Я Вам пишу...

Приближается 8 марта. Чаще всего в этот день вспоминают любимых женщин и на первом месте, конечно, мама. Но я нарушу обычаи и расскажу о своей свекрови. Все знают, кто такая свекровь. Бывали дни, когда я совсем не могла (из уважения, конечно) что-то сказать ей в глаза и поэтому придумала писать свекрови записки. Она никогда их не читала. Но, написав всё, что думаю, мне становилось легче.

Записка первая

«Александра Гавриловна, Вы мне очень понравились с первого взгляда нашей первой встречи. Совершенно не смутившись при моём с Валерой появлении, Вы тут же пригласили нас за стол. Ну, сын — это понятно, надо накормить ужином, а вот на меня Вы, явно, не рассчитывали. Я села вместе со всеми вами, но не смогла ничего попробовать. Спросите почему? Объясняю: не привыкла в незнакомом месте есть из общего тазика. Именно тазика – иначе эту объёмную миску с ароматными мантами нельзя назвать. Из столовых приборов присутствовали только ложки. Запах от мант шёл неописуемый. Но, как только я представила, как понесу к себе через весь стол выданную мне ложку с мантом, а потом как буду капать соком, так сразу расхотелось экспериментировать. Голодная я была до урчания в желудке, но гордо отказалась от трапезы, заявив: «Спасибо! Мне что-то не хочется!» Однако, даже сидя за таким столом и оставшись голодной, я почувствовала очень домашнюю атмосферу без чопорности и натяжной вежливости.»

Записка вторая

«Дорогая моя свекровь! Вы очень душевно поздравляли нас на свадьбе! Мне было очень тепло и от Ваших слов, и от Вашего внимания к нам! Именно Вы нарушили традицию проведения свадеб и спрятали не меня одну в подсобке ресторана, а вместе с Вашим дорогим сыночком! Да ещё и «заботливо» закрыли нас там на ключ (чтобы подольше искали!). Это в июльский день, когда воздух прогрелся на улице до 40 градусов. Поверьте, и в подсобке было не прохладнее. Ваш сын – высокий юноша двадцати семи лет от роду, первый «поплыл» от жары. Наши стуки никто не слышал – все в этот момент гуляли на нашей свадьбе под грохот весёлой музыки. А нам, признаться, ещё жарче было от того, что мы там были вдвоём… Спасибо Вам за эту выдумку! Нас всё-таки хватились и выкупили. Свобода подействовала опьяняюще… Зачем Вы потом ходили за мной и постоянно задавали странные и смешные вопросы? Вопросы были такие: «Ирочка, а почему ты сняла верхнюю гипюровую накидочку? Ты ведь на людях!» или «Ирочка, ты почему всё время танцуешь? Ты должна сидеть за столом и тихо за всеми наблюдать!»

А услышав очередной вопрос я не выдержала. Вы спросили: «Ирочка, ты почему такая весёлая?! Невеста должна плакать, чтобы жизнь была без слёз!» И я ответила: «Зачем же плакать?! Я ведь вышла замуж по любви!» Только сейчас мне  понятна искренность Вашей заботы.

Записка третья

«А через неделю после свадьбы я под Вашим руководством варила картошку. Дома  это блюдо нисколько не утруждало меня. Что такого сварить обычный картофель? Я слушала Вашу подробную инструкцию (как чистить картофель и под каким углом держать нож, как убирать «глазки», как варить и проверять готовность) а в душе посмеивалась: «Учит профессионала!» Потом Вы ушли на огород – к своим любимым георгинам. Я осталась одна. Настроение было превосходное. Нарезав салатик из помидор и огурцов, потыкав викой в бока варящейся картошки и убедившись в её готовности, я сервировала к ужину стол.  Все собрались, разложили по тарелкам салат и картошку. Я первая надкусила картофелину и стала медленно краснеть – картошка внутри оказалось почти совсем сырой. Дома от мамы самое малое услышала бы: «Дочь! У тебя явно руки не из того места растут!» А теперь все за столом молча хрустели и салатом, и картошкой. Тишину нарушила свекровь. Я ждала чего угодно, но не этих слов: «Ирочка! - сказали Вы, – вот такую картошку обожал есть мой отец! Но нам – дочерям никогда не удавалось ТАК сварить её. Мы всегда переваривали!» Теперь я уже покраснела от благодарности за такие слова поддержки.»

Записка четвёртая

«Прошло несколько месяцев со дня свадьбы. Муж мой – Валера время от времени возвращался к трудной для меня теме, теме обращения к своей маме. Как же ему хотелось, чтобы я пересилила себя и назвала незнакомую мне женщину «Мамой». Это очень трудно было сделать. Много раз, настроившись, я пыталась сказать, но в последний момент отступала. В тот день, мы с мужем собрались на кладбище – помянуть родственника.

Валера уже сдался и больше не настаивал на нужном обращении. Тем более, что и сам никак не называл мою маму. Нет, называл. Он говорил ей: «Эта!» Звучало примерно так: «Эта! А где мне взять чашку?» или «Эта! А Ирина не говорила, когда придёт?» Моя мама не обижалась, а только смеялась над таким обращением.

Итак, мы собирались на кладбище, и тут я, набрав полную грудь воздуха, выпалила: «Мама! А можно нарвать цветов, чтобы взять с собой?!» Вы сначала замолчали на полуслове, а потом с такой радостью бегали по огороду, срезая самые красивые георгины, что я стала опасаться – принесёте все что есть. Я видела искреннюю и неподдельную радость. С тех пор я называла Вас мамой и меня это больше не удивляло и не коробило. С той минуты Вы мне стали значительно ближе!»

Записка пятая

«Эту ночь мне не забыть никогда! За окном лютовал мороз, и поэтому печь протопили больше, чем обычно. Однако к трём часам утра печь прогорела и постепенно потухла. В доме стало прохладно. И именно в это время проснулся наш маленький сын – Егорка. Ему ещё не было годика. Если он просыпался ночью, то я его уже подкармливала молочной смесью (моего молока не хватало). Чтобы молочко не остывало, я ставила его в ковшик с горячей водой. Но на сей раз вода к этому моменту остыла и молочко тоже. Нашу комнату от кухни отделяли только занавески. Я взяла в одну руку ковшик с холодной водой, в другую молочную смесь и вышла в кухню, раздвинув занавески. В нашей комнате всегда по ночам горел ночник, а во всём доме было темно. И вот я вышла и увидела, что прямо напротив меня у выхода, рядом с высоким платяным шкафом, стоит фигура вся в белом, без головы и без ног. От страха я орала так, что все проснулись. Через мгновение я сидела на кровати, поджав ноги и продолжала верещать. Как я не разлила воду и не разбила бутылочку со смесью, остаётся загадкой. По дому бегали все: свёкор причитал, что взял в дом припадочную сноху, свекровь капала и себе и мне валериану, а муж обнимал и успокаивал меня. И во всей этой суматохе единственный кто спал – мой сынок. Он разбудил меня, а потом глубоко уснул. Постепенно всё прояснилось. Вы, мама, если встали вместе со мной, то почему никак не дали мне об этом знать? Я понимаю, что Вы – женщина закалённая и привыкли бегать «до ветру» в одной ночной сорочке и летом, и зимой. Вы надели на голову шаль и голова в темноте исчезла, а на ноги чёрные резиновые сапоги, и они растворились в темноте вместе с ногами, осталась только белая ночная сорочка. И Вы ничего не нашли лучше, как замереть у входа. «Ирочка! Чтобы тебя не напугать, я решила помолчать!» Да, кто же так делает?! Надо было либо кашлянуть, либо тихо со мной заговорить.

Эта история в дальнейшем стала хорошим поводом для смеха. Мы не раз её вспоминали и смеялись над каждым участником тех ночных событий.»

Записка шестая

«Моему возмущению просто нет предела!!! Я, конечно, слышала, что внуков любят больше детей. Но это уже ни в какие ворота!

Заболел Егорка. Мужа дома нет – в длительной командировке (у нас всё вовремя делается). Каждое утро и вечер я капаю в нос сынуле  лекарство, иначе он задыхается. Делать это очень трудно – пипетка с острым концом, Егорка отбивается, крутит головой. Мне, чтобы капнуть надо проявлять чудеса изобретательности.  И вот наступает очередной вечер, а значит пора экзекуции и для меня, и для него. И что же делаете Вы? Вы отзываете меня в сторонку и говорите, чтобы я Вас предупредила, когда начну капать. Не поверите, я от радости чуть не кинулась к Вам на шею! Как же мне нужна Ваша помощь, как же она своевременна! Но блаженная улыбка сходит с моего лица, как только Вы продолжаете: «Ирочка! – говорите Вы, - обязательно предупреди! Я уйду в другую комнату, чтобы не слышать, как плачет Егорка!» После этих слов я пару минут вообще не могла соображать. Нет, я всё поняла и предупредила, как Вы просили. Но сегодняшняя процедура оказалась крайне неприятной и для меня, и для моего полугодовалого сына. То ли он интуитивно уловил напряжение между нами, то ли просто плохо себя чувствовал, но отбивался,   на сей раз, в два раза сильнее. Мне пришлось ногами прижимать его ножки, левой рукой ручки, а правой стараться попасть в носик, когда голова ребёнка крутилась чуть ли не флюгером. И это бы ещё ладно. Буквально сразу же после того, как я накапала лекарство, Вы вбежали в нашу комнату, схватили на руки Егорку и стали с ним бегать в своей комнате, целуя, обнимая и успокаивая.

Мама, вы что совсем не понимаете ничего?! Или делаете всё осознанно? Значит, получается, что я делаю ребёнку плохо. А Вы – добрая бабушка, и успокаиваете его, забрав у злой мамы! Знаете, очень легко быть добренькой за чужой счёт!»

Написала это и успокоилась! Как камень с души сняла. Свекровь моя – женщина очень добрая. Не хочу на неё долго злиться.

Записка седьмая

«Мама, что же Вы наделали!? Сердце разрывается на части! Всё произошло так внезапно. Ещё вчера мы с Вами сидели за столом, и Вы нас так насмешили. Накануне нам с Валерой довелось взять  хорошую обрезь (кусочки мяса с костей) и мы нажарили целую сковородку. Сколько я Вас не уговаривала, но больше трёх кусочков Вы не съели. Утром я приготовила завтрак и позвала Вас с нами. В ответ получила отказ: «Ирочка, я что-то не хочу есть! Чаю, пожалуй, выпью!» В обед разговор повторился. Вы ограничились чаем и ушли на огород, к своим ненаглядным георгинам. Наступило время ужина:

- Мама, пойдёмте ужинать!

- Ирочка! Да, я не голодная! – предсказуемо ответили Вы.

- Я не понимаю, что же это такое? Почему Вы весь день ничего не едите?

- Ирочка, я и сама не понимаю! Не хочется просто! – и через непродолжительную паузу вы сказали – Ой, да это же я вчера с вами обрезь поела!

Весь вечер мы смеялись над этими словами. И Вы смеялись с нами…

А через два дня Вас не стало.

В доме много людей. В зале стоит гроб, где лежит чужая мне женщина с таким добрым и родным лицом. Я увидела своего мужа, что сидел словно маленький мальчик у края гроба матери. Взрослый мужчина сгорбился под тяжестью потери, но не мог выдавить из себя ни слезинки. Жалось жаркой волной накрыла меня, и я ушла от любопытных глаз в нашу комнату, а там дала волю своим чувствам. Рыдания сотрясали, я не могла и не хотела с ними справляться. Зашла моя мама и сказала: «Ирина! Мне странно, что ты так убиваешься по чужой для тебя женщине!» И я могла объяснить маме, что Вы – это часть моего любимого мужа. И  сейчас я плачу потому что вижу, как ему плохо. А ещё потому, что ушла и часть меня! Пусть мы с Вами, мама, не всегда понимали друг друга, но Вы мне стали близки. Потеря невосполнима.

Записка восьмая

«Много лет мы живём без Вас, мама! Я пользуюсь Вашими кулинарными рецептами и не скрываю, что именно Вы научили меня им. Мы часто Вас вспоминаем добрым словом, не только в положенные дни.

У нас случилось несчастье – сгорел Ваш дом и свёкор, что жил там один более четырнадцати лет. Случилось это в ночь на второе января. Нам позвонили и сообщили. Я даже думала, что это розыгрыш. Очевидно, свёкор умер до пожара. Эта ночь была холодной, а у него работал всю ночь обогреватель. Деду, наверно, стало плохо (у него уже было два инфаркта) и он встал попить. Короче, нашли его лежащим поперёк обогревателя. И заключение пожарники дали, что пожар начался именно в его комнате.

Кое-что после пожара сохранилось. Совершенно случайно, в диване, я нашла Ваши, мама, заготовки для вышивки. Ваши чудесные картины, вышитые крестом, мы храним. А в этом пакетике лежали тряпочки парчи разных цветов и оттенков. Сама я не шью и не вышиваю, но решила забрать на память этот пакетик. Мы отвели девять дней свёкру. Подошёл день Вашего рождения – девятнадцатое января. И я, почему-то именно в этот день, решила посмотреть содержимое пакетика. Я доставала и расправляла каждую тряпочку, любуясь рисунком и красивыми переливами. А потом наткнулась на что-то твёрдое. Это была какая–то коробочка, лежащая в тряпочках и туго связанная крест-накрест. Я в этот момент ощутила какое-то странное волнение. Когда я развязала коробочку, то увидела там бархатный футляр. В тёмно-бордовом футляре лежал великолепный перстень с рубином. На перстне даже сохранился ценник. И Валера мне сказал: «Я больше, чем уверен, что мама приготовила этот подарок тебе! Просто не успела отдать! И то, что он сейчас у тебя подтверждает это!»

Мама, я никому не отдам и не продам этот перстень. Пусть даже нас прижмёт большая нужда. Это Ваш подарок и хранить его я буду всегда!»

P.S.

Недавно мой муж видел сон. В нём он ехал в троллейбусе со своей мамой. Они поговорили так, ни о чём. Он видел, что она весёлая, радостная. И когда стали расставаться – она выходила на остановке, Валера вдогонку спросил:

«Мама! А где ты теперь?» и услышал в ответ: «У меня всё нормально, сынок! Я живу в Краснодарском крае, по улице…», а дальше муж не запомнил.