Все люди мечтают, но не одинаково. Те, кто мечтает по ночам, в пыльных глубинах своего сознания,
просыпаются днем, чтобы обнаружить, что это было тщеславие.
Но дневные мечтатели - опасные люди,
ибо они могут действовать с открытыми глазами,
чтобы сделать свои мечты возможными. - Т. Э. Лоуренс -
Около полуночи море разбушевалось. Оно взмывало вверх и падало вниз с величием египетских пирамид. Воздух, казалось, был заполнен предчувствиями. Чернильные облака с востока, как черные руки, низко протянулись сквозь безлунное небо. Звезды исчезли в этих руках. Десять почти бессонных дней прошло с тех пор, как я покинул берег и отправился в Южные моря. Свежий ветер все это время плавно устремлял мой парусник, но сейчас, в эту черную ночь, волны ударялись друг в друга, напоминая крылья взволнованных ворон. В своем первом одиночном плавании, в тысяче миль от берега, мне больше некуда было идти, и не было другого выбора, кроме как принять этот шторм как данность. С разразившейся головной болью я забрался в койку. И только начал слегка погружаться в дрёму, как вдруг громкий удар по палубе, словно выстрел, мгновенно разбудил меня.
Включив фонарь, я бросился наверх. Ветер свистел на полную катушку. Брызги блестели в свете фонаря и впивались в лицо, как серебряные иглы. Присев и прикрывая глаза руками, я осмотрел палубу в поисках причины "взрыва". Вроде все выглядело нормально. А потом я увидел то, что подкрадывается обычно незаметно. Самый большой парус, вырванный из крепления и удерживаемый в воздухе только фалом, качался из стороны в сторону в смертельной круговерти, которая грозила повалить мачту. Холод страха пробежал по спине, и я, наперегонки с ним, развернув лодку по ветру, побежал к мачте. Схватив фал и опасаясь огромного давления на парус, слегка его потравил. Парус обезумел. Молотясь взад и вперед как будто в челюстях мастифа, он сразу же разбил мой фонарь. Лодка, накреняясь и раскорячиваясь, пробивалась через волны, угрожая разлететься в щепки. Цепляясь одной рукой за мачту и расставив широко ноги, я дергал вперед и назад парус, но он отказывался падать. Я боролся с ним в течение нескольких минут и как только, справившись, перевел дыхание, облака распахнулись, и на меня хлынул потоп. Наощупь, в темноте, морщась от дождя, я с трудом закрепил руль и лег в дрейф. Измотанный в хлам и взволнованный, спустился вниз и упал на койку. Вверяя судьбу в руки высших сил, заснул.
На рассвете, нарезая круги посреди водной пустыни и прыгая, как пробка, по волнам я пытался, умудряясь не пролить кофе, подумать о собственной жизни и о том, как в полувековом возрасте попал, в одну калитку, на самую середину огромного океана. И понял, что поворотный момент в моей жизни случился в одну жаркую летнюю ночь. В тридцать с небольшим, тогда одинокий, я вознамерился утолиться пивом в новой забегаловке, что открылась возле дома. До этого там не был, но место выглядело внешне презентабельно, и потому зашел. Когда глаза привыкли к полумраку, заметил, что заведение никакое, и что я был, походу, единственным посетителем. Подумал свалить, как только закончу свое пиво, но сразу после первого глотка через заднюю дверь неожиданно вошел вооруженный грабитель. Он навел на меня ствол и зарычал: "Быстро на пол... двинешься, разнесу башку…" Я вкурил ситуацию и сделал то, что он сказал. Пока мы с барменом лежали, ничком и неподвижно, с руками в воздухе, грабитель очистил кассу. Но когда он уже был у выхода, по каким-то причинам, которые никогда не пойму, он повернулся ко мне, присел на корточки и тщательно прицелился. Я едва дышал, когда вдруг громоподобный выстрел оглушил меня. Заряд врезался в мое бедро словно мчащийся автомобиль. Лежа в мучительной боли, я молился, что он не будет стрелять снова. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным и поруганным.
За три месяца, что я провел на лечении, было достаточно времени, чтобы обдумать свою жизнь и отчетливую близость ее внезапного конца. Травмирующие события расстрела привнесли реальность в мое сознание. Я пообещал себе найти что-то еще, чтобы жить не ради рутинного зарабатывания денег, но что это будет - не знал.
Полиция все-таки схватила того вооруженного грабителя. Либеральный прокурор, однако, был больше озабочен своим высоким званием, чем справедливостью. Через сделку о признании вины, он отклонил обвинения в покушении на убийство, вооруженном ограблении и нападении с применением огнестрельного оружия и осудил по простой статье. После этого я разочаровался в нашей системе правосудия и обществе в целом. Суд приговорил вооруженного грабителя, опасного психопата, который оставил меня калекой на всю жизнь, всего к пяти неделям тюрьмы.
Ожесточенный приговором и своим несчастьем, я обратил внимание на силу и свет, исходившие от одной замечательной женщины во время этого темного периода моей жизни. И после нескольких лет встреч понял, что нашел свою вторую половину. Мы поженились, когда я вышел из больницы. Вместе начали искать более значимое воплощение того, что называется жить своей жизнью и однажды, приехав на побережье, под влиянием внезапного импульса, арендовали небольшой парусник и покинули гавань. Как только я взялся за штурвал, и ветер пахнул в лицо, и широкое сверкающее море распростерлось предо мной, все прекрасные воспоминания моей юности о плаваниях потекли как целительный бальзам на израненную душу. Тяготы земной жизни исчезли за несколько часов, проведенных на море. Жена не только разделяла мою радость, она тоже чувствовала все это чудо.
Уже через несколько месяцев мы купили свою лодку, а года три спустя осознали, что сделали важный шаг, который изменил вектор нашей жизни. Мы стали жить на лодке с нашими двумя детьми от предыдущих браков. Поначалу казалось сложным размещаться четырем людям на одном пространстве с небольшой кухней, но вскоре мы адаптировались. Спокойствие жизни в яхтенной гавани действовало магически. Дни нашего проживания на воде стали драгоценными. Мистические цвета рассвета и заката, ночные огни, отражающиеся от воды в гавани; большие голубые цапли и дикие утки; крики тюленей и протяжные гудки туманных горнов привязали нашу семью ближе к природе и друг к другу.
Так как мы получили парусный опыт в круизах по прибрежным островам, наш долгий поиск "новой цели в жизни" облек новую форму - рвануть вместе в один прекрасный день во Французскую Полинезию. Мы больше не думали ни о чем другом. Мечтали о тропических островах, ароматном воздухе, закатах и гамаках под открытым небом. Читали книги о круизах. Но… отрыв от "оков общества" стал, увы, практически непреодолимым препятствием. Так прошли годы. Дети сами уже в браке. Родители "передали эстафету…" Но желание уйти никогда не ослабевало. Я хотел увидеть Таити, прежде чем умереть, и готов был отправиться в Южные моря даже в одиночку…
В день отплытия, я ожидал обнаружить в себе мужество, но оно так и не материализовалось. К тому времени, неуверенность сделала меня усталым. Я посмотрел в зеркало на осунувшееся лицо, как будто ожидая поддержки. Никто не поддержал, но в этот момент накатило некое чувство фатальности, и что-то изменилось во мне. Я сказал себе – ты все-таки должен! Если "двину кони" в море, то так тому и быть.
Нежный ветер призвал меня, когда я направился на юг. В ту первую ночь горели на небе и отражались в море звезды, мерцающие и спокойные. Умиротворенность окружила меня и, как нельзя кстати, внезапный бесшумный метеор прочертил параллель к горизонту, направляясь в сторону Маркизских островов. Огненный шар зажег небо на несколько секунд с такой силой, что я принял это как добрый знак - "будь что будет".
[Скрыть]Регистрационный номер 0095366 выдан для произведения:
Все люди мечтают, но не одинаково. Те, кто мечтает по ночам, в пыльных глубинах своего сознания,
просыпаются днем, чтобы обнаружить, что это было тщеславие.
Но дневные мечтатели - опасные люди,
ибо они могут действовать с открытыми глазами,
чтобы сделать свои мечты возможными. - Т. Э. Лоуренс -
Около полуночи море разбушевалось. Оно взмывало вверх и падало вниз с величием египетских пирамид. Воздух, казалось, был заполнен предчувствиями. Чернильные облака с востока, как черные руки, низко протянулись сквозь безлунное небо. Звезды исчезли в этих руках. Десять почти бессонных дней прошло с тех пор, как я покинул берег и отправился в Южные моря. Свежий ветер все это время плавно устремлял мой парусник, но сейчас, в эту черную ночь, волны ударялись друг в друга, напоминая крылья взволнованных ворон. В своем первом одиночном плавании, в тысяче миль от берега, мне больше некуда было идти, и не было другого выбора, кроме как принять этот шторм как данность. С разразившейся головной болью я забрался в койку. И только начал слегка погружаться в дрёму, как вдруг громкий удар по палубе, словно выстрел, мгновенно разбудил меня.
Включив фонарь, я бросился наверх. Ветер свистел на полную катушку. Брызги блестели в свете фонаря и впивались в лицо, как серебряные иглы. Присев и прикрывая глаза руками, я осмотрел палубу в поисках причины "взрыва". Вроде все выглядело нормально. А потом я увидел то, что подкрадывается обычно незаметно. Самый большой парус, вырванный из крепления и удерживаемый в воздухе только фалом, качался из стороны в сторону в смертельной круговерти, которая грозила повалить мачту. Холод страха пробежал по спине, и я, наперегонки с ним, развернув лодку по ветру, побежал к мачте. Схватив фал и опасаясь огромного давления на парус, слегка его потравил. Парус обезумел. Молотясь взад и вперед как будто в челюстях мастифа, он сразу же разбил мой фонарь. Лодка, накреняясь и раскорячиваясь, пробивалась через волны, угрожая разлететься в щепки. Цепляясь одной рукой за мачту и расставив широко ноги, я дергал вперед и назад парус, но он отказывался падать. Я боролся с ним в течение нескольких минут и как только, справившись, перевел дыхание, облака распахнулись, и на меня хлынул потоп. Наощупь, в темноте, морщась от дождя, я с трудом закрепил руль и лег в дрейф. Измотанный в хлам и взволнованный, спустился вниз и упал на койку. Вверяя судьбу в руки высших сил, заснул.
На рассвете, нарезая круги посреди водной пустыни и прыгая, как пробка, по волнам я пытался, умудряясь не пролить кофе, подумать о собственной жизни и о том, как в полувековом возрасте попал, в одну калитку, на самую середину огромного океана. И понял, что поворотный момент в моей жизни случился в одну жаркую летнюю ночь. В тридцать с небольшим, тогда одинокий, я вознамерился утолиться пивом в новой забегаловке, что открылась возле дома. До этого там не был, но место выглядело внешне презентабельно, и потому зашел. Когда глаза привыкли к полумраку, заметил, что заведение никакое, и что я был, походу, единственным посетителем. Подумал свалить, как только закончу свое пиво, но сразу после первого глотка через заднюю дверь неожиданно вошел вооруженный грабитель. Он навел на меня ствол и зарычал: "Быстро на пол... двинешься, разнесу башку…" Я вкурил ситуацию и сделал то, что он сказал. Пока мы с барменом лежали, ничком и неподвижно, с руками в воздухе, грабитель очистил кассу. Но когда он уже был у выхода, по каким-то причинам, которые никогда не пойму, он повернулся ко мне, присел на корточки и тщательно прицелился. Я едва дышал, когда вдруг громоподобный выстрел оглушил меня. Заряд врезался в мое бедро словно мчащийся автомобиль. Лежа в мучительной боли, я молился, что он не будет стрелять снова. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным и поруганным.
За три месяца, что я провел на лечении, было достаточно времени, чтобы обдумать свою жизнь и отчетливую близость ее внезапного конца. Травмирующие события расстрела привнесли реальность в мое сознание. Я пообещал себе найти что-то еще, чтобы жить не ради рутинного зарабатывания денег, но что это будет - не знал.
Полиция все-таки схватила того вооруженного грабителя. Либеральный прокурор, однако, был больше озабочен своим высоким званием, чем справедливостью. Через сделку о признании вины, он отклонил обвинения в покушении на убийство, вооруженном ограблении и нападении с применением огнестрельного оружия и осудил по простой статье. После этого я разочаровался в нашей системе правосудия и обществе в целом. Суд приговорил вооруженного грабителя, опасного психопата, который оставил меня калекой на всю жизнь, всего к пяти неделям тюрьмы.
Ожесточенный приговором и своим несчастьем, я обратил внимание на силу и свет, исходившие от одной замечательной женщины во время этого темного периода моей жизни. И после нескольких лет встреч понял, что нашел свою вторую половину. Мы поженились, когда я вышел из больницы. Вместе начали искать более значимое воплощение того, что называется жить своей жизнью и однажды, приехав на побережье, под влиянием внезапного импульса, арендовали небольшой парусник и покинули гавань. Как только я взялся за штурвал, и ветер пахнул в лицо, и широкое сверкающее море распростерлось предо мной, все прекрасные воспоминания моей юности о плаваниях потекли как целительный бальзам на израненную душу. Тяготы земной жизни исчезли за несколько часов, проведенных на море. Жена не только разделяла мою радость, она тоже чувствовала все это чудо.
Уже через несколько месяцев мы купили свою лодку, а года три спустя осознали, что сделали важный шаг, который изменил вектор нашей жизни. Мы стали жить на лодке с нашими двумя детьми от предыдущих браков. Поначалу казалось сложным размещаться четырем людям на одном пространстве с небольшой кухней, но вскоре мы адаптировались. Спокойствие жизни в яхтенной гавани действовало магически. Дни нашего проживания на воде стали драгоценными. Мистические цвета рассвета и заката, ночные огни, отражающиеся от воды в гавани; большие голубые цапли и дикие утки; крики тюленей и протяжные гудки туманных горнов привязали нашу семью ближе к природе и друг к другу.
Так как мы получили парусный опыт в круизах по прибрежным островам, наш долгий поиск "новой цели в жизни" облек новую форму - рвануть вместе в один прекрасный день во Французскую Полинезию. Мы больше не думали ни о чем другом. Мечтали о тропических островах, ароматном воздухе, закатах и гамаках под открытым небом. Читали книги о круизах. Но… отрыв от "оков общества" стал, увы, практически непреодолимым препятствием. Так прошли годы. Дети сами уже в браке. Родители "передали эстафету…" Но желание уйти никогда не ослабевало. Я хотел увидеть Таити, прежде чем умереть, и готов был отправиться в Южные моря даже в одиночку…
В день отплытия, я ожидал обнаружить в себе мужество, но оно так и не материализовалось. К тому времени, неуверенность сделала меня усталым. Я посмотрел в зеркало на осунувшееся лицо, как будто ожидая поддержки. Никто не поддержал, но в этот момент накатило некое чувство фатальности, и что-то изменилось во мне. Я сказал себе – ты все-таки должен! Если "двину кони" в море, то так тому и быть.
Нежный ветер призвал меня, когда я направился на юг. В ту первую ночь горели на небе и отражались в море звезды, мерцающие и спокойные. Умиротворенность окружила меня и, как нельзя кстати, внезапный бесшумный метеор прочертил параллель к горизонту, направляясь в сторону Маркизских островов. Огненный шар зажег небо на несколько секунд с такой силой, что я принял это как добрый знак - "будь что будет".
Отличное, мастерское повествование, хороший слог, образный. Есть некоторые нестыковочки в сюжете, но это мелочи. Понравился рассказ. Удачи в конкурсе, автор.
У меня сейчас такое состояние, словно я с парашюта прыгнула... Первый раз... И никак не могу приземлиться... Никак не могу ощутить, что всё, полёт закончен... Состояние невесомости, переполненное сразу несколькими чувствами: наслаждением, жаждой жизни, страхом что-то не успеть, неизвестностью, расслабленностью и, наконец, полным удовлетворением... Нет, есть что-то ещё, но об этом не хочется сейчас думать - абсолютно... Буря... Скоро грянет буря!
Ну, вы даете...Валера! Потрясающий рассказ... А на картинку к нему я давно смотрела в инете...Она сюда здорово подходит...Что бы не показывало зеркало на стене - в нашем внутреннем зеркале мы себя видим и лучше, и моложе...и именно с этими ощущениями делаем поступки "не по возрасту"...