отвагой. Автору новых творческих успехов.