[Скрыть]
Регистрационный номер 0268545 выдан для произведения:
В каждом воинском коллективе, наверное, есть человек со «сдвигом по фазе», но которого все считают своей маленькой дурной достопримечательностью. Эдакий безвредный Иванушка-дурачок местного масштаба, потешающий людей. В народе говорят - свой дурак дороже чужого умника!
В береговой морской части, уютно расположившейся между двумя грядами удивительных дальневосточных сопок, таким чудодеем на букву «эм» был капитан-лейтенант по имени Женя. Глядя на него, люди понимали, что все офицеры хороши, но некоторые только один раз.
Евгений прошел весь славный путь овуляции от юркого агрессивного сперматозоида до головной боли командира. Он был вечным капитаном. Почему «вечным»? А как его ещё назвать, если он уже, будучи офицером, за семнадцать лет службы дослужился только лишь до воинского звания «капитан». Главный принцип его службы был - Служебные вопросы решать в первую очередь, личные - немедленно!
За последние годы он был уже два раза старшим лейтенантом и три раза капитаном. Женя был холост. Когда ему было одиноко, он искал свою половинку, но чаще находил «четвертинку». По пятницам он постоянно хотел выпить, а в понедельник хотел пятницу.
Незадолго до того, как ему пришло время получать воинское звание «капитан 3 ранга» он опять умудрился пьяным в хлам разбить свое лицо о щербатые ступеньки штаба части. По служивым меркам воинской части это было не самое страшное в жизни, если бы не одна закорюка. На крыльце штаба в это время стоял сам командир.
- Быть тебе «вечным» капитаном! - пророчески изрек командир.
«Пулевая» биография Евгения началась еще в далекие дикие лейтенантские годы «юности завязанной в портупею», когда известный приколист части Толик по прозвищу Пан Спортсмен предложил Жене на спор за десять советских рублей образца 1961 года съесть живую лягушку.
- За десять рублей? За «красненькую»? - переспросил наш чудак. - Да я за рубль кому-нибудь башку проломлю! Нет проблем. Пошли! - не задумываясь, как из пушки «стреляет» словами Женя.
Почесав свой небритый квадратный подбородок, он идет со свинцовой мордой лица, журавлиной походкой к «Месту для курения». Распространяя вокруг себя панику и жажду удовольствий вплоть до выговора от командира, в курилке собирает кодлу таких же отъявленных безбашенных обормотов. Сразу среди служивого люда находится «активист», который под спор начинает устанавливать ставки, как в казино.
Картину поедания живой склизкой лягушки надо было видеть. Это была Женина «лебединая песня», только в суровой дальневосточной прозе. Мужик, поймав в канаве рядом с курилкой за яйца худосочного приморского лягушонка, сполоснув его в пожарной бочке, приступил под пристальными взорами своих товарищей к экзекуции, которую все приняли за священнодействие.
Лягушонок, хотя был мал размером, немножко горбатым и щербатым, но видно не из глупого десятка. Он сразу понял, что его сейчас будут спокойно, тихо-тихо ням-ням-ням. Глядя на все это своими выпуклыми глазками с чайное блюдце, плюясь в окружающих своей сладкой слюной, он истошно начинает пищать на своем лягушачьем языке с рязанским прононсом:
- Мама! Роди меня обратно!
Женя, своим корявым пальцем, с обглоданным грязным ногтем старается затолкать эту божью тварь в свой рот, похожий на корабельную хлеборезку. Оболтусы, окружившие нашего героя, начинают свою «ярмарку советов».
- Женя! Оторви ему сначала лапки, иначе он тебе все нёбо поцарапает своими когтями.
- Ты начни с головы…
- Главное его не жуй! Не обсасывай! Закрой глаза и молча глотай, тогда он не вырвется, не соскользнет!
Лягушонок, извиваясь, как солитер, в предынфарктном состоянии, упершись своими элегантными амфибийными лапками-ластами в губы нашего героя, сопротивляется и дергается из стороны в сторону, как может. Толпа начинает стонать, как при родах бегемота.
В один из моментов этой неравной борьбы лягушонок даже зло кусает своими нижними клыками Женю за верхнюю губу. Но он слаб по сравнению с Женей, поэтому близится страшная жизненная роковая развязка. По удавьи шевелится квадратный кадык офицера и наш жабенок, это святая непорочная божья тварь, уходит в бездонное чрево естества Жени. Звучит благородная аристократическая отрыжка, и слышатся звуки падающих тел. У служивого народа начинается нервный срыв, люди падают на газон.
Вася-химик проваливается в канализационный люк. Одни рыдают и катаются от смеха с коликами в животе, других - выворачивает наизнанку позавчерашним борщом. Третьи идут в кусты писать кипящим кефиром. У впечатлительного Рафика по прозвищу «Татаро-монгол» случается выкидыш геморроя. В части поняли, что у Жени в голове не простая «пуля», а, наверное, серебряная – разрывная и бронебойная.
Однажды в субботу, в здравом уме и, что крайне удивительно, в трезвой памяти этот чудодей покупает в поселковом убогом магазинчике три десятка отборных, то есть отобранных у кур, яиц. При выходе из магазина в узких дверях своими «рогами» сталкивается с таким же чудилой, как сам – соседом Володей, который домой тоже купил три десятка таких же круглых диетических куриных яиц.
Слово за слово, задницей об стол, два флотских офицера начинают спорить о том - можно ли попасть в человека куриным яйцом с десяти шагов, при условии, если тот не будет сходить с места. Увертываться можно.
Спорят на три десятка яиц. Проспоривший, если не попадает в противника, покупает эти десятки. Ударяют по корявым рукам, заточенным под мужское естество. Располагаются тут же около убогого магазинчика, на помятом газончике, вытоптанном местными аборигенами. У Жени любой спор превращается в спортивное состязание.
«Друзья» по больной голове чертят воображаемый «барьер», ставят на мерцающей «линии» свои авоськи с манной кашей и пургеном. Берут себе «секундантов», таких же дуриков, как они сами и приготавливаются к «дуэли века». Делают всё, как их учили в школе Пушкин, Лермонтов и Куприн.
Вокруг собирается куча служивого и гражданского народа, которая делится на две части. Одна болеет за Женю, другая за Володю. К месту общественного «действа» подтягиваются женщины с грудными детьми, дворовые собаки и бездомные кошки. Всем интересно, чем это безобразие может закончиться.
Люди на пустом месте начинают расслабляться и оттягиваться по полной программе. народ готов стоя воспринимать вечное, прекрасное, светлое, не зная, что будет сиюминутное, дрянное и темное.
Делаются ставки, как в тотализаторе. Один рубль к десяти. Кто больше? Бесплатное развлечение выходного дня. Не надо приезда никакого Аркадия Райкина.
По команде одного из новоявленных форейторов:
- К барьеру! - наши дуэлянты начинают сходиться.
Первым, примерившись к «мишени», начинает Женя. Прицелившись в полтора глаза, поправив мошонку, выпускает первую серию из десяти яиц в Володю. Тот дергается, как глиста на веретене. Все яйца уходят в «молоко», не задев своего «визави». Народ от каждого «выстрела» начинает от смеха и гогота кататься по грязным кюветам, хватаясь за животы.
- Женя! Ты бери поправку на ветер!
- Не забудь о девиации и дрейфе!
- Не в шею целься! В промежность ему, в мошонку…
«Слово» предоставляется Володе. Мужик бросает первую серию своих яиц в Женю, стараясь сохранить самообладание, хотя от смеха сам готов описаться. Теперь Женя дергается, как кальмар, уходя от яичных трассеров, но инстинктивно прикрывая свое мужское хозяйство. Результат прежний – унитазная дырка от бублика. Без советчиков и здесь не обходится:
- Володя! Резче бросай! Резче! Уйдет же, зараза! Уйдет!
- Попытайся сразу двумя. Какое-нибудь яйцо, да и попадет!
Потом начинается с чмоком и брызгами в полете вторая и третья серии «стрельбы» яйцами обоих дуэлянтов.
- Женя! Береги яйца! Без них жить можно, но будет грустно!
К концу «поединка» ситуация будто в сумасшедшем доме при раздаче лекарств. Кто смеялся, кто на ногах уже стоять не мог, кто ревел и рыдал с повизгиванием, гроханьем и хлюпаньем слюнями. У некоторых из глаз текли слезы опоссума. Другие начали падать на газон и терять от спазм в горле дар речи – не вздохнуть, не засмеяться. Животы свело судорогой.
С балконов окружающих домов туземцы-зеваки, охочие для развлечений от любопытства чуть не выпали с верхних этажей. Всем хотелось воочию увидеть офицерскую «дуэль века». В детских колясках малыши описались. У молодых матерей пропало молоко.
Поселковые собаки стали чесаться, а мужики начали икать. Вороны, что сидели на проводах перестали каркать, так как у них от удивления и смеха «в зобу дыханье сперло». Местные коты-бандиты начали обиженно с завыванием поскуливать, искоса посматривая на начальника гарнизона, который гонял их по поселку, как ветер листву.
Что интересно и поразительно - выигравших и убитых не было. Ни один из дуэлянтов в своего противника не попал, бросив три десятка яиц мимо, как в унитаз, но зато хохоту было море. Народ «оторвался» тогда от души и по полной программе и испытал тихую, едва уловимую радость военного бытия.
В военных гарнизонах жизнь страшно интересна. Только не знаешь чего в ней больше – страшного или интересного!
Помочь сайту
Поздравления
