[Скрыть] Регистрационный номер 0298900 выдан для произведения: Лето… Какие образы, чувства, воспоминания или ожидания вызывает у нас это короткое слово? Обычно выстраивается нехитрый ассоциативный ряд: долгожданный отпуск, ласковый Юг, теплое море, песчаный пляж, бронзовый загар для одних или удовольствия дачного труда и отдыха для других. Конечно, немало и альтернативных вариантов летнего существования, но все они, как правило, проходят для большинства жителей средней полосы при комфортной для летней поры температуре. Для них, мёрзнущих большую часть года, лето не только солнцем воспето, но и солнцем согрето.
Для меня же, как и для всех среднеазиатов, лето ассоциируется, прежде всего, с жарой. Обжигающее полуденное солнце, не приносящий прохлады даже ночью горячий воздух, плавящийся асфальт, пыльный ветер-суховей «афганец», пот в три ручья, даже если не выполняешь никакой физической работы, а просто идёшь. Для нас это время года, которое остаётся терпеливо переносить, если, конечно, нет возможности уехать в более щадящие широты.
Большую часть своего рабочего времени летом, если нет очередной командировки, я провожу под кондиционером. Но в молодости мне пришлось поработать несколько лет в Туркменистане в Центральных Каракумах.  В разное время – и зимой, и летом. Но в память врезалось особенно знойное лето 83-го.
…Август. Время ближе к полудню. Нескончаемая, засыпаемая периодически бродячими барханами дорога. По ней не первый час едет, а точнее, тащится чудо советского автопрома – грузовик ЗИЛ-157. Машина надёжная, простая в обслуживании, но явно не тропического исполнения. Какой там кондиционер, тем более в те времена, захудалого вентилятора и то нет. В кабине нас трое мужиков, с обречённостью смертников глотающих перегретый воздух пустыни. Постепенно избавляемся от быстро ставших мокрыми предметов одежды, дойдя в финале коллективного стриптиза до трусов. Но он нам не помогает – сауна кабины методически вышибает пот со всех пор распаренного тела.
Температура за бортом за 40, но это в тени, на солнце намного больше. Жару в раскалённой солнцем кабине добавляет  ещё и мотор, периодически закипающий от перегрева и требующий заливки воды не только в радиатор, но и в наши обезвоженные организмы. Установлено, что при температуре окружающей среды +40 градусов организм человека испаряет около 1 литра пота в час. Сколько же литров испарили мы трое за эту поездку?
Кто-то из нас ради интереса решил измерить внутрикабинную температуру наших мучений, благо у него оказался термометр с расширенной шкалой. Прибор показал +60 градусов!
Во время нечастых остановок я пытался по наивности выпрыгивать из кабины. Но отсутствие даже намёков на тень от деревьев, ввиду их полного отсутствия, и бьющие наотмашь лучи раскалённого светила, быстро загоняли меня обратно в кабину.
Долгий наш путь до объекта в передвижной сауне на фоне грязно-жёлтого пейзажа не отличался разнообразием. Но всё-таки однообразность и дискомфорт пути скрасило одно событие. Наша машина преподнесла нам нежданный сюрприз: под её колёса угодил пустынный заяц. Причём так удачно (для нас, а не для него), что его мы тут же освежевали и вывесили в мешке за кабиной, чтобы тушку продувало в пути. Зайчик оказался достойным деликатесом на ужине этого дня. И стал неожиданной наградой за перенесённый нами температурный экстрим.
Но, как оказалось впоследствии, этот заяц был для меня первым, но не последним, добытым с колёс. Через неделю появилась возможность расслабиться от монотонных буден. Мужики из нашей бригады решили устроить охоту на зайцев.
Для сафари по-каракумски, само собой, нужна машина. Для этого, как нельзя лучше, подходил бывший в распоряжении нашей бригады бортовой ГАЗ-66. У этого грузовика между кабиной и кузовом довольно значительный свободный проём, находясь в котором удобно стрелять из ружья. Охота проходит ночью, при свете луны. Но его явно недостаточно и поэтому рядом с человеком с ружьём размещается «фарщик», т.е. человек с фарой, освещающей не только дорогу впереди машины, для чего достаточно и её фар, а и всё пространство вокруг.
 Роль фарщика не менее ответственна, чем собственно стрелка. Нужно суметь вовремя захватить в полосу света фары зайца и вести его в ней, пока стрелок не сделает прицельный выстрел. Важна и роль водителя. Заяц бежит не только по ровному, как стол, такыру, но и может резко и неожиданно заскочить на бархан. И водила должен быстро ориентироваться в постоянно меняющейся обстановке, варьируя режимы скорости и торможения. Да ещё при этом не завалить такой габаритный грузовик на виражах. Мне с бригадиром Геной в этом спектакле на натуре досталась роль статистов, а точнее зрителей в партере, то бишь, в кабине «66»-го.  
На охоту мы выехали не раньше полуночи. Не знаю, из каких соображений нашими охотниками было выбрано именно это таинственное время суток, так популярное в фольклоре для описания всякой чертовщины. Хотя в охоте тоже, в общем-то, есть что-то сакральное и непредсказуемое.
В машине мне, в отличие от Гены пришлось обосноваться не на пассажирском сиденье, рассчитанном на одного человека, а на кожухе, прикрывающем моторный отсек и расположенный посреди кабины. Осёдланный мной кожух, как показали дальнейшие события, оказался покруче популярного в парках аттракциона с брыкающимся «быком».
 Ехать куда-то специально не пришлось. Вокруг нашей базы пустыня простиралась во все четыре стороны. Но наш шофёр Саша погнал поначалу машину в одну, только ему известную сторону. Охота началась!
Первые полчаса, нам с Геной, как зрителям, в кабине было неинтересно и скучно. Мы с пессимизмом пялились в окна, но, кроме безжизненного ночного пространства с нескончаемым песком, кое-где «украшенным» верблюжьей колючкой, никаких-таких зайцев не наблюдали.  Казалось, предвкушаемый спектакль с участием ушастых бегунов так  и не начнётся, и нам придётся вернуться на базу без трофеев.
«Есть!!!» - закричал фарщик Вася, вернув интригу зрителям. Саша прибавил газу и по команде сверху резко свернул в сторону. В струе света мы и вправду смогли разглядеть несущийся впереди серый комок.
Прогремел дуплет выстрелов человека с ружьём Вити. Кувыркнувшись, заяц распластался на песке. Саша резко затормозил, чуть не отбив зрителям лбы. Выпрыгнув из кабины, он забросил тушку в кузов. Почин был сделан.
Следующий трофей достался не так легко. Заяц был только ранен и, когда Саша наклонился, чтобы схватить его, косой неожиданно рванул и скрылся в зарослях саксаула. Но это его не спасло. Подранок от боли из-за вонзившихся в тело дробин издавал такие, похожие на стоны ребёнка, звуки, что нам стало не по себе. Водила быстро нашёл его и, деловито взяв за задние лапы и резко ударив голову зайца об колесо, забросил в кузов. У Гены такой, вроде бы, гуманный поступок вызвал гримасу отвращения.
Но, похоже, Саша всё же не рассчитал удар. Когда мы вернулись на базу, одного зайца поначалу не досчитались. Получалось, он ещё был жив, когда оказался в кузове и смог заползти под скамейку у борта. Выходит, не только кошки живучие, но и зайцы. Особенно пустынные, у которых врагов побольше, чем у их лесных собратьев.
Всего за два часа охоты мы добыли пятерых зайцев. (Сомневаюсь, что в наше время в тех местах вообще можно найти хотя бы одного). Исколесив при этом десятки пустынных километров. Наш «ГАЗ-66» за всё это время не подвёл ни разу. А в каких только режимах Саша не насиловал мотор! Ситуация менялась ежесекундно. Песчаные стены барханов, возникавшие за лобовым стеклом и внезапно исчезающие под передними колёсами, резкие виражи, скрип тормозных колодок, рёв мотора при частой смене передач, наши матерные крики во время почти полёта с бархана нескольких тонн металла.
Даже удивительно, как мы ничего себе не поотбивали и не перевернулись. Но мастерство Саши и надёжность «66»-го сделали своё дело. Сафари по-каракумски завершилось достойным финалом в виде жаркого из зайчатины.