Юлька.

Подруге и однокласснице Юлии К.

На фото: Юлька крайняя справа. 

Во втором классе я перешла в другую школу: наша семья поменяла квартиру. Вхождение в новый коллектив вышло, мягко говоря, неудачным. Девчонки не желали со мной разговаривать за то, что в первый же день, разозлившись, я до крови укусила за палец очкастую вредину Оксанку Кучер. Она демонстративно высыпала карандаши из моего пенала и потянула ручонку за тетрадкой – порвать хотела. Тут-то я ее и цапнула, девчонка пустила слезу веревкой, а одноклассницы на меня окрысились.

-Как новый класс, понравился? – спросила вечером мама.

Кивнув головой, я не стала развивать тему, итак на душе кошки скребли: вдруг Оксанкины родители придут жаловаться! Однако, что называется, пронесло.

Днем позже маме вдруг пришло в голову посмотреть на меня, так сказать, в своем социуме. Окончилось сие посещение драматически.

-Моей дочери по росту не подходит детская парта! – заявила мама учительнице. – Разве вы не видите?! Она горбится и зарабатывает сколиоз! Поставьте для нее "взрослую" парту!

Мне впору от стыда сгореть – при всех меня выставили самой длинной! И кто – мама родная! То, что я и правда переросла всех одноклассниц, не говоря уже о мальчишках – те вообще катались мелким горохом под ногами – значения не имело! На тот момент мне было проще еще два года сидеть, согнувшись в три погибели и зарабатывая искривление позвоночника, чем испытать такой позор при всех! Словом, я едва не ревела.

На следующий день персонально для меня принесли "взрослую" парту.

-Валя, пересядь! – велела учительница, указывая перстом на мебельного монстра.  

Собрав вещички, я поплелась на новое место, будто на заклание.

"Все, теперь задразнят!" – трепыхнулась отчаянная мысль.

-Татьяна Ивановна, мне тоже за маленькой партой низко! Можно сесть к Комковой? – вдруг услыхала я решительный глас.

Так из недоброжелательной детской массы выплыла Юля Костина! Ростом пониже на полголовы, она разительно отличалась от меня комплекцией – была гораздо крупнее, если не сказать, "толще". Но дразнить ее никому в голову не приходило – формат не тот. Так припечатает в ответ – мало не покажется! Умна, остра на язык, на то и отличница. Авторитетище!

-Конечно, Юля! – хмуро кивнула учительница.

К слову, Татьяна Ивановна всегда ходила погруженная в себя, уроки вела грамотно, но уж очень формально – строго говоря, равнодушно. Почти не улыбалась, если приходилось все же, то словно через силу. Высокая, грузная, с химической куделью серых волос и бесцветными глазами, взирающими на мир сквозь толстые стекла очков, она носила платья столь же серые и невыразительные, и не проявляла никакого подобия любви к профессии. Ходячий формуляр, да и только. Зачем Татьяна Ивановна подалась в учителя, до сих пор не понимаю. Тем не менее, она разрешила Юльке сесть со мной.  

О, с тех пор меня не только не дразнили, но автоматически приравняли к авторитету Костиной. То, что взрослая парта – достоинство, а не недостаток, выяснилось в тот же день.

На переменках мы с Юлькой устраивали настоящие представления, рассказывали друг другу что-нибудь смешное, хохотали, решали забавные шарады из Юлькиной книги или разглядывали редкие в то время лощеные журналы, приносимые ею же. Одноклассники слетались к нам, как стая воробьев, и окружали парту со всех сторон. В силу малого роста большинство из них могло стоять, опершись руками о столешницу. А мы гордо возвышались над всеми, поглядывая на суетливую мелкоту сверху вниз.

Самое смешное начиналось на третьей перемене, когда мы с Юлькой устраивали перекус.

Она громко, на весь класс, объявляла:

-Столовая-закуснАя открывается!

Странно, но посмотреть, как мы лопаем, находилось немало охотников, ели ли они при этом сами, не помню, однако в зрителях у нас недостатка никогда не было.  Все, что приносили с собой, делили пополам. Юлька говорила: "дай тяпнуть!" и "тяпала" ровно половину, будь то яблоко, конфета или пирожок! Чаще всего она приносила свой фирменный "бутерброд": изрядная булка, разрезанная вдоль пополам и щедро намазанная баклажанной икрой. Ни тогда, ни сейчас ничего не ела с бОльшим удовольствием! Порой кому-нибудь из "малышни" сказочно везло: Юлька милостиво разрешала откусить от данного продуктового великолепия.

После уроков мы вместе шли домой, я жила ближе Юльки, но раньше всегда приходила она, так как обычно предлагала: "Пойдем моей дорожкой!" Её дорожка шла в обход моего дома, болтая о том, о сем, мы, как правило, делали лишнюю петлю по скверу.

После окончания начальной школы новая классная руководительница рассадила всех по своему усмотрению за одинаковые, "взрослые" парты, но "рассадить" нашу дружбу не смогла.

Мы с Юлькой общаемся до сих пор. При встречах я вижу не тучную женщину с больными суставами и постоянным желанием сесть, а жизнерадостную девчонку, сотворившую из эшафота пьедестал и превратившую каждодневную учебную рутину в маленький праздник!

Наша жизнь такова, какой мы ее делаем! Вспоминая начальную школу, нахожу в ней много светлых моментов, в чем заслуга исключительно Юли Костиной. Кем бы я стала в новом классе, если бы не она, не представляю, да и не хочу представлять.

Спасибо тебе, Юлька! С восхищением отмечаю, что пережитые тобой невзгоды: неудачное замужество, материальные трудности лихих 90-х, самоубийство мужа в минуту отчаяния, трудный характер единственного сына, непростые отношения с родителями, проблемы со здоровьем, не убили твоего оптимизма и  жизнелюбия. Что улыбка - по-прежнему частый гость на твоем милом лице, а искрометная шутка или меткое словцо всегда готовы сорваться с губ!

Счастья тебе, подруга! Пусть Бог, которого мы считали несуществующим в своем пионерском детстве, компенсирует все тяготы и сделает твою оставшуюся жизнь добрым праздником… похожим на наше развеселое сидение за "взрослой" партой!