НАВАЖДЕНИЕ

        Проводы удались. Не на кладбище - на пенсию. Гуляли всей коммунальной квартирой, как и положено.  Чтобы не ударить в глаз лицом, новоиспеченному  пенсионеру Семену Клячкину пришлось даже продать свое единственное сокровище - эксклюзивный Иж-Москвич. Выручку от продажи он поделил на две равные части: на сам праздник и его последствия. Первая часть ушла в дело, вторая была выгодно размещена в банке. Стеклянной, из-под бывших огурцов.

        Первый день прошел под знаком кворума. Соседи Лучковы пришли на юбилей с детьми, попугаем Хохой и двумя хомячками. Бывший зек Лёва принес баян, на котором умел играть «По диким степям Забайкалья». Тишайшие супруги Зевуновы подарили Сене фикус в горшке и набор пазлов. Только что вдова Семеновна, имевшая на юбиляра некоторые виды, – две декоративные свечки в блестящей обертке. А студенточка Маша и ее мама Алевтина пожаловали соседа двумя золотыми рыбками в пластиковом мешке и зачем-то гладильной доской.

         Рыбок пустили плавать в оцинкованный таз, остальные гости в назначенный час устремились к столу. На выпивку и закуску Сеня не поскупился: накупил всего, до чего сумел дотянуться в супермаркете. Шампанское и коньяк лились рекой, закуска сметалась так, что Сене пришлось сделать еще пару ходок в ближайший гастроном.  Бобинный магнитофон надрывался любовными романсами, от которых с потолка сыпалась штукатурка и дрожали стекла. В редких перерывах между здравицами Сеня, всхлипывая, жаловался соседям на мизерную пенсию, пошатнувшееся здоровье и душевную пустоту.

        Второй день прошел столь же бурно, но без аншлага. Первыми пали хомячки, которых кто-то из гостей накормил вяленой воблой. Затем – рыбки, обнаруженные на кухне в жареном виде.  Следом исчезли супруги Зевуновы, которых накануне вечером кто-то видел в городской синагоге. Только что вдова Семеновна увлеченно раскладывала в туалете пазлы и никого не пускала даже по малой надобности. Студентка Маша провалила экзамен в институте и весь день рыдала навзрыд в коридоре. Рядом ее мама Алевтина, обняв медный тазик, разговаривала с ним по сотовому, иногда срываясь на  ненормативную лексику. Словом, праздник удался.

        Но это было лишь предисловие. На следующий день изо всех участников торжества осталось только трое: сам юбиляр, полузек Лева и попугай Хоха. Припав к зацелованному баяну пьяной щекой, Лева в очередной раз затянул «По диким степям Забайкалья». Юбиляр и попугай подпевали в меру своих вокальных способностей, но кто-то из них явно фальшивил. Оказалось – юбиляр. Опрокинув очередной стакан шампанского, Лева без колебаний огрел нашего пенсионера зачем-то гладильной доской по голове за диссонансы звукового ряда. Тут же погас свет. Хотелось бы думать – за неуплату. Но это было бы слишком простым ответом…

                                                    ~*~*~*~*~*~

        …Потому что очнулся наш юбиляр в своей комнате, но на кровати. Голова трещала как раскаленный чугунок. Скосив одним глазом на сторону, Семен увидел девушку в белом халате. Лицо ее показалось ему знакомым, но он и виду не подал, что признал в ней соседку-студенточку.

      - Как вы себя чувствуете? – спросила она столь томительно-нежно,  что внутри у пенсионера что-то обмякло и опустилось в чресла.

     - Прекрасно, - просипел он.

     - Не желаете ли откушать жюльена по-гамбургски?

     - Желаю. Это мое любимое блюдо, - ответил он в унисон. – Кстати, какие сегодня погоды?

     - Вполне благоприятные. Ввечеру обещают дождь, но для вас мы сделаем исключение…

        В этот момент открылась дверь и вошел другой сосед – Зевунов. Вообще-то его считали пропавшим без вести за чтением Торы, но сейчас его появление не вызвало удивлений. И вид у него был ответственно-павлиний: бардовый пиджак, голубая сорочка и желтый галстук-бабочка. В руках – папка крокодиловой кожи.

      - Добрый день, Семен Ильич, - произнес он почтительно,  разве что не расшаркиваясь. – Кажется, лет тридцать тому назад вы подавали прошение на улучшение жилищных условий?

        Если бы пенсионер хотя бы кивнул, его голова раскололась бы на мелкие части от неминуемого набата. Но посетитель и не ждал ответа:

      - Могу вас обрадовать: ваше заявление удовлетворено. Согласно последней правительственной программе, всем пенсионерам страны предоставляется новое жилье. Вот ордер на получение трехкомнатной квартиры в центре города. На пятом этаже. Распишитесь в получении.

        Да что там какая-то зачем-то гладильная доска! Сене показалось, что на голову ему упал целый утюг. Чугунный. С пятого этажа. Пенсионер судорожно сглотнул кислую  слюну, с трудом поднял руку и поставил свою почеркушку в предложенном листе. Сосед пожелал юбиляру скорейшего выздоровления и важно удалился, передав сестричке папку  с ордером на новую квартиру. Трехкомнатную, в центре.

     - Не изволите ли откушать трюфелей а-ля-гипюр? – снова спросила Маня, отмирая то ли от  испуга, то ли от образа.

        Не успел давешний юбиляр ответить, как дверь снова  отворилась и в помещение броненосно вплыла только что вдова Семеновна – или все же Вера Семеновна? Скорее - последняя.

     - Я из собеса, - представилась она, вальяжно взбивая побитый молью шиньон. – Вышло правительственное постановление об увеличении пенсий и льгот для ветеранов труда. Учитывая ваши трудовые заслуги и стаж работы сторожем овощебазы, ваша пенсия, Семен Ильич, была пересчитана и теперь составляет 100 тысяч рублей…

        Набат в голове Сени ухнул так, что звон наверняка был слышен на соседней улице.

     - Сто тысяч? Это в год? – у него еще оставалась слабая надежда на то, что он ослышался.

     - В месяц! – было приговором. – Распишитесь в получении! – и когда Семен Ильич расписался, добавила: - Новенькие, десятитысячные, специально к пенсионной реформе отпечатаны! Это чтобы наши заслуженные ветераны не тратились по мелочам…

                                            ~ * ~ * ~ * ~ * ~ * ~

        …Да еще соседи эти – Лучковы… Им-то что? Тоже с сюрпризом? В этот момент пенсионер вспомнил про вторую половину «Москвича», оставленную на «последствия». Вскрыть бы сейчас банку да отправить сестричку за снадобьем…

     - Как вы себя чувствуете? – чуть ли не хором спросили супруги. Если бы не мартен в голове, он бы им ответил. Достойно. А так мыкнул что-то - и опять колода. А в ней – пять тузов. Или даже шесть.

     - Как мы вас понимаем!  - добавили к его размышлениям Лучковы. – И не только мы! Собес выделил вам как ветерану и заслуженному пенсионеру бесплатную путевку. На Мертвое море. Загранпаспорт и виза уже готовы. Можете собираться.

     - А бесплатную машину когда будете получать? – спросила неизвестно откуда взявшаяся соседка Алевтина с медным тазом в руках. – После лечения? Или по результатам анамнеза?

     - Анамнез тоже в пути, - важно сказал сосед Лучков и одернул на себе белый халат, похожий на докторский. Сестричка Маня, подметавшая пол, тонко прыснула в кулачок.

     - И все-таки я настаиваю! – заявила Алевтина, грозно ударяя кулаком в таз. – Это не прихоть, а важное государственное мероприятие! Прошу не нарушать!

     - Мы и не нарушаем, - резонно возразила мадам Лучкова, прячась за спиной мужа. Подъем у нас – ровно в восемь часов. Отбой – в 22. Остальное время можете делать что угодно. Ездить на Мертвое море, получать машины и квартиры, даже посещать секс-шоп. Кстати, он у нас на первом этаже… Согласно последнему правительственному постановлению, все одинокие пенсионеры имеют право на одно бесплатное посещение в месяц в культурно-познавательных целях. Вместо прежних музеев.

        Сестричка Маша снова прыснула в кулачок и густо покраснела. Затем процокала каблучками в угол комнаты, принесла оттуда зачем-то гладильную доску, поставила у кровати страдальца и спросила:

     - На второй ленч у нас лобстеры сюр-писюр. Накрывать?

     - А что, уже был первый? – прохрипел пенсионер. – Я его как-то не заметил…

        Все присутствующие, окружив кровать, дружно закивали головами и заулыбались. При этом Семену показалось, что мадам Лучкова выпятила малиновые от яркой помады клыки, а соседка Алевтина почесала изящные рожки. Сестричка Маня поцокала копытцами за вторым ленчем, сосед Лучков обмахнулся хвостом.

        Чертовщина какая-то! – подумалось Сене. Это когда же он все успеет? И машину получить, и квартиру, и на море съездить… К тому еще и голова – не голова, а ведро с углями. Адова кухня. В ней не то, что чувства – мысли не помещаются из-за высокой температуры плавления. Испаряются,  даже не возникнув.

        С трудом приподняв голову, пенсионер огляделся по сторонам. Кажется, все на месте: магнитофон с до сих пор беззвучно крутящейся бобиной, попугай Хоха в клетке, подвешенной к потолку вместо люстры, даже Левин баян… Ну конечно же!

     - Лева… - просипело из груди Сени.

     - Что, уважаемый? – склонились к его одру соседи.

     - Позовите Леву!

        Просьба умирающего пошла по цепочке и попала в Маню, возвращавшуюся с ленчем. Непереваренные лобстеры упали с подноса на пол и разбежались кто куда.

     - Позовите Леву!..

        Искомый появился почти мгновенно. На нем был новенький камуфляжный зеленый костюм с надписью «Охрана». И лицо – тоже зеленое. И глаза закрыты опухшими веками, поэтому вошел он с вытянутыми руками, что-то нащупывая впереди себя.

     «Меня, что ли, охраняет?» - подумалось бы Сене, если бы подумалось. Если бы не трескотня в голове и заложенные уши. И во рту – перебродивший клюквенный кисель. А перед ним, скосив к переносице лукавые глазки-салазки – та самая, в декольте с отвисшими прозрачными бретельками: сочное желе соблазна, до которого только руку протянуть… вот оно! И жара – невыносимая, хоть и осень на дворе… Одно к одному.

     - Кто меня звал? – пророкотал Лева утробным голосом, поднимая зеленые веки двумя руками. В этот момент и осенила нашего ветерана спасительная мыслишка.

     - Я! – смело сказал он, холодея от ужаса. – Имею я право или нет? Каждый человек имеет право на исполнение последнего желания. Лева, или как тебя там? Споем на прощание… нашу… «По диким степям…»

        Как и ожидалось, тут же сверкнул и погас свет. Бывший зек Лева в одно мгновение пресек фальшивую ноту зачем-то гладильной доской по голове заслуженного пенсионера. Сестричка Маня скинула свой белый халатик, соседка Алевтина избавилась, наконец, от тазика, а только что вдова – от шиньона. Остальные гости задвигались, заулыбались пусть не самыми счастливыми, но такими родными человеческими лицами.

     - «Мне отмщение, и аз воздам!» - торжественно изрек Сеня, поднимаясь с кровати. – Прошу к столу, дорогие гости, праздник продолжается! Маня, тащи сюда эту чертову банку! Господи, родные  вы мои, как же я вас всех люблю!..