Помочь сайту
Поздравления
Сказка
2 марта 2018 -
Александр Джад
С самого детства Татьяна любила читать. Не сказать, что она читала всё подряд, но с возрастом вкусы постепенно менялись. Сначала она зачитывалась сказками Алексея Толстого, потом Марком Твеном, Стругацкими, Ефремовым. В зрелом возрасте перешла на детективы. Потом и это приелось. Разве что Эрл Стенли Гарднер отличался от многих детективщиков не пустошностью (терпеть не могла пустозвонство как в жизни, так и в литературе). Теперь же ей нравились так называемые женские или, по-другому, любовные романы. Чтиво хоть и легкомысленное, но всегда увлекательное и возбуждающее.
Семья, быт не то чтобы уж очень сильно заедали, но, безусловно, отвлекали от возвышенных запросов её поэтической, утончённой натуры. Хотелось ласки, тепла. Прижаться к любимому, почувствовать его и просто сидеть так долго-долго, обнявшись. И молчать, разговаривая лишь сердцем, растворяясь друг в друге.
Но в реальности, как долго так просидишь? Час, два? Пять минут, десять? На сколько таких посиделок мужниного терпения хватит? На раз, два или десять? В жизни это (как говорит современная раскрепощённая молодёжь) не проканает. Да и возраст... кое-что в этой жизни уже видела и прочувствовала. Так что теперь хотелось нечто большего, а не только прижаться. Но большего совсем не по количеству...
Вот и стали книги той единственной отдушиной, где могла позволить себе всё. Она читала и представляла на месте главных героинь не кого-то абстрактного, а именно себя, дополняя авторскую трактовку своим собственным, ничем не скованным воображением.
Вечер пятницы. За спиной рабочая неделя со своими заморочками и накопившейся усталостью. Одно радовало — завтра начнутся выходные. Надо наготовить еды (от этого всё равно никуда не деться!), чтобы потом отдыхать в полную силу. Татьяна сидела в кухне, расслабляясь, словно копя силы к последнему рывку, когда в прихожей раздался звонок.
Она покорно встала и пошла открывать. Несмотря на усталость, любила, когда кто-нибудь приходил. Для мужа ещё рано, дочка убежала в бассейн. Значит, это не они.
Открыв дверь, Татьяна увидела подругу Ингу, всю светившуюся и окрылённую (это было видно даже невооружённым глазом). Инга буквально влетела в квартиру.
— Ты представляешь? — прямо с порога начала она. — По случаю купила недели две назад роман Арсения Львова «Что бы ни случилось» и только вчера наконец-то выбрала время и решила начать читать. Сама знаешь, из-за большой нагрузки на глаза редко стала позволять себе это удовольствие, особенно по вечерам. Ну и что ты думаешь? Пока не прочитала всю книгу, не уснула. Однако ж он шалун и ещё какой по отношению к женскому полу! Так красиво описывает пикантные сцены, что, думаю, молодёжи у него надо поучиться, как обходиться с девушками.
— Мне-то это зачем? — наполнив и включив электрочайник, сказала Татьяна. — Я пока ориентацию менять не собираюсь.
— Шуточки, однако, у тебя... — скинув сапоги и куртку, Инга присела к столу. — Ты послушай. Присутствует там, конечно, сказка, но без этого, думаю, невозможно.
— В сказках всегда всё красиво, — задумалась Татьяна. — Вот в жизни...
— Именно! — продолжала наступление подруга. — Даже если ты стоишь на краю огромной пропасти и до тех пор, пока не сделан шаг, не всё в жизни потеряно. А даже если и сделан, всё равно ещё остаётся надежда зацепиться за какой-нибудь выступ или карниз и понять: жизнь не так уж плоха. Очень часто мы не понимаем: всё, что с нами случается — это закономерность. Порой надо лишь остановиться, присмотреться и попытаться понять. Хочешь быть счастливым — будь им!
— Банально... — хозяйка поставила на стол печенье в вазочке, чашки, насыпала в них заварки и залила кипятком.
— Может, и так, — пригубила обжигающий напиток гостья. — Но это правильно. Поверь, я получила огромное удовольствие. Даже бессонная ночь не смогла испортить мне такого приятного впечатления, которое осталось у меня после прочтения.
— Ты так агитируешь, как будто автор тебе сват или брат...
— Бери выше, подруга.
— Что значит выше? — опешила Татьяна.
— Он не только обаятельный и замечательный человек, но ещё и просто очень хороший писатель. Говорю от чистого сердца.
— Откуда ты знаешь? — зная вольный нрав подруги, насторожилась хозяйка квартиры.
— Так думаю, — на полном серьёзе, откусив печенье, сказала Инга. — Он мне стал как родной.
— А-а... — успокоилась Татьяна. — Это другое дело. Давай сюда твой роман, почитаем.
— Ты это... — подруга вдруг споткнулась о слова. — Будешь читать, на ус мотай.
— Чего мотать?
— Потом сама поймёшь! — Инга вдруг засобиралась. — Всё. Мне некогда. Побегу. Завтра пообщаемся.
— А чай?
— Потом. Всё потом. Ко мне сегодня Владик обещал заглянуть. Надо быть во всеоружии. Чмоки-чмоки! Пока!
Инга в спешке натянула сапоги, куртку и выскочила из квартиры, оставив подругу в полном смятении. Что это было? Татьяна взяла в руки книгу. «Что бы ни случилось». Вот, блин, закавыка. Что может случиться? А может, подруга как раз хотела, чтобы всё случилось? Она такая непредсказуемая. Посмотрим. И, надев фартук, принялась выставлять на рабочий стол необходимые для готовки продукты.
Небольшой кабачок, пять-шесть средних картофелин и столько же репчатого лука, две морковки, помидор, чеснок, свежий укроп, петрушка. Овощное рагу? В общем-то да. Но в овощное рагу можно добавить ещё всякой всячины. Будет тоже вкусно... но не так. Ничего лишнего и отвлекающего! Вот девиз настоящей хозяйки. И вовсе не из экономии.
Забросив первую партию продуктов в казан, убрала со стола, вымыла посуду, присела к столу и только теперь взяла в руки книгу. Есть свободная минута, почему бы не почитать?
Не сказать, чтобы книга сразу захватила, интересно, не более того. Но вот потом...
«...Не прекращая притязаний, Дмитрий расстегнул свою куртку, скинул прямо на пол и сбросил с Таиных плеч бретельки свободного сарафана (одежда вроде бы не по сезону, но в доме тепло, а ему, она знала, надо открыть доступ к любой части тела без промедления)».
Как интересно, моего мужа зовут тоже Дима, а меня Таня. Очень схоже — Тая, Таня... Как там? «...надо открыть доступ к любой части тела без промедления». Во дают!
«...Возбуждение — вещь заразная. Нетерпеливыми пальчиками Тая расстегнула пуговицы у него на рубашке, стянула её с плеч и прижалась губами к горячему, вкусно пахнущему мужчиной телу».
Вкусно пахнущему — это как? Приятно пахнут цветы, духи или...
— Ой! — всполошилась любительница чтения, принюхиваясь. — Рагу! Чуть не забыла!
Она приподняла крышку. Слава богу! Помешала деревянной лопаткой. Понюхала. Аромат!.. Взяла в руки книгу и, не отходя от плиты, продолжила читать.
«...Всё началось немедленно, прямо здесь, в прихожей — взбудораженно, захватывающе и умопомрачительно».
Мой Димка... — размышляла она, — нет, никогда он так не поступал. Чего спешить? Это от нас никуда не убежит. Поужинали. Отдохнули. Вот потом, как обычно...
Задумавшись, она автоматически, но как-то особенно неистово помешивала рагу. Интересно, как это — «взбудораженно, захватывающе и умопомрачительно»?
Мысли никак не отпускали от лакомой темы. В груди разгорался огонёк, пока ещё неясный, слабенький и неуверенный. Но на благодатной почве порой даже малой искры достаточно, чтобы вспыхнуло пламя.
Домашние ещё не пришли. Она выложила в рагу оставшиеся продукты. Дала ещё пару минут потомиться. Выключила газ и прикрыла казан полотенцем. Пусть доходит и набирается ароматов. Присела к столу и продолжила читку.
«...Дмитрий встал. Наталья не шелохнулась, только затаилась и замерла в ожидании».
Ну ни фига себе этот Дима?! Ещё от Таи не остыл, уже Наташа. Вот мужики... Точно говорят: кобель — он и в Африке кобель! Дольше рассуждать она не смогла, лишь читала.
«...Подошёл к ней. Она не проводила его взглядом, словно точно знала, что за этим последует. Зашёл сзади, положил руки ей на плечи. Наташа прикрыла глаза. Принялся нежно, так нежно, что у самого закружилась голова, массировать, опуская ладони довольно низко, почти до самой груди. Наташа потёрлась щекой о его руки. Дима перестал перебирать пальцами и лишь только обозначил желание, как она тут же покорно встала и спиной прижалась к нему. Он дал волю рукам, не пропуская ни одного миллиметра её тела. Она часто задышала, слегка постанывая, что привело его в жуткий трепет. Он поцеловал её шею, осторожно тронул мочку уха, одновременно расстёгивая блузку. Расстегнул. Спустил с плеч. Наташа обхватила его руками, сильно прижала и принялась водить бёдрами, словно пытаясь вобрать в себя, быть ещё ближе и плотнее. Дима, не останавливаясь, покусывал плечи, спину. При каждом касании её мышцы сокращались, она прогибалась, стонала, всхлипывая от удовольствия, словно сотни крошечных мурашек бегали сзади, топча её своими маленькими щекочущими ножками».
У-ух! Вот это да! Изнутри поднималась истома, словно от реальной близости. Дамский угодник, блин... Дыхание стало прерывистым и коротким. Нет, так не бывает...
Татьяна отложила книгу в сторону и встала. Ну не может такого быть, как сказал классик: ни-ког-да! Надо Димке дать почитать.
Она вышла в прихожую к зеркалу. Посмотрела на себя. Щёки раскраснелись, глаза горят. В груди всё так и поёт. К низу живота накатывается приятная тяжесть. Как пишет мерзавец! Так нельзя! «Вкусно пахнет мужчиной», — вспомнила она строки из романа.
Подошла к вешалке, прижалась носом к мужниной куртке. А ведь точно, именно вкусно, точнее не скажешь. Как-то подруга ещё по-молодости советовала: «Выходи замуж, знаешь, как здорово? За уши потом не оттянешь!» Тогда она её не понимала.
Татьяна вернулась в кухню, посмотрела на часы. Ещё как минимум час. Взяла книгу, прошла в комнату, присела на диван и поджала под себя ноги.
«...Не удержавшись, Дима наклонился и поцеловал не прикрытую юбчонкой прохладную коленку. Наташа не отстранилась, не оттолкнула. Лишь пригнулась и потёрлась щекой о его макушку. Он осторожно, боясь спугнуть, пропустил руку между её коленок. Она не отпрянула, казалось, наоборот, расслабилась и затаилась в ожидании».
Вот дура! Что она ему позволяет? Может, он маньяк. А она тут будьте-здрасьте — растопырилась. От этих мыслей стало полегче. Ведь правда дура дурой. Вообще мы, бабы, дуры. Надо нам их такое всякое выносить?..
Но возбуждение не отпускало.
«...Пойми этих женщин. Правильно говорят: их категоричное нет — это конкретное и бескомпромиссное да».
Ага, сейчас! Только мужик такое мог написать. Лично моё «нет» — это нет! Ишь ты, мужей наших на что науськивает!
«...Рука мягко продвигалась, всё глубже погружаясь в запретную зону. Что это? Чулки? Шершавая ткань закончилась более грубым и безумно возбуждающим пояском».
У меня нет чулок. Сейчас же у всех колготки. Надо купить. И пояс. Ой, что это я? Какие на хрен чулки? Совсем зазомбировалась!
«...Свободной рукой Дмитрий покрутил барашек на сиденье, и спинка вместе с молодой женщиной медленно стала опускаться, постепенно принимая горизонтальное положение. Дима без стеснения откинул юбку и впился губами туда, где только-только закончился кружевной материал опояска. Наталья томно застонала...»
Звонок в квартиру раздался словно выстрел. Татьяна захлопнула книжку. Сунула её под подушку. Засуетилась, бросилась к платяному шкафу, запихала между полотенцами, прикрыла дверцу и лишь на секунду застыла в задумчивости. Дима пришёл. У него, конечно же, был свой ключ, но Татьяна знала — он любил, когда она встречала его.
Он стоял перед ней такой красивый, мужественный, родной. Её Димка, которого она, казалось, знала сто лет. Она чувствовала его как никто другой. Как никто другой знала все его чёрточки и заморочки, все его прихоти и желания. Он стоял перед ней такой уставший, родной, милый и желанный. И он это почувствовал.
«...Несмотря на усталость, волнение постепенно передалось и ему. ...Она впивалась в губы, тут же отталкивала и мгновенно набрасывалась вновь. Покусывала, царапала и довела его тем самым до предела, после которого он уже плохо соображал и, казалось, готов был в неистовстве разорвать женщину на части. И повторялось это вновь и вновь, пока они уже под утро не забылись глубоким сном в объятиях друг друга».
Строки из романа стояли перед глазами. Всё получилось. Муж только спросил: «Что с тобой?» И, не дождавшись ответа, захлопнул за собой дверь.
— Нет, не надо... — как во сне шептала Татьяна. — Не здесь! — Но безропотно подчинялась воле любимого и совершенно не сопротивлялась.
«...Она принялась расстёгивать ему пуговки. Постепенно. Одну за другой. Сверху вниз. Расстегнула последнюю. Стащила с плеч. Не поднимая головы, осторожно коснулась губами его влажной шеи. Провела языком...»
Что происходит на самом деле, в реальности? Всё так смешалось и запуталось...
«...Дмитрий осторожно принялся расстёгивать ей блузку. Так же, как только что это делала она. Не спеша. Пуговка за пуговкой. Расстегнул. Запустил руки за спину. Упругое молодое тело девушки мелко дрожало. Он потёрся щекой о её волосы. Руки сами опустились к её талии, расстегнули пуговички на юбке. Она повела бёдрами, пытаясь ему помочь. Сердце в восторге взлетело ввысь. Дмитрий готов был сойти с ума от счастья...»
Привёл её в чувство всё тот же звонок. Всё привиделось... Вот, блин! Она спохватилась. До сих пор Димка стоит за дверью и ждёт, пока ему откроют! Не дождался. Когда она выбежала в прихожую, он уже снимал куртку.
— Пожрать что есть? — спросил Дмитрий, стягивая ботинки. — Голодный как волк. С утра маковой росинки во рту не было.
— Не бережёшь ты себя, Димчик! — Татьяна подошла и принялась расстёгивать ему рубашку. Пуговка за пуговкой...
— Ты чего это? — в недоумении вскинул брови муж. — Спать ещё не ложимся. Рубашку снимать не надо.
Татьяна, будто обожглась, отдёрнула руки и отпрянула к стене.
— Это всё Неклюдов, — сунув ноги в тапочки, Дмитрий прошёл в ванную комнату. — Вечно у него план горит. Лучше бы станки новые заказал. На таком хламье приходится работать, — он открыл кран и принялся мыть руки. — Они, понимаешь, ломают, а я — чини! Чего жрать-то?
Это была не грубость, просто манера у него такая. А так он хороший, добрый. Подарки на праздники дарит...
— Сейчас сосиски отварю, — Татьяна кинулась в кухню. — Чтоб горяченькие, — поставила воду на газ. — А гарнир — твой любимый, с кабачком.
— С кабачком — это хорошо... — потягивая воздух носом, сказал Дмитрий. — Эт я люблю...
Он присел к столу, придвинул к себе хлеб. В поведении жены что-то было не так. Дмитрий незаметно поглядывал на неё. Красивая. На другой бы не женился. Прошло больше десяти лет как они вместе, а влечение не проходило. Фигурка, ножки, попка и вообще...
Татьяна поставила на стол тарелки, достала из ящика вилки. Неожиданно Дмитрий обхватил её чуть выше колен, придержал. Она застыла. Кровь бросилась ей в голову и запульсировала, стуча маленькими молоточками в висках. Почти как в романе, — припомнила Татьяна. — Это когда Дмитрий уже вроде как женился на Марине и остепенился...
«...Марина хотела вернуться на место, но Дмитрий не позволил. Он резко, но как можно нежнее развернулся и, не вставая, не выпуская из рук, принялся целовать, залезая ладонями под футболку и опускаясь губами постепенно всё ниже и ниже. Кто такое может равнодушно выдержать? Никто. Марина не была исключением. Она запустила руки ему под рубашку и принялась, слегка массируя, поцарапывать ноготками спину. Потом наклонилась, взяла его лицо в ладошки и ласкала, ласкала, ощупывая каждую складочку, каждую морщинку...»
Татьяна положила вилки на стол и осторожно, словно боясь обжечься, погладила мужа по лицу, потом пропустила ладошки под его майку и принялась... Ну, так же, как в книге...
— Чего царапаешься? — Дмитрий ослабил хватку, словно устыдившись своего порыва. — У меня там не чешется.
— Прости... — Татьяна отпрянула к плите. — Я нечаянно.
Дмитрий лишь головой покачал. Точно с ней сегодня что-то не так.
После ужина муж долго читал газету. Тем временем Татьяна убрала со стола, помыла посуду. Около восьми, возбуждённая и радостная с тренировки вернулась дочь — улучшила свои показатели на какие-то доли секунды. Здорово! Пока что ей так мало надо, чтобы почувствовать себя счастливой.
Потом они долго молчали в постели. Дмитрий ворочался, сопел — всё никак не мог пристроиться. Татьяна лежала на спине, натянув одеяло до подбородка, придерживала его двумя руками и завороженно прислушивалась к мужу.
Он всё же не вытерпел. Положил свою тяжёлую ладонь ей на грудь. Она как бы откликнулась, но не шевельнулась, но он понял. Приблизился, поцеловал в плечо, шею... Потом всё было как обычно, по-семейному, и он почти сразу успокоено, с сознанием исполненного долга, уснул. Она попыталась прижаться к нему — не чужой всё-таки.
— Жарко, — пробурчал он сквозь сон и отодвинулся.
Татьяна легла на спину и, глядя в потолок, вспомнила строчки из книги:
«...С первобытной неистовостью они ринулись в необъятное. И всё закружилось в вихре новых, не познанных и не растраченных ранее ощущений. Всё смешалось: стены, пол, потолок, земля, небо, деревья, кусты, даже цветы на полях. Всё слилось, сгрудилось, смешалось во всеобъемлющем, всепоглощающем чувстве любви».
Вспомнила и тихо, так, чтобы, не дай бог, не услышал муж, заплакала.
«Стерва всё-таки Инга», — под всхлипы думала Татьяна. — Подсунула книжку. Ночь, видите ли, она не спала. Постаралась, зараза. Теперь и мне не уснуть. Добилась. Ну почему в жизни никогда не бывает так, как хочется? Подразнить хотела? Глупая. Видно, думает: что может быть проще? Прочитал, понравилось, примени. Не-а. Это у неё — не этот, так тот. А тут...
«...Для чего вообще нам дана жизнь? — книга не отпускала, выдавая несбыточные рецепты. — Получать удовольствие? На самом деле, как бы мы не отрицали и не сопротивлялись (с фактами-то не поспоришь), всё, что не делается, совершается именно для этого. Неважно, что нас заводит и удовлетворяет: еда, секс, работа. Мы всё делаем так, чтобы этот момент, минута, час или день, наконец, настал и продолжался как можно дольше...»
Лёжа на спине с открытыми глазами, Татьяна тихо плакала, понимая — как бы этого не хотелось, с ней такого умопомрачительного и безумного не может случиться никогда.
Придя к такому заключению, она, удивительное дело, начала понемногу успокаиваться. Ну, Инга! Вытерла слёзы. Не может случиться никогда? Прислушалась. Муж сладко посапывал после праведных трудов. Конечно, никогда. Уже окончательно засыпая и словно уговаривая себя, как заклинание твердила она. Никогда. Ни-ког-да...
Семья, быт не то чтобы уж очень сильно заедали, но, безусловно, отвлекали от возвышенных запросов её поэтической, утончённой натуры. Хотелось ласки, тепла. Прижаться к любимому, почувствовать его и просто сидеть так долго-долго, обнявшись. И молчать, разговаривая лишь сердцем, растворяясь друг в друге.
Но в реальности, как долго так просидишь? Час, два? Пять минут, десять? На сколько таких посиделок мужниного терпения хватит? На раз, два или десять? В жизни это (как говорит современная раскрепощённая молодёжь) не проканает. Да и возраст... кое-что в этой жизни уже видела и прочувствовала. Так что теперь хотелось нечто большего, а не только прижаться. Но большего совсем не по количеству...
Вот и стали книги той единственной отдушиной, где могла позволить себе всё. Она читала и представляла на месте главных героинь не кого-то абстрактного, а именно себя, дополняя авторскую трактовку своим собственным, ничем не скованным воображением.
Вечер пятницы. За спиной рабочая неделя со своими заморочками и накопившейся усталостью. Одно радовало — завтра начнутся выходные. Надо наготовить еды (от этого всё равно никуда не деться!), чтобы потом отдыхать в полную силу. Татьяна сидела в кухне, расслабляясь, словно копя силы к последнему рывку, когда в прихожей раздался звонок.
Она покорно встала и пошла открывать. Несмотря на усталость, любила, когда кто-нибудь приходил. Для мужа ещё рано, дочка убежала в бассейн. Значит, это не они.
Открыв дверь, Татьяна увидела подругу Ингу, всю светившуюся и окрылённую (это было видно даже невооружённым глазом). Инга буквально влетела в квартиру.
— Ты представляешь? — прямо с порога начала она. — По случаю купила недели две назад роман Арсения Львова «Что бы ни случилось» и только вчера наконец-то выбрала время и решила начать читать. Сама знаешь, из-за большой нагрузки на глаза редко стала позволять себе это удовольствие, особенно по вечерам. Ну и что ты думаешь? Пока не прочитала всю книгу, не уснула. Однако ж он шалун и ещё какой по отношению к женскому полу! Так красиво описывает пикантные сцены, что, думаю, молодёжи у него надо поучиться, как обходиться с девушками.
— Мне-то это зачем? — наполнив и включив электрочайник, сказала Татьяна. — Я пока ориентацию менять не собираюсь.
— Шуточки, однако, у тебя... — скинув сапоги и куртку, Инга присела к столу. — Ты послушай. Присутствует там, конечно, сказка, но без этого, думаю, невозможно.
— В сказках всегда всё красиво, — задумалась Татьяна. — Вот в жизни...
— Именно! — продолжала наступление подруга. — Даже если ты стоишь на краю огромной пропасти и до тех пор, пока не сделан шаг, не всё в жизни потеряно. А даже если и сделан, всё равно ещё остаётся надежда зацепиться за какой-нибудь выступ или карниз и понять: жизнь не так уж плоха. Очень часто мы не понимаем: всё, что с нами случается — это закономерность. Порой надо лишь остановиться, присмотреться и попытаться понять. Хочешь быть счастливым — будь им!
— Банально... — хозяйка поставила на стол печенье в вазочке, чашки, насыпала в них заварки и залила кипятком.
— Может, и так, — пригубила обжигающий напиток гостья. — Но это правильно. Поверь, я получила огромное удовольствие. Даже бессонная ночь не смогла испортить мне такого приятного впечатления, которое осталось у меня после прочтения.
— Ты так агитируешь, как будто автор тебе сват или брат...
— Бери выше, подруга.
— Что значит выше? — опешила Татьяна.
— Он не только обаятельный и замечательный человек, но ещё и просто очень хороший писатель. Говорю от чистого сердца.
— Откуда ты знаешь? — зная вольный нрав подруги, насторожилась хозяйка квартиры.
— Так думаю, — на полном серьёзе, откусив печенье, сказала Инга. — Он мне стал как родной.
— А-а... — успокоилась Татьяна. — Это другое дело. Давай сюда твой роман, почитаем.
— Ты это... — подруга вдруг споткнулась о слова. — Будешь читать, на ус мотай.
— Чего мотать?
— Потом сама поймёшь! — Инга вдруг засобиралась. — Всё. Мне некогда. Побегу. Завтра пообщаемся.
— А чай?
— Потом. Всё потом. Ко мне сегодня Владик обещал заглянуть. Надо быть во всеоружии. Чмоки-чмоки! Пока!
Инга в спешке натянула сапоги, куртку и выскочила из квартиры, оставив подругу в полном смятении. Что это было? Татьяна взяла в руки книгу. «Что бы ни случилось». Вот, блин, закавыка. Что может случиться? А может, подруга как раз хотела, чтобы всё случилось? Она такая непредсказуемая. Посмотрим. И, надев фартук, принялась выставлять на рабочий стол необходимые для готовки продукты.
Небольшой кабачок, пять-шесть средних картофелин и столько же репчатого лука, две морковки, помидор, чеснок, свежий укроп, петрушка. Овощное рагу? В общем-то да. Но в овощное рагу можно добавить ещё всякой всячины. Будет тоже вкусно... но не так. Ничего лишнего и отвлекающего! Вот девиз настоящей хозяйки. И вовсе не из экономии.
Забросив первую партию продуктов в казан, убрала со стола, вымыла посуду, присела к столу и только теперь взяла в руки книгу. Есть свободная минута, почему бы не почитать?
Не сказать, чтобы книга сразу захватила, интересно, не более того. Но вот потом...
«...Не прекращая притязаний, Дмитрий расстегнул свою куртку, скинул прямо на пол и сбросил с Таиных плеч бретельки свободного сарафана (одежда вроде бы не по сезону, но в доме тепло, а ему, она знала, надо открыть доступ к любой части тела без промедления)».
Как интересно, моего мужа зовут тоже Дима, а меня Таня. Очень схоже — Тая, Таня... Как там? «...надо открыть доступ к любой части тела без промедления». Во дают!
«...Возбуждение — вещь заразная. Нетерпеливыми пальчиками Тая расстегнула пуговицы у него на рубашке, стянула её с плеч и прижалась губами к горячему, вкусно пахнущему мужчиной телу».
Вкусно пахнущему — это как? Приятно пахнут цветы, духи или...
— Ой! — всполошилась любительница чтения, принюхиваясь. — Рагу! Чуть не забыла!
Она приподняла крышку. Слава богу! Помешала деревянной лопаткой. Понюхала. Аромат!.. Взяла в руки книгу и, не отходя от плиты, продолжила читать.
«...Всё началось немедленно, прямо здесь, в прихожей — взбудораженно, захватывающе и умопомрачительно».
Мой Димка... — размышляла она, — нет, никогда он так не поступал. Чего спешить? Это от нас никуда не убежит. Поужинали. Отдохнули. Вот потом, как обычно...
Задумавшись, она автоматически, но как-то особенно неистово помешивала рагу. Интересно, как это — «взбудораженно, захватывающе и умопомрачительно»?
Мысли никак не отпускали от лакомой темы. В груди разгорался огонёк, пока ещё неясный, слабенький и неуверенный. Но на благодатной почве порой даже малой искры достаточно, чтобы вспыхнуло пламя.
Домашние ещё не пришли. Она выложила в рагу оставшиеся продукты. Дала ещё пару минут потомиться. Выключила газ и прикрыла казан полотенцем. Пусть доходит и набирается ароматов. Присела к столу и продолжила читку.
«...Дмитрий встал. Наталья не шелохнулась, только затаилась и замерла в ожидании».
Ну ни фига себе этот Дима?! Ещё от Таи не остыл, уже Наташа. Вот мужики... Точно говорят: кобель — он и в Африке кобель! Дольше рассуждать она не смогла, лишь читала.
«...Подошёл к ней. Она не проводила его взглядом, словно точно знала, что за этим последует. Зашёл сзади, положил руки ей на плечи. Наташа прикрыла глаза. Принялся нежно, так нежно, что у самого закружилась голова, массировать, опуская ладони довольно низко, почти до самой груди. Наташа потёрлась щекой о его руки. Дима перестал перебирать пальцами и лишь только обозначил желание, как она тут же покорно встала и спиной прижалась к нему. Он дал волю рукам, не пропуская ни одного миллиметра её тела. Она часто задышала, слегка постанывая, что привело его в жуткий трепет. Он поцеловал её шею, осторожно тронул мочку уха, одновременно расстёгивая блузку. Расстегнул. Спустил с плеч. Наташа обхватила его руками, сильно прижала и принялась водить бёдрами, словно пытаясь вобрать в себя, быть ещё ближе и плотнее. Дима, не останавливаясь, покусывал плечи, спину. При каждом касании её мышцы сокращались, она прогибалась, стонала, всхлипывая от удовольствия, словно сотни крошечных мурашек бегали сзади, топча её своими маленькими щекочущими ножками».
У-ух! Вот это да! Изнутри поднималась истома, словно от реальной близости. Дамский угодник, блин... Дыхание стало прерывистым и коротким. Нет, так не бывает...
Татьяна отложила книгу в сторону и встала. Ну не может такого быть, как сказал классик: ни-ког-да! Надо Димке дать почитать.
Она вышла в прихожую к зеркалу. Посмотрела на себя. Щёки раскраснелись, глаза горят. В груди всё так и поёт. К низу живота накатывается приятная тяжесть. Как пишет мерзавец! Так нельзя! «Вкусно пахнет мужчиной», — вспомнила она строки из романа.
Подошла к вешалке, прижалась носом к мужниной куртке. А ведь точно, именно вкусно, точнее не скажешь. Как-то подруга ещё по-молодости советовала: «Выходи замуж, знаешь, как здорово? За уши потом не оттянешь!» Тогда она её не понимала.
Татьяна вернулась в кухню, посмотрела на часы. Ещё как минимум час. Взяла книгу, прошла в комнату, присела на диван и поджала под себя ноги.
«...Не удержавшись, Дима наклонился и поцеловал не прикрытую юбчонкой прохладную коленку. Наташа не отстранилась, не оттолкнула. Лишь пригнулась и потёрлась щекой о его макушку. Он осторожно, боясь спугнуть, пропустил руку между её коленок. Она не отпрянула, казалось, наоборот, расслабилась и затаилась в ожидании».
Вот дура! Что она ему позволяет? Может, он маньяк. А она тут будьте-здрасьте — растопырилась. От этих мыслей стало полегче. Ведь правда дура дурой. Вообще мы, бабы, дуры. Надо нам их такое всякое выносить?..
Но возбуждение не отпускало.
«...Пойми этих женщин. Правильно говорят: их категоричное нет — это конкретное и бескомпромиссное да».
Ага, сейчас! Только мужик такое мог написать. Лично моё «нет» — это нет! Ишь ты, мужей наших на что науськивает!
«...Рука мягко продвигалась, всё глубже погружаясь в запретную зону. Что это? Чулки? Шершавая ткань закончилась более грубым и безумно возбуждающим пояском».
У меня нет чулок. Сейчас же у всех колготки. Надо купить. И пояс. Ой, что это я? Какие на хрен чулки? Совсем зазомбировалась!
«...Свободной рукой Дмитрий покрутил барашек на сиденье, и спинка вместе с молодой женщиной медленно стала опускаться, постепенно принимая горизонтальное положение. Дима без стеснения откинул юбку и впился губами туда, где только-только закончился кружевной материал опояска. Наталья томно застонала...»
Звонок в квартиру раздался словно выстрел. Татьяна захлопнула книжку. Сунула её под подушку. Засуетилась, бросилась к платяному шкафу, запихала между полотенцами, прикрыла дверцу и лишь на секунду застыла в задумчивости. Дима пришёл. У него, конечно же, был свой ключ, но Татьяна знала — он любил, когда она встречала его.
Он стоял перед ней такой красивый, мужественный, родной. Её Димка, которого она, казалось, знала сто лет. Она чувствовала его как никто другой. Как никто другой знала все его чёрточки и заморочки, все его прихоти и желания. Он стоял перед ней такой уставший, родной, милый и желанный. И он это почувствовал.
«...Несмотря на усталость, волнение постепенно передалось и ему. ...Она впивалась в губы, тут же отталкивала и мгновенно набрасывалась вновь. Покусывала, царапала и довела его тем самым до предела, после которого он уже плохо соображал и, казалось, готов был в неистовстве разорвать женщину на части. И повторялось это вновь и вновь, пока они уже под утро не забылись глубоким сном в объятиях друг друга».
Строки из романа стояли перед глазами. Всё получилось. Муж только спросил: «Что с тобой?» И, не дождавшись ответа, захлопнул за собой дверь.
— Нет, не надо... — как во сне шептала Татьяна. — Не здесь! — Но безропотно подчинялась воле любимого и совершенно не сопротивлялась.
«...Она принялась расстёгивать ему пуговки. Постепенно. Одну за другой. Сверху вниз. Расстегнула последнюю. Стащила с плеч. Не поднимая головы, осторожно коснулась губами его влажной шеи. Провела языком...»
Что происходит на самом деле, в реальности? Всё так смешалось и запуталось...
«...Дмитрий осторожно принялся расстёгивать ей блузку. Так же, как только что это делала она. Не спеша. Пуговка за пуговкой. Расстегнул. Запустил руки за спину. Упругое молодое тело девушки мелко дрожало. Он потёрся щекой о её волосы. Руки сами опустились к её талии, расстегнули пуговички на юбке. Она повела бёдрами, пытаясь ему помочь. Сердце в восторге взлетело ввысь. Дмитрий готов был сойти с ума от счастья...»
Привёл её в чувство всё тот же звонок. Всё привиделось... Вот, блин! Она спохватилась. До сих пор Димка стоит за дверью и ждёт, пока ему откроют! Не дождался. Когда она выбежала в прихожую, он уже снимал куртку.
— Пожрать что есть? — спросил Дмитрий, стягивая ботинки. — Голодный как волк. С утра маковой росинки во рту не было.
— Не бережёшь ты себя, Димчик! — Татьяна подошла и принялась расстёгивать ему рубашку. Пуговка за пуговкой...
— Ты чего это? — в недоумении вскинул брови муж. — Спать ещё не ложимся. Рубашку снимать не надо.
Татьяна, будто обожглась, отдёрнула руки и отпрянула к стене.
— Это всё Неклюдов, — сунув ноги в тапочки, Дмитрий прошёл в ванную комнату. — Вечно у него план горит. Лучше бы станки новые заказал. На таком хламье приходится работать, — он открыл кран и принялся мыть руки. — Они, понимаешь, ломают, а я — чини! Чего жрать-то?
Это была не грубость, просто манера у него такая. А так он хороший, добрый. Подарки на праздники дарит...
— Сейчас сосиски отварю, — Татьяна кинулась в кухню. — Чтоб горяченькие, — поставила воду на газ. — А гарнир — твой любимый, с кабачком.
— С кабачком — это хорошо... — потягивая воздух носом, сказал Дмитрий. — Эт я люблю...
Он присел к столу, придвинул к себе хлеб. В поведении жены что-то было не так. Дмитрий незаметно поглядывал на неё. Красивая. На другой бы не женился. Прошло больше десяти лет как они вместе, а влечение не проходило. Фигурка, ножки, попка и вообще...
Татьяна поставила на стол тарелки, достала из ящика вилки. Неожиданно Дмитрий обхватил её чуть выше колен, придержал. Она застыла. Кровь бросилась ей в голову и запульсировала, стуча маленькими молоточками в висках. Почти как в романе, — припомнила Татьяна. — Это когда Дмитрий уже вроде как женился на Марине и остепенился...
«...Марина хотела вернуться на место, но Дмитрий не позволил. Он резко, но как можно нежнее развернулся и, не вставая, не выпуская из рук, принялся целовать, залезая ладонями под футболку и опускаясь губами постепенно всё ниже и ниже. Кто такое может равнодушно выдержать? Никто. Марина не была исключением. Она запустила руки ему под рубашку и принялась, слегка массируя, поцарапывать ноготками спину. Потом наклонилась, взяла его лицо в ладошки и ласкала, ласкала, ощупывая каждую складочку, каждую морщинку...»
Татьяна положила вилки на стол и осторожно, словно боясь обжечься, погладила мужа по лицу, потом пропустила ладошки под его майку и принялась... Ну, так же, как в книге...
— Чего царапаешься? — Дмитрий ослабил хватку, словно устыдившись своего порыва. — У меня там не чешется.
— Прости... — Татьяна отпрянула к плите. — Я нечаянно.
Дмитрий лишь головой покачал. Точно с ней сегодня что-то не так.
После ужина муж долго читал газету. Тем временем Татьяна убрала со стола, помыла посуду. Около восьми, возбуждённая и радостная с тренировки вернулась дочь — улучшила свои показатели на какие-то доли секунды. Здорово! Пока что ей так мало надо, чтобы почувствовать себя счастливой.
Потом они долго молчали в постели. Дмитрий ворочался, сопел — всё никак не мог пристроиться. Татьяна лежала на спине, натянув одеяло до подбородка, придерживала его двумя руками и завороженно прислушивалась к мужу.
Он всё же не вытерпел. Положил свою тяжёлую ладонь ей на грудь. Она как бы откликнулась, но не шевельнулась, но он понял. Приблизился, поцеловал в плечо, шею... Потом всё было как обычно, по-семейному, и он почти сразу успокоено, с сознанием исполненного долга, уснул. Она попыталась прижаться к нему — не чужой всё-таки.
— Жарко, — пробурчал он сквозь сон и отодвинулся.
Татьяна легла на спину и, глядя в потолок, вспомнила строчки из книги:
«...С первобытной неистовостью они ринулись в необъятное. И всё закружилось в вихре новых, не познанных и не растраченных ранее ощущений. Всё смешалось: стены, пол, потолок, земля, небо, деревья, кусты, даже цветы на полях. Всё слилось, сгрудилось, смешалось во всеобъемлющем, всепоглощающем чувстве любви».
Вспомнила и тихо, так, чтобы, не дай бог, не услышал муж, заплакала.
«Стерва всё-таки Инга», — под всхлипы думала Татьяна. — Подсунула книжку. Ночь, видите ли, она не спала. Постаралась, зараза. Теперь и мне не уснуть. Добилась. Ну почему в жизни никогда не бывает так, как хочется? Подразнить хотела? Глупая. Видно, думает: что может быть проще? Прочитал, понравилось, примени. Не-а. Это у неё — не этот, так тот. А тут...
«...Для чего вообще нам дана жизнь? — книга не отпускала, выдавая несбыточные рецепты. — Получать удовольствие? На самом деле, как бы мы не отрицали и не сопротивлялись (с фактами-то не поспоришь), всё, что не делается, совершается именно для этого. Неважно, что нас заводит и удовлетворяет: еда, секс, работа. Мы всё делаем так, чтобы этот момент, минута, час или день, наконец, настал и продолжался как можно дольше...»
Лёжа на спине с открытыми глазами, Татьяна тихо плакала, понимая — как бы этого не хотелось, с ней такого умопомрачительного и безумного не может случиться никогда.
Придя к такому заключению, она, удивительное дело, начала понемногу успокаиваться. Ну, Инга! Вытерла слёзы. Не может случиться никогда? Прислушалась. Муж сладко посапывал после праведных трудов. Конечно, никогда. Уже окончательно засыпая и словно уговаривая себя, как заклинание твердила она. Никогда. Ни-ког-да...
Рейтинг: +6
586 просмотров
Комментарии (2)
| Людмила Комашко-Батурина # 23 марта 2018 в 03:20 +1 | ||
|
| Наталия Суханова # 10 апреля 2018 в 10:41 0 | ||
|
