Последняя ночь Караваджо

19 августа 2019 - Карим Азизов
article455617.jpg
Луч восходящего солнца пробежался по стенам монастыря братства крестоносцев, что на окраине тосканского городка Порто Эрколе. Зарождался июльский день 1610 года от Рождества Христова. Подъехавший верхом на гнедом жеребце в это время к обители всадник спешился и требовательно застучал в калитку привратника. Дорожная пыль на лице и одежде прибывшего свидетельствовала о преодолённом им немалом пути.
Это был офицер Корпуса безопасности Ватикана Марио Монтанелли. Далеко за сорок, худощавый, среднего роста. Аккуратно подстриженные усы, тронутое морщинами лицо, проницательный взгляд чёрных глаз. Резкие, быстрые, ни смотря на возраст, движения.
Отличный послужной список, незаурядные деловые качества, проявленные за долгие годы службы в Папском Граде позволили ему стать доверенным лицом понтифика.
 - Проведи меня к аббату, - сказал Монтанелли не терпящим возражения тоном, в открывшееся на стук окошко в калитке. Привратник собрался было сказать, что аббат не принимает в столь ранний час, но пышная дорогая одежда офицера и его решительность возымели действие и ворота открылись.
Вскоре офицера принял аббат. Глава обители оказался на удивление молодым для такого сана – лет тридцати. Увидев входящего в комнату офицера, он встал с кресла, продемонстрировав высокую, стройную фигуру. Даже сутана сидела на нём как-то изящно. Взгляд выразительных глаз, направленный на вошедшего, говорил о живом интересе не избалованного событиями человека. Представившись, Монтанелли объяснил цель своего визита:
- С благословения его святейшества я оказался здесь по поручению кардинала Гонзага. Его преосвященству стало известно, что в стенах вашего монастыря находится труп неизвестного. Возможно, этот покойный – художник Микеланджело Меризи да Караваджо. Он должен был прибыть в Рим из Неаполя. Но этого не случилось. Я послан его преосвященством выяснить, действительно ли у вас в монастыре труп Караваджо и если это так, то постараться найти убийцу.
- Но, синьор Монтанелли, почему его преосвященство так печётся о каком-то художнике?
- Это не какой-то, а великий художник, падре. Его преосвященство большой поклонник творчества Караваджо.
- Как я могу поспособствовать вашему поручению?
- Для начала я должен осмотреть труп. Надеюсь, его ещё не предали земле?
- Нет, синьор Монтанелли. Вам повезло, что Караваджо нашёл последний приют в нашей обители. Впрочем, вы сейчас в этом убедитесь.
Аббат позвонил в колокольчик и сказал сноровисто появившемуся монаху:
- Брат Микеле, проведи офицера в склеп и покажи последнего покойника.
Склеп представлял собой пещеру, вход в которую находился на территории монастыря. Температура воздуха здесь была намного ниже по сравнению с летней наружной.
Монах зажёг свечу. На вытесанных вдоль стен выступах стали видны ряды костей и черепов усопших монахов. Тени от колеблющегося пламени свечи зловеще заиграли на останках.
- Езус1 Мария, - непроизвольно вырвалось у офицера, а правая рука непроизвольно потянулась к левой стороне груди и сотворила крестное знамение.
Микеле подвёл к последнему покойнику. Прошло несколько дней после убийства, но климат пещеры позволил трупу относительно неплохо сохраниться.
Присмотревшись к лицу, Монтанелли облегчённо вздохнул. Первая часть задания кардинала была выполнена. Похоже, перед ним был труп Караваджо. И хотя на его лице уже проступили первые признаки тлена, но тёмные вьющиеся волосы, усы, небольшая бородка, да и всё телосложение подтверждали это заключение.
Кардинал Гонзага специально посылал художника Ватикана в римскую церковь Сан Луиджи Франчези, где находилась картина Караваджо «Мученичество святого Матфея». На ней в глубине слева живописец изобразил себя. Папский художник набросал рисунок – копию автопортрета.  Когда Монтанелли развернул его, все сомнения окончательно отпали.
Заметных повреждений на теле офицер не обнаружил. Но, когда монах перевернул труп, в нижней части спины с левой стороны стала отчётливо видна узкая рана. Её вид красноречиво говорил о том, что Караваджо был убит чем-то режущим, скорее всего кинжалом. Монтанелли отцепил свой и приложил самой широкой частью клинка к ране. Размеры совпали. Получалось, убийца всадил кинжал по самую рукоятку. Но местоположение раны – под нижним левым ребром – говорило о том, что убийца был не только невысокого роста, но и левшой.
Оставалось найти этого самого левшу. Монтанелли вздохнул ещё раз. Легко сказать – найти. Но где и как?
После завтрака, любезно предложенного аббатом, офицер попросил его рассказать, как Караваджо появился в монастыре. Аббат вызвал колокольчиком всё того же Микеле:
 - Приведи брата Джованни. – Это привратник, который последним видел умершего, - пояснил он лейтенанту.
- Когда он оказался у ворот монастыря?
- В восемнадцатый день июля. 
- Расскажи офицеру всё о том человеке, представшему перед Господом у нашей обители, - обратился аббат к вскоре пришедшему брату Джованни.
- А рассказывать особенно нечего, падре. Постучал он в ворота. Только открыл я окошко в калитке, он и упал. Когда я подошёл к нему, он тяжело так дышал и держался рукой за спину. А рука вся в крови.
- Он говорил что-нибудь? – с надеждой спросил офицер.
- Говорил, да еле слышно. Я только одно слово и разобрал: Лазарь. Ну, тут он и преставился.
- Лазарь? Ты точно запомнил? – переспросил Монтанелли.
- Ну да, Лазарь. Я ещё подумал про этого беднягу: Лазарь-то воскрес, а ты, наоборот, помираешь.
- А в какое время это произошло?
- Да за час до полуночи. Братья как раз расходились по своим кельям после общей молитвы.
- При умершем ничего не нашли, падре?
- Только вот это. Не знаю, что с этим делать, - аббат подошёл к настенной полке и вынул из ларца дорогой на вид кошель. Взяв его, Монтанелли убедился, что он заполнен на треть монетами.
- Получается, несчастный был убит не с целью ограбления? – заметил аббат.
- А вы проницательны, падре, - сыронизировал офицер, возвращая кошель аббату. – Думаю, будет правильно, если считать эти деньги платой за погребение усопшего. Благодарю за содействие, падре. В вашей гостеприимной обители мне больше делать нечего.
- Рад оказать услугу его преосвященству. Смею надеяться, вы сообщите мне о результатах ваших поисков убийцы?
- Пренепременно, падре.
Под размеренный аллюр гнедого по пути от монастыря до Порто Эрколе набежали кое-какие мысли по поиску убийцы.  Въехав в городок, Монтанелли направил своего коня в сторону местной тюрьмы. Вскоре он оказался в комнате её коменданта Кьево. Это был довольно бодрый для своих немалых лет толстячок с живым подвижным лицом. Представившись, офицер изложил ему цель своего визита и, как сейчас бы выразились, план следственных мероприятий:
-  Убийство произошло в восемнадцатый день июля. Мне нужно проверить заключённых, оказавшихся в вашей тюрьме после этого дня. Расположение смертельной раны на трупе показало, что убийца был левшой. Чтобы его выявить, каждый из заключённых пусть что-нибудь напишет.
- Но, синьор Монтанелли, большинство из них неграмотны, - справедливо заметил комендант.
- Достаточно, если каждый поставит крестик. Надо придумать, что они должны будут подписать.
- Я могу зачитать в камере список заключённых, и каждый, поставив крестик против своего имени, подтвердит, что это он, - быстро сообразил Кьево.
- Отлично. Так и сделайте. Только внимательно проследите, какой рукой будут писать те, что оказались у вас после восемнадцатого. Всех левшей распорядитесь привести сюда.
 Монтанелли прекрасно осознавал, что задуманное им походило на игру вслепую, когда один из игроков с завязанными глазами пытается кого-нибудь поймать. Даже, если и попадётся подходящий левша, доказать его причастность к убийству будет нечем. Но что ему ещё оставалось делать? Только надеяться на счастливый случай, которым его одарит Господь Бог.
Вскоре тюремщик ввёл в камеру, где по распоряжению коменданта расположился Монтанелли, двух заключённых. За ними вошёл сам Кьево и, довольный, кивнул офицеру.
В отличие от коменданта, офицер доволен не был. Перед ним предстали: щупленький парнишка, скорее всего, мелкий воришка и верзила с кривым лицом – явно грабительских наклонностей. Парнишка, хотя и подходящего роста, явно не обладал физической силой, позволяющей всадить кинжал по рукоять. А верзила всадил бы его в шею жертвы, а никак не под нижнее ребро.
Монтанелли только и оставалось разочарованно покачать головой, а коменданту приказать увести заключённых.
- Я пробуду в Порто Эрколе ещё три дня, синьор Кьево. Остаётся надеяться, за это время у вас появятся новые, так сказать, постояльцы. Если кто-то из них окажется левшой, сразу дайте мне знать. Я остановился в гостинице «У Джузеппе», - покидая тюрьму, распорядился офицер.
Потянулись медленные часы ожиданий. Следствие зашло в тупик. Что ещё он мог предпринять в его положении? Слабая и без того надежда на «улов» коменданта с каждым днём угасала. Оставалось уповать на Господа. Не привыкший к бездеятельности, офицер не знал, чем себя занять. Но благо Порто Эрколе был у моря, где Монтанелли и проводил время в долгих неспешных прогулках. Вечерами сидел в ближней к гостинице таверне, не страдающей отсутствием посетителей. Столичному офицеру было интересно наблюдать за колоритными народными персонажами провинциального городка.
В последний вечер за соседним столом шумно гуляла компания. Вино лилось рекой. Это были разного возраста и телосложения четверо мужчин. Но опытный глаз офицера сразу определил то, что объединяло этот разношёрстный квартет – эти люди явно не в ладах с законом. Наверняка пропивают свою недавнюю добычу.
Один из них – лет тридцати пяти, с чёрной шевелюрой длинных, вьющихся волос – время от времени оборачивался и посматривал на невесть как оказавшегося в этой дешёвой таверне блестящего офицера.
Монтанелли быстро надоел шум веселья. Допив своё вино и расплатившись, он неспешно пошёл к гостинице, решив прогуляться перед сном. Завтра с утра предстоял обратный путь в Рим. Там его ожидало неприятное объяснение кардиналу, почему так и не удалось найти убийцу.
Пройдя всего пару десятков шагов, офицер каким-то шестым чувством ощутил, что кто-то его преследует. Шагов не было слышно. Видно этот кто-то обладал умением быть бесшумным. Монтанелли не оборачивался, да в этом и не было необходимости. Улицы Порто Эрколе освещались только луной, да и преследующий не будет идти на виду.
Офицер остановился, якобы для того, чтобы достать платок. В голове застучало, сердце забилось сильнее, тело напружинилось и застыло, готовое в любой миг отразить нападение.
В бледном лунном свете мелькнула зловещая тень руки с занесённым кинжалом. Резко развернувшись, офицер выверенным ударом ноги сделал подсечку и нападавший рухнул на землю. Звякнул о камни мостовой вылетевший из его руки кинжал. Монтанелли ту же поднял его левой рукой, выхватив свой кинжал правой. Нападавший резво вскочил на ноги, но вид направленного на него двойного оружия, да ещё в руках офицера, красноречиво свидетельствовал о поражении первого.
Вскоре неудавшийся грабитель был благополучно доставлен в тюрьму, благо она находилась недалеко. Всю дорогу офицера не покидало чувство, что он где-то уже видел этого человека. Оно возникло ещё в таверне – именно напавший время от времени бросал на него взгляды.
Когда заскрипели двери тюрьмы, что-то щёлкнуло в мозгу Монтанелли и он вспомнил…
 
…Когда офицер был вызван в покои кардинала Гонзага, тот сидел за столом и что-то писал. За его спиной висела огромная – метра три на четыре – картина. Монтанелли – офицер Ватикана – повидал немало произведений искусства в его храмах и покоях иерархов Церкви. Но такой непривычной техники письма ещё не встречал. Художник обратился к евангельскому сюжету воскрешения Лазаря. На эту тему офицер видел и другие картины, но эта поразила его, как до этого никакая другая.
Огромную тёмную пустоту прорезает луч света… Он высвечивает персонажей, скользя по фигурам Христа, его друга, Марии… Спали погребальные пелены с Лазаря и его рука уже тянется к свету… На лицах присутствующих смятение, горе, любопытство, недоумение. Но нет ликования – они ещё не понимают, что чудо свершилось…
Так вот персонаж в центре картины – держащий на руках Лазаря – и был так похож на этого грабителя. Надежда, как и Лазарь, воскресла для Монтанелли. Возможно, этот бандит был как-то связан с Караваджо? Или это простое совпадение во внешности?
Уже собравшийся уходить домой комендант был удивлён, увидев опять офицера Монтанелли – никакого «улова» левшей за прошедшие два дня так и не было. Как и в прошлый раз, Кьево предложил офицеру ту же отдельную камеру. Когда ввели доставленного офицером грабителя, удивление коменданта возросло многократно:
- Чёрт возьми, спаси Господь мою душу, вы хоть знаете, синьор Монтанелли, кого вы схватили?
- Не имею ни малейшего представления, сеньор Кьево.
- Это же сам Карло Нотте2 – известный на побережье бандит. Он и прозвище своё получил потому, что грабит и убивает исключительно по ночам.
Бандит, ничего не сказав, метнул исподлобья тяжёлый взгляд на Кьево, что красноречиво подтвердило слова коменданта. «А такого трудно будет разговорить» - подумал Монтанелли. Когда Кьево ушёл, он долго смотрел на Карло, не зная, с чего начать.
- Я не девка, офицер, не надо меня разглядывать, - нарушил, наконец, молчание Нотте.
- Похож ты очень на одного человека. И я думаю, что не просто похож, а это ты сам и есть.
- Ну и что, что похож? Что тебе от меня надо, офицер? Хотел я тебя ограбить, не вышло. Дадут мне положенный срок, даже если я там на кого-то и похож, - зло усмехнулся Карло.
- Ты знаешь этого человека? – офицер развернул перед Нотте рисунок с автопортретом Караваджо.
- Нет, - ответил Карло, едва взглянув на рисунок. Но от Монтанелли не ускользнула поспешность ответа. Любой другой на месте Карло хотя бы ради интереса рассмотрел рисунок. Стало ясно, что Нотте узнал художника.
- Это художник Караваджо. Несколько дней назад он был убит здесь, в Порто Эрколе.
- А я тут причём? – закономерно спросил Карло. Но офицер почувствовал едва уловимую фальшь в его голосе.
- А притом, известный на побережье Карло Нотте, что ты раньше знал убитого. Мало того, я считаю, что ты и есть убийца Караваджо. Но убив его, не взял денег. Значит это не было простым грабежом.
- Давай, офицер, вешай на меня ещё и художника. Тогда уж точно, виселица по мне будет плакать, - ответил Карло. – Только это ещё надо доказать.
Было бы наивным ожидать откровенного признания от Нотте. Да и не было никаких доказательств его вины. Его похожесть на персонажа картины Караваджо никак не могла быть доказательством, а говорила лишь о том, что художник, возможно, использовал Карло в виде натурщика.
Но у Монтанелли был в запасе очень весомый аргумент. Настало время им воспользоваться:
- Да будет тебе известно, Карло Нотте, что этот художник Караваджо был объявлен вне закона. А это, как ты прекрасно знаешь, означает, что любой мог его убить и даже получить за это награду. Получается, ты, как убийца Караваджо – неподсуден. Предлагаю тебе сделку. Я закрываю глаза на твою попытку убийства папского офицера, а ты рассказываешь, как это произошло. Разумеется, после ты будешь свободен.
- Я буду свободен? – недоверчиво ответил Карло, переваривая неожиданное предложение офицера.
- Слово папского офицера.
- Хорошо, хорошо, я согласен! - крикнул Нотте, видя, что Монтанелли собрался уходить.
…Два года назад Карло промышлял в Мессине. Как-то в таверне Караваджо предложил ему и ещё двоим подельникам Нотте попозировать для своей картины. Обещал хорошо заплатить. Карло согласился, но лучше бы он этого не делал. Художник велел принести выкопанное тело недавно убитого юноши. С него он писал воскресшего Лазаря. А именно Нотте должен был держать это смердящее тело. Конечно, он отказался. Так этот бешенный Караваджо пригрозил кинжалом. Пришлось подчиниться. Но Карло поклялся, что отомстит за свой позор. В Мессине этого сделать не получилось – нужно было срочно уносить ноги. И вот, слава Господу, Нотте встретил Караваджо здесь. А его деньги Карло были не нужны, ему была нужна душа художника.
 
«Какое всё-таки удивительное божье творение – человек, - думал под мерный бег своего гнедого Монтанелли, покинув Порто Эрколе. – Микеланджело Караваджо – великий, невиданный доселе художник, перевернувший каноны живописи и в то же время – неуживчивый, всюду наживающий себе врагов, замешанный в двух убийствах и побеге из тюрьмы преступник. Поклонник таланта Караваджо кардинал Гонзага добился у его святейшества папы Павла Пятого оправдания художника. Вскоре об этом будет объявлено официально. По-видимому, узнав об этом, Караваджо и решился отправиться в Рим. Но ему было не суждено более потрясать своими полотнами мир искусства. И помешала этому затаённая месть профессионального грабителя»  
 
1 - Езус (лат.) – Иисус
2 - Нотте (итал.) – ночь
 
 
 

© Copyright: Карим Азизов, 2019

Регистрационный номер №0455617

от 19 августа 2019

[Скрыть] Регистрационный номер 0455617 выдан для произведения: Луч восходящего солнца пробежался по стенам монастыря братства крестоносцев, что на окраине тосканского городка Порто Эрколе. Зарождался июльский день 1610 года от Рождества Христова. Подъехавший верхом на гнедом жеребце в это время к обители всадник спешился и требовательно застучал в калитку привратника. Дорожная пыль на лице и одежде прибывшего свидетельствовала о преодолённом им немалом пути.
Это был офицер Корпуса безопасности Ватикана Марио Монтанелли. Далеко за сорок, худощавый, среднего роста. Аккуратно подстриженные усы, тронутое морщинами лицо, проницательный взгляд чёрных глаз. Резкие, быстрые, ни смотря на возраст, движения.
Отличный послужной список, незаурядные деловые качества, проявленные за долгие годы службы в Папском Граде позволили ему стать доверенным лицом понтифика.
 - Проведи меня к аббату, - сказал Монтанелли не терпящим возражения тоном, в открывшееся на стук окошко в калитке. Привратник собрался было сказать, что аббат не принимает в столь ранний час, но пышная дорогая одежда офицера и его решительность возымели действие и ворота открылись.
Вскоре офицера принял аббат. Глава обители оказался на удивление молодым для такого сана – лет тридцати. Увидев входящего в комнату офицера, он встал с кресла, продемонстрировав высокую, стройную фигуру. Даже сутана сидела на нём как-то изящно. Взгляд выразительных глаз, направленный на вошедшего, говорил о живом интересе не избалованного событиями человека. Представившись, Монтанелли объяснил цель своего визита:
- С благословения его святейшества я оказался здесь по поручению кардинала Гонзага. Его преосвященству стало известно, что в стенах вашего монастыря находится труп неизвестного. Возможно, этот покойный – художник Микеланджело Меризи да Караваджо. Он должен был прибыть в Рим из Неаполя. Но этого не случилось. Я послан его преосвященством выяснить, действительно ли у вас в монастыре труп Караваджо и если это так, то постараться найти убийцу.
- Но, синьор Монтанелли, почему его преосвященство так печётся о каком-то художнике?
- Это не какой-то, а великий художник, падре. Его преосвященство большой поклонник творчества Караваджо.
- Как я могу поспособствовать вашему поручению?
- Для начала я должен осмотреть труп. Надеюсь, его ещё не предали земле?
- Нет, синьор Монтанелли. Вам повезло, что Караваджо нашёл последний приют в нашей обители. Впрочем, вы сейчас в этом убедитесь.
Аббат позвонил в колокольчик и сказал сноровисто появившемуся монаху:
- Брат Микеле, проведи офицера в склеп и покажи последнего покойника.
Склеп представлял собой пещеру, вход в которую находился на территории монастыря. Температура воздуха здесь была намного ниже по сравнению с летней наружной.
Монах зажёг свечу. На вытесанных вдоль стен выступах стали видны ряды костей и черепов усопших монахов. Тени от колеблющегося пламени свечи зловеще заиграли на останках.
- Езус1 Мария, - непроизвольно вырвалось у офицера, а правая рука непроизвольно потянулась к левой стороне груди и сотворила крестное знамение.
Микеле подвёл к последнему покойнику. Прошло несколько дней после убийства, но климат пещеры позволил трупу относительно неплохо сохраниться.
Присмотревшись к лицу, Монтанелли облегчённо вздохнул. Первая часть задания кардинала была выполнена. Похоже, перед ним был труп Караваджо. И хотя на его лице уже проступили первые признаки тлена, но тёмные вьющиеся волосы, усы, небольшая бородка, да и всё телосложение подтверждали это заключение.
Кардинал Гонзага специально посылал художника Ватикана в римскую церковь Сан Луиджи Франчези, где находилась картина Караваджо «Мученичество святого Матфея». На ней в глубине слева живописец изобразил себя. Папский художник набросал рисунок – копию автопортрета.  Когда Монтанелли развернул его, все сомнения окончательно отпали.
Заметных повреждений на теле офицер не обнаружил. Но, когда монах перевернул труп, в нижней части спины с левой стороны стала отчётливо видна узкая рана. Её вид красноречиво говорил о том, что Караваджо был убит чем-то режущим, скорее всего кинжалом. Монтанелли отцепил свой и приложил самой широкой частью клинка к ране. Размеры совпали. Получалось, убийца всадил кинжал по самую рукоятку. Но местоположение раны – под нижним левым ребром – говорило о том, что убийца был не только невысокого роста, но и левшой.
Оставалось найти этого самого левшу. Монтанелли вздохнул ещё раз. Легко сказать – найти. Но где и как?
После завтрака, любезно предложенного аббатом, офицер попросил его рассказать, как Караваджо появился в монастыре. Аббат вызвал колокольчиком всё того же Микеле:
 - Приведи брата Джованни. – Это привратник, который последним видел умершего, - пояснил он лейтенанту.
- Когда он оказался у ворот монастыря?
- В восемнадцатый день июля. 
- Расскажи офицеру всё о том человеке, представшему перед Господом у нашей обители, - обратился аббат к вскоре пришедшему брату Джованни.
- А рассказывать особенно нечего, падре. Постучал он в ворота. Только открыл я окошко в калитке, он и упал. Когда я подошёл к нему, он тяжело так дышал и держался рукой за спину. А рука вся в крови.
- Он говорил что-нибудь? – с надеждой спросил офицер.
- Говорил, да еле слышно. Я только одно слово и разобрал: Лазарь. Ну, тут он и преставился.
- Лазарь? Ты точно запомнил? – переспросил Монтанелли.
- Ну да, Лазарь. Я ещё подумал про этого беднягу: Лазарь-то воскрес, а ты, наоборот, помираешь.
- А в какое время это произошло?
- Да за час до полуночи. Братья как раз расходились по своим кельям после общей молитвы.
- При умершем ничего не нашли, падре?
- Только вот это. Не знаю, что с этим делать, - аббат подошёл к настенной полке и вынул из ларца дорогой на вид кошель. Взяв его, Монтанелли убедился, что он заполнен на треть монетами.
- Получается, несчастный был убит не с целью ограбления? – заметил аббат.
- А вы проницательны, падре, - сыронизировал офицер, возвращая кошель аббату. – Думаю, будет правильно, если считать эти деньги платой за погребение усопшего. Благодарю за содействие, падре. В вашей гостеприимной обители мне больше делать нечего.
- Рад оказать услугу его преосвященству. Смею надеяться, вы сообщите мне о результатах ваших поисков убийцы?
- Пренепременно, падре.
Под размеренный аллюр гнедого по пути от монастыря до Порто Эрколе набежали кое-какие мысли по поиску убийцы.  Въехав в городок, Монтанелли направил своего коня в сторону местной тюрьмы. Вскоре он оказался в комнате её коменданта Кьево. Это был довольно бодрый для своих немалых лет толстячок с живым подвижным лицом. Представившись, офицер изложил ему цель своего визита и, как сейчас бы выразились, план следственных мероприятий:
-  Убийство произошло в восемнадцатый день июля. Мне нужно проверить заключённых, оказавшихся в вашей тюрьме после этого дня. Расположение смертельной раны на трупе показало, что убийца был левшой. Чтобы его выявить, каждый из заключённых пусть что-нибудь напишет.
- Но, синьор Монтанелли, большинство из них неграмотны, - справедливо заметил комендант.
- Достаточно, если каждый поставит крестик. Надо придумать, что они должны будут подписать.
- Я могу зачитать в камере список заключённых, и каждый, поставив крестик против своего имени, подтвердит, что это он, - быстро сообразил Кьево.
- Отлично. Так и сделайте. Только внимательно проследите, какой рукой будут писать те, что оказались у вас после восемнадцатого. Всех левшей распорядитесь привести сюда.
 Монтанелли прекрасно осознавал, что задуманное им походило на игру вслепую, когда один из игроков с завязанными глазами пытается кого-нибудь поймать. Даже, если и попадётся подходящий левша, доказать его причастность к убийству будет нечем. Но что ему ещё оставалось делать? Только надеяться на счастливый случай, которым его одарит Господь Бог.
Вскоре тюремщик ввёл в камеру, где по распоряжению коменданта расположился Монтанелли, двух заключённых. За ними вошёл сам Кьево и, довольный, кивнул офицеру.
В отличие от коменданта, офицер доволен не был. Перед ним предстали: щупленький парнишка, скорее всего, мелкий воришка и верзила с кривым лицом – явно грабительских наклонностей. Парнишка, хотя и подходящего роста, явно не обладал физической силой, позволяющей всадить кинжал по рукоять. А верзила всадил бы его в шею жертвы, а никак не под нижнее ребро.
Монтанелли только и оставалось разочарованно покачать головой, а коменданту приказать увести заключённых.
- Я пробуду в Порто Эрколе ещё три дня, синьор Кьево. Остаётся надеяться, за это время у вас появятся новые, так сказать, постояльцы. Если кто-то из них окажется левшой, сразу дайте мне знать. Я остановился в гостинице «У Джузеппе», - покидая тюрьму, распорядился офицер.
Потянулись медленные часы ожиданий. Следствие зашло в тупик. Что ещё он мог предпринять в его положении? Слабая и без того надежда на «улов» коменданта с каждым днём угасала. Оставалось уповать на Господа. Не привыкший к бездеятельности, офицер не знал, чем себя занять. Но благо Порто Эрколе был у моря, где Монтанелли и проводил время в долгих неспешных прогулках. Вечерами сидел в ближней к гостинице таверне, не страдающей отсутствием посетителей. Столичному офицеру было интересно наблюдать за колоритными народными персонажами провинциального городка.
В последний вечер за соседним столом шумно гуляла компания. Вино лилось рекой. Это были разного возраста и телосложения четверо мужчин. Но опытный глаз офицера сразу определил то, что объединяло этот разношёрстный квартет – эти люди явно не в ладах с законом. Наверняка пропивают свою недавнюю добычу.
Один из них – лет тридцати пяти, с чёрной шевелюрой длинных, вьющихся волос – время от времени оборачивался и посматривал на невесть как оказавшегося в этой дешёвой таверне блестящего офицера.
Монтанелли быстро надоел шум веселья. Допив своё вино и расплатившись, он неспешно пошёл к гостинице, решив прогуляться перед сном. Завтра с утра предстоял обратный путь в Рим. Там его ожидало неприятное объяснение кардиналу, почему так и не удалось найти убийцу.
Пройдя всего пару десятков шагов, офицер каким-то шестым чувством ощутил, что кто-то его преследует. Шагов не было слышно. Видно этот кто-то обладал умением быть бесшумным. Монтанелли не оборачивался, да в этом и не было необходимости. Улицы Порто Эрколе освещались только луной, да и преследующий не будет идти на виду.
Офицер остановился, якобы для того, чтобы достать платок. В голове застучало, сердце забилось сильнее, тело напружинилось и застыло, готовое в любой миг отразить нападение.
В бледном лунном свете мелькнула зловещая тень руки с занесённым кинжалом. Резко развернувшись, офицер выверенным ударом ноги сделал подсечку и нападавший рухнул на землю. Звякнул о камни мостовой вылетевший из его руки кинжал. Монтанелли ту же поднял его левой рукой, выхватив свой кинжал правой. Нападавший резво вскочил на ноги, но вид направленного на него двойного оружия, да ещё в руках офицера, красноречиво свидетельствовал о поражении первого.
Вскоре неудавшийся грабитель был благополучно доставлен в тюрьму, благо она находилась недалеко. Всю дорогу офицера не покидало чувство, что он где-то уже видел этого человека. Оно возникло ещё в таверне – именно напавший время от времени бросал на него взгляды.
Когда заскрипели двери тюрьмы, что-то щёлкнуло в мозгу Монтанелли и он вспомнил…
 
…Когда офицер был вызван в покои кардинала Гонзага, тот сидел за столом и что-то писал. За его спиной висела огромная – метра три на четыре – картина. Монтанелли – офицер Ватикана – повидал немало произведений искусства в его храмах и покоях иерархов Церкви. Но такой непривычной техники письма ещё не встречал. Художник обратился к евангельскому сюжету воскрешения Лазаря. На эту тему офицер видел и другие картины, но эта поразила его, как до этого никакая другая.
Огромную тёмную пустоту прорезает луч света… Он высвечивает персонажей, скользя по фигурам Христа, его друга, Марии… Спали погребальные пелены с Лазаря и его рука уже тянется к свету… На лицах присутствующих смятение, горе, любопытство, недоумение. Но нет ликования – они ещё не понимают, что чудо свершилось…
Так вот персонаж в центре картины – держащий на руках Лазаря – и был так похож на этого грабителя. Надежда, как и Лазарь, воскресла для Монтанелли. Возможно, этот бандит был как-то связан с Караваджо? Или это простое совпадение во внешности?
Уже собравшийся уходить домой комендант был удивлён, увидев опять офицера Монтанелли – никакого «улова» левшей за прошедшие два дня так и не было. Как и в прошлый раз, Кьево предложил офицеру ту же отдельную камеру. Когда ввели доставленного офицером грабителя, удивление коменданта возросло многократно:
- Чёрт возьми, спаси Господь мою душу, вы хоть знаете, синьор Монтанелли, кого вы схватили?
- Не имею ни малейшего представления, сеньор Кьево.
- Это же сам Карло Нотте2 – известный на побережье бандит. Он и прозвище своё получил потому, что грабит и убивает исключительно по ночам.
Бандит, ничего не сказав, метнул исподлобья тяжёлый взгляд на Кьево, что красноречиво подтвердило слова коменданта. «А такого трудно будет разговорить» - подумал Монтанелли. Когда Кьево ушёл, он долго смотрел на Карло, не зная, с чего начать.
- Я не девка, офицер, не надо меня разглядывать, - нарушил, наконец, молчание Нотте.
- Похож ты очень на одного человека. И я думаю, что не просто похож, а это ты сам и есть.
- Ну и что, что похож? Что тебе от меня надо, офицер? Хотел я тебя ограбить, не вышло. Дадут мне положенный срок, даже если я там на кого-то и похож, - зло усмехнулся Карло.
- Ты знаешь этого человека? – офицер развернул перед Нотте рисунок с автопортретом Караваджо.
- Нет, - ответил Карло, едва взглянув на рисунок. Но от Монтанелли не ускользнула поспешность ответа. Любой другой на месте Карло хотя бы ради интереса рассмотрел рисунок. Стало ясно, что Нотте узнал художника.
- Это художник Караваджо. Несколько дней назад он был убит здесь, в Порто Эрколе.
- А я тут причём? – закономерно спросил Карло. Но офицер почувствовал едва уловимую фальшь в его голосе.
- А притом, известный на побережье Карло Нотте, что ты раньше знал убитого. Мало того, я считаю, что ты и есть убийца Караваджо. Но убив его, не взял денег. Значит это не было простым грабежом.
- Давай, офицер, вешай на меня ещё и художника. Тогда уж точно, виселица по мне будет плакать, - ответил Карло. – Только это ещё надо доказать.
Было бы наивным ожидать откровенного признания от Нотте. Да и не было никаких доказательств его вины. Его похожесть на персонажа картины Караваджо никак не могла быть доказательством, а говорила лишь о том, что художник, возможно, использовал Карло в виде натурщика.
Но у Монтанелли был в запасе очень весомый аргумент. Настало время им воспользоваться:
- Да будет тебе известно, Карло Нотте, что этот художник Караваджо был объявлен вне закона. А это, как ты прекрасно знаешь, означает, что любой мог его убить и даже получить за это награду. Получается, ты, как убийца Караваджо – неподсуден. Предлагаю тебе сделку. Я закрываю глаза на твою попытку убийства папского офицера, а ты рассказываешь, как это произошло. Разумеется, после ты будешь свободен.
- Я буду свободен? – недоверчиво ответил Карло, переваривая неожиданное предложение офицера.
- Слово папского офицера.
- Хорошо, хорошо, я согласен! - крикнул Нотте, видя, что Монтанелли собрался уходить.
…Два года назад Карло промышлял в Мессине. Как-то в таверне Караваджо предложил ему и ещё двоим подельникам Нотте попозировать для своей картины. Обещал хорошо заплатить. Карло согласился, но лучше бы он этого не делал. Художник велел принести выкопанное тело недавно убитого юноши. С него он писал воскресшего Лазаря. А именно Нотте должен был держать это смердящее тело. Конечно, он отказался. Так этот бешенный Караваджо пригрозил кинжалом. Пришлось подчиниться. Но Карло поклялся, что отомстит за свой позор. В Мессине этого сделать не получилось – нужно было срочно уносить ноги. И вот, слава Господу, Нотте встретил Караваджо здесь. А его деньги Карло были не нужны, ему была нужна душа художника.
 
«Какое всё-таки удивительное божье творение – человек, - думал под мерный бег своего гнедого Монтанелли, покинув Порто Эрколе. – Микеланджело Караваджо – великий, невиданный доселе художник, перевернувший каноны живописи и в то же время – неуживчивый, всюду наживающий себе врагов, замешанный в двух убийствах и побеге из тюрьмы преступник. Поклонник таланта Караваджо кардинал Гонзага добился у его святейшества папы Павла Пятого оправдания художника. Вскоре об этом будет объявлено официально. По-видимому, узнав об этом, Караваджо и решился отправиться в Рим. Но ему было не суждено более потрясать своими полотнами мир искусства. И помешала этому затаённая месть профессионального грабителя»  
 
1 - Езус (лат.) – Иисус
2 - Нотте (итал.) – ночь
 
 
 
 
Толик
Пляжное дело капитана Буше
Рейтинг: +10 331 просмотр
Комментарии (7)
Татьяна Белая # 20 августа 2019 в 07:53 +6
Необычный сюжет. Надо отдать должное автору, смело написано. И вполне себе детективная история. Браво! Удачи автору в конкурсе. c0137
Ольга Баранова # 20 августа 2019 в 11:59 +6
Одна из неподтверждённых версий кончины художника по причине отсутствия каких-либо документов и записей о похоронах Караваджо. Интересно.
Моё воображение поразила картина "Нарцисс", увиденная впервые в галерее Палаццо Барберини в Риме...
Автору удачи!
Александр Джад # 20 августа 2019 в 19:41 +5
Ах, как же всё прекрасно и технически безукоризненно написано!
Очень интересный рассказ!
Победы автору и удачи!
Сергей Шевцов # 21 августа 2019 в 09:16 +6
Автор сделал большой упор на описательные моменты, чтобы читатель мог в своём воображении максимально представить картину происходящего в деталях. Вот только логика поступков героев мне не совсем понятна. Почему Монтанелли решил искать убийцу именно в тюрьме? И история со смердящим трупом и матёрым преступником, испугавшимся какого-то художника, мне показалась надуманной.
Ирина Ковалёва # 22 августа 2019 в 19:02 +4
До чего восхищена была Вашим героем, его портретным описанием. Читала, затаив дыхание. Словно окунулась в ту эпоху, о которой идёт речь. Как же хотелось, чтобы всё повествование было выдержано в том духе, что и начало. Мне кажется, что задумка была большей. Почему-то финал не вызвал того упоительного восторга, как начало произведения.
Владимир Перваков # 30 августа 2019 в 12:47 +3
Прекрасная работа!
Читается интересно, образно, как будто исторический фильм смотришь!
Несомненной удачи автору! c0411
Людмила Комашко-Батурина # 1 сентября 2019 в 11:34 0
Прочитала с удовольствием! Впечатлила эта история. Автору творческих успехов!