Незнакомец

Зимним ранним утром солнце не спешило озарять спящий город. Степан Степанович шёл на работу. Он считал себя счастливым. Ведь так бывает всегда, когда человеку хорошо и дома, и на работе. По имени-отчеству его давно никто не называл. Чаще и привычнее, просто Степаныч. Размеренный образ жизни устраивал. Многие, да что говорить, большинство морщились, когда он называл, где работает. Бывали и такие, что старательно избегали встреч с ним после того, как узнавали о его профессии. «Эта работа любит избранных!» -  назидательно повторял Степаныч.

Немного шаркающей походкой он приблизился к городскому моргу. Более чем за двадцать лет работы Степаныч хорошо знал свои обязанности. Он не боялся оставаться ночью с покойниками. «Бояться надо живых, а не мёртвых!» - философствовал он. Правда, про философию, как науку Степаныч не знал.

Если бы кто-то взялся писать портрет Степаныча, то на холсте отразился бы небольшого роста дедушка, с огромной залысиной и вокруг неё пушком седых волос. Но особенно замечательными были глаза санитара – серые в обрамлении сеточки морщин, показывающих, как он не прост. Одновременно и хитреца, и лукавость, и добродушие сквозили во всём облике Степаныча.

Как уже говорилось, работу Степаныч любил. В его смену морг сиял чистотой. Он следил не только за теми, кого привозили, а ещё и за самим помещением. При вскрытиях лучшего помощника для хирурга было не сыскать: и поддержит инструментарий, выполнит тяжёлые распилы, и приведёт операционную в порядок по окончании вскрытия. Но более всего, отмечали хирурги, это уважительное отношение к своим уже не живым пациентам. Казалось бы, кто увидит, кому пожалуется, но быть порядочным даже перед собой Степаныч считал необходимым. После трудового дня Степаныч приводил в порядок всё помещение, потом ставил чайник, доставал нехитрую снедь, что приносил из дома, и наслаждался тишиной, покоем и одиночеством. Его никогда не мучила брезгливость. Очевидно, давно принюхавшись, Степаныч не замечал сладко-гнилостного запаха разложения, который чувствовал любой вновь входящий с улицы человек. 

Старость, конечно, давала о себе знать. К концу рабочего дня ноги «гудели», в коленях ломило. И тот момент, когда, Степаныч сытый, откидывался на спинку обшарпанного стула и прикрывал глаза – были верхом удовольствия. А ещё, он научился сидя спать. Теперь отпала необходимость в кушетке. Сон сидя имел свои преимущества: тело расслаблялось, и немного раскачиваясь, сильнее баюкало; опять же для быстрой надобности удобно (сразу встал и пошёл), а главное, сны приходили приятно-причудливые, очень красочные и реальные. Иногда Степаныч просыпался от того, что сильно склонялся в ту или другую сторону. Бывало голова резко запрокидывалась и тоже будила. В такие минуты санитар жалел, что у стула низкая спинка, поднять бы повыше. Иной раз он даже прикидывал способы наращивания спинки, но дальше рассуждений дело не шло.

Часто Степанычу задавали вопросы о потусторонних явлениях, с которыми связывали морг. Он отвечал, что всё выдумки. Да, иногда слышал какие-то звуки. Но списывал это на канализацию или сквозняк. «Если сам ничего не видел, то и придумывать к чему?!» - так говорил Степаныч особо приставучим.

Очередное дежурство прошло спокойно – новых постояльцев было мало. Степаныч обмыл всех вновь прибывших, аккуратно переодел, определил каждого в свою ячейку, привёл в полный порядок помещение. Затем он закрылся изнутри, прошёл в свою каморку, где уже шумел электрочайник. В зимний день темнеет очень быстро. В каморке горел ночник и создавал совсем уютную, в понимании Степаныча, атмосферу. Наскоро перекусив, Степаныч разложил кроссворд (ещё одно приятное занятие), вооружился остро отточенным карандашом, и стал думать над словами. Он так увлёкся, что ничего вокруг не слышал.

-Здорово, отец! – прозвучал рядом приятный мужской голос.

- Здорово! А ты как здесь оказался, милок? – Степаныч разглядывал незваного гостя. Молодой мужчина оказался высокого роста, атлетического сложения. Лицо разглядеть пока не было возможности – ночник освещал только стол и чуть выше стола.

- Да, как! Открыл дверь и зашёл! – ответ показался очевидным и Степаныч кивнул. – Батя, можно с тобой поговорить?!

- Давай, поговорим! Ночь большая! А что, дома тебя совсем не ждут?

- В том-то и дело что ждут! Заблудился я! – печально ответил незнакомец.

- Так ты присаживайся! – и Степаныч придвинул к столу табуретку.

- Спасибо! – гость присел и теперь стало очень хорошо видно его лицо. Старик даже залюбовался. Таких «породистых» лиц ему давно не доводилось видеть. Всё в полной гармонии: и брови, и открытый лоб, и красивые губы (не худые, но и не толстые), а главное изумительные ярко-голубые глаза и это при том, что мужчина брюнет. «Горе бабам!» – подвёл итог про себя Степаныч.

- Рассказывай! Может, чем и помогу! – радушный хозяин налил гостю чаю, но тот не притронулся к чашке.

- Уехали мы с друзьями на рыбалку! Знаешь, даже не на рыбалку, а так отдохнуть от домашней рутины! – и гость сделал паузу.

- Это верно! Так делать иногда можно! – правильно понял паузу Степаныч.

- Ну, да! – с большим энтузиазмом продолжил рассказчик. – Там выпили! А какая красивая была подружка у моего знакомого! Понравилась и очень! Нет, я на неё не претендовал – чужая! Но Игорь всё не верно понял! Мы подрались! Видишь, как сильно у меня скула разбита! – и гость придвинул лицо ближе к ночнику. Степаныч сначала ничего не разглядел, а потом кожа на лице гостя стала сама разъезжаться. От страха санитар даже зажмурился. А незнакомец придвинулся ещё поближе. Теперь Степаныч видел омертвелые ткани лица и совершенно стеклянные глаза. Мало того, на него пахнуло разложением.  «Господи! Хоть бы он не увидел моего страха!» - в панике думал старик. «Спятил я совсем! Сам же закрывал все двери! Как не догадался, что войти не может никто!»

- Я всё понимаю! Ты поступил верно! – стараясь говорить спокойно, Степаныч продолжил беседу.

- А я о чём? Скажи, зачем тогда было меня убивать? – и незнакомец заплакал. Слёзы кровавыми подтёками бежали по лицу. – Они меня сначала задавили машиной, а потом сбросили в реку с моста! У меня не было и шанса, чтобы выжить! – плечи собеседника вздрагивали, словно он плачет, а лицо оставалось каменно – спокойным, только всё покрылось  кровавыми кривыми ручейками от слёз.

- Старик! Помоги мне! – ночной гость протянул руку к санитару. Тот в ужасе отпрянул.

- Что я могу для тебя сделать? – Степанычу хотелось быстрее закончить этот жуткий разговор.

- Найди моих родных! Пусть меня нормально похоронят!

- Миленький! Как же я их найду в таком большом городе? – старику стало совсем страшно от мысли, что теперь этот гость с ним надолго.

- Это не трудно! Поезжай на сто двадцать пятый километр, что ведёт к Сосновой роще, там у дорожного знака остался мой телефон. Забери его и позвони моим! Обещай, что сделаешь! Только, умоляю тебя, не рассказывай, как я погиб!

После этих слов незнакомца Степаныча что-то резко толкнуло, и он проснулся.

Также горел ночник, вокруг всё сохраняло чистоту и спокойствие, рядом никого не было. «Приснится же такое!» - сомнений в том, что это был сон не осталось. Однако сегодня Степаныч побоялся среди ночи идти в покойницкую, как это делал всегда.

         Только рано утром он зашёл в морозильный зал и прочитал сопроводиловки всех вновь прибывших накануне покойников. Одна показалась интересной. Там было написано: «Неизвестный. Доставлен из такой-то больницы. Травмы несовместимые с жизнью, получены при падении в реку с моста.» По телосложению покойник очень напоминал ночного гостя. Степаныч всё-таки решил, что видел сон и постарался скорее его забыть. Домашние дела отвлекли, и он не думал про ночное происшествие.

         Следующее дежурство было суматошным. Привезли много умерших и всё успокоилось ближе к десяти часам вечера. Только к двенадцати Степаныч привел в порядок помещение. Потом он, по обычаю, перекусил и смог расслабиться. Усталость была столь сильна, что не хотелось отгадывать даже кроссворды. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Дрёма постепенно расслабила и затуманила сознание. Внезапно стало очень холодно. Ночник затрещал и потух, как будто отключили электричество. Что-то ледяное коснулось плеча Степаныча.

- Старик! Что же ты?! Я ведь просил тебя! – рядом со столом чётко различался силуэт человека высокого роста и атлетического сложения. Но теперь он покачивался так, как будто с трудом держался на ногах. Лицо стало землисто-серым, и щетина сделала его ещё темнее и страшнее.

- Так, это же только сон! – невнятно попытался оправдаться Степаныч.

- Сон?!!! Значит, я для тебя только сон?! А, может, вся моя жизнь сон?! Тогда и твоя жизнь станет сном! Хочешь?! Смотри сюда! – и собеседник раскрыл свои ладони совместив их и сделав в виде экрана.

Там отразилась квартира Степаныча. Он увидел, как от боли согнулась его жена, стала звать на помощь, но никого не было рядом.

- Всё–всё, хватит! – взмолился санитар. – Не убивай мою Любушку! Она-то что тебе плохого сделала? Выполню, как ты сказал!

- А помнишь ли ты нужное место? Это ведь был только сон! – ухмыльнулся ночной гость.

«Они ещё и подтрунивать умеют!» - поразился Степаныч. А вслух сказал:

- Помню! Как не помнить!

Сон закончился тем же чувствительным толчком в бок. Теперь санитар не сомневался – не во сне разговаривал он со своим посетителем. Чтобы убедиться в правоте догадки, Степаныч отправился к морозильным камерам. Там он открыл ту в которой лежал неопознанный. Лицо мужчины, и правда, покрылось достаточно густой щетиной.

         Сразу после дежурства, даже не заезжая домой, Степаныч отправился на сто двадцать пятый километр, что ведёт к Сосновой роще. Там он пробыл недолго - быстро нашёл телефон. Очевидно, телефон выпал, когда мужчину сбили машиной. Батарея разрядилась. Дома старик зарядил телефон и позвонил по номеру, который обозначался как «жена». Разговор был тяжёлым. Мужчина уже был объявлен в розыск. Вечером родня приехала в морг. Степаныч тоже был там. Он видел, как убивается от горя молодая женщина. Как плачет десятилетняя девочка всё повторяя: «Папочка! Мой любимый папочка!» На сердце Степаныча было одновременно и тоскливо от всего увиденного, и радостно от того, что теперь тело предадут земле.

         На своё очередное дежурство Степаныч шёл спокойно – он выполнил наказ. Когда дремота подступила, санитар глубоко вздохнул и спокойно прикрыл глаза. Однако, когда вновь в каморке заклубилось что-то сизое и стало зябко, страх сковал сердце стальным обручем.

- Привет, старик! – незнакомец был рядом

- Послушай! Ну, что тебе ещё от меня надо? – мелкая дрожь страха сотрясала тело санитара.

- Тебе от меня надо! – загадочно сообщил гость.

- Мне точно ничего от тебя не нужно! – в сердцах проговорил Степаныч.

- Ты помог мне! Помог даже больше, чем я просил! Меня и похоронили как надо, и нашли тех, кто убил! Наказание здесь будет, а ТАМ дело времени! И я хочу отблагодарить тебя! Я сейчас подержу в руках твой бокал, а потом скажу, что делать дальше! – и тут же бокал Степаныча поплыл вверх. Он покачался несколько секунд в воздухе, а потом плавно встал на своё место на столе.

- Этот бокал отнеси домой и проследи, чтобы твоя любимая жена пила только из него! – гость замолчал.

- А зачем это надо? – Степаныч в страхе не хотел даже трогать то, к чему прикасался покойник.

- Потом всё поймёшь! Сделай для своего и её блага! – и страшный гость растворился в воздухе.

Степаныч проснулся, обвёл глазами коморку. Он заметил, что бокал стоит не совсем так, как он его ставил. Хоть и было жутко брать этот бокал, но старик всё сделал, как ему сказал ночной гость. С этого дня Любушка пила только из этого бокала.

         Больше ночных посещений не было. Через два месяца после описываемых событий, жена пришла домой радостная, с горящими глазами. Они сели ужинать и Любушка рассказала:

- Стёпа! Я тебе не хотела говорить! У меня три месяца назад нашли опухоль в желудке! Сказали, что уже не операбельна! Я стала готовиться к самому худшему! Плохо было целый месяц! Я ничего не могла есть и даже то, что пила вызывало сильную боль! Тебе не говорила – не хотела пугать! – во время рассказа жены Степаныч взял её руку и не отпускал, чувствуя всё большую тревогу. Его глаза сами собой наполнились слезами. «Вот как бывает, - думал он. – других обслуживаю, а в мыслях не держал, что ЭТО может произойти с кем-то родным!»

А жена продолжала, тоже украдкой смахивая слезу.

- Но ты даже не представляешь, что случилось дальше! Мне вдруг стало лучше. И всё выравнивалось день ото дня! Я стала позволять себе то, что не могла раньше позволить! Думала это так всегда бывает перед сильным обострением! И радовалась, что могу есть, что хочу и одновременно готовилась к кончине! А сегодня я была у врача! Стёпа! Исследования показали, что у меня нет никакой опухоли! Они, наверно, тогда просто ошиблись!

Супруги от избытка чувств обнявшись плакали. «Пусть она считает, что это ошибка врачей! Но я-то знаю, кто помог!" - так думал, обнимая свою ненаглядную Любушку, Степаныч.  

На следующий день он узнал место захоронения ночного гостя и отправился на кладбище. Там, стоя у могилы и глядя на портрет красивого мужчины он сказал: «Спасибо за мою Любушку! Царство тебе небесное, мой друг!»