История несостоявшейся любви.

Меня ожидали…

  Прямо в аэропорту Хитроу, ко мне подошла  проститутка в роскошном вечернем платье и сказала, плотоядно улыбаясь:

  - Эй, русский, поедем ко мне! Это обойдется тебе в два раза дешевле, чем в отеле… Плюс дополнительная услуга …

  Я показал ей взглядом на полисмена, стоявшего столбом  посередине зала, и она отстала.

  Я сдернул свой чемодан на колесиках с «карусели» и медленно пошел к выходу. Чемодан был легкий, я взял его только потому, что авиапассажир без багажа выглядит несолидно и вызывает подозрения у служителей порядка и таксистов.

  Три новеньких таксомотора традиционно черного цвета стояли прямо у выхода, их водители скучились у первой машины и обсуждали что-то очень веселое. Я постоял в вестибюле и присмотрелся к ним. Они вели себя странно, отказывая  всем людям, обращавшимся к ним, хотя таблички о том, что машины забронированы на лобовых стеклах не было.

 Они явно кого-то ждали, и, когда я вышел наружу, я понял, что они ждали именно меня.

  Один из них, рыжий атлет в кожаной куртке, подхватил мой чемодан, кинул его в багажник и услужливо распахнул передо мной дверь.

  - Вокзал Ватерлоо, - сказал я, и мы поехали.

   Вслед за нами тронулись и остальные две машины. Одна из них вскоре обогнала нас.  Я уже знал, что она  будет ехать впереди до пункта назначения.  Вторая машина сопровождала нас сзади, то есть, я оказался в так называемой «коробочке», из которой выбраться практически невозможно.

  Но эти хорошо обученные и проинструктированные парни не учли моего опыта.

  - Надеюсь, - сказал я, как только мы отъехали от терминала, - вы знаете здесь поблизости магазин, где я бы мог купить русской водки и икры? Так закрутился на этом форуме в Петербурге, что забыл купить подарки для моих друзей.

  - Конечно же, знаю, - радостно отозвался таксист. – это совсем рядом. Мы его так и называем «русский супермаркет».

  Я понял, чему он радовался: сведения обо мне, полученные им при инструктаже, полностью совпадали с моими словами. Бизнесмен из Австралии возвращается из России с  экономического форума, летит специально через Лондон, чтобы встретиться со своими друзьями - однокурсниками по Кембриджу. Рыжий только не учел, что этот магазин я тоже очень хорошо знаю. Даже лучше, чем он…

  «Русский»  магазин был проходным, то есть, имел два выхода на две разные, параллельные друг другу, улицы. И таксисты никогда не отпускали туда своих сомнительных пассажиров, пока они не заплатят за проезд. Мне это не грозило, так я оставлял моему рыжему сыщику на память свой ненужный мне чемодан..

  Я спокойно прошел через весь огромный магазин, вышел на параллельную улицу и поднял руку перед  мимо проезжавшим такси.

  - Аэропорт Хитроу, -  сказал я толстому водителю в униформе и стал думать, что мне делать дальше.

    Первым делом я послал зашифрованную эсэмэску моему начальству: «Меня встретили. Ищите крота в конторе. Жду инструкций».

  Инструкции пришли через полчаса, когда я уже сидел в ресторане аэропорта и ел томатный суп с гренками: «Воспользуйтесь документами на  имя  белорусского бизнесмена и вылетайте ближайшим рейсом в любую страну бывшего СССР кроме России» 

   После обеда я уже был Иосифом Купцевичем и стоял перед огромным расписанием вылетающих самолетов, выбирая себе пункт назначения. Ближайший рейс был на Киев. Слегка изменив в туалете свою внешность, и произведя некую метаморфозу в одежде, я через два с половиной часа сидел в уютном салоне бизнес – класса «Боинга - 787».

  В киевском аэропорту Борисполь мы приземлились ночью. Когда я, расслабившись, шел к стоянке такси, предвкушая сладкий сон в хорошем отеле, у меня за спиной раздался женский голос:

  - Молодой человек, вы в самолете сумочку забыли.

  Я оглянулся и увидел перед собой красивую девушку в форме стюардессы.

  - Спасибо, - сказал я принимая из ее рук деловую сумку фирмы «Саrlo Cattini», которую видел первый раз в моей жизни. Зайдя в кафе, я открыл ее и нашел там документы на имя канадского гражданина Майкла Лютенко, достойную сумму денег в валюте и гривнах и путевку на базу отдыха с рыбалкой под названием  

«Гарного відпочинку!», то есть «Счастливого отдыха!»  Ко всему этому прилагалась короткая инструкция, согласно которой я должен прожить на этой базе неделю или даже две и никуда  не рыпаться, пока в конторе не выявят  крота, сдавшего меня агентам М15 [i] [1] .

  Я высветил на своем смартфоне карту Украины, и красный треугольник на ней показал мне, где находится эта база с таким редким названием. До нее было всего сто пятьдесят километров, и я решил как можно скорее убраться из мест, где красавицы стюардессы, неизвестно откуда появившись,  вручают тебе документы и деньги. Из своего богатого опыта я знал, что обычно за такими «стюардессами» следят опытные «стюарды» из местной службы безопасности, а мне очень не хотелось вновь оказаться «под колпаком».

  Поэтому я взял такси, показал водителю точку на карте, куда мне надо ехать, и сразу уснул.

  Проснулся я от тишины...

  Я открыл глаза и увидел, что лежу на широкой кровати в каком-то странном помещении с низким потолком и треугольным окошком, в котором загоралась заря.

  Пахло хвоей и недавно прошедшим дождем. 

  Я встал и  подошел к окошку…

  Передо мной открылся прекрасный вид: зеленый яблоневый сад, по нему разбросаны небольшие рубленные коттеджи, пруд с мостками, а на них босая девушка в белом, тонком платьице, полощущая белье.

  Я толкнул форточку и услышал, как она тихонько поет:

               «Ой, дивчина, шумит гай,

                 Кого любишь,  выбирай, выбирай …» 

  Украинские песни всегда были моей слабостью, но я не слышал их уже целую вечность, с тех пор, как уехал в возрасте  семнадцати лет в Москву, чтобы поступить в Военный институт иностранных языков, так как решил стать разведчиком.      .

  Я быстро оделся и спустился по крутой лестнице.

  Заслышав мои шаги на крыльце,  девушка обернулась, вытерла о фартук мокрые руки и, улыбнувшись, сказала … по-английски:

  - Good morning, sir! How are you? [2]

  - Fine! [3] – ответил я и сразу перешел на русский. – Я могу говорить на русском языке. Вы не возражаете?

  - Нет, не возражаю, - улыбнулась она. – Вас зовут Майкл? А меня Маруся. Я принимала вас ночью в администраторской.

   - Странно, но я совершенно этого не помню. А ведь  вчера я ничего не пил.

  Девушка рассмеялась:

  - А у нас здесь воздух такой, пьяный. Вы в этом скоро убедитесь сами.

  - Каким это образом?

  - Вы забудете напрочь все, что было вашей  жизни плохого. . И обязательно влюбитесь …

  - Вы в этом уверены?

  - Конечно. Все, кто приезжает к нам непременно влюбляются. И даже женятся.

  - И сколько же из них сделали предложение вам?

  - Я не в счет. Я уже переросла возраст, который нравится современным мужчинам. Впрочем, соловья баснями не кормят. Я по вашим глазам вижу, что вы хотите выпить чашечку кофе.

   - В таком случае, вы просто колдунья!

   Марусин смех прозвучал еще звонче:

  - Лучше скажите – ведьма!

  - Ведьм красивых не бывает … 

   - Вы писатель?

  - Нет, я бизнесмен. Я приехал на родину своих предков, чтобы просто посмотреть, где и как они жили и…

    - … и поняли, что они жили не очень …

    - Нет, неправда. Я понял, что они жили в раю …

   - А коли так, я просто обязана угостить вас райским напитком.

  - А что это такое?

  - Это кофе с… брусничным вареньем. Мне все говорят, что  эти два продукта несовместимы по вкусу и даже по понятию.  Если вам не понравится, я окончательно пойму, что снобизм портит нам жизнь.         

  Кофе с брусничным вареньем мне очень понравился, но мне не хотелось, чтобы в связи с этим девушка делала какие-либо выводы, и сказал:

  - А знаете, Маруся, пусть снобы спокойненько живут себе  и пьют по утрам чистейший  «Ambassador», но только вы и я на этом свете будем теперь знать, что самый вкусный кофе бывает лишь с брусничным вареньем.

  Она рассмеялась, потом нагнулась ко мне и прошептала:

  - Но запомните – только вы и я …

  Пришла ее сменщица, высокая,  сонная девушка с льняными волосами, вежливо поздоровалась  со мной по-украински: «Доброго ранку!», назвалась Ульяной, и они ушли в контору пересдавать и принимать дежурство.

  А мне стало совсем скучно, и я пошел бродить по саду. Там уже появились другие отдыхающие, в основном, пожилые мужчины с удочками наперевес. Они возвращались с ранней рыбалки, которая, судя по их лицам и пустым садкам, была неудачной, и пытались завязать знакомство с новым постояльцем.

  Но разговоры с ними сразу же переходили на тему, которая была для меня далека и неинтересна: крючки, черви, диаметр лески и другие секреты рыболова. Поняв, что в этом деле я абсолютный лох, мои собеседники уходили разочарованными и больше меня разговорами не тревожили, чему я был отчасти рад.

  Потом заиграла музыка в репродукторе у конторы, и мягкий женский голос пригласил нас на завтрак. 

  В столовой меня осчастливил своим вниманием сам хозяин базы, невысокий человек среднего возраста с военной выправкой по имени Тарас Игнатьевич. Попросив у меня разрешения присесть за мой стол, он стал сразу интересоваться моими впечатлениями от отдыха и просить меня обращаться прямо к нему, если «что-то будет не так, как положено». Последняя фраза еще раз убедила меня, что он недавно ушел из рядов армии.

  Я успокоил его, сказав, что я чувствую здесь себя прекрасно, мне все нравится, и я даже думаю о возможности продлить свой отдых еще на неделю.

  - Никаких проблем! – воскликнул преуспевающий предприниматель. – Живите, сколько хотите! Мы даже вам скидочку сделаем на второй срок. 

  - И еще, Тарас Игнатьевич, - сказал я, - мне хотелось бы арендовать машину. Я намерен проехаться по всем местам, которые связаны с моими предками.

  Хозяин ответил мне, что такое возможно, но для этого надо ехать в областной центр  в ста сорока километрах от базы.    - Но этот вопрос можно решить гораздо проще, - добавил он. – У меня в гараже стоит автомобиль, которым я совсем  не пользуюсь. Совершенно  новый «Ниссан Наварра» прямо из Японии. Вы можете сразу после завтрака  взять его и пользоваться, сколько захотите. Совершенно бесплатно.. Будете только заправляться за свой счет. Правый руль вас не смущает?

  Я улыбнулся про себя: уже много лет мне приходится ездить на автомобилях только с правым рулем.  

  К вечеру услужливый водитель хозяина выкатил из гаража прекрасный автомобиль, для которого подвластны дороги всех профилей и категорий: от германских автобанов до тибетских перевалов, тщательно протер его  и проконсультировал меня об особенностях местных путей:

  - У нас здесь много речек, а через них – мостики очень хилые. Так вы лучше вброд  переправляйтесь, рядышком с мостом.

  «А вот вброд я еще не ездил, - подумал я. – Чтобы узнать что-то новое, надо вернуться в старину».

  Сев за руль, я еще не знал, куда  я поеду, просто я хотел воспользоваться предоставленной мне свободой и насладиться ею сполна. Но тут со мной случилась странная вещь.

  Проезжая мимо конторы, я вдруг остановился, хотя секунду тому назад и не думал делать этого, и спросил сидевшую на крылечке  Ульяну:

  - Скажите, пожалуйста, а какая фамилия  у Маруси?

  Сменщица ничуть не удивилась моему вопросу и равнодушно сказала:

  - Стаценки воны… У Вышневки  третья хата с краю…

  И я поехал в Вишнёвку… 

  Село было немаленьким. Не зная, заехал ли я в него именно с того краю, о котором  сказала мне Ульяна,  решил спросить, где мне искать Марию Стаценко, но пожилая женщина,  сидевшая у ворот сказала, что «Стаценкив у сели багато, а Марий и того бильш» [4] .

  Расстроенный такой неудачей, я заглушил мотор, решая, что мне  делать дальше.

  И вдруг я увидел ее, Марусю …

  Она  развешивала белье во дворе напротив и, как всегда, что-то напевала. Я прислушался  …

 Эту песню я слышал когда-то очень давно, в далеком детстве. Ее пела моя бабушка, перебирая на столе фасоль, и я помню, как мне было жаль ее, потому что я думал, что всё,  о чём поется в песне, случилось с нею самою:

 
                      «Тече вода каламутна, мила моя чого смутна,
                      Я не смутна лиш сердита, бо з вечора була бита
                      Била мене мати з ночі, за Йванкові чорні очі,
                      Ще й казала буде бити, щоб Іванка не любити». [5]

    - Бог в помощь, Маруся! – сказал я, подойдя к калитке.

   Она обернулась и наградила меня улыбкой. За то, что я нашел её. 

   - Заходите, Майкл, - пригласила она, вытирая руки о фартук. – Как  быстро вы нашли меня.

  - Провидение свыше, - улыбнулся я. – Остановился спросить у старушки напротив, где живет Маруся Стаценко, и вдруг вижу вас …

   - Я же говорила вам, что у нас всё не так, как везде.

   - Теперь я поверил вам… Но жду, когда исполнится ваше последнее предсказание.

    - Какое?

   -  Вы сказали мне утром, что я должен влюбиться.

   - Ну, это от вас не уйдет. Наши молодки сейчас все собираются на спектакль в клуб, куда я вас тоже приглашаю, и там первая же встреченная вами дивчина сразит вас наповал…    - К вам еще приезжают на гастроли театры из Киева?

  - А зачем? У нас есть свой театр, не хуже. Можете сами убедиться, если согласитесь пойти.

 - И что же сегодня покажет ваш театр?

  - Пьесу классика  украинской литературы Ивана Нечуй – Левицкого «Маруся Богуславка».

  - Название интригующее … Вас, случайно, назвали не в честь героини?

  - Не думаю… Мои родители вряд ли читали или смотрели эту пьесу … Они почти всю свою жизнь прожили на Сахалине, куда моего дедушку послали поднимать сельское хозяйство. Я и родилась там. А потом папа с мамой вернулись на свою родину, в Вишневку и погибли три года назад в одночасье в автомобильной катастрофе…

  У нее в кармане зазвонил телефон, и она, извинившись, отошла в сторону.

  А я снова поймал себя на мысли, что моя профессия не отпускает  меня ни на минуту: когда я слушал рассказ Маруси о ее родителях, то у меня  в голове, независимо от моей  воли, складывалось досье на эту девушку.  

   - Я согласен идти на спектакль, - сказал я, когда Маруся закончила    свой разговор по телефону. –

   - Прекрасно! – вскрикнула она, захлопав в ладоши. – Я сейчас только переоденусь.

   Вскоре она  вышла из дома, одетая в  старинный украинский костюм и, заметив мой удивленный взгляд, пояснила:   

 - Я тоже участвую в этом спектакле, причем играю в нем главную роль. И у нас есть традиция: переодеваться в костюм своего персонажа еще дома. Чтобы люди еще на улице могли ощутить колорит той эпохи.

  Уже по тому, сколько людей  двигалось параллельно с нами  по направлению к Дому культуры, стоявшему на широкой пыльной площади, мне стало понятно, что театральные постановки в селе – событие привычное, но и торжественное, вероятно, из-за какой-то врожденной любви к этому виду искусства.

  Мы с Марусей были в центре внимания этой толпы любителей театра, и я понял, что уже все сельчане уже знают, что к ним приехал гость из Канады, который ищет родичей и «женихается» с Марусей. С нами тепло здоровались, а иногда она отходила в сторону и шушукалась с девчатами и парубками.

    Зрительный зал был большим, с роскошной люстрой на потолке, но мебель, видимо, не менялась еще с советских времен, и я с опаской опустился в скрипучее кресло с откидывающимся сиденьем.

   – Оставляю вас на попечение моей подруги, которую зовут Ганка,- сказала Маруся..

  Она махнула рукой и убежала, а ко мне подскочила разбитная девчонка  в вышитой кофте с роскошной косой через плечо. Что же касается черт ее лица, то, на мой взгляд, это был образец истинно малорусской красоты, какой не встретишь ни в какой другой стране.

  Именно поэтому я слегка оторопел и представился почему-то по-английски, после чего Ганка расхохоталась и сказала:

 -Та  я вже знаю, як вас звуть… [6]

  Она присела рядом со мной и защебетала на родном языке, который, признаться, я знал очень плохо, а потому из сказанного ею понял совсем немного.

  Но до меня все-таки дошло, что сегодня была ее очередь играть Марусю Босуславку, но Павло Шаповал, их главный режиссер, заметил что последние дни она «якась не така, дуже весела»  для того чтобы передать трагический образ героини, и отдал эту роль Марусе. 

  Занавес открылся как-то внезапно, и мне показалось, что  ничего не изменилось: и в зале, и на сцене были такие же люди, они разговаривали и улыбались друг другу, смеялись и пели песни. Просто на сцене было ярче, чем в зале, что и привлекало внимание зрителей и заставляло их замолкнуть и перестать щелкать семечки…

   Я сразу отыскал глазами Марусю и ощутил её такою же, какой знал весь сегодняшний день: простой, умной и слегка загадочной. Она словно отошла от меня к другой группе людей и вела с ними так же, как и со мной. А мне было интересно наблюдать за ней, потому что сегодня с утра, при первой нашей встрече, что-то произошло в мой душе, чего я никогда прежде не чувствовал.

  Время спектакля пролетело быстро, но я сидел, будто ожидая, что произойдет что-то еще, очень важное для меня, что должно разъяснить мне произошедшую в моей душе перемену.

  Ганка толкнула меня в бок и зачастила:

     - Пішли зустрічати нашу  Марусю.  А то наші хлопці її у вас відведуть. [7]

  Мы зашли с нею в заброшенный парк, куда был выход со сцены, и первой из всех артистов там показалась Маруся.

  Она взяла меня под руку и сказала:

  - Пойдемте, Майкл, по-над речкой.  А то на улице сейчас пройти будет трудно: каждому хочется поздравить звезду сельской сцены с ее несомненным успехом.

  Потом она обернулась к Ганке и почти что приказала:

  - А ты жди своего Данька. Он очень хотел тебя видеть…

  Непонятно почему, но после этих ее слов у меня в душе вдруг запела какая-то торжествующая мелодия. А когда мы ступили с ней на узкую тропинку, виляющую вдоль реки¸ я догадался: она хотела, чтобы мы остались одни.

  И тогда и обернулся к ней и взял ее за плечи. Последнее что я увидел перед собой, были ее счастливые, улыбающиеся глаза.

  Я не знаю, сколько мы еще стояли у реки, целуясь, но, когда Маруся мягко отстранилась от меня и пошла дальше, у меня сразу в голове появилась мысль, которую ещё вчера я посчитал бы крамольной:

  «Всё! Как только возвращаюсь в Москву, пишу рапорт об увольнении. Держать меня не будут, потому что как агент я раскрыт, а как клерк или аналитик в своей конторе  ценности не представляю. Маруся приедет ко мне, мы поженимся и будем строить нашу жизнь по законам мирного времени: она станет домохозяйкой,  а, предположим, учителем английского языка. Мы будем счастливы, и у нас будет много детей»

  Я уже хотел сказать Марусе о своих планах, как у меня в кармане запищал телефон.

  Я включил его и прочел СМС:

   «Крот обнаружен. В связи с невозможностью для вас работать в прежнем регионе, вы срочно  направляетесь в Йемен. Вылет из Бориспольского аэропорта рейсом на Каир завтра в 16.30 по местному времени.  Инструкции и документы получите там же».