то было время борьбы. Колючая, мокрая, холодная зима билась в последних приступах ярости, как войска уже побеждённого, разбитого, но всё ещё неистово сопротивляющегося врага. Уже грело иногда днём тёплое солнышко, робко набухали почки, но чаще наползали мрачные тучи, срывался холодный ветер, по утрам подмерзали лужи.

Это было время борьбы. Угрюмая, тяжкая болезнь, похоже, была побеждена.  Позади две сложнейшие операции, высосавшие из семьи Фоминых все силы и финансы. Болезнь победили, разбили наголову и, казалось, не оставили ни малейшего шанса на воскрешение. На эту борьбу ушли все силы, все мыслимые и немыслимые резервы организма. И если с природой всё было понятно – весна рано или поздно победит зиму, то с Леонидом Фоминым ясности не было.

Известно, что в начале весны у человека стремительно убывают силы; организм, уставший за зиму, тратит энергии больше, чем может пополнить, сжигает внутренний резерв, который с наступлением настоящей весны быстро пополняется и всё приходит в норму. У Леонида этого резерва уже не было. Его отправили домой: «Мы сделали всё, что могли. Теперь дело за ним самим. Найдёт в себе силы жить, победит депрессию, всё будет хорошо. Нет – может вернуться болезнь. Конечно, витамины, усиленное питание – само собой. Но прежде всего – неукротимое желание жить!»

А вот этого желания у него и не было. Присутствовал только какой-то вялый инстинкт самосохранения. Семья делала всё, что могла. Продали машину, влезли в кредиты. Покупали новейшие лекарства, дорогие деликатесы. Пытались развлечь весёлыми книгами, фильмами. Всё впустую!

 Леонид безразлично ел заморские фрукты, красную икру; также равнодушно пил дорогие лекарства и целебные настойки. Не капризничал, не сопротивлялся, но интереса тоже не проявлял. Безучастно лежал, укрывшись по самый подбородок одеялом, с тоской смотрел в окно, на хмурое, испачканное тучами небо, либо просто в потолок.

Приходил священник, служил молебен «о здравии болящего Леонида», виновато разводил руками: не может Бог дать выздоровление против воли больного, надо ему самому хоть чуть-чуть захотеть выздороветь!

Если бы с чистого, ясного неба брызнуло солнце! Если бы набухшие почки взорвались белым и розовым кипением! Если бы в открытую форточку ворвался буйный, пряный, хмельной весенний ветер! Да где же их взять в этих краях, даже в апреле!

Ира беззвучно плачет по ночам на кухне: сколько сил брошено на борьбу с болезнью любимого мужа, и когда, казалось бы, победа уже близка, почва уходит из-под ног.

Юлька плачет днём. Громко и безутешно. Плачет не дома – маме и так тяжело – а на плече у верного друга Саньки. Санька – её рыцарь ещё с первого курса. Он всегда рядом, помогает, как может, а главное, не даёт Юльке, да и тёте Ире опускать руки – решает какие-то бытовые вопросы, тянет все Юлькины курсовые и контрольные, не лезет к ней с нежничаньями, просто даёт возможность выплакаться, поддерживает, заставляет следить за собой одним своим присутствием.

егодня они снова сидят в его комнате, готовятся к занятиям. Вернее, готовится за двоих Санька – ищет в интернете курсовые, переписывает какие-то конспекты. Юлька забралась с ногами на диван, в руках раскрытый учебник, куда она совсем не смотрит. Парень хмурится, недовольно покачивает головой: подружка совсем расклеилась, надо брать инициативу в свои руки, придумывать что-то. Дядя Лёня – классный мужик, именно он вступился тогда за Саньку перед тётей Ирой, когда она раскритиковала его «хвост» и серёжку в ухе. Теперь его надо спасать, только вот как?

- Когда же  кончится уже эта мерзкая зима! – Юлька смотрит перед собой, говорит тихо. -  Папа так любит весну, тепло, сирень, цветущие деревья!  Врачи сказали, что если он не захочет жить, болезнь вернётся, а новую операцию он не выдержит.

- Рано ещё для цветущих деревьев, для сирени, мы ведь не на юге живём. Если бы можно было перевезти дядю Лёню в Крым, или ещё куда-то в тепло!

- Я смотрела прогноз погоды – опять холодно, опять ветер, опять зима!

Саня молчит. Не потому, что не знает, что сказать. Какая-то мысль крутится в голове, ускользает, не даётся в руки… Он решительно поднимается, берёт Юльку за руку, отводит в прихожую. Одевает её, как маленькую, застёгивает сапоги, быстро одевается сам.

- Давай, подруга, иди домой, побудешь с мамой, поможешь ей. Я тебя провожу, а потом …  есть у меня одна идея… как весну поторопить…

Юля ни о чём не спрашивает, она за эти дни привыкла полностью слушаться друга. Они молча идут на остановку, садятся в автобус. Саня отвозит её домой, а сам мчится к себе:  ускользающая мысль приобрела чёткие очертания готового плана. Он долго сидит возле компьютера, бродит по Всемирной Сети, пишет кому-то сообщения, колдует над расписанием самолётов и прогнозами погоды по стране…

оздней ночью ещё горит свет в его комнате. Уронив голову на клавиатуру, Санька спит за столом, счастливо улыбаясь. Открывается дверь, мама качает головой, вздыхает: опять заснул за компьютером! Тормошит сына за плечо, он поднимает голову, улыбается.

- Иди в кровать, спать, как все люди – притворно сердито говорит она.

- Иду, мамочка, - он улыбается открыто и радостно, - ты знаешь, я придумал, как спасти дядю Лёню! Завтра будет у него самая настоящая весна!

- Нисколько не сомневаюсь, только, наверное,  уже сегодня!

Утром, ещё толком не проспавшись, он летит в институт, успевает посидеть на лекции, сдать обе курсовые – свою и Юлькину.  Днём уже звонит в её квартиру. Дверь открывает тётя Ира, и по её лицу он понимает, что дела всё так же плохи.

-  Тётя Ира, пожалуйста, не волнуйтесь! Вам с дядей Лёней осталось продержаться до пяти часов! А там начнётся весна! Я вам говорю точно, сейчас мы с Юлей уедем, а ровно в пять приедем с весной!

Он снова одевает Юлю, они убегают, а Ирина Алексеевна,  улыбаясь грустно и ласково, идёт в комнату. Милый, добрый мальчик! Как он старается им помочь! Только что он может сделать…

… Без десяти пять раздаётся звонок в дверь. Ира открывает и видит! Видит сияющие дочкины глаза, за ней радостного Саню, а в руках у него… сирень! Огромный букет, завёрнутый от холода в газету, с тяжёлыми, маслянисто блестящими соцветиями, источающими нестерпимо-сладостный весенний аромат …

Саня сейчас самый главный.  Он срывает газету, передаёт букет Ирине и уверенно, по-мужски, распоряжается:

- Вы идите к дяде Лёне, а мы тут с Юлей вас подождём!

А из спальни слышится слабый, взволнованный голос:

- Ира, Ира, откуда сиренью пахнет?

анний апрельский вечер. Они сидят втроём на кухне, на столе чай, какие-то закуски, печенье.

- Санечка, как же тебе удалось? Где ты достал такое чудо? Теперь всё позади, Лёнечка обязательно выздоровеет! Как он нюхал твой букет, прямо зарывался в него, всё бормотал: «Весна, весна, наконец-то весна!». Потом попросил колбаски!  Первый раз за два месяца, сам попросил! Поел с аппетитом, заснул глубоко, во сне улыбался! Ну, расскажи, Саня, как тебе удалось?

- Да очень просто, тётя Ира! Я нашёл по интернету город на юге, где весна уже в разгаре, познакомился с ребятами, объяснил ситуацию и попросил достать букет побольше. У одного из них сестра стюардессой работает, правда, на другой линии. Она нашла коллегу, которая летит к нам, и уговорила передать букет. А нам с Юленькой только и осталось забрать его в аэропорту и привезти. Вы бы видели, как на нас весь автобус смотрел!

Ира чуть не плачет. Мальчик поднял на ноги массу незнакомых людей в далёком южном городе, их сестёр, коллег. Они добывали чудный весенний букет, предавали из рук в руки, везли по воздуху через полстраны для чужого, в общем-то,  для них человека… «Очень просто!».

- Представляешь, мамочка, - вступила Юля, - кондуктор с нас отказалась деньги брать! Оторвала два билета, а мы ей отломили веточку!

Они ещё посидели немного, и Саня засобирался домой, отсыпаться.

- Ты тоже ложись пораньше, - строго сказал он Юльке, - завтра в институт не опаздывай! А то мне уже надоело за тебя курсовые сдавать!

- Давай, дочь, действительно, ложись-ка ты пораньше, - сказала Ира, когда Саня ушёл, и задумчиво добавила: - Юлька, если ты его потеряешь, я тебя просто из дому выгоню…

- А как же «хвост» и серёжка в ухе? Это же неприлично, - улыбнулась Юля, вспомнив мамину реакцию. Но увидела её протестующий жест и серьёзно добавила: - я что, дура, такого парня терять…

Ещё кружит из последних сил холодный зимний ветер, ещё тучи никак не уйдут с неба, ещё зима в их холодных краях. А у них в доме самая настоящая Весна, которая пришла до срока, вопреки всем календарям, потому, что на свете есть Любовь …