Зачем я продолжаю изо дня в день смотреть на себя в зеркало?! Какой теперь в этом смысл? Наверно, просто по привычке. Зеркало, висящее в узкой ванной комнате, отвечает холодным молчанием. Мама постоянно говорила: «Любимый, хватит крутиться перед зеркалом, в школу опоздаешь!». А ведь раньше я, действительно, любил часами стоять перед ним, находя себя весьма привлекательным, во многом, потому, что мамино нежное «любимый» всегда согревало сердце. Время жадно впитало это светлое воспоминание в себя, стерев из памяти. Оно всегда так делало, забирая лучшее и оставляя какую-то мерзость взамен. Мамы больше нет, а вместе с ней навсегда исчезло и слово «любимый». Чуда не произойдёт! С другими оно может и случится, но эта история явно не про тебя, старина Квинси. Дело даже не в прыщах, щедро усыпавших твою физиономию. Раньше я жутко стеснялся их, побеждал один, но рядом выскакивало сразу три, а потом кое-что переосмыслил. Понял, что от них не стоит шарахаться, они являются лишь моим убогим продолжением. Совсем не стоит стесняться своей сущности. В этом мире можно убежать от кого угодно и от чего угодно, кроме себя. От себя не убежишь, как не старайся. Это глупо. Ведь завтра или через год в моём зеркале не появится накаченный Джимми Слоун или отчаянный Дэвид Флин. Никто не щёлкнет пальцем и не вдохнёт в тебя их гены.
Ненадолго задерживаясь на прыщах, тонкие струйки холодной воды стекали по продолговатому бледному лицу Квинси и падали в пожелтевший от времени умывальник. Смахнув их дырявым полотенцем, он, как в замедленном кадре чёрно-белого кино, осмотрел своё скромное жилище. Жизнь давно здесь перестала бить ключом, только прозрачные пылинки продолжали кружиться в воздухе. Накинув рюкзак на узкие плечи, и надев наушники, подросток вышел на улицу. Яркие лучи дневного света, как острым лезвием, полоснули по глазам. Посильнее натянув на лоб капюшон, он побрёл вверх по улице. Квинси только собирался обвинить безжалостное южное солнце в том, что оно мечтает сжечь его кожу, как в ушах пятистрочную серенаду[1] запела Хоуп Сандовал[2], подходящее имя для тех, кто окончательно утратил веру в себя. Её бархатный голос растягивал каждое слово, пытаясь заглянуть в самые отдалённые, самые тёмные комнаты души. Вдумчивые гитарные переборы в сочетании с пронзительным звучанием скрипки психоделической смесью дрим-попа, фолка и блюза наполняли сердце подростка. Впереди появились очертания трёхэтажной школы. Её внушительные размеры померкли на фоне Эмили Ричардс, идущей навстречу Квинси. Чёрные, как смоль, волосы девушки развивались на ветру подобно рекламе лака для волос или нового шампуня. Джинсовые шорты едва прикрывали длинные загорелые ноги, а на белой футболке большими буквами было вышито «Dallas». Прижимая учебники к груди, девушка о чём-то думала.
О чём может размышлять такая красотка, как Эмили? О новом выпуске гламурного журнала, трещащего по швам от всякой чепухи о жизни богатых и знаменитых: кто кого бросил, у кого больше яхта и роскошнее машина? Возможно, о салоне красоты, в который она направится сразу после школы? Не стоит исключать варианта, что это будет головокружительный шопинг. Хотя, в таком захолустье, как «Сильвер Лэйк», головокружительный шопинг звучит, как нечто фантастическое, но и шмотками из одного – двух магазинов можно легко забить полшкафа. Скорее всего, я просто погорячился, разыгралась фантазия. Несмотря на свою яркую внешность, Эмили всегда была ближе к простым людям, чем к звёздам. С ходу не скажу, что именно мне в ней нравится. Возможно, её улыбка напоминает мне маму или потому, что на переменах в школьном коридоре она не смиряет меня надменным взглядом, как это делают остальные. У Эмили даже нет подруг! Я не имею в виду подруг, которым можно выложить все свои тайны и секреты. Нет, обычных девчонок, необходимых, чтобы заполнить пространство вокруг себя. Помню как-то раз, когда в столовой не было свободных мест, мне пришлось к ней подсесть, но Эмили не ушла, демонстративно показав своё презрение, а продолжила обедать, даже спросила: «Как дела?» Конечно, уже через секунду к нашему столику «подлетела» перекаченная гора мышц – её парень Джимми, как всегда показывая свою крутизну, на что девушка спокойным голосом сказала: «Успокойся Слоун, дай человеку поесть». Он сразу заткнулся, и, бормоча что-то себе под нос, вернулся к своим друзьям по команде. В ней удивительным образом умещались, казалось бы, такие несовместимые человеческие качества, как доброта и красота. Да, мне повезло тогда. От новых побоев меня защитила Эмили.
Только Квинси хотел поздороваться с Эмили, как к ней уже подошёл какой-то парень. Подарив большой букет роз, нежно проведя рукой по густым волосам, он поцеловал её в щёку, что-то шепнув на ухо. Девушка засмеялась. Через пять минут парень отправил ей прощальный воздушный поцелуй из салона своего спортивного двухдверного BMW кабриолета лимонного цвета и уехал. Значит, Эмили рассталась с Джимми. Естественно, ведь они совершенно не подходили друг другу. Квинси раньше не видел этого парня, но он точно не был старшеклассником. Старшеклассники не ходят в школу в дорогих костюмах. В любом случае, появление нового парня возле Эмили имело эффект разорвавшейся бомбы!! У собравшихся на школьном дворе ребят, а в это время здесь ошивалось полшколы, отвисли челюсти и выкатились глаза из орбит, словно они увидели огромный астероид, на бешеной скорости приближающийся к земле. И никто не сдвинулся с места, пока Эмили не исчезла в школьных дверях.
На уроке химии Карла толкнула Квинси в бок. Очередная записка оказалась у его соседа по парте, Дэвида, перед глазами. За недолгое время пребывание в “Jefferson High School” у Флина их скопилось около тридцати, если не больше. Записки передавали на уроках, на переменах, в столовой, некоторые даже догадались положить в почтовый ящик, куда он практически не заглядывал. Вся школа прекрасно знала, что Дэвид был влюблён в Эмили. Он просто растворялся в ней без остатка, стараясь поймать на себе каждый взгляд, каждый вздох этой девушки. Флин обожал Эмили за то, что она не таскала на лице тонны тонального крема, не обводила глаза невообразимыми цветами, не наматывала на кулак ресницы, чтобы они выглядели длинными. Её не сводили с ума шмотки популярных модельеров, а вполне устраивала та одежда, в которой она ходила. Несмотря на это девушки продолжали на него обращать внимание. Ведь он с Эмили не встречался, а значит у всех автоматически появлялся шанс.
Записка была от Кэсси Джонс: «Дэви сегодня снова не в настроении, но твоя кошечка знает, как вечером всё исправить». Кэсси была второй по красоте девушкой в школе после Эмили. Полная противоположность Эмили. Она любила гламурные журналы, по несколько раз в неделю посещала салоны красоты, а каждый день приходить в новой стильной одежде – было одной из её главных фишек. У неё было две подруги, сопровождавшие её везде. Одна из них и передала Дэвиду записку. Ярко-рыжие густые кудрявые волосы Кэсси в лучах солнечного света полыхали настоящим пожаром, а узкие хищные серые глаза всегда таили в себе опасность. Её сходство с Рашель Лефевр[3] было поразительным! Кэсси напоминала львицу, ожидающую возвращения своего царя зверей с охоты. С тех пор, как она обратила внимание на Дэвида, количество записок резко сократилось так, как никто не хотел переходить дорогу Кэсси Джонс! Почувствовав на себе взгляд Дэвида, она повернулась и, мягко улыбнувшись, сощурила левый глаз, тем самым давая понять, что вечером она исполнит любое его желание. На что Флин только грустно вздохнул, продолжая смотреть в окно.
Все девушки в школе млели от двух видов парней. Первый – это тип Джимми Слоуна. Хорошо накаченного пресса и приличных банок на руках было вполне достаточно, чтобы вскружить голову какой-нибудь дурочке, но если капнуть глубже, то выйдет, что это доказывает не уверенность в себе, а уверенность в своей физической силе, в верных друзьях, стоящих рядом, всегда готовых помочь в трудную минуту. В силу своих умственных способностей, чтобы произвести впечатление на девушку, он всегда издевается над парнями, которые на пару тройку дюймов ниже его и на несколько десятков фунтов худее. Но иногда случаются осечки, и если попадается парень, недостаток физических сил, с лихвой окупающий крутым нравом, как Дэвид, то после точного удара промеж глаз ничтожная душонка Джимми дергается в предсмертных конвульсиях, и никто, даже друзья, не могут ему помочь.
Второй тип – это, как раз, Дэвид. Я ни разу не слышал, как Флин поёт, но если дать ему микрофон, то сразу перенесёшься на рок концерт современного Джима Моррисона. Притягательный голос, харизматичность в каждом слове, в каждом движении, большие карие глаза, излучающие вселенскую грусть. Даже если он не умеет петь и содержание песен ни о чём, всё равно будут собираться толпы девчонок, чтобы ещё разок взглянуть на этого парня, знающего, как убежать от пресной жизни. Неутомимый сердцеед, готовый совершить какой-нибудь безбашенный поступок, с которым хочется хотя бы пять минут прогуляться по краю пропасти. Дух обречённости, витающий над ним, сводит девушек с ума. Они мечтают узнать его поближе, стараются понять, что творится в его мятежной душе, но это пустая трата времени. Такие, как Дэвид Флин, не раскрывают свои карты. И чем больше он им отказывает, тем сильнее они к нему липнут.
На уроке биологии у Квинси скрутило живот. С трудом сдерживая рвотные позывы, он пулей влетел в туалет, находившийся через стенку от их класса. Вывалив продукты пищеварения в первый попавшийся умывальник, подросток быстро включил воду и стал активно стирать следы своего слабого желудка. В это время из кабинки вышел Джимми Слоун. Сжимая кусок мыло в своих больших ладонях, он посмотрел на несчастного Квинси.
Знаешь, … Чёрт! Я даже не помню, как тебя зовут. Ладно, это и неважно. На протяжении шести лет я всячески издевался над тобой, подставлял подножки, натягивал трусы на нос, чистил твоей прыщавой рожей унитазы, но больше этого делать не буду. Ведь самое страшное наказание для тебя – это ты сам. Ты только посмотри на себя! Ты просто НИЧТОЖЕСТВО! Бледная тень в школе, на улице, во всём Сильвер Лэйке, которую никто не замечает, и просто обходят стороной. Ты просто пустое место и таким останешься на всю жизнь. Абсолютный ноль!
У Квинси зашумело в ушах. Он словно выпал из реальности, а гортанный смех Слоуна, громкий стук двери после его ухода, с трудом доносились из глубин его сознания. Подросток был поражён и удивлён одновременно. Ну, если такой слабоумный идиот смог сказать что-то стоящее, то значит, наш мир не так быстро летит в бездну, как он предполагал.
Вот и последний звонок. Сейчас все ринутся прочь из школы. Последний звонок, как билет на свободу, которым можно воспользоваться только раз в день, поэтому каждый пытается скорее его получить. Для того чтобы с друзьями закатить очередную крутую вечеринку или с любимой девушкой провести время на пляже, или посмотреть в тихом семейном кругу какой-нибудь слезоточивый фильм. Все хотят одного – сбежать отсюда! Ощущение, что ты часть отсталого общества, помогающее забыть об одиночестве, забыть о том, что ты жив лишь наполовину, исчезает. Школьные стены больше не защищают от гнетущей тишины, ожидающей тебя на улице, старина Квинси. Она снова с тобой, внутри тебя, твоё немое продолжение прохладного вечера, но ведь есть Дэвид! Правда Флин только присутствует в твоей жизни. Присутствует, как мягкая игрушка в твоей спальне. Игрушка, с которой можно болтать часами напролёт, причёсывать, укладывать спать, крепко прижимать к впалой груди, но от этого ничего не изменится. Она никогда не поддержит твой разговор, не хлопнет дружески по плечу, не предложит сыграть в бильярд после уроков. Все его мысли всегда заняты Эмили. Вот и сейчас он побежал к ней, кинув прощальное «Пока!» Господи, разве можно каждую секунду своей жизни думать о девушке? Так и до смирительной рубашки недалеко.
Лёгкий ветер тронул его зелёный худи. Нежно касаясь прозрачными тонкими пальцами носа с горбинкой, задерживаясь на щеках, он старался запомнить каждую черту лица Квинси. Пытаясь проникнуть под капюшон, чтобы ласково взъерошить волосы, ветер тихо шептал, что подросток не одинок. Только это ложь, обман, ненастоящая нежность! Жалкое подобие искренних чувств. Квинси поднялся на крыльцо своего дома, но внутрь заходить не спешил.
Этот дом уже давно стал чужим. Зачем возвращаться туда, где меня никто не ждёт? Чтобы снова тонуть в четырёх стенах своего никчёмного мира? Валяться на диване, мечтая о лучшей участи? Представлять, как маленькая гостиная, снова наполняется маминым звонким смехом? Только этого больше не произойдёт. Прошлое не вернуть. Раньше хоть был стимул ходить в школы. Джимми вынуждал меня убегать, прятаться, дрожа от страха и собственного бессилия. Да, Слоун издевался надо мной, но тем самым он уделял мне внимание. Слишком много внимания для такой скромной персоны, как я, а теперь и его нет. Одиночество хорошо пить маленькими глотками, а большие порции – убивают. Я устал быть сильным. Этот мир не заметит потери одного маленького человечка. Я больше ничего не хочу, и мне ничего не нужно. Мама, забери меня к себе! Пожалуйста!! Мой дом рядом с тобой!
Оставив ключ в замочной скважине, Квинси бросился бежать как можно дальше от дома, прочь от этого места! Комок отчаяния и невыносимой боли подкатил к горлу. Израненная душа подростка пыталась привести в чувства этот чёрствый, равнодушный мир, но крик застревал в груди, не в силах вырваться наружу. Впопыхах спотыкнувшись о камень, Квинси упал на землю, раскинув руки в стороны. Наушники качнулись на тонкой шее. Рюкзак отлетел в кусты, а очки утонули в придорожной пыли, правое стекло треснуло. Схватив дрожащей рукой рюкзак, он кое-как надел очки. Впиваясь ногтями длинных пальцев в сухой асфальт, парень завопил. Раньше Квинси подолгу мог сдерживать слёзы, но сейчас они брызнули неудержимым потоком. Со слезами должно было прийти облегчение, но его не было. Только безысходность, только глухая обида на окружающую действительность. Мимо проносились однотипные крыши домов, скрытые высоким забором. Стройные сосны шумели в такт быстрым шагам парня. Квинси всё бежал и бежал, с трудом сглатывая сопли. Впереди показались очертания кладбища. Даже в кромешной тьме он мог безошибочно найти мамину могилу среди сотен ей подобных. Плевать на кровоточащую коленку, на красные, припухшие от слёз, глаза, на покрытый дорожной пылью худи и перекошенные очки. Он бежал к любимой маме…
[1] песня американской группы «Mazzy Star» – Five string serenade
[2] солистка группы «Mazzy Star»
[3] канадская актриса, известная по роли Виктории в саге «Сумерки»
Помочь сайту
Поздравления
