Героизм

В пору моей службы в советской армии, я не единожды был свидетелем действительно героических поступков, которые, впрочем, совершенно не вписывались в идеологические представления той эпохи  - и всё равно правда жизни отыскивала свою дорогу. Об одном из "подвигов" я и хочу вам поведать.
В нашем музвзводе был тромбонист. Он же был единственным на весь батальон наркоманом. Пьяниц было много, а пьяница и наркоман в одном лице – только он один. Прямо на территории части этот товарищ выращивал мак и в определённое время делал надрезы на созревших коробочках. Оттуда вытекал сок. Тромбонист этот сок собирал и сотворял для себя любимого – деликатес. Шприц, которым он кололся, прятался в густой пыли на шкафу, никогда не дезинфицировался, но и никогда не приносил вреда своему владельцу – одно сплошное удовольствие. Приняв дозу, товарищ наш залезал в шкаф и предавался медитации.
Так продолжалось некоторое время, пока не сменился замполит. Новая метла, как известно, по-новому метёт – и вот именно он решил, с энергией локомотива, искоренить все имеющиеся в части недостатки.
Что должно было случиться – случилось. Майор наведался к нам, посидел на репетиции, и совсем было собрался уходить, но в это время, прибывающий в нирване тромбонист – выпал из шкафа с блаженной улыбкой на лице.
Немедленно он был сопровождён на "губу", в классе устроили шмон, но ничего обнаружено не было. За тромбонистом была установлена слежка в лице прапорщика и он выяснил, что за наркотой солдат ходит в глубокий ров, который отделял нашу часть от соседней.
А тут наступила зима. Запуржило, завьюжило. Чтобы открыть двери в казарме, нужно было теперь вылезать в окно и расчищать крыльцо. "Вот здесь-то ты, голубчик, на …, и спечёшься!" – подумал прапорщик – и пошёл по следам. Каково же было его удивление, когда на чистом снегу он обнаружил отпечатки сапогов всех мыслимых размеров! "Эпидемия!" – решил прапорщик и немедленно доложил об этом замполиту.
Утром, когда на плацу выстроился весь батальон, была отдана команда:
"Батальон! Кругом! Первая шеренга – вперёд до забора! Оркестр – музыку!"
И вот мы заиграли "Славянку", а первая шеренга, утопая по шею в снегу, двинулась через ров к забору. Едва первая шеренга дошла – двинулась вторая. Шестая шеренга прошла спокойно по совершенно утрамбованному снегу. Внизу, во рву  забелели, закоричневели и зачернели бутылки, которые солдаты в определённых местах держали, как в естественных холодильниках-схронах.
Были выданы мешки, в эти мешки собрали трофеи и принесены на плац к ногам замполита. Было объявлено новое построение,  и началась воспитательная работа.
"А подайте-ка мне сюда злостного пьяницу и наркомана!"
Вывели тромбониста.
"А подавай-ка ты мне бутылки из мешков!"
Тромбонист подал первую бутылку "Вермута".
Замполит с силой разбил бутылку о бетонный фонарный столб.
"Следующий!"
Тромбонист подал бутылку "Сидр"(а)
Тресь!
"Яблочное"
Тресь!
Армянский "Коньяк".
"Это в кусты!"
"Вермут"
Тресь!
"Вермут"
Тресь!
"Водка"
"Это к коньяку!"
"Вермут"
Тресь!
(Здесь видимо "рука бойца колоть устала" и замполит грозно сказал):
"Ну? Теперь ты понял всю пагубность содеянного? Продолжай сам!"
"Вермут".
Тромбонист отбил горлышко на бутылке, лихо посмотрел на замполита, на тысячу солдат, у которых сердца обливались кровью при виде этой бутылочной экзекуции,
сделал  шаг вперёд, и прокричав: "Пил! Пью! И буду пить!" – высосал прямо из горла всё содержимое бутылки!
"Уррра!.. Уррра!.. Уррра!.." – эхом откликнулся батальон.
…А наркоту так и не нашли.