Лед в огне

Женька

Тяжелая, просто угнетающая духота напирала на меня сверху, обволакивала всего, словно в киселе. Я обмахнулся кепкой, но это мало помогло, наоборот, обдало меня волной еще больше горячей, чем прежде.

Я тяжело вздохнул и, нагнувшись, поднял сумки. И приспичило же родителям приехать в деревню в самом конце лета – в августе! Сейчас как раз последние теплые деньки, вторая половина месяца, говорят, будет с заморозками. И что потом прикажете делать? Сидеть в четырех стенах, закутавшись в рубаху или плед? Да ну их к черту! Я бы сейчас лучше с Машкой на пляж сходил, до самого вечера. Снова бы позагорали, пообнимались, пока никто не видит, выпили немного.  А в этой деревне какие развлечения? Вонь от животных, суровый запах помета и сена.

Я с тоской поглядел в сторону въезда в деревню. До чего же здесь стремно! Ненавижу деревни, лучше бы в городе остался! Можно было к деду сгонять, у него пересидеть, а потом, когда родители свалят, вернуться домой. И как я раньше не догадался?

Я с досадой дернул головой. Чего сейчас-то жалеть, когда уже в этой Рыжовке?

Отец, стоявший на крыльце деревенского домика, обернулся и взглянул мне в лицо.

- Что, уже воротит тебя? – усмехнувшись, спросил он. – Терпи. Именно в деревне начинаешь полностью чувствовать всю прелесть русской жизни, сынок. Такие вот деревеньки – это наше все!

Я насмешливо хмыкнул, не доверяя подобным речам. Мне-то что с этих русских деревень? Их в карман не положишь и цветов Машке на них не возьмешь. Лучше бы я работать пошел, собирался ведь.

- Эх ты, - грустно вздохнул отец, глядя на меня серьезным взглядом. – Дитя двадцать первого века…Лучше бы ты верил тогда в Бога, чем в слова лживых чиновников и рекламу брендовой одежды. Именно за всю эту пошлость и разврат, за все эти дрязги и совращения юных умов, я так ненавижу нынешнее время! – с чувством сказал он. Я изумленно взглянул на отца. Он, конечно, ругал раньше нынешнюю молодежь, но такого никогда не говорил. Я еще раз прокрутил в уме его слова и вдруг меня проняло. Он прав, у нашего поколения нет никаких качеств, которые могли бы считаться хорошими. Мы любим вечеринки, пиво и энергетики. Мы балуемся легкой наркотой, не думая о последствиях. Мы теряем свою невинность уже намного раньше, чем в совершеннолетие. К чему пришел наш мир? Что же будет через десять, двадцать лет?

Я вздрогнул и, резко поведя плечами, направился в дом, стараясь не смотреть на отца. Мне было стыдно за себя, за то, что я такой вот конформист, что я такой же, как и все. И в эту самую минуту мне безумно захотелось измениться самому и изменить привычный уклад жизни, изменить мир. Умом я понимал, что это невозможно, что я никому не нужен со своими идеями, но сердце мое кричало о том, что мир должен стать другим, вылупиться из развратной скорлупы.

Я бросил сумки на выщербленный паркет и расправил плечи. Уф, и что такого они там взяли, что я теперь даже разогнуться не могу? Будто жить здесь собрались…

Я застыл, осененный внезапной догадкой. Я вспомнил переглядки родителей, улыбку деда, грустные глаза бабушки. И я понял, почему мы приехали сюда в августе. Чтобы успеть осесть здесь до сентября, когда я должен пойти в школу, чтобы в июне окончательно ее покинуть.

Я покачал головой. Нет, я так не могу. А как же Машка, Серега, Петька и другие? Как же все мои друзья? Я ведь даже не попрощался с ними! Конечно, я в курсе, что скажут взрослые.

«Ты уже большой парень, тебе легко будет освоиться на новом месте и найти новых друзей». А что, если я не хочу искать новых, а хочу не потерять старых? Но нет, родителям плевать на мое мнение, они же лучше знают, что к чему.

Я зло пнул старый деревянный стол и плюхнулся на хлипкую кровать. Черта с два я так просто сдамся. Надо найти здесь работу, чтобы накопить деньжат и поехать к Машке!

***

Я вышел за калитку и направился к окраине деревни, стараясь четко следовать инструкциям дяди Коли, у которого мы теперь жили.

Так, прямо по улице, затем свернуть к кустам, еще раз прямо, вскоре появится узкая тропинка, ведущая к озеру. Я кивнул своим мыслям и направился в нужную сторону.

Озеро было необычайно чистым, я видел каждый камушек на дне, словно это была река, протекающая где-нибудь в горах, но никак не озеро.

Я зачерпнул ладонями воду и припал к ней губами. Вода была прохладной и чуть солоноватой, но очень освежающей. Сейчас я даже начал понимать родителей, которые решили переехать сюда. Понимать, но не простить, не путайте!

Я разделся до плавок, уложил одежду под кустом, и направился к воде. Зашел в озеро, холодная вода легко обволакивала мои ступни, словно резиновая ткань. Я упал на живот и поплыл, мерно ведя руками по поверхности воды.

Неожиданно на берегу раздался отчаянный женский крик. Я дернулся, потерял равновесие, и ушел под воду с головой. Вынырнув, я откашлялся и посмотрел в сторону берега.

На песке трое деревенских парней(они были в старых штанах, закатанных до колен, с выгоревшими волосами, из чего я и определил их видовую принадлежность) толкали между собой невысокую хрупкую девчонку, лет шестнадцати, с длинными черными волосами, струившимися до пояса. Девчонка что-то кричала, но пацаны лишь мерзко смеялись.

Я нахмурился. Я, конечно, хожу на бокс, и все такое, но против троих пацанов, с детства живущих на улице, я не выстою.

Вдруг, один из деревенских, видимо, устав, затормозил девчонку, схватив ее за руку. Она коротко вскрикнула, когда он прижал ее к себе и принялся беззастенчиво целовать в губы, грубо и безжалостно.

Теперь я понял, что здесь происходит. Парни решили развлечься. Я злобно мотнул головой. Черт, я не дам им такой возможности! Пусть мне тоже всего лишь семнадцать, но девушка совсем еще ребенок, чего над ней-то издеваться? Уроды!

Я быстрыми гребками поплыл к берегу. На мое счастье, группа находилась в стороне от того куста, где я бросил вещи. Я наскоро натянул одежду, прямо на мокрое тело. Быстро отряхнув траву с белых штанов и серой футболки, я помчался на помощь.

Деревенские, завидев меня, засвистели и что-то весело загомонили. Видать, уже поддатые. Еще бы, в такую жару у них здесь из всех развлекух только спиртное и осталось!

- Эй, пацан, греби сюда! – крикнул мне самый крепкий из них, парень лет двадцати, с мощным подбородком, внушительным телосложением и туповатым взглядом. Именно ему я с ходу залепил своим массивным кулаком в челюсть, а затем, не останавливаясь, добавил ногой в пах. Против троих я не собирался использовать честные приемчики.

Бугай скорчился, пытаясь унять боль между ног, а я уже развернулся к двоим его спутникам. Пацаны с отвисшими челюстями глядели на меня, явно недоумевая, откуда я такой смелый здесь взялся.

Я подпрыгнул к ближайшему из них и двинул ему рукой в живот, а затем открытой ладонью заехал по носу, не жалея сил. Получи фашист гранату!

Третий деревенский очухался и мрачно надвигался на меня с кулаками. От первого удара я увернулся, просто отпрыгнув в сторону. А затем начались проблемы.

Сзади меня кто-то схватил за шею и крепко сдавил ее могучими лапищами. Видимо, бугай оказался гораздо крепче, чем я думал.

Я захрипел и попытался отодрать его клешни от себя. Куда там! Легче поднять холодильник одному, чем спихнуть с себя его руки.

Я понял, что сейчас умру, потому что перед глазами побежали разноцветные пятна, а из горла доносились сиплые звуки. Воздух в легких кончился. Баста. Конец игры.

Анжела

Этот парень сразу показался мне странным, не похожим на других. Он появился словно из ниоткуда, и сразу же кинулся на Пашку, врезал ему по лицу и пнул ногой в пах. Затем, развернувшись, он бросился на других ребят.

Я стояла, прикрыв рот ладонями, боясь закричать. Затем, опомнившись, кинулась было бежать, но Пашка уже очухался и бросился на незнакомца, стараясь его задушить. Я остановилась и прикинула шансы. Так, Мишка сидит на земле, зажимая разбитый нос. Ленька бьет незнакомца кулаками по лицу, кровь летит в разные стороны. Что же делать?

Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Похоже, иного выхода, кроме как применить свои скрытые способности, у меня нет.

Найдя внутри себя горячий шарик, я схватила его мысленно рукой и потащила в левую ладонь. Открыв глаза, я увидела в руке крупный красный шар, пульсировавший мелкими молниями. Размахнувшись, я послала его подальше в толпу пацанов…

Женька

Этот чертов деревенский сильно бил меня кулаками по морде, я чувствовал, что губы разбиты хорошо и кровью я сейчас облит не хуже вшивого Рэмбо.

Неожиданно, рядом что-то сильно громыхнуло. Сзади вскрикнули и хват на шею ослаб. Я дернулся вперед и, ничего перед собой не видя, из-за заплывшего фингалом глаза, побежал куда-то в сторону, надеясь, что не бегу в расставленные руки бугая.

На ходу я кого-то сшиб и мы вместе покатились по песку. Я уткнулся лицом в землю и коротко рассмеялся. Рядом раздался возмущенный девичий голос:

- Не, блин, сбил с ног, еще и ржет, как собака!

Я нервно хихикнул, представив себе ухахатывающегося пса. Девчонка замолкла. Затем я ощутил на своем лице ее прохладные нежные руки. Она гладила меня по лицу, и синяки сами проходили, словно она собирала их в кулак.

Я изумленно поглядел на девчонку, собрался было что-то сказать, но поперхнулся, увидев ее лицо.

Узкое, слегка бледноватое, с большими серыми глазищами, ярко-черными волосами и очень симпатичное. Я не мог оторвать взгляда от девчонки, наглым образом ее рассматривая.

Она рассмеялась и встала на ноги. На ней было всего лишь тонкое платьице и шлепанцы.

Я потер щеки, стараясь нащупать следы от синяков, но их не было. Я поднялся и взглянул на нее.

- Как ты это сделала? – наконец совладал я с речью.

- Легко, - она небрежно пожала плечами. – Это такой фокус, меня бабушка научила. Просто нужно представить, что передаешь через ладони часть своей энергии, спокойное тепло, и получаешь такой вот результат.

Я покачал головой. Ясно ведь, что врет, но расспрашивать не хотелось. Я оглянулся на деревенских пацанов, но они лежали, видимо, без сознания.

- Идем, пока они не очнулись! – потянула меня девчонка, направляясь к зарослям. Я не стал сопротивляться.

Мы пробрались сквозь кустарник и вышли на деревенскую улицу. Здесь девчонка повернулась ко мне и, смущенно улыбаясь, прошептала:

- Спасибо тебе, мой спаситель!

Она встала на цыпочки и чмокнула меня в губы. Я покраснел и отвел взгляд. Когда я снова повернулся к ней, ее уже и след простыл.

Я недоуменно огляделся, пытаясь понять, куда делась девчонка. Она ведь даже не сказала, как ее зовут!

Я стоял посреди улицы, уже стемнело, в окнах домов загорелся свет. Я взглянул на заходившее солнце, пожал плечами, и направился домой.