ПРИКЛЮЧЕНИЕ - ЧТО НАДО! (Но, к сожалению, не по Д.Уэстлейку).

От Кики можно было ожидать чего угодно. Правда, иногда он и сам не знал, что может выкинуть в тот или иной момент. Словно внутри моего друга сидел некий бесшабашный чертёнок, которому было плевать на все существующие в природе законы, в том числе физические и химические, так как реакция на любое действие или противодействие была просто непредсказуема.

Вот и сегодня Кика (прозвище определилось как бы само созвучно его фамилии - Якимович) заявился, не сказать, что неожиданно, но негаданно - влез ко мне в комнату своим любимым способом, точнее, через окно. Благо осень только вступала в свои права, и эта довольно удобная в особых случаях амбразура не было пока ещё моей мамой задрапирована на зиму. Я делал вроде бы уроки, а на самом деле читал книгу, что Кика то и другое считал полнейшим отстоем – ну, как можно тратить драгоценное время на подобную ерунду, если на  улице просто сплошное великолепие, а точнее, природа сжалилась и подарила нам такие солнечные деньки, это после недельного засилья дождей.  

-Чувак, ты дома! А твоя мамаша меня слёзно заверила, что тебя нет. Мол, слинял в свою любимую библиотеку. Хорошо, что я заглянул.  

Следует сказать, что моя мама не приветствовала дружбу с Кикой. «Этот обалдуй тебя до добра не доведёт. Колония для несовершеннолетних по нему плачет, а то и тюрьма. К тому, он старше тебя на целый год. Интересно, что может вас связывать?». Ну и нечто в подобном роде. Только я отмахивался: много она понимает. Кика именно тот, с кем бы я пошёл, не раздумывая,  в разведку. 

-Слушай, у тебя есть что пожевать? А то в животе бурчит.

Кика есть хотел всегда, даже если только что встал из-за стола. И куда в него столько лезло. Кика был длинный, худой, нескладный, но невероятно подвижный, а ещё вызывающе рыжий и конопатый. Волосы на голове у него были жёсткие, курчавые, этакими мелкими колечками, словно кто-то каждую волосинку взял, да по отдельности накрутил на гвоздик. Не одна расчёска была обломана об эту шевелюру. Иногда, узрев Кику, некоторые прятали сей предмет личной гигиены от его глаз куда подальше. Я как-то посоветовал приспособить для этой цели грабли, на что Кика усмехнулся: «А что, дельная идея!» - и тут же воплотил сказанной мной как бы в шутку в жизнь, сгоняв быстренько на своих двоих в игрушечный магазин и слямзив там из детского набора оранжевые пластмассовые грабельки. После смотреть на то, как Кика чешет свою шевелюру грабельками, было тем ещё приколом.  

Пожевать было что, но для этого пришлось тащиться на кухню, отложив в сторону увлекательнейшую книгу о приключениях подростков в годы Великой Отечественной войны и накрыв её учебником физики. Так я обычно демаскировался от мамы – если та застанет врасплох, то пусть думает, что я учу уроки. К слову, читал я везде, где только выпадала свободная минута, но чаще всего во время уроков, расположив вожделенный фолиант у себя на коленях, чем не раз был уличён взыскательными педагогами. Но потом, видя бесполезность своих доводов, те просто махнули на меня рукой – сидишь себе тихо, ну и сиди. К тому, вызови они меня в к доске, я мог в любой момент вполне адекватно удовлетворить их любопытство на твёрдую «четвёрку». А большего им и не нужно было. Мне тем более.

-Слушай, Серый, а ничего себе книженция. – Кика сидел, развалившись на диване, и листал «Четверо из России». - Дашь почитать?

-Не дам, - ответил я отказом, и не потому, что было жалко, а потому что данное Кике как бы во временное пользованье больше никогда уже не увидишь. Хорошо, если своё, а если чужое – это уж увольте. – Книга не моя, а библиотечная. Вот прочитаю, тогда пойдём и запишем её на тебя.

-Так бы и сказал, что зажал, - сказал Кика, бросив книгу на диван и набросившись на сварганенные мной на скорую руку бутерброды. Один всё же я успел ухватить для себя.

-Слушай, Серый, есть тема, - когда с бутербродами было покончено, произнёс Кика. – Между прочим, зашибись.

Я выжидающе посмотрел на друга. Опять предложит что-нибудь сумасшедшее, но прикольное. В прошлый раз мы, позаимствовав из дома простыни и натянув на рожи вратарские хоккейные маски, предварительно измазав те фосфорной краской, отправились пугать студенток-первокурсниц, которые вечерами часто прогуливались к Волме – речка такая, красивая, между прочим. Смеху были полные штаны. Видели бы вы, как те девчата разбегались, визжа и сверкая голыми коленками.

-Давай махнём на выходные в лес. 

-Зачем? По грибы что ли?

-Дурья башка! Зачем ехать в лес по грибы, если у нас в Панском парке этих грибов просто завались. Кстати, уже опята пошли. Я видел.

-Тогда зачем?

-Оружие искать.

-Какое оружие?

-А что с войны осталось. Под Смолевичами, знаешь, какие бои шли.

-Знаю. Так тебе оружие и будет лежать на виду.

-Правильно, а вот, если хорошенько покопать, то можно и нарваться…

Я покрутил пальцем у виска.

-Это тогда весь лес придётся перерыть.

-Не весь. Я знаю одно место. Вчера Кулеш бахвалился пацанам, что вырыл почти целенький «шмайссер». Правда, ржавый, но если его смазать хорошенько…

-И, скажи, зачем тебе оружие?

-Как зачем? Ну, ты, Серый, и дурацкие вопросы задаёшь. Хорошая пукалка всегда пригодится. Даже если она и стрелять не будет. Пугануть кого-нибудь. Так что, ты в теме?

Я задумался. Оружие мне в принципе ни к чему. А вот прогуляться в лес было бы неплохо. Природа, и всё такое. Опята оно, конечно, хорошо, а вот если ещё и белые попадутся…

В воскресенье, ещё и солнце не успело взойти, мы уже были на пути к большому приключению. А то, что оно было именно большое, никто из нас не сомневался – нужно было отмахать до места назначения не менее пятнадцати километров. Впрочем, на велосипедах это плёвое дело. Моя «ласточка», проверенная ещё вчера перед пробегом в деле, летела по блестящему мокрому асфальту – ночью прошёл порядочный дождик - молнией, естественно, благодаря моим стараниям. Кика на своей развалюхе за мной едва поспевал. Зато на просёлочной дороге наши шансы уровнялись. А когда и вовсе свернули на лесную извилистую тропинку, то оба уже покатили медленно, а то и вовсе шли пехом, катя велики подле себя – не мудрено было напороться на какой-нибудь сучок или корневище, выступающее из земли.

В воздухе одуряюще пахло сосной, елью, берёзой, короче, осенним лесом. И ещё грибами. Только грибов пока не было видно, да мы их и не искали. Кика, что тот Иван Сусанин, тянул меня всё дальше и дальше от цивилизации, словно доподлинно знал куда ведёт. Короче, складывалось мнение, что он здесь не впервой. Впрочем, вскоре он и сам всё пояснил.

-Мы здесь с батей дрова заготавливали. Точнее, тырили. Видишь, пеньки торчат. Наша работа. Только ты никому. А сейчас пойдём чуть-чуть левее. Велики  придётся здесь оставить. Чего их зря тащить.

Прислонив своих двухколёсных лошадок к соснам, мы, взяв лопаты – у Кики была маленькая сапёрная лопатка, а у меня обычная, только с укороченной ручкой, пришлось вчера насадить, чтобы было удобнее копать, - потянулись вглубь леса. Под ногами трещал хрупкий валежник, пружинили мох и вереск, который кое-где лежал и вовсе сплошным душистым ковром.

Хорошо, что я догадался надеть резиновые сапоги, - идти в лес без подобной обувки равносильно самоубийству – мало ли вдруг какая мерзость здесь ползает. И поэтому безбоязненно ступал вперёд. Зато Кика, возможно, проклял всё на свете, хотя я ему и говорил: «Куда ты в кедах, к тому ещё дырявых, собрался? Одел бы сапоги. Где-то старые отцовские должны быть». На что тот отмахнулся: «Не боись, Серый! Всё будет путём». Но сейчас  было заметно, что не очень – кеды намокли до невозможности, хоть ты их выжимай, и теперь звучно хлюпали на ногах. А вот если б надел сапоги, то  был бы совсем иной коленкор. Впрочем, упрямство вторая натура Кики. Кстати, его тоже зовут Серёга. Только вот по имени его уже никто не окликает, разве что учителя да родители.

-Всё. Кажется, пришли, - сказал Кика и остановился.

Мы встали возле небольшого оврага, увитого разнообразной порослью кустов и тонконогих хлипких осинок, узкого, но длинного, изгибом убегающего вглубь леса. Было видно, что внизу и по бокам оврага во многих местах было всё изрыто-перерыто, словно там прошлась стая голодных кабанов. По-моему, тут ловить было нечего. Если уже кто-то что и искал, то нашёл. О чём я и известил Кике.

-Понятное дело, мы тут рыть и не будем. Думаешь, я совсем того, не соображаю.

-Ничего я не думаю. А тогда где?

-Посуди сам, на что эта траншея похожа?

-Не знаю. Овраг, он и есть овраг.

-Вот, дурья башка! А ещё книжки разные умные читаешь. Это же окопы. Линия, так сказать, обороны.

Я присмотрелся – и вправду. А затем вдруг представил: здесь, где сейчас стоял неприступной сплошной стеной лес, возможно, было чистое поле, или нечто того. И именно на этом месте летом 1944 года велись ожесточённые бои с гитлеровскими захватчиками за освобождение Белоруссии. А ведь подобных мест по всей стране и не сосчитать.

-Знаешь, я не буду копать, - внезапно сказал я после долгого раздумья  и присел на корточки.

-Это почему? – Кика хлопнул глазами. – Что за закидоны, чувак?

-Ты не поймёшь.

-Чего не пойму? А ну давай колись, что ты там такое надумал.

-Ты можешь представить, сколько здесь солдат полегло.  Наших, да и фрицев тоже.

-Ну?!

-Много, я думаю. А сколько крови тут было пролито. И вот эта кровь насквозь пропитала всю землю. А мы теперь здесь станем её кромсать лопатами. Словно по живому. Ради чего?

-Тьфу, на тебя, - в сердцах сплюнул Кика. – Весь настрой испортил своим «словно по живому». Теперь точно копать не будешь. Выходит, мы зря пилили столько кэмэ. Грибов пойти поискать что ли. Хотя какие тут грибы. Лучше уж в тубзик схожу. Только подальше отсюда, а то опять скажешь – место памяти.

И Кика, хлюпая кедами, подался влево в сторону от оврага, пока не скрылся за кустами рябинника. Не прошло и пары минут, как вдруг раздалось его пронзительное «А чтоб тебя!»  и послышался оглушительный треск. Я, не раздумывая, бросился на помощь. И чуть было сам не свалился туда, где угадывались контуры лежащего на земле друга, скрытого завесами рыжей пыли. Провал был где-то метра с два в глубину.  

-Чуть не обделался от страха, - наконец произнёс Кика и взвыл от боли, когда вдруг захотел подняться. – Что за хрень?

Непонятно что он имел в виду под хренью: яму, в которую провалился, или нечто иное.

-Как ты там? – проявил я участие, встревожившись.

-А ты как думаешь? Свались сюда вслед за мной – и узнаешь. Ногу, наверное, подвернул, а то и сломал. Болит, зараза!

-Сейчас я к тебе спущусь, - сказал я, и начал было спускаться в яму.

-Стой! – крикнул Кика. – Даже не думай. А как потом вылезем? Лучше найди что-нибудь длинное и крепкое и опусти сюда вниз.

В словах друга был резон: если ещё и я по дурости загремлю в яму, то тогда кто нас вытащит. Я оглянулся в поисках подходящей жерди, но рядом ничего подобного не нашлось. Пришлось, используя лопату, подрубить у самого корневища молодую стройную берёзку. На варварскую экзекуцию, да простят меня защитники природы, ушло где-то с полчаса. Лопата не топор, и за это время с меня сошло, наверное, с тысячу потов. Правда, потом подтащить обкорнанное дерево до ямы было плёвым делом, если не учитывать исцарапанные руки.

Попросив Кику отползти подальше куда-нибудь в бок, я начал медленно опускать дерево в яму. Всё прошло без сучка и задоринки, словно я только этим всю жизнь и занимался, что опускал в разные провалы жерди, правда, обвалив туда ещё добрую порцию земли. После того, как пыль немного улеглась, самому опуститься вниз по пружинящему стволу даже не составило труда.

Там, кстати, было не так уж и плохо, разве что пахло сырой землёй, трухой и плесенью. Кика сидел в углу и в чём-то ковырялся руками. Присмотревшись внимательно, я заметил, что это было похоже чем-то на человеческие кости, серые, все в трещинах.

-Секи, Серый, что я нашёл.

Я наклонился.  На ладони у Кики лежали две ржавые медали и орден.

-Внутри , было. Медалька одна, кажись,  «За отвагу», вторая непонятная. И что за орден не ясно. Нужно ещё тут пошарить. А вдруг наган какой завалялся. 

-Тебе это надо? - сказал я. – Сейчас нам нужно отсюда выбираться. Ненадёжно здесь всё как-то. Только вначале гляну на твоё копыто. 

-Это у тебя копыто, - улыбнулся кисло Кика. – А у меня нога. Вроде бы ничего страшного. Похоже на вывих. В общем,  жить буду.

Но я всё равно посмотрел. У основания лодыжки всё посинело и раздулось, но серьёзных повреждений и крови не было видно, и, слава богу. Хотя пока мы доберёмся до благ цивилизации, точнее, до больницы, может случиться что угодно. Так что нужно  поспешать. 

Цепляясь руками за ствол, Кика начал медленно, но уверенно подтягиваться вверх, а я снизу легко его подталкивал. В общем, совместными усилиями мы оказались вскоре наверху, где, с пяток минут отдохнув, после  продолжили свой путь. Точнее сказать, Кика вспрыгнул мне на спину, обхватив меня руками за шею, и я, прилагая невероятные усилия, потащил этого борова к оставленным в распадке велосипедам.

Кикин велик и лопаты пришлось припрятать, затащив в кусты и завалив ветками – потом когда-нибудь забёрём. Кика словно тот пан-королевич уселся на багажник, свесив ноги, и я покатил своего железного коня подле себя, стараясь крепче удерживать руль, - как-никак, а везу живого человека. И так катил до самой просёлочной дороги. Ужасно хотелось пить, во рту даже слюны уже не осталось, чтобы хоть сглотнуть. Вот дурынды, собрались в дальнюю дорогу, а про воду забыли. Что ж, придётся потерпеть.

И лишь, вырулив на просёлок, я сел в седло. Сразу стало легче. Только крути педали и смотри на дорогу. Главное, чтоб силёнок хватило. Кому было хорошо, так это Кике – тот вовсю разглагольствовал о своей находке, видимо, не так уж и сильно у него болела нога. Из сумбурного монолога я уяснил, что найденный орден это, скорей всего, орден Славы .

Я оглянулся назад и посмотрел на орден, который Кика вместе с медалями теребил в руке. Теперь награды имели более-менее привлекательный вид – друг сумел как-то отчистить их от ржавчины. И в самом деле, это был орден Славы, и, кажется,  3-ей степени. Такой есть и у моего отчима, впрочем, как и 2-ой степени. Такие ордена вручались за особые боевые заслуги только лицам рядового и сержантского состава. Если б у отчима был бы ещё один орден Славы, то его можно было приравнять к Герою Советского Союза.

-И что ты собираешься делать со всем этим богатством? – спросил я у Кики, не переставая вращать педалями. 

-Как что? Носить буду, дурья ты башка!

Я присвистнул.

-Чего свистишь? Завидно?

-Чему тут завидовать. Только я думаю – это неправильно.

-Что неправильно?

-А то неправильно. Разве ты заслужил эти награды, чтобы носить их? 

-Я их нашёл, а значит, могу делать с ними, что хочу. 

-Не ты, а мы. И значит, я тоже имею право голоса. Я думаю, мы должны отдать эти награды куда следует. А там пускай решают, что делать.

-Вот ещё! А ху-ху не хо-хэ.

Я резко притормозил, да так, что Кика едва  не свалился с велика.

-Серый, ты что творишь? Чуть не долбанулся.

-И надо было, - ответил я, поворачиваясь к Кике. – Чтоб твои мозги на место встали. Ты представляешь, что мы нашли? Останки неизвестного солдата, орденоносца. Может кроме него, если хорошенько порыться, и ещё кто-то найдётся.

-Ну и что?

-А то! Их нужно похоронить, как говорится,  честь по чести. Отдать должное. 

Кика хотел было что-то сказать, но, видимо, передумал и потупил глаза. Но это молчание красноречиво говорило, что он полностью согласен с моими доводами. И всю дорогу до дома мы сдержанно молчали. Каждый думал о своём, а, может быть, об одном и том же...  

Мы, естественно, не пошли "куда следует", а просто Кика отдал найденные награды своей классной учительнице, которая вела кружок "Юных следопытов" - пусть та уж  сама  всё дальше и проворачивает.  Кика потом ходил по школе гоголем, - к этому времени нога прошла, тем более, ничего страшного и не случилось, простой вывих, как я предполагал.  К слову, про моё участие в этом деле и не упоминалось.  Да я и не в обиде. Тем более, мои думы были заняты совершенно другим - я влюбился, как говорится, нежданно-негаданно. Впрочем, это уже другая история. 

Вот жаль только, что я не запомнил имени и фамилии того, чьи останки мы случайно нашли. Оказывается, это несложно было установить по серийным номерам , указанным  на медалях и ордене, достаточно только послать запрос в нужное ведомство. 

Но хорошо то, что всё хорошо закончилось. В общем,  приключение было - что надо!