ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ

В городе N очередная ярмарка вакансий. Представители предприятий города подготовили списки вакансий, проводили мастер-классы и презентации. Соискатели с сосредоточенными лицами бродили среди столиков и планшетов с объявлениями. Играла ненавязчивая приятная музычка.

Пятидесятипятилетний Степан Иваныч Зябликов, бывший младший научный сотрудник областной универсальной научной библиотеки, внимательно вчитывался в списки вакансий: «Приглашаем на работу токарей-карусельщиков!!!» Он вдруг представил себя в больших защитных очках, качающимся на «Ветерке».

С «Ветерком» у него были свои счеты. Дальний уголок его памяти неожиданно выплюнул неприятное воспоминание. Степану восемнадцать. Он сумел закадрить самую красивую девочку курса - Леночку Крюкову. Сессия позади, лето - впереди. Повел он, однажды, Леночку в парк на аттракционы. Ох, и нааттракционились они в тот день! На целую стипендию! А напоследок вывернул у них на пути «Ветерок», засосал в свои ветреные объятья и ну, давай качать: пять минут качает, десять, пятнадцать. На двадцатой минуте Степан понял, что механизм у «Ветерка» оказался ветреным и совершенно безответственным. Так их мотало ещё минут тридцать, помимо первых двадцати. Когда механизм, наконец, «взялся за ум» было уже поздно. За дело взялись головокружение и тошнота. Давление упало к ногам. Степан и Леночка разбежались по разным кустам и больше уже никогда не сбегались. С тех пор на личной жизни Степана Зябликова стоял большой красный крест.

Голова его медленно, но уверенно стала вращаться вокруг своей оси, содержимое желудка непременно желало увидеть свет. Степан Иваныч тяжело опустился на диванчик, сделал несколько глубоких вдохов, достал платок и нервно вытер со лба остатки воспоминаний. Немного придя в себя, он принялся читать списки дальше.

«Требуется IT-евангелист.» Степан Иваныч быстро перекрестился.

«Требуется менеджер по атлетическому маркетингу». Зябликов тоскливо оглядел свой отвисший животик и понял, что атлетика – не его конек.

«Гипнолог». У Степана Иваныча не было решительно никаких способностей к гипнозу.

Лайф-коучер и тренд-вотчер сразу же отпугнули Степана Иваныча буквой «Ч». Он с детства не выговаривал её.

Гринкипер и кавист не вызывали доверия. Пастижер был похож на дирижера, а у Зябликова, как оказалось, вообще нет слуха.

Осериватель – это ж страшно представить!

Стрингер и торседорос, конечно, были красивы, но Степана Иваныча никогда не считали красавчиком. Чем то он не вышел. А, следовательно, в их компанию ему дорога была закрыта.

Титестер…Этот вообще не понятно какого цвета.

Взгляд Степана Иваныча расползался по планшету и не мог сфокусироваться. Мозг бился в истерике. В области желудка зарождался страх. Все это выходило холодным потом.

А тут вдруг еще Андеррайтер с Вальвеологом стали корчить ему ужасные рожи. Джоббер громко ржал, а Девелопер даже лягнул Степана Иваныча ногой в пах. Промоутер больно поставил фофан. Спичрайтер звонко пнул под зад. Хэд-хантер попал прямиком в солнечное сплетение, отчего у Зябликова сперло дыхание где то там же. Полоумные Супервайзер и Тальман набросились и стали душить, а Сервейер хлопал в ладоши и мило улыбался.

К этому моменту страх успел вырасти до вселенских размеров. Он таращил свои страшные глаза и ужасно выл. Степан Иваныч хотел закричать, но голос его запутался в голосовых связках.

«Тили-тили, трали-вали!» - пропел будильник утреннюю побудку. Зябликов разлепил сначала правый глаз, потом левый. Присел на кровать, тело ныло, мышцы затекли. Мозг начал свою работу:
-Тундра ты, Зябликов! Жизнь велела передать, что ты отстал от неё!
- А ты – идиот! И шутки у тебя такие же! Тебе уже пятьдесят пять, а ты как был дураком, так и остался! – в сердцах бросил Зябликов.
Мозг сморщился сильнее обычного, напрягся и принялся обрабатывать информацию.

Утром этого же дня Степан Иваныч оседлал своего верного двухколесного педального коня и порулил на работу, в библиотеку. Сегодня предстояло многое успеть: закончить библиографическое описание монографии, занести данные в электронный каталог, провести наукометрические исследования.
- Зябликов, ты чё обиделся? – осторожно прошептал мозг.
- Да, пошел ты! – Зябликов надулся, обиженно закусив губу. Он еще крепче вцепился в руль, хмуро вглядываясь в дорогу. Дорога была абсолютно прямая, предсказуемая, как судьба Зябликова. По обе стороны лежало августовское усталое поле с выгоревшей местами травой и какими-то невзрачными цветочками.
- Ладно, дружище. Будет тебе сегодня главная роль… в «Эммануэле», - эротично прошелестел мозг.
- Честно?! Ты не разыгрываешь меня на этот раз? С весны прошу! – с надеждой и предвкушением спросил Степан Иваныч, выпустив от неожиданности руль.
- А то! Слово мужика! – выпятив грудь вперед, поклялся мозг.
- Блииин!!! Ты..ты – человечищщеее! Ты – лучший!– выдохнул счастьем Зябликов, раскинув руки в стороны, обнимая пронзительную лазурь необъятного  неба,  шаловливые лучи солнца, слушая мудрую песню зрелой травы.
Душа Зябликова пела. Сам он орал во всю мощь своих легких:
- Все работы хорошиии! Выбирай на вкус! Я бы в летчики пошел,
Пусть меня научааат!!!
Ветер подхватывал его вопли и забрасывал в Космос. А старенький велосипед «Урал», взяв управление на себя, поскрипывал в унисон хозяину: «Разве в августе сбыться не может, что сбывается ранней веснооой…»