Кавалер польского "Креста "За Храбрость"

                               Кавалер польского «Креста «За Храбрость» 

В день Победы  9 - го  Мая 2000 г.  я  неспешно шел  по пешеходной  дорожке мимо небольшого  скверика и вдруг  увидал  сидящего на лавочке Николая  Мамаева, моего  коллегу  по  работе  на  нашей шахте. Николай, увидев меня,  показал рукой  на лавочку, приглашая присесть рядом с ним. Я подошел к нему и обратил свое внимание на то, что

у него на праздничном  костюме блистали серебром  и позолотой  несколько советских  орденов и медалей, а  на голове была одета авиационная голубая фуражка с кокардой. «Вот это да,- подумал я про себя,- орден «Красного Знамени», орден «Красной Звезды»,  

а также 2-е  медали «За отвагу» говорили сами за себя о боевом пути Николая Мамаева на  войне с фашистской Германией» в 1941-1945г.г.

     Из дальнейшего разговора я узнал, что Николай Мамаев в юности ходил в аэроклуб и даже  прыгал с городской вышки с парашютом и поэтому когда его демобилизовали  на войну с немцами, то  сразу  же  в 1941 году отправили  учиться в  летное училище. После окончания  его с отличием  младшего лейтенанта Н. Мамаева  оставили  инструктором в этом училище. Но он в течение года добился своего и весной 1943г. получил назначение

в один из авиационных полков на Кубани.

    «По прибытию в 40-й гвардейский истребительный полк я получил истребитель Ла - 5,- сказал мне Николай, -  и  я согласно приказу в течение почти двух месяцев осваивал этот  самолет».  Первый  же свой боевой  вылет  на  самолете ЛА - 5  я совершил  в начале мая месяца 1943 года, будучи, ведомым у командира нашей эскадрильи капитана В. Пескова. Вскоре мы все увидели фашистские  бомбардировщики, которые летели бомбить станицу Крымская  в  сопровождении нескольких  истребителей.  Сразу  же  последовала команда  комэска  В. Пескова, атаковать немецкие Юнкерсы   со стороны солнца. Набрав должную высоту, мы резко  спикировали  на них. Капитан В. Песков при первом же заходе, не  дав врагу, опомнится, сбил ведущего фашистского бомбардировщика, чем нарушил их строй. И  вдруг  я увидал,  как  немецкий Мессершмитт  заходит  в  хвост  самолета ЛА - 5  моего ведущего. Я бросил свой самолет наперерез этому Мессершмитту и, поймав его в прицел, расстрелял из пушек ШВАК с ближней дистанции. Самолет противника задымил и камнем стал падать вниз на землю. Так в первом же бою я спас своего командира от неминуемой гибели и сбил первый свой Мессершмитт.  В  воздушных боях над Кубанью наши  летчики впервые  добились  преимущества  над фашистским люфтваффе.  А  я  там  сбил  еще  три фашистских самолета, за что и был награжден первым моим орденом «Красной Звезды». Николай немного помолчал, что-то вспоминая, а потом сказал мне:

         -  В Курской битве и в битве за реку Днепр, где я участвовал, на моем счету уже было 12 сбитых фашистских  самолетов, и  я был награжден,  кроме  ордена «Красной Звезды» еще  боевым орденом «Красного Знамени» и 2 - мя  медалями «За отвагу».  Но  в боях за  город  Киев при попытке  помочь  своему боевому товарищу,  самолет которого  взяли  в  клещи два немецких  Мессершмитта,  я  был подбит.  Мой  самолет ЛА - 5  почти потерял  управление, но я сумел посадить  его на нашей территории, хотя  и был  ранен  в  правое  плечо. Эта моя рана оказалась  серьезной, так  как  была задета  кость  плечевого  сустава  и  у  меня с трудом  шевелились пальцы правой руки. Но я  сумел с помощью упражнений  разработать  пальцы  на этой  руке, но приговор врачей на  медкомиссии  при  выписке из  госпиталя был  неумолим, мне тогда категорически запретили летать на истребителях. Но  я все - таки сумел добиться от командования того,  чтобы  меня   перевели  в  полк ночных  бомбардировщиков  ПО – 2,  а  в просторечии  «Кукурузников»  за то, что он  мог  взлетать  и совершать  посадку на любом  колхозном поле. Но недолго я служил в этом полку, меня неожиданно  перевели  в  47-ую  общевойсковую  армию 1-го  Украинского фронта в спец. эскадрилью. Я стал  возить на своем самолете  ПО-2 директивы, приказы, и др. секретную документацию  в дивизии,  полки и даже  летал  несколько  раз на нем  к  партизанам для связи с ними и координации совместных действий.

         23 июня 1944 года началась операция «Багратион» по освобождению  Белоруссии от фашистских захватчиков. Наша 47 –я армия вошла в состав 1 - го Белорусского фронта, где командующим  был  Маршал К.К.  Рокоссовский. В ходе  Люблин - Брестской  операции ее войска прорвали  оборону врага и 6 - го июля 1944 года  освободили  город Ковель, после

чего, форсировав  реку  Западный Буг, вступили на территорию Польши. Но  47 - ая армия продолжала  вести наступательные  действия и в конце  июля месяца вышла к реке Висла

в районе г. Варшава. 10-го сентября 1944 года она, возобновила свое наступление и после

4-х дневных боев захватила крепость Прага - предместье города Варшава.

      После окончания ожесточенных боев в этом районе части 1-й армии Войска Польского предприняли  попытку переправиться  на западный берег  реки  Висла  с  целью оказания срочной помощи  восставшим партизанам, но  их попытка оказалась неудачной. И в связи

с этими обстоятельствами мне было приказано  нашим командованием срочно доставить  секретный  пакет, а также радиопередатчик на  самолете  в город  Варшава, где  польские  партизаны  должны были  разжечь костры  на одной из центральных ее площадей.                  

         Я  вылетел  туда  ночью,  благо, что  погода  тогда стояла  промозглая  с  низкой густой облачностью, и я не опасался, что меня собьют немецкие истребители. Покружив немного    над центральной частью этого  города, я заметил огни костров на одной из его  площадей. Но когда  там садился, то  мой ПО-2,  внезапно  наскочил  на  какие - то  камни,  попавшие  под колеса, отчего он как-то неловко подпрыгнул, а потом, завалившись на правое крыло, и пробежав  еще несколько десятков метров по площади  остановился. К моему самолету  подбежали партизаны и один из них, видно, их командир в звании подполковника, отдал мне честь и, назвав пароль, забрал у  меня пакет и  радиопередатчик. Но назад к своим  я уже лететь  не  смог, так  как  у  моего  самолета ПО - 2  было поломано правое шасси при посадке.

      Партизаны  дружно загнали  мой самолет  в арку многоэтажного здания, стоящего как раз напротив нас, и  пообещали мне срочно отремонтировать  его правое шасси. Но когда  стало светло, фашисты  начали  наступление на  баррикаду, то мне, как и другим польским партизанам, пришлось взять в руки автоматы  и отбиваться от них. Противник с большими потерями отошел назад на свои исходные  позиции, и тут же начал стрелять по баррикаде из минометов. И  у  нас  здесь сразу же появились убитые  и  раненые партизаны. Но когда все же окончился  этот минометный  обстрел,  фашисты снова пошли в атаку. Мы отбили и ее, и после этого ко мне подошёл подполковник и спросил у  меня:

               - Лейтенант,  Вы можете работать на радиопередатчике, а то наш радист недавно погиб в бою и вести радиопередачу на нем больше некому.

              - Конечно, могу, нас учили этому, лишь бы только  радиопередатчик был исправен.

              - Исправен, - заверил меня подполковник, - и повел вслед за собой.

  Мы спустились с ним в подвал здания, где находился этот радиопередатчик  и, проверив  его я, убедился, что он в рабочем состоянии.  После этого  наш  командир - подполковник доверительно сказал мне:

            - Нам на этой площади необходимо  продержаться до самого утра, а завтра Красная Армия вместе с Войском Польским начнет наступление на г. Варшава. И нам нужно, во что бы то ни стало, удержать ее центр, чтобы отрезать пути отступления фашистов.   

      Затем я передал радиограмму в штаб  1 –ой армии Войска Польского, чтобы нам из-за  большой потери партизан  в бою, срочно бы  оказали помощь  в защите баррикады. И вот такая  помощь нам была своевременно  оказана, и  мы смогли удержать  ее, несмотря на непрерывные атаки фашистов в этот день.

      А  в  это время, переправившись  по захваченному  мосту на другой  берег  реки  Висла, танкисты генерал- майора  С.И. Богданова сделали стремительный бросок  в глубокий тыл варшавской группировки  противника. Удары 47- ой  армии генерала  Ф.И.  Перхоровича и 1-ой армии  Войска Польского С.Г. Поплавского  сломили сопротивление  врага  и 17.01.45 года столица Польши г. Варшава была освобождена.

      Польские специалисты отремонтировали шасси на моем самолете ПО-2, и я теперь мог благополучно улететь   на свой аэродром. Но перед вылетом в свою часть ко мне подошел польский подполковник и поблагодарил меня за доставленный пакет и  радиопередатчик, а также  за проявленную  храбрость при  защите баррикады от  фашистов. И  особо  он при этом отметил, что польские партизаны никогда не забудут того, как русский летчик воевал вместе с ними, хотя мог укрыться в том самом подвале, где находился радиопередатчик.   

     Прилетев на самолете в свою  эскадрилью, я доложил своему командиру о выполнении задания, но не словом не обмолвился о том, что  защищал баррикаду в центре г. Варшава с оружием  в руках вместе с  польскими партизанами от врага.

      В дальнейшем я  летал на своем  ПО-2 с  секретной  документацией в небе в восточной Пруссии, а  также  участвовал  в  Берлинской операции.  День Победы 9-го  Мая 1945 года наша эскадрилья встретила  на  реке Эльба западнее города Бранденбург.

   После окончания войны с Германией я еще много  раз летал на самолете с  различными поручениями  командующего 47 - ой армии  по ее соединениям и частям.  Но перед моей  демобилизацией меня неожиданно вызвали в политотдел армии, где к моему изумлению представитель  Войска Польского в звании полковника  вручил мне бронзовый «Крест «За Храбрость» и «Диплом» к нему.

        - Однако запомнил польский подполковник меня на баррикаде, - с признательностью подумал я о нем, - и громко ответил:  Служу  Советскому Союзу!

    47-я армия была расформирована 5.02.46 г. и я тогда же был демобилизован. Я поехал к себе  домой  в  поселок Шушталеп, который  потом вошел в город  Калтан Кемеровской области  с  остановкой в г. Москва.  Мне  очень  хотелось  побывать, на Красной Площади, посмотреть на развод караула у мавзолея В.И. Ленина  и купить в ГУМЕ  подарки родным, что я и сделал, и положил их в свой небольшой чемоданчик.  Советские ордена и медали у  меня  были  прикреплены к  кителю, а  польский «Крест «За Храбрость»  и «Диплом» к нему, как я тогда думал  для надежности, положил в свой небольшой чемоданчик и сдал его в  камеру хранения на Казанском вокзале. Побродив по г. Москва до самого вечера я вернулся снова  на  этот  вокзал и  взял  свой чемоданчик  обратно, не  посмотрев там на свои вещи. Когда же  я раскрыл его  в зале, то  обнаружил, что ни польского «Креста «За Храбрость», ни «Диплома», ни купленных мною подарков в нем нет, а на замке я увидел следы взлома. Меня от всего  увиденного  затрясло, как в лихорадке  и  я пошел обратно

в камеру хранения. Но  там  женщина, у которой я  взял свой багаж на мой вопрос  о том, что куда же делись  моя  польская  награда: «Крест «За Храбрость», «Диплом»  к нему  и все подарки родным из моего чемоданчика так ответила мне:

         - А почему  Вы, товарищ военный, когда взяли свой чемодан не проверили при мне его содержимое, а сразу же ушли с ним от меня.  И сейчас я ваших претензий  по этой вот причине не принимаю. Я ей в ответ ничего не сказал, а пошел  в  отделение милиции,  где написал заявление  о пропаже моей  награды  и  вещей.   Мне там  сказали так»: «Вот  что товарищ старший лейтенант, езжайте - ка Вы к  себе домой и если найдется Ваша награда и вещи, то мы сразу же сообщим Вам об этом».   

        Когда же я приехал к себе домой, в Шушталеп, к маме,  то  стал с нетерпением ждать ответ из отделения московской милиции. Но помощь  ко мне пришла неожиданно  через 10 дней от  той женщины, у которой  я  взял  свой чемоданчик на  вокзале. «И когда стали меня допрашивать в милиции, - писала она  мне в своем письме, - я созналась им  в  том, что не провела тогда, как положено, осмотр целостности  багажа от предыдущей смены и  теперь вот все подозрения в краже Ваших вещей свалились на меня. Но все - таки я, когда спросила на  другой  день у своего  сменщика о том, что, не вскрывал ли он ваш чемодан, то  вдруг увидала, как  забегали у  него глаза от  моего вопроса. И тогда  я  поняла, что это  он украл вашу награду  и  подарки. Я  стала за  ним  следить и вот, однажды, в электричке, увидела его с напарником. Они предлагали разные вещи пассажирам в вагоне, очевидно, ворованные в нашей камере хранения.  И  поэтому я Вас прошу приехать  ко  мне в город Москва, и мы найдем вашу пропажу. Я сразу после этого письма  купил билет в  столицу и поехал туда.  Женщина,  которую  звали Надежда Михайловна, встретила  меня ночью  на вокзале и  привела  к себе домой.  Затем несколько дней мы ездили с ней с Павелецкого вокзала  на разных электричках, но так и не обнаружили в  них  грабителя  моих вещей. И все ж таки  мы не теряли надежды найти его. И вот, однажды, когда мы  в очередной раз проходили по вагонам то, в одном из них Надежда Михайловна увидала своего сменщика  с объемистой сумкой в руке. Вызвав сразу милицию, мы вмести с сотрудниками подошли к нему. Милиционеры одели ему сразу на руки наручники, перед этим изъяв у него сумку с вещами. И на  следующей остановке его отвели  в  отделение милиции. Там, в  сумке, я вдруг увидал несколько своих подарков, которых этому бандиту не удалось еще продать. На допросе он во всем содеянном сознался. А вот  на мой вопрос, где же  находится моя награда – польский «Крест «За Храбрость» и «Диплом» к нему он тогда так сказал мне:  «Был бы этот «Крест…» золотой или серебряный, то тогда я бы продал его, а вот бронза -  только  лишняя  улика  для  меня. - Ищи  свой  «Крест….» вместе с  «Дипломом»  на  дне реки Москва, если сможешь» это сделать. Так  и приехал я домой,  к моему  сожалению,  без этой польской награды, но  что тут  поделаешь, видимо  мне тогда, в городе Москва, нужно  было  польский  «Крест «За Храбрость»  прикрепить  к кителю,  вместе с другими моими орденами и медалями и, он бы тогда был, конечно, цел. А только один «Диплом» к этому «Кресту…» вору был бы совсем не нужен. Закончив  рассказ, Николай поднялся со скамейки, машинально  погладил свое  раненое  плечо и, пожав  мне  на прощанье крепко руку, пошел к себе домой.

    Время неумолимо уходит от тех страшных дней войны и все меньше и меньше остается   участников Великой Отечественной войны, но память о них должна быть в России вечна!

                                             Автор: Юрий Першин.       

                        Дважды Лауреат литературной премии Кузбасса