В конце августа я и Поздняков получили повестки в военкомат. Майор Коровко сказал, что есть два места в Каспийское Училище. Наши документы действительны, мой Аттестат из Севастополя вернулся. Не проходя больше никаких комиссий, мы получили воинские требования на проезд от станции Сорочинская до станции Баку через Оренбург, Астрахань, Гудермес.
Город БАКУ (сентябрь 1948 - июнь 1952)
На вокзале два курсанта. На ленточках - "Военно-Морское Училище". Спросили, как доехать. Вместе прошли на кольцо трамвая № 4. Сели в "Пикап" с открытым кузовом. До Училища по 2 рубля. Жара! Машина мчится с бешеной скоростью. У меня ветром сорвало фуражку.
- Не стучи, пусть, хорошая примета, - сказал курсант.
- Вот КПП, идите туда, - сказал второй.
- Кто такие, куда?
- К вам в Училище, поступать.
- Документы!
Показываем запечатанные пакеты. Матрос с красной повязкой на рукаве ведёт нас с Юрой на территорию. Офицер в кабинете распечатывает наши пакеты, смотрит какие-то списки.
- Поздняков. Первая рота нового набора.
- Гаранин. Вторая рота нового набора.
Ждём, когда за нами придут.
Меня уводит старшина второй роты нового набора старшина 1 статьи Смирнов.
Медкомиссия: здоров, годен!
Вступительные экзамены - по полной схеме экзаменов на Аттестат Зрелости.
Сочинение - отлично.
Математика письменно - отлично.
Физика. Беру билет.
- Вопросы ясны. Разрешите готовиться?
Вопросы действительно ясны. Билет подписан: начальник кафедры физики капитан Рыжанов. Экзаменатор в морской форме без погон. Наверно он и есть Рыжанов. Задача решена, но передо мной ещё двое за столом и двое у доски. Впереди у доски потеет усатый осетин из нашей роты. На доске написано "Закон Ома", и всё.
Пишу ему шпаргалку, передаю. Вдруг сзади
- Кандидат, как ваша фамилия?
- Я? Гаранин.
- Сдайте билет, убирайтесь отсюда и больше не приходите.
- Товарищ капитан! Я . . .
- Вон!
Пришёл в роту. Что делать? Неужели домой ехать? Делать нечего, иду к Смирнову. Он в баталерке, выдаёт обмундирование сдавшим экзамены и зачисленным. Старшина ведёт к командиру роты капитан-лейтенанту Богоявленскому, усатому, по прозвищу "Таракан". Таракан выслушивает, за что-то хвалит: "Молодец!" и звонит в Учебный корпус. Преподаватель физики Шахназаров, которого я принял за капитана Рыжанова, разрешает мне повторить экзамен.
Нашлись наши Сорочане. Все они уже зачислены в третью роту нового набора, в матросских робах и бескозырках без ленточек. Второй месяц проходят курс молодого матроса. Не жалуются, только Коля Батищев таинственно сказал, что род войск лучший, а кормят плохо, за нечищеную бляху ремня его каждый вечер посылают чистить гальюн.
Успешно сдан последний экзамен. На вечерней поверке старшина роты Смирнов среди фамилий тех, кто принят на действительную службу в Военно-Морские Силы и зачислен курсантом Училища зачитывает мою.
Утром рундучник курсант Виктор Белецкий по прозвищу Петя-Накат отводит мне в своей рундучной место для хранения предметов форменного обмундирования, а баталер роты старшина 1 статьи Пётр Лещенко выдаёт мне полный комплект военно-морской формы, кроме бушлата, шинели и шапки.
Итак, я - курсант 126 класса. Это значит 1 курс, 2 рота, 6 взвод.
Обмундирования я получил целую гору, с трудом уложил на отведенное мне место и сверху, как положено, прикрыл "гюйсом" - форменным синим воротником с тремя белыми полосками. Старшина класса Володя Рейзер показал мне койку, двухъярусную. Моё место внизу, верхнее принадлежит курсанту Сергею Сенюку. Я должен снять гражданское, переодеться в рабочую форму второго срока, а гражданскую одежду сложить в свой чемодан и сдать баталеру.
Я, конечно, уже знаю, куда что одевается. Рабочая форма второго срока представляет, если начинать снизу, рабочие ботинки из яловой кожи. В каждом ботинке один длинный шнурок из сыромятной кожи. Ботинки называются "Гады". Далее идёт комплект собственно рабочей формы, или "Робы" из синей джинсовой ткани американского производства, состоящей из брюк и рубахи с открытым воротом. Комплект называется "Подарок Трумэна". Брюки флотские, с клапаном. Сверху кожаный форменный ремень с форменной бляхой. На шее - голубой форменный матросский воротник. На голове - белая бескозырка со звёздочкой, но без ленты.
Я оделся, посмотрелся в зеркало у входа в ротное помещение и понёс баталеру свой чемодан. Лещенко меня минут пять вертел, сменил брюки, дал покороче. Потом смотрел старшина роты вместе с баталером. Сменили ботинки, дали теснее. Смотрел командир роты, велел сменить бескозырку.
Так в начале сентября 1948 года я стал военным и надел морскую форму. После переодевания я сразу почувствовал качественное изменение и выскочил из роты. Поправив бескозырку, я пошёл навстречу приближавшемуся капитану 3 ранга. Лихо, как мне показалось, откозырял ему, а он меня и не заметил. Обидно! Но второй и даже третий на приветствие ответили.
Воля кончилась с построением роты на обед.
- Вторая рота, становись! - это старшина роты Смирнов
- Шестой взвод, быстро в строй! - это старшина класса Рейзер. Он уже пятый год носит форму: три года Горьковского Подготовительного Училища и год службы на Каспийской флотилии, куда был списан из Училища в прошлом году.
В Училище только роты нового набора. Они строем идут в столовую. Жара! В тени 40 градусов. Трещат от жары шишки сосен. Я жары не боюсь.
Рота зашла за два стола на 100 персон каждый.
- Рота, сесть!
Съедаем суп, кашу с котлетой, выпиваем компот.
- Рота, встать!
Строем в ротное помещение.
- Рота, смирно! Разойдись!
Перекур в туалете, называемом гальюн, и у входа в роту.
14-00 Пронзительная трель боцманской дудки.
- Рота, подъём! Приготовиться к построению. Форма одежды - рабочее платье, бескозырка.
14-05 - Команде построиться!
- Рота, становись!
- Равняйсь!
- Смирно!
- Старшинам классов развести классы для работ и занятий по плану.
Рейзер ведёт шестой взвод чистить бассейн. Очищаем осушенный бассейн от ракушек и зелёной слизи до чистого бетона. 25 метров в длину, 10 в ширину, от 2 до 6 в глубину.
17-45 Возвращаемся в роту мыть руки.
18-00 Ужин.
18-30 Строевая подготовка на плацу. Руководят офицеры кафедры общевойсковой подготовки во главе с её начальником полковником Ароновым.
20-30 Конец строевых занятий.
21-00 Вечерний чай. Белый хлеб, сахар, масло.
21-20 Вечерняя прогулка. Наша рота уходит за КПП по дороге вниз к курсантскому клубу.
- Рота, песню!
Два запевалы из середины строя запевают
Наверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает!
Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг",
Пощады никто не желает!
И вся рота подхватывает "Врагу не сдаётся . . ." Спели. С песней установился ритм шага. Тихая тёмная южная звездная ночь и размеренный шаг роты. И снова "Рота, песню!" И вновь два запевалы, Чернов и Смирнов, из середины строя, чуть ближе к его голове, запевают
Я по свету немало хаживал,
Жил в землянке, в окопах, в тайге,
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске.
Но всегда я привык гордиться,
И везде повторял я слова:
Дорогая моя столица!
Золотая моя Москва!
И вся рота подхватывает две последние строки.
22-00 Вечерняя поверка в роте. Старшина роты зачитывает список не по взводам, а по алфавиту.
- Амиров
- Есть!
. . . . . . . . . . .
- Гаранин Василий
- Есть! (Василий из Горького)
- Гаранин Владимир
- Есть!
. . . . . . . . . . . .
- Ястремский
- Есть!
Старшина роты зачитывает суточный наряд на завтра.
- Старшинам классов сделать объявления.
В дело вступает Рейзер.
- Курсант Игонин, выйти из строя!
Стоящий во второй шеренге Игонин смаху бьёт впередистоящего Галдобина по правому плечу. Тот морщится от боли, но делает шаг вперёд и вправо, освобождая проход Игонину. Игонин делает три шага вперёд и поворот кругом.
- За отличную работу по очистке бассейна курсанту Игонину объявляю благодарность.
- Служу Советскому Союзу!
- Встать в строй!
- Есть встать в строй!
Галдобин поспешно освобождает проход, и Игонин становится на место.
- Курсант Шатков, выйти из строя!
Шатков выходит.
- За нарушение дисциплины строя при следовании на ужин объявляю один наряд на работу.
- Есть один наряд на работу.
Снова старшина роты.
- Закончить объявления, старшинам классов встать в строй. Рота! Обращаю внимание: после команды "Отбой!" все должны быть в койках. Равняйсь! Смирно! Разойдись!
23-00 Плавные трели боцманской дудки.
- Отбой!
Дежурный по роте выключает верхний свет и включает ночное освещение. Шатков и штрафники других взводов идут в гальюн наводить порядок. Не прошло и двух минут после команды "Отбой!", как усталая рота уснула глубоким сном.
Утро второго дня военной службы.
7-00 Пронзительный свист дневального в боцманскую дудку
- Подъём! Койки убрать! Приготовиться к физзарядке. Форма одежды - трусы, ботинки.
По рядам коек бегают и расталкивают спящих старшины классов. Вчера они легли после наведения службой и штрафниками порядка в кубрике, гальюне и прилегающей территории, а сегодня дежурный по роте поднял их за полчаса до подъёма. И старшина роты Смирнов уже на ногах, и командир роты Богоявленский тоже у выхода из роты.
7-10 Свист в дудку.
- Рота! Выходить строиться на физзарядку!
Стремглав бежим из роты. Некоторые падают. Они не успели зашнуровать ботинки и им наступили на длинный сыромятный шнурок. Строимся и начинаем бег вокруг плаца. Один круг - 800 метров. Старшина роты бегает слева от строя, ему бегать меньше. Он считает
- Раз, раз, раз, два, три!
Это чтобы мы бежали в ногу. Два круга, затем на плац. Начинается военно-морской комплекс упражнений. В него входят приседания, ножницы, заспинный бокс, просто бокс, вращение корпуса, наклоны и многое другое. После упражнений - вокруг плаца против часовой стрелки бегом в ротное помещение.
Курсантская песня о физзарядке.
Начальник ВМУЗов утром рано,
Направив ручку на тетрадь,
Издал приказ, чтоб всех курсантов
Немедля стали закалять!
В воде не будет недостатка.
Гуляют Норды за окном,
А мы выходим на зарядку,
Но дело, видите ль, не в том.
Я вам не скажу за всю зарядку,
Нам зарядка богом суждена,
Но во всём курсантском распорядке
Нет момента хуже, чем она.
Недели быстрые проходят,
Звучат побудки, как всегда.
Порой до судорог доводят
Трусы, ботинки и вода.
На мыс Султан мазут стекает,
Инжир за стенкою растёт.
Дневальный окна открывает
И диким голосом поёт:
"Я вам не скажу за всю зарядку,
Нам зарядка богом суждена,
Но во всём курсантском распорядке
Нет противней вещи, чем она!"
Звучит над плацем песня гулко
И затихает на ветру.
Поют курсанты на прогулке
"Шумели грузчики в порту . . ."
7-30 - 7-45 Умывание.
7-45 - 8-00 Утренний осмотр. Рейзер проверяет форму одежды. Некоторая скидка только двум старослужащим: старшему сержанту Лоцману, отслужившему 7 лет в авиации, и сержанту Самохину, пришедшему из 402 караульной роты.
- Курсант Берик
- Есть!
- Бляху надо драить. Наряд на работу.
- Есть!
Вдоль строя идёт старшина роты. Подходит ко мне, берёт за бляху ремня и начинает её крутить. Три оборота.
- Ремень должен быть туго затянут. За это положено три наряда, но на первый раз прощаю.
- Есть!
С плаца звучит сигнал горниста. Идём завтракать. После завтрака - развод на работы и занятия. Занятия строевые, работы трудоёмкие. Как заметил Рейзер, круглое надо таскать, а квадратное - катать.
День, как всегда, жаркий. На занятиях, кроме поворотов на месте и в движении, изучаем наизусть текст Военной Присяги.
9 сентября в ротах нового набора торжественное принятие Военной Присяги. Баталер Лещенко выдаёт новые ленточки "ВОЕННО-МОРСКИЕ СИЛЫ". Одеваемся по форме 2 первого срока. Строй в коридоре роты. В нём все, кто не принимал ещё присяги. Первый по списку роты верзила Амиров стоит перед ротой с текстом Присяги и торжественно читает
- Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик.. . И мы хором повторяем это.
- Вступая в ряды Рабоче-крестьянского Красного Флота. . .
Весь строй вторит.
- Торжественно обещаю и клянусь . . .
И мы тоже.
- Быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
- Если же я нарушу эту мою торжественную клятву, то пусть покарает меня суровая рука народа, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.
И мы повторяем. Строй распускают, и все подходят расписываться под текстом Присяги.
Рота получает оружие и боезапас. Мне достаётся винтовка № ДР 4454 выпуска довоенного 1940 года. "Повезло!" - говорит мичман-арсенальщик. Винтовка с гладким снаружи и воронёным стволом, с шестигранной ствольной коробкой. У винтовок военных лет стволы и ствольные коробки шершавые, не воронёные. Ствольные коробки круглые и шершавые. Некогда было их воронить и чернить. Винтовку военного изготовления труднее чистить и содержать в порядке. Некоторым достаются винтовки образца 1891 года. У них разрезная прицельная планка, мушка без намушника и штык без защёлки, с хомутиком. А Сенюку вообще достаётся древняя драгунская винтовка, без деревянной ствольной накладки. Все эту винтовку знают, но всё равно изучаем её, с приёмом зачётов и последующей стрельбой. Четыре нареза в стволе, вьющиеся слева вверх направо, делающие около двух оборотов. . . Затвор, состоящий из стебля с гребнем и рукояткой, бойка, курка и боевой пружины, боевой личины с выбрасывателем, соединительной планки. . . Зуб отсечки отражателя . . . Прицельная дальность 2 км. Пуля сохраняет убойную силу на всю предельную дальность полёта 5 км. Вес без штыка и ремня 3 кг 800 г. Полный вес со штыком, ремнём и 5 патронами 4 кг 500 г. Длина со штыком 1 м 65 см.
Идём на пристрелку своих винтовок. Три пристрелочных патрона. Если нужно - сдвиг, подпил или замена мушки. Потом снова три патрона. У меня пристрелка вся в девятке, 27 из 30. Старшина сказал "хорошо" и патронов больше не дал.
До конца сентября - работы и строевая подготовка на плацу с винтовками.
Приехали из отпусков курсанты старших курсов. Во время занятий на плацу Рейзер повернул нас кругом и скомандовал: "Смирно!"
- Вольно, вольно, - ответил проходивший мимо приземистый курсант третьего курса, восточного типа.
- Это наш помкомвзвода, - сказал Рейзер.
На вечерней поверке нам представили наших младших командиров: старшину роты, шесть помкомвзводов и двенадцать командиров отделений. Все горластые, с отработанным командным голосом. Все под рост своих взводов. Нам достались помкомвзвода Каспаров и командиры отделений Юринов и Бояренков. Рейзер остаётся старшиной класса.
1-й курс.
1948 - 49 учебный год
Занятия начались 1 октября.
Теперь побудку играет горнист на установленном посередине плаца помосте. Сигнал усиливается громкоговорителями на Учебном корпусе, двух жилых корпусах и курсантской столовой. Первые два такта сигнала очень похожи на начало песни "Широка страна моя родная", которые будили меня в Оренбурге. Вокруг плаца теперь бегают все четыре курса, одиннадцать рот. На втором курсе всего две роты. Бегаем под аккомпанемент духового оркестра. Упражнениями руководит дежурный преподаватель кафедры физподготовки.
На завтрак - под марши военного оркестра.
После завтрака начальник строевого отдела построил курсы квадратом на плацу. Начальник Училища контр-адмирал Голубев-Монаткин поздравил всех с началом учебного года.
Начались занятия. Наш 126 класс - на 4 этаже учебного корпуса, в западном крыле, окна на бухту.
Первые два часа - навигация, в кабинете навигации, два класса сразу. Занятия проводит начальник кафедры капитан 1 ранга Шнайдер. Вводная лекция. Есть учебник Сакеллари, в библиотеке достаточно. Конспект не пишу, слушаю. Навигация - важнейшая отрасль морской науки. Её конечная цель - обеспечить безопасный переход корабля кратчайшим путём или заданным маршрутом, обеспечить соответствующими расчётами технику и оружие корабля.
Вторые два часа - высшая математика, тоже в поточной аудитории, сразу два класса. Входит гражданский преподаватель. Дежурный командует
- Встать! Смирно! Товарищ преподаватель, на лекции по высшей математике 125 и 126 классы. По списку 58, присутствуют 55, незаконно отсутствующих нет. Дежурный по 125 классу курсант Чернов.
- Здравствуйте, товарищи курсанты!
- Здравия желаем, товарищ преподаватель!
- Вольно, садись! Моя фамилия Шахгеданов. Я буду вести у вас высшую математику. Систематизированного учебника по вашему курсу нет. Если хотите что-либо понять и сдать экзамены - записывайте. Где нужно - я буду говорить медленно, даже задиктовывать. Итак, раздел 1. Аналитическая геометрия . . .
Пишу подробный конспект.
Четвёртый час занятий заканчивается в 11-45. Построение на обед.
12-00 Под звуки марша идут в столовую роты четвёртого курса. Идут красиво. Мы, младшие, стоим фронтом к ним, чтобы видеть. Наша рота идёт предпоследней. Когда все уселись, в столовую вошёл оркестр. Руководитель - майор Лейн. Виртуозное исполнение "Танца с саблями" Хачатуряна. Громкие аплодисменты курсантов. И под звуки "Варяга" - в учебный корпус, по классам.
Пятый и шестой час - химия. Есть учебник, не пишу.
Седьмой час - английский язык. В нашем классе все - бывшие "немцы". Начинаем с алфавита. Занятия ведёт начальник кафедры полковник Финкельштейн.
18-35 Конец лекций. Приходят старшины и поклассно ведут в роту.
Чистка оружия. Пирамиды открыты. На нашей пирамиде - график осмотра оружия.
В горизонтальных строках - фамилии владельцев, в вертикальных - дата осмотра. В клетках - буквы Ч, Ж, П, Г или Р.
Ч - чистая, это хорошо.
Ж - жирная смазка.
П - пыльная. Ж и П это предупреждение. Бери и устраняй. Если завтра то же - то вечером - гальюн!
Г - грязная. Срочно чистить. Если редко - то могут простить.
Р - ржавчина. Хорошего не жди. Это уже не один наряд вне очереди.
У старшекурсников лекции по 6 часов в день, поэтому командиры отделений успевают проверить винтовки до нашего прихода.
16-10 Строем в учебный корпус. Самоподготовка. Четыре часа в сутки: два до ужина и два после ужина. На самоподготовке, если сказать по школьному, "учат уроки". Писать письма, читать художественную литературу нельзя. За порядок несёт ответственность старшина класса. Иногда с нами сидит один из командиров отделений. Прохаживается с проверками начальство.
На вечерней прогулке теснее. Гуляет 11 рот. Мы ходим в основном по дороге к курсантскому клубу и обратно. Мы поём
Мы запомним суровую осень,
Скрежет танков и отблеск штыков,
И в сердцах будут жить двадцать восемь
Самых храбрых твоих сынов,
И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва. . .
И размеренный шаг роты.
Вечерняя поверка. Бывший старшина роты старшина 1 статьи Смирнов зачитывает приказ начальника Училища о присвоении воинских званий. Новому старшине роты присваивается звание "Главный старшина", всем помкомвзвода - "Старшина 1 статьи", всем командирам отделений - "Старшина 2 статьи".
Каспийское Высшее Военно-Морское Училище основано в 1938 году. До 1948 года в стране было два открытых Училища в Ленинграде. Это Высшее Военно-Морское Училище им.Фрунзе и Высшее Военно-Морское инженерное Училище им. Дзержинского. Наше и Тихоокеанское Высшее Военно-Морское Училище закрытого типа и называются соответственно войсковыми частями 10572 и 10573. Курсанты этих Училищ носят ленточки "Военно-Морские Силы".
Осуществляется Сталинская программа развития Военно-Морского Флота. Лозунг - Кадры решают всё! В этом году открыты ещё пять Высших Военно-Морских Училищ, в том числе Черноморское в Севастополе, куда я и Поздняков так неудачно поступали.
На первой неделе меня избрали комсоргом класса, а на второй выгнали. Когда выбирали - поручили комсоргу обеспечить досуг комсомольцев. Времени для досуга было мало, и я организовал игру в морскую чехарду на самоподготовке. Когда второе отделение класса сидело верхом на первом, из ручки двери выпала вставленная туда табуретка, и в класс вошли начальник курса капитан 2 ранга Потапов, его заместитель капитан 3 ранга Шусть, командир роты капитан-лейтенант Богоявленский, помощник командира роты лейтенант Скребцов и старшина роты главный старшина Хропов. Рейзер мгновенно отрапортовал, что это идёт не по его, а по комсомольской линии. Через сутки выбрали нового комсорга.
И учёба не пошла. Подряд две двойки. Первая за семинар по Основам Марксизма-Ленинизма, по теме "Манифест Коммунистической партии". Я знал по теме только то, что по Европе ходит какой-то призрак коммунизма. Какой точно - я сказать не мог, и мне поставили двойку. Вторая двойка по Военно-Морской истории, по Пуническим войнам.
Карантин. В городе случаи заболевания дизентерией. Увольнения в город нет.
Пришли санитарные машины из города. Привезли раненых в нашу санчасть. Стихийное бедствие. В Ашхабаде было сильное землетрясение.
Похоронили старейшего преподавателя кафедры навигации контр-адмирала Дмитриева. Он был штурманом единственного эсминца эскадры Рожественского, прорвавшегося во Владивосток через Цусимский пролив.
Подошёл конец первого семестра, а двойки я так и не пересдал. Я закрыл их последующими положительными ответами.
Экзамены за первый семестр. Готовлюсь. Я ещё в школе привык познавать пройденное при подготовке к экзаменам по билетам.
Сдаю высшую математику. Отлично.
Сдаю физику. Отлично.
Сдаю органическую химию. Отлично.
Таракан объявил благодарность перед строем.
Денежное содержание первокурсника 125 рублей в месяц. На руки я получаю 75, потому что подписался на 500 рублей на Заём Восстановления и развития народного хозяйства на 1949 год. В город не пускают, а ящик печенья в ларьке стоит 10 рублей.
Вот курсантское стихотворение о нашей жизни нашими глазами.
Словно птичка-невеличка
Там, у чёрта на куличках,
Посреди бугров косых
Приютился скромный Зых.
А немножечко правее,
Там, где море голубеет,
Прямо к богу в небеса
Устремились корпуса.
Что внутри?- Никто не знает,
Ибо всё от глаз скрывает
Величава и стройна
Штрих китайская стена.
Говорят, что помнит кто-то,
Как легко и беззаботно
Было года три назад
Здесь свободно пролезать.
Да! Когда то время было?
Всё ушло и всё уплыло,
Словно пережив грозу.
Иногда курсант печальный,
Посмотрев на город дальний,
Рукавом смахнёт слезу.
И теперь уже в субботу
Поднимают топот роты.
И, не разжимая губ,
Строем посещают клуб.
Это - общая картина,
Но и ужас карантина
Не сумеет до конца
Уничтожить всех талантов.
И, как прежде, у курсантов
Благородные сердца.
Короткие зимние каникулы. Ушли домой бакинцы Сенюк и Хасанджанов. Уехали все, у кого нет задолженности по учёбе и дисциплине, кто сможет туда - обратно съездить за неделю. Уехал в Нальчик Венька Галдобин. Уехал в Сочи Иван Винокуров. Уехал в Москву Коля Платонов. Остальные отдыхают в Училище и несут службу. Отчислены за неуспеваемость Лоцман и Самохин. Самохин вернулся в свою 402 караульную роту. Она расположена рядом с курсантским клубом и охраняет расположенный между Училищем и мысом Султан минно-торпедный арсенал. Лоцман в каникулы приходил в кителе с погонами старшего сержанта морской авиации.
Второй семестр. Отменён карантин. Первый курс увольняют по субботам после ужина и по воскресеньям с обеда. Еду в культпоход в театр оперы и балета на "Лебединое озеро". Культпоход проще увольнения. Руководит помкомроты лейтенант Скребцов. Нас возят на трофейном автобусе, который прозвали "Фердинанд", потому что он сильно дымит и рычит.
С увольнением сложнее.
Во-первых, с двойками, незачётами и другими задолженностями не увольняют.
Во-вторых, имеющих не только дисциплинарные взыскания, но и просто замечания, тоже не увольняют.
В-третьих, увольняется одновременно только треть курсантов.
В-четвёртых, нужно отутюжить брюки и суконку первого срока, надраить до зеркального блеска хромовые ботинки, бляху ремня и пуговицы.
В-пятых, по субботам на ужин дают зелёный лук и чеснок, а с запахом в город не отпускают.
В-шестых, по субботам на занятиях по физкультуре (ФИЗО) бокс. Если не бить соперника по физиономии - преподаватель прикажет доложить командиру роты, а с синяками не увольняют. Попасть в увольнение первокурснику трудно. Нас зовут "Ваньки Жуковы". В увольнение я хожу редко. Город знаю плохо. Ходим группами по 3 - 5 человек, чтобы не заблудиться. Проблемы добраться до города нет. Были бы 4 рубля, два туда, два - обратно. Столько берут с одного человека местные "дашбашники". После осмотра командирами отделений, помкомвзводами, старшиной и командиром роты, дежурными по курсу и Училищу оставшихся в строю ведут к КПП и отпускают в самостоятельное плавание. Вырвавшаяся масса пешком идёт к верхнему КПП, или шлагбауму, где несут на развилке дорог службу наши курсанты. Останавливаются все машины, идущие в Баку: Виллисы, Доджи, Студебеккеры, грузовики, автобусы. Они моментально заполняются курсантской массой и с огромной скоростью мчатся в сторону города. Клич "Соберём!" Все сдают по 2 рубля. В районе Чёрного города машина останавливается, собравший суёт шофёру деньги и мчимся дальше. Остановка на кольце трамвая № 4. Высыпаем - и кто куда! Идём по Телефонной к кинотеатру "Низами". Рядом - кинотеатр "Бакы". Из кино - по проспекту Кирова на Приморский бульвар, самый большой в Советском Союзе. Там есть вино и шашлыки. Нас увольняют до 1 часа ночи. Училище и Каспийская Флотилия живут по своему времени, отличающемуся от Московского на 1 час. Город Баку живёт по своему времени, отличающемуся от Московского на 2 часа, как в Чкалове и Сорочинске. Получается, что по местному времени нас увольняют до 2 часов ночи. На последнем часу увольнения курсанты тянутся по улицам ночного Баку в сторону кольца четвёрки. У кольца - погрузка в машины. Машины мчатся к Училищу, до верхнего КПП. Оттуда - пешком. Сначала доклад дежурному по Училищу.
- Товарищ капитан 2 ранга, курсант Гаранин, уволенный до 1 часа, с берега прибыл. За время отпуска замечаний не имел.
- Хорошо, сдайте увольнительный жетон.
Сдаём увольнительные жетоны дежурному по роте, и в роту, спать.
Курсантской получки хватает на два увольнения в месяц, на кино, вино, шашлык.
На первых построениях на увольнение начальник курса капитан 2 ранга Потапов Лев Павлович, которого все зовут Львом Тигровичем за свирепый вид морского волка с полным набором стальных зубов, инструктирует:
- Вы идёте в увольнение, и, разумеется, будете выпивать. Это разрешается, но надо помнить и выполнять три условия: Время, место и норма. Время вам ограничено увольнением. Место найдёте, их в Баку много. Норма должна быть такой, чтобы в любом случае не опозорить флот, в срок вернуться и суметь лично доложить дежурному о прибытии.
Заканчивается первый курс. Всё ближе отпуск в родной Сорочинск. Остаются только три годовых экзамена, да три месяца корабельной практики. Думы наши выразил наш курсантский поэт.
О чём все курсанты мечтают?
Что любят они вспоминать?
В свободное время любое
О чём они могут мечтать?
О том, что весна наступает,
Что скоро и лето пройдёт,
А там, после практики летней,
Счастливейший день настаёт.
О том, как возьмут аттестаты,
Получат дорожный паёк,
О том, как поедут на Запад,
И как поплывут на Восток.
Заполнят курсанты вагоны,
Займут теплоход "Дагестан",
И, крепче надев бескозырки,
В Саратов, Москву, Ереван,
В столицы, деревни и сёла
Поедут, пойдут, поплывут.
В бушлатах с улыбкой весёлой
С подножки вагона сойдут.
Придут они к дому родному
И стукнут в знакомую дверь. . .
Кто может в такую минуту
Сравниться с курсантом теперь?!
И вот конец мая, экзамены за первый курс. Их три.
- Навигация - отлично.
- Мореходная астрономия - отлично.
- Основы Марксизма-Ленинизма - отлично.
Отпуск в кармане! Впереди только практика.
Во второй половине дня 31 мая 1949 года голубые "Форды" с якорями на дверцах везут нашу роту на практику. С машин на дорогу летят тарелки, прихваченные из курсантской столовой, на счастье. Наш "Форд" останавливается на 34 причале Бакинской бухты. У причала стоит канонерская лодка "Московский комсомолец". Мы забегаем на неё и с вещами располагаемся на верхней палубе. Весь 126 класс. С нами лейтенант Скребцов. И ещё с нами Юра Поздняков. Ранее он был в первой роте. Их рота уехала на практику вчера, а Юра только сегодня выписался из лазарета. Начальник курса Лев Павлович Потапов распорядился, чтобы Поздняков остался в нашем классе. Заработали дизеля, и канлодка вышла в Бакинскую бухту курсом на южную часть Приморского бульвара. Там стоит базовый сетевой заградитель "Тура", на котором наш класс будет проходить первый месяц практики.
После размещения в просторном кубрике, где в войну хранились сети заграждения, нас построили на верхней палубе вместе с командой. На "Туре" число матросов и старшин немного больше, чем курсантов в классе. Каждого курсанта прикрепили к одному из членов команды.
Мне достался старший моторист старший матрос Боровой. Я стал его дублёром по всем видам расписаний.
3 июня 1949 года "Тура" отошла от стенки Приморского бульвара и взяла курс на остров Жилой - самый южный остров Апшеронского архипелага. До него 50 миль. Это мой первый морской поход. Я дублирую моториста. В заведовании - главный дизель и два дизель генератора.
У "Туры" один главный дизель и один винт. Реверсивного устройства нет. Чтобы дать задний ход, надо сначала застопорить дизель, потом запустить его в обратном направлении. Запускается дизель сжатым воздухом из двух баллонов. Воздуха хватает на пять реверсов. Потом баллоны постепенно накачиваются компрессором.
У Борового боевой номер 5 - 1 - 2.
5 - это электромеханическая боевая часть.
1 - номер боевого поста в боевой части.
2 - номер боевой смены моториста.
На полуюте "Туры" установлена 45-миллиметровая четверть автоматическая универсальная пушка. 1/4 автоматики означает, что в режиме наибольшей скорострельности, например, по торпедному катеру или самолёту, достаточно забрасывать в казённик унитарный патрон. Клиновой затвор при этом закроется, произойдёт выстрел, ствол откатится, обеспечит открывание затвора и выброс стреляной гильзы. Можно кидать следующий патрон. Наводчик при этом обязан удерживать цель в перекрестии нитей прицела. По вторникам, средам, четвергам и пятницам "Тура" снимается с якоря, и мы в полигоне в 5 милях от острова выполняем стволиковые стрельбы.
К стволу пушки бугелями прикрепили ствол боевой винтовки. Корабль самым малым ходом, чуть больше 3-х узлов, ходит в пределах полигона. Параллельно в расстоянии 100 - 150 метров буксирный катер тащит "звенящий" щит - большую медную рынду на плотике. Стрельбами руководит лейтенант Скребцов. Он стоит с биноклем на мостике и командует
- По щиту справа 90 открыть огонь!
Курсант-управляющий огнём конкретизирует команду
- Правый борт 90 градусов, по звенящему щиту, прицел постоянный, целик 400. Орудие зарядить!
Курсант-установщик прицела и целика ставит на прицеле дальность ноль, целик в среднее положение 400. (Прицел по дальности в кабельтовых, по целику в тысячных дистанции. В данном случае установщик выставил данные прямой наводки.)
Курсант-заряжающий досылает в стволик винтовочный патрон
- Орудие заряжено!
Курсант-наводчик крутит ручки наведения
- Цель поймана!
- Огонь!
Заряжающий дёргает спусковой крючок, хлопает выстрел, и через неполную секунду, если наводчик всё правильно совместил, долетает звук от попадания пули в рынду. И так по очереди, пока каждый не побудет в роли руководителя стрельбы, наводчика и т.д.
По морской практике под руководством боцмана вяжем морские узлы, спускаем и поднимаем шлюпку, лазаем по шкентелям с мусингами и без мусингов в шлюпку и обратно с выстрелов высокого борта "Туры". Вымбовками крутим шпиль, выбирая якорь. Форма одежды - трусы, берет. Первая кожа слезла, загораем по второму разу.
Прошли две недели. Я сдал зачёт по обязанностям боевого номера 5 - 1 - 2 и стал дублёром командира отделения рулевых старшины 2 статьи Гайворонского, боевой номер 1 - 1 - 1, что означает - штурманская боевая часть, боевой пост управления рулём в первую смену.
У Гайворонского есть баян. Играем по очереди, сидя на диване в штурманской рубке. Занимаюсь фотографией. У меня плёночный фотоаппарат "Любитель", который я купил в Баку на свою получку.
Перед выходом в море старшина 2 статьи Азизбеков, племянник одного из 26 Бакинских комиссаров, принёс фотобумагу и химикаты. В помещении одной из кладовок оборудовали фотолабораторию, где я по вечерам работаю.
Вода на рейде острова Жилой прозрачная, чистая, много черепах и морских змей. Они безопасны. Перед обедом купаемся. Личный состав строится у одного из бортов, оставляет на палубе бескозырки, специально одетые вместо беретов, и по команде шеренгами прыгает в воду. На обед черепаховый суп, по вкусу похожий на куриный.
Конец июня, первого месяца практики. План выполнен. "Тура" вернулась на стоянку к Приморскому бульвару. Вечером на бульваре играет музыка, гуляют люди, на парапете сидят влюблённые. На кораблях тоже крутят пластинки. Старшина 2 статьи Ханафёров берёт гитару и идёт в рубку дежурного по кораблю. И над Бакинской бухтой и бульваром, поднимаясь к Нагорному парку, несётся песня
Вернулся я на родину, шумят берёзки встречные.
Я много лет без отпуска служил в чужом краю.
И вот иду, как в юности, я улицей Заречною
И нашей тихой улицы совсем не узнаю.
. . . . . . . . . . . . . . .
Здесь столько нами прожито и столько троп исхожено!
Здесь столько раз влюблялись мы и в шутку, и всерьёз!
Хоть плакать в час свидания матросу не положено,
Но я любуюсь родиной и не скрываю слёз.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Тура" в войну была в составе Волжской военной флотилии под Сталинградом. У старшин Гайворонского, Парфёнова, Азизбекова, Ханафёрова - медали "За отвагу", "За оборону Сталинграда". Они отслужили уже по 7 лет.
Тепло и трогательно прощаемся с командой "Туры".
30 июня 1949 года 126 класс вернулся в Училище.
Итак, снова в Училище. Пусто! Три курса на практике, четвёртый выпустился. Пять дней в неделю - шлюпочная практика на мысе Султан, один - в карауле. Шестивесельные ялы, четырнадцати весельные катера и шестнадцативесельные барказы! Толщина вальков и вес вёсел барказа соизмеримы с самым маленьким курсантом класса нахимовцем Жорой Бродским.
После гребли руки кажутся невесомыми. Ложки, миски с супом и кружки с компотом тоже веса не имеют. По ночам всё болит. Прошло 10 дней. Вёсла не кажутся тяжёлыми. Мышцы рук, живота начинают округляться и выделяются в загаре.
Как отдых - под парусом, по всей бухте от Султана до островов Песчаный и Наргин, Повороты оверштаг и через фордевинд.
- На фалах!
- Есть на фалах!
- Паруса поднять!
- Есть паруса поднять!
- К повороту, поворот оверштаг!
- К повороту, поворот через фордевинд!
- Шкоты стянуть, кливер раздёрнуть!
- Право руль!
- Кливер полощет!
- Кливер забрал!
Берегись, чтобы парусом не выбросило за борт!
- На фалах, паруса долой!
Вспоминаю Володю Волкова из нашего 10 "б". Примерно так он командовал незримым матросам, начитавшись морских рассказов о парусном флоте. Мечта его не сбылась. Он даже не делал попытки в Военно-Морское Училище. Вроде бы был здоров. Медаль он, как и я, не получил. Уехал из Сорочинска в какой-то институт. Когда я и Поздняков вернулись из Севастополя, он, как и другие, кроме Шеина и Козловой, уже уехал. А мы вот, пятеро из десяти желавших, столкнулись с этим вплотную.
Переписываюсь с Олегом Кара-Калпаком. Шлём друг другу фотографии. Он в Ленинграде, в Академии, куда хотел я, но попал он. Живёт в студенческом общежитии в комнате на 5 человек. А у меня на 2 сотни! Он и Виктор Воронкин на лесотехническом факультете, Лида Аверкиева - на лесохозяйственном, куда хотел я.
Управление шлюпкой под парусом без руля, подход к трапу под парусом с рулём и без руля. Без руля вся команда бегает через банки то в нос, то в корму. В миле от Султана стоят две бывших иранских парусных фелюги. У нас их назвали "Галфвинд" и "Бейдевинд". Они состарились и стоят на якорях. Вот к ним и подходим, каждый в роли от вперёдсмотрящего до командира шлюпки. Каждый побывал гребцом правого и левого бортов от бакового до загребного. Потом у каждого своё место. Я стал правым загребным.
Старшина класса у нас теперь старшина 2 статьи Киселёв Женя, из старослужащих. Рейзера опять списали на флотилию, он ушёл с "Туры" в самовольную отлучку, напился пьяным и подрался с задержавшим его армейским патрулём.
Каждый шестой день - караул. Днём на 3 посту стоять одно удовольствие. По субботам и воскресеньям, если не в карауле, увольнение. Осмотр производит и выдаёт жетоны старшина класса. На белых форменках курсовых галок нет. Мы, нам кажется, смахиваем на старшекурсников. Сами мы за год возмужали, смуглые от загара, форменные воротники повыгорали, а кое-кто ещё обесцветил их хлоркой. Настоящие моряки, не то, что в начале года. Мы теперь такие, как те два курсанта, что были нашими с Юрой Поздняковым попутчиками прошлым летом, когда мы ехали с вокзала в Училище.
По Баку мы уже ходим хозяевами. Бродим в клёшах по бульвару, заходим как свои на пришедшую к бульвару "Туру", беседуем с матросами и старшинами. Узнаём, что Азизбеков демобилизовался, Ханафёров тоже уже получил обходной лист. А Боровой сидит на гауптвахте за бузу в увольнении.
Июль на исходе. Сдаём зачёты по шлюпочному делу.
Морские Учебные катера (МУК) Дивизиона Учебных катеров (ДУК) Училища перевезли всю вторую роту к 34 причалу, где ошвартовано Учебное судно "Правда". С "Правды" выгрузилась третья рота и МУК"и перевезли её на мыс Султан. Теперь третья рота, где служат Миша Махортов, Виктор Меркулов и Коля Батищев, будет проходить шлюпочную практику. А у нас здесь будет месяц штурманской практики.
Загружаемся на "Правду". Первым пяти взводам достаётся по кубрику внутри корпуса, ближе к центру качания. Нам, малышам, кубрика не хватило. Нас размещают в Ленинской каюте, в самом носу, под палубой полубака. Курсанты третьей роты сказали, что за месяц корабль только раз подходил к причалу пополнить запасы. На якорь не становится даже ночью. Непрерывные штурманские вахты по 4 часа через 8.
Во второй половине дня выходим в море.
"Правда" большой пароход водоизмещением 1300 тонн. На всех надстройках - прокладочные столики. Распределили по вахтам, показали кино и отпустили спать. Вахты начнутся завтра в 8 часов утра, а пока мичмана-лаборанты готовят карты, пособия, прокладочный инструмент.
Я завтра заступаю в 1-ю смену.
Пройдя Апшеронский архипелаг, "Правда" повернула на Север. Задул Норд, покатились крутые каспийские валы. Мы спим в носу. Я проснулся с рассветом уже укачанный. Тело то вжимало в койку, то оно становилось невесомым. По Ленкаюте, а она больше любого кубрика, бродили, спотыкались и падали курсанты. Кто-то блевал, кто-то стонал. Меня не тошнило, но я плохо соображал.
По команде "Первой смене завтракать" бачковые не пришли за чаем. Всё же первая смена, я тоже, ведёт прокладку. Мой столик на рострах по правому борту. Определять место не по чему, берега не видно. Подвахтенный класс на полубаке и шкафуте учится измерять высоту Солнца секстаном.
В 12-00 на обед только щи да каша. Компот испортил неизвестный курсант, траванувший сверху прямо в бак с компотом.
Достигнув параллели Дербента 42 градуса Северной широты, "Правда" повернула на юг. Задача оморячивания штормом выполнена. Три года назад здесь, в центре Каспийского моря, перевернулся и затонул однотипный Учебный корабль "Шаумян". Паровая поршневая машина обеспечивает "Правде" ход 8 узлов. Август здесь самый жаркий месяц. Форма одежды на верхней палубе и на штурманской вахте - трусы, берет. Даже деревянная палуба жжёт босые ноги. Транспортир и циркуль обжигают руки. Из параллельных линеек вытапливается смола.
С нашей сменой от кафедры навигации старший лейтенант Чижов и два мичмана. От "Весёлых ребят" капитаны 2 ранга Тархов и Толкачёв. Подвахтенные классы днём учатся измерять высоты Солнца и Луны, в утренние и вечерние сумерки - высоты звёзд, планет и Луны. Со всех концов шкафута, полубака, прокладочного мостика доносится "Товсь . . . .ноль!" За практику надо решить 25 астрономических задач по определению места. Высоты для задач измеряются в свободное от штурманской вахты время. Не высыпаемся. Многие идут на всевозможные выдумки. Проспав сумерки, решают задачу в обратном порядке - от координат места к высотам звёзд. Преподаватели опытные. То ошибки в расчётах искажают высоты звёзд, то оказывается, что курсант измерил высоты, когда была сплошная облачность.
После плавания в бассейне моря "Правда" утюжит район Бакинского архипелага. Здесь масса ориентиров для определения места корабля. С севера на юг это остров Дуванный, мыс Алят, острова Булла и Глиняный, мыс Пирсагат, острова Лось и Свиной, мыс Бяндован, острова Обливной и Камень Игнатия, остров Кумани и риф Погорелая Плита.
После трёх штормовых дней наступила спокойная погода. Днём в тени 43 градуса. Один раз приходили в Баку пополнить запасы. Два раза стояли на якоре у мыса Пирсагат и купались. Температура воды 36 градусов.
25 августа пришли в Ленкорань за арбузами.
26 августа из Ленкорани пошли в Баку.
28 августа вернулись в Училище, отутюжили форму, пришили на левые рукава суконных рубах по две курсовые галки. Получили деньги, отпускные билеты, требования на проезд до дома и обратно.
Утром 29 августа 1949 года, через год после приезда в Баку, я в форме № 3 первого срока с "Сидором" в руках приехал с Зыха на вокзал. Наплыв курсантов велик, но это не беда. Это уже отпуск! Отправляется пассажирский поезд Баку - Ростов. Кого это устраивает уезжают. Мы, сорочинские, оренбургские, саратовские, ростовские, тоже едем в третьем воинском вагоне. В вагоне курсанты, матросы, солдаты. Занимаю третью багажную боковую полку. "Сидор" привязываю к водяной трубе. Это значит, что место занято. Да, отпуск начался! Чувство полной свободы! Курсанты на подножках, в тамбурах, на переходных площадках, крышах вагонов. Кругом свои! И этот сержант-танкист, и этот гвардейский матрос с монитора "Сун-Ятсен".
В Хачмасе много яблок. Едим яблоки. На ночь забираюсь на свою самую узкую верхнюю полку, пристёгиваюсь к ней ремнём. Ранним утром в Гудермесе покидаем поезд Баку-Ростов. Нас человек двадцать саратовцев, оренбуржцев и астраханцев. До следующего нашего пассажирского поезда Грозный-Астрахань есть время. Позавтракали и пообедали по аттестатам на пункте питания при вокзале. Пришёл поезд. Третий воинский вагон полупустой. Занимаю среднюю не боковую полку.
На рассвете 31 августа приехали в Астрахань с опозданием на полчаса. До отправления скорого поезда Астрахань-Москва ничего не осталось. Бежим по путям на другую сторону платформ, на ходу прыгаем в вагоны и собираемся в третьем воинском. Проезжаем известные по учебникам географии озёра Баскунчак и Эльтон, питаемся арбузами.
На рассвете 1 сентября на станции Урбах покидаем этот поезд. Пушкин, Пономарёв, Никонов, Глушко, Васильев и другие саратовцы уезжают дальше. Пассажирский поезд Саратов-Оренбург только что ушёл, следующего ждать трое суток. Осматриваем стоящие на путях товарные поезда. С помощью усатого старшины железнодорожной милиции, похожего на царского городового, устраиваемся на переходных площадках порожняка, следующего до Уральска. Катим на товарняке. Нас ещё полтора десятка - курсанты, солдаты и гвардейский матрос. Станции поезд проезжает со свистом, на большой скорости. Зато подолгу стоим просто в поле. Одна остановка посередине бахчи. Наелись арбузов и дынь. Утром 2 сентября приехали в Уральск. Пересели на состав пустых платформ, следующий в Соль-Илецк за солью. Поздно вечером приехали в Соль-Илецк. Это уже Чкаловская область! В полночь сели в скорый поезд Ташкент-Москва.
Раннее утро 3 сентября 1949 года. Высаживаемся на родной станции Сорочинская. Усталые и запылённые, но счастливые и радостные выходим на перрон. Чёрные бескозырки на голове, вещмешки в руках. Только Миша Махортов свой "Сидор" закинул за спину. Ему ещё на попутке или пешком 25 километров до Голубовки. Поздняков, Батищев и Меркулов уходят влево, к своим домам, а мы с Мишей идём до моего дома вместе, нам по пути. Город ещё спит. Миша уходит по Коммунистической к мосту, а я перелезаю через жерди ограды садика и стучу в окно.
Даже не думал, что дома так хорошо!
- Алька тебя всё ждал, только вчера уехал в Ленинград, - сказала мама.
Дома всё как было, только прибавился Боря. Он демобилизовался и работает корреспондентом местной газеты "Колхозный труд".
Одноклассников кроме нас никого. Студенты уехали. Вася Шеин поступил в Нефтяной институт в Москве. Вася Ращупкин поступил в Рижское Высшее радиотехническое Училище. Толя Чадулин шьёт фуражки. К нему хожу часто. Играем в шашки. Семён Лёвин уехал учиться в Ташкент в Институт народного хозяйства.
По вечерам собираемся у меня, потому что в городском садике на танцплощадке из броневых плит играет танго, вальсы и фокстроты духовой оркестр.
Мой друг Витя Лапин всё еще барабанит. Дома Володя Волчок, он по-прежнему работает в мастерских МТС. Его старший брат Николай с семьёй уехал в Куйбышев, где работает на заводе. Володя тоже мечтает уехать в Куйбышев и работать на заводе. А пока мы ездим на его мотоцикле по окрестным просёлочным дорогам. Володины родители, дед, бабка, дядьки живы-здоровы. Дядя Сеня по-прежнему водит голубей. Сергей Зубков был осуждён за разбой. Поля сказала, то он погиб при попытке к бегству, прыгнул с моста в реку и утонул. Мои родители тоже живы-здоровы, светятся радостью.
Мы всегда ходим в форме. Ходили все к себе в школу. Пришли неудачно, занятия закончились, ученики и учителя разошлись, только неутомимый Шер-Хан сидел в физическом кабинете, да его лаборантка Валя Козлова. Они очень обрадовались нашему приходу.
Проводил на поезд родителей и сестрёнку Альки Кара-Калпака. Они уехали на постоянное жительство в Белорусский город Лида. Ещё жива кошка Мурка, но уже очень старая, ведь она моя ровесница. А Джек умер. Вместо этой ласковой собаки злая немецкая овчарка, похожая на Троицкую Дианку.
Подошёл срок, отпуск кончается.
26 сентября 1949 года мы, пятеро, сели в воинский вагон скорого поезда Москва-Ташкент, которым доехали до Оренбурга, От Оренбурга до Урбаха ехали пассажирским Оренбург-Саратов. В Урбахе сели в скорый Москва-Астрахань. Очень тесно. Я устроился под нижней небоковой полкой. К нам присоединились Пушкин, Глушко и Васильев. От Астрахани до Гудермеса ехали пассажирским Астрахань-Грозный. 30 сентября скорый Москва-Баку привёз нас на Сабунчинский вокзал. В Училище узнали печальную весть: вчера, возвращаясь из отпуска, на Курсантских слёзках погиб в автомобильной аварии Никонов, тихий, скромный курсант нашего класса.
2-й курс. 1949 – 50 годы.
Теперь мы - непокорённые. Если на первом курсанты пишут на деревню дедушкам слёзные письма, то мы уже на замечания старшин согласно киваем головами, потихоньку показывая им фигу пальцами прижатых по швам рук. Проще было бы показать фигу в кармане, но руки в карманах держать нельзя, прикажут зашить.
1 октября 1949 года начались занятия. И сразу новость: от Училища формируется Морской полк для участия в военном параде в Москве 7 ноября 1949 года. Полк будет состоять из 4-х батальонов по 200 человек. Первый батальон формируется из курсантов 4 курса, второй - из курсантов 3 курса, третий - из курсантов нашего курса и четвёртый по 100 человек от 4 и 2 курсов. От нашей роты поедут первые четыре взвода, как наиболее рослые. Значит, 225 и 226 классы останутся, будут учиться, и нести службу. Но внезапно произошли перестановки, и я оказался в 224 классе. В 225 и 226 классах собрали участников предстоящей спартакиады ВМУЗ"ов. И я попал в парадный расчёт в четвёртый батальон, седьмая шеренга, седьмой справа. Всего в батальоне 10 шеренг по 20 человек.
Тренировки начались на плацу. Они длились неделю.
11 октября голубые "Форды" флотилии отвезли полк с оружием на станцию Баладжары, в 12 километрах от Баку. Там мы погрузились в эшелон - состав товарных вагонов. В центре эшелона - штабной пассажирский вагон. До Москвы едем неделю, разбирая по дороге станционные постройки для топки "буржуек" в вагонах. Рядом со штабным - вагон-камбуз, где готовят горячую пищу. Винтовка у каждого своя.
В Москве размещаемся в землянках бывшего Московского флотского экипажа, который теперь почему-то называют санаторием "Белый лебедь". Это в Серебряном Бору, недалеко от станции метро Сокол. Каждая землянка на батальон.
Утром после завтрака голубые "Форды" с якорями на дверцах увозят нас на площадь у Химкинского речного вокзала. До обеда мы занимаемся. В перерывах бродим с винтовками по залам вокзала. В обеденный перерыв голубые машины везут нас по улицам Москвы в "Белый лебедь", где мы обедаем. После обеда те же "Форды" отвозят нас на площадь, и тренировки до ужина. По воскресеньям - увольнение в город. Из Сорочинской пятёрки в парадном расчёте нет только Коли Батищева, он заболел и остался в Баку.
Ездим на Лиственничную Аллею, где студенческие общежития. Там живут студенты Гена Соловьёв, Мелехов, Надя Казакова, Виктор Борисов и ещё десяток наших бывших одноклассников. Живут бедно, питаются неважно, но все бодры и веселы, живут верой в светлое будущее. Завидуют, что мы, как участники предстоящего парада, были в Кремле в Оружейной палате. В институтах очередь, которая подходит к четвёртому курсу.
25 октября. Поле Центрального Аэропорта. Репетиция парада. Принимает Семён Михайлович Будённый.
- Молодцы моряки! - сказал Будённый командиру полка капитану 2 ранга Потапову, командиру нашего курса.
- Впредь морякам тренировки только до обеда, После обеда - всех в увольнение!
И, повернувшись к строю
- Благодарю за службу, товарищи моряки!
- Служим Советскому Союзу!
У нас не только свои винтовки, но и вся форма одежды. Нам выдали только новые бескозырки, в которых мы тренируемся и пойдём на парад. Нам их выдали насовсем, можно в них и увольняться, но мы предпочитаем свои.
Итак, увольнение ежедневно. Дожили до того, что уже не хотим. И здесь показывают кино. Собираемся группами и поём песни в землянках. Нам нравятся песни в исполнении Марка Бернеса. Вот их и поём: "Тучи над городом встали. . .", "Любимый город может спать спокойно. . .", "Спят курганы тёмные. . ."Шаланды полные кефали. . .", "Тёмная ночь", "Эх, путь-дорожка фронтовая. . .", "В жизни очень часто так случается . . .", "Почта полевая", "Далеко от дома", "На кораблях ходил бывало в плаванья. . .".
3 ноября. Поле Центрального Аэропорта. Генеральная репетиция. Опять Маршал Будённый хвалит моряков. Любит, наверное.
8 часов утра 7 ноября 1949 года. Полк построен в санатории. Осмотр и проверка. По "Фордам"! На Красную площадь!
Строимся на площади рядом с другими полками. Лёгкий морозец. Форма одежды № 6: шинель, бескозырка, ботинки, в тёплом белье. Фанфары Сводного оркестра. На площадь на белом коне из ворот Кремля въезжает Министр Вооружённых Сил СССР Маршал Советского Союза Василевский. К нему подъезжает на таком же коне генерал Артемьев, комендант Кремля.
- Товарищ Маршал Советского Союза! Войска Московского гарнизона и Морской полк для парада в честь 32-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции построены. Командующий парадом генерал-лейтенант Артемьев.
Василевский в процессе объезда войск подъезжает к нам.
- Здравствуйте, товарищи моряки!
- Здравия желаем, товарищ Маршал Советского Союза!
- Поздравляю вас с праздником 32-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции!
- Ура! Ура! Ура!
После объезда Василевский спешился, отдал коня коневоду и поднялся на трибуну. На трибуне Мавзолея Ленина Молотов, Маленков, Булганин, Берия, Калинин, Микоян, Каганович и другие члены Правительства и руководства партии и страны. Сталина на трибуне нет. Нам сказали, что он не совсем здоров и отдыхает в Крыму.
После речи Министра под залпы салюта трижды прокричали "Ура!"
- Парад, смирно!
- На пле - чо!
- К торжественному маршу, побатальонно, на одного линейного дистанции!
- Первый батальон прямо, остальные напра - во!
- Шагом . . . марш!
И загрохотал Сводный тысячетрубный военный оркестр. Марши различных полков.
Когда подошли к мавзолею мы, оркестр заиграл "Варяга".
Над головами Василий Сталин ведёт свои бомбовозы, образовавшие слово
С Т А Л И Н
Оркестр почти не слышно.
- Рраз, два-а, три! - это счётчики в строю. По счёту "Три!" переходим на строевой шаг. В левой руке прижатая к плечу винтовка, правая прижата к бедру, голова в положении "Равнение направо!" Только самый первый ряд смотрит прямо перед собой.
Пройдя мавзолей, опять же по счёту "Три!" переходим на обычный шаг. Диктор вещает, что словно море выплеснулось на Красную площадь! Идут моряки, которых фашисты называли "Чёрной смертью". У Василия Блаженного уходим влево. Идём по улицам. Народ ликует. С балконов летят цветы. В строй вмешиваются жители, женщины, дарят бутылки шампанского.
Грузимся на "Форды" и едем в "Белый Лебедь". Винтовки в пирамиды и трёхсуточный отпуск до 12 часов 10 ноября.
В эти дни образовались Китайская Народная Республика и Германская Демократическая Республика.
11 ноября 1949 года. Грузимся в эшелон.
Обратно едем 10 суток и 21 ноября приезжаем в Баладжары.
Почти два месяца ушло на парад. Мы довольны. Теперь - учёба.
Получили личные палаши. На первом курсе в роте были только палаши для дежурно-вахтенной службы. Теперь это личное оружие в увольнении.
Два новых предмета: артиллерийская стрельба и торпедная стрельба.
Вот смотрю на фотографию 224 класса. Нарушу прежний принцип изложения, напишу вкратце известную историю некоторых моих одноклассников того времени.
Посередине в первом ряду сидит помощник командира роты лейтенант Скребцов. Очень хороший командир и человек. Много времени и сил отдавал нашей учёбе и воспитанию. Что-то было со здоровьем, но после нашего третьего курса он ушёл на корабли Каспийской Флотилии. Больше я его не встречал. Двух командиров отделений - Крошина и Стёпочкина я тоже больше нигде не встречал и ничего о них не знаю, а жаль, они жили одной с нами жизнью и помнятся положительно.
Рядом со мной сидит Олег Быков. Он из детдомовцев, привыкший к всевозможным лишениям человек. Учёбе отдавал подавляющую часть времени, был отличником и окончил Училище с Золотой медалью. Дружил со всеми, но лучшим его другом, можно сказать, закадычным, был Володя Глушко. На четвёртом курсе он ушёл на артиллерийский факультет, после выпуска был назначен командиром орудия в башню линкора "Новороссийск". По рассказам однокашников-черноморцев все силы отдавал личному составу, покупал спортинвентарь, двухпудовые гири, на берег съезжал редко. Олег погиб вместе с линкором в 1955 году. Однако, в списках погибших на линкоре моряков,обнаруженных мной спустя 57 лет после трагедии, Олега Быкова нет.
Андрей Щербина. Закончил вместе со мной штурманский факультет. Служил на дизельных подводных лодках в Краснознамённой Кронштадтской Военно-Морской Крепости и на Северном Флоте штурманом, помощником командира, старпомом. Закончил службу преподавателем Высшего Военно-Морского Училища подводного плавания в Ленинграде в звании капитана 2 ранга. И вот теперь, когда я печатаю эти строки, в феврале 2005 года, мы имеем возможность говорить по телефону в любое удобное для нас время, чем часто пользуемся, а примерно раз в год встречаемся.
Володя Кишанков. Мой друг из Тюмени. Вместе проучились все четыре года. Потом служили порознь, но никогда не прекращалась дружба. Эпизодически встречались в разных точках страны и фотографировались вместе. Сейчас он в Севастополе, капитан 1 ранга в отставке. Мы переписываемся, последний раз виделись в Баку на 35- летии выпуска в 1987 году.
Веня Галдобин, мой друг из Нальчика. Закончили вместе штурманский факультет. Он получил назначение на Черноморский Флот, после выпуска никакой связи с ним не было. Со слов Володи Кишанкова он умер в своей каюте на корабле, которым в звании капитана 3 ранга командовал. Миша Хасанджанов, мой Бакинский друг. Сейчас он, капитан 1 ранга в отставке, живёт в Казани. Переписываемся, звоним друг другу. Раньше он иногда приезжал к нам. Последний раз был у нас в деревне в 2002 году. Ему очень понравилось.
Коля Платонов, мой московский друг. Тоже все четыре года вместе. Он получил назначение на Балтийский Флот, никакой связи с ним нет все эти истекшие 52 года.
Юра Поздняков. Он болтался по разным классам и окончил Училище минёром. Служил на Каспийской Флотилии. Встретились с ним в Красноводске в 1954 году. Он служил в военной комендатуре порта, был ещё лейтенантом. Рано уволился, по сведениям из разных источников в середине 50-х с родителями перебрался из Сорочинска в Гурьев или Астрахань.
Витя Кощеев тоже все четыре года Училища, да ещё почти год на Классах учился вместе со мной. Служил на Черноморском Флоте штурманом эсминца и был уволен по хрущёвскому сокращению в звании капитан-лейтенанта. После увольнения до выхода на пенсию работал в Рыбопромысловом Флоте. Сейчас живёт в Севастополе.
Гера Круглов. Служил на Северном Флоте на подводных лодках, прошёл путь от штурмана до командира. Умер лет пятнадцать назад.
Вадим Собельман после выпуска единственный был сразу назначен командиром звена торпедных катеров, но после этого никаких данных о нём не было.
Коля Токарев закончил минный факультет и служил на разных флотах. Встретились уже после службы в Ленинграде. Очень спокойный человек. Умер от сердечной недостаточности в феврале 2005 года.
Вася Игонин. После выпуска служил на Каспийской Флотилии, минёр. Уволен из военного флота по сокращению в звании капитан-лейтенанта. В 1987 году, когда мы встречались в Баку, он был капитаном Гидрографического промерного бота на Флотилии. После встречи мы некоторое время переписывались, но после развала Союза переписка прекратилась. Знавший хорошо Васю Виктор Коновалов сообщил, что Вася умер в 2003 году.
Женя Киселёв, в то время старшина 2 статьи, старшина класса, из старослужащих. Хороший старшина и товарищ, но о послеучилищной его жизни я ничего не знаю.
Фаик Кафаров - единственный в классе азербайджанец. Очень слабый в учёбе. Встречал его в Североморске и на Камчатке. В первом случае это был 1954 год. Фаик служил на подводной лодке в Полярном, а во втором - в 1959 году, когда он служил в штабе эскадры подводных лодок в Лахтажном.
Миша Рудченко. Он на 5 лет старше нас, а это было существенно. Очень серьёзный во всех вопросах. Мой напарник по боксу. Он вдвое тяжелее, но вдвое медлительнее, что меня спасало. Ещё у него слабый нос, и это тоже в мою пользу.
На этом пока хватит отвлекаться от хода истории.
На втором курсе распорядок мягче. После обеда только два часа лекций. Между лекциями и самоподготовкой остаётся время не только для чистки оружия, но и поиграть, например, в футбол на стадионе. Играем класс на класс на ящик печенья. В часы самоподготовки успевающим разрешается посещать спортзал. Я посещаю. Занимаюсь на перекладине и брусьях. Кольца и коня не люблю. Мой вес 55 килограмм. Тело на перекладину поднимаю легко, осваиваю все виды подъёмов. Вес мой дефицитный, лёгких курсантов мало. Саша Верясов привёл меня на штангу. Тренируюсь в легчайшем весе до 56 кг. Жму 55 кг, толкаю 70 кг, рву пока только 50. Это норма 3-го спортивного разряда.
Экзамены за 3-й семестр сдал на отлично.
Денежное содержание на 2 курсе 150 рублей в месяц.
После вечернего чая, как обычно, прогулка. Размеренный, не частый шаг роты, и песня
....Над Москвою в сиянии славы
Солнце нашей победы взойдёт.
Здравствуй, город Великой державы,
Где любимый наш Сталин живёт!
Будем вечно тобою гордиться,
Будет жить твоя слава в веках,
Дорогая моя столица!
Золотая моя Москва!
За прогулку мы успеваем спеть две-три песни. Поём мы хорошо, и население ДОС"ов, как называются здесь дома офицерского состава, выходит нас слушать.
Произошла смена командования. Контр-адмирал Голубев-Монаткин ушёл Начальником ДОСААФ. Начальником Училища стал капитан 1 ранга Ванифатьев, который до этого был командиром крейсера "Максим Горький".
Попрежнему переписываемся с Алькой.
К нам пришёл новый командир роты капитан 3 ранга Кравченко Сергей Григорьевич. Он сразу завоевал наши симпатии за профессиональные знания и справедливость. Из преподавателей за те же качества мы уважаем Михаила Ивановича Андрюкова с кафедры Весёлых ребят. Он очень искусно рисует цветными мелками от руки, без линейки и циркуля, небесную сферу со всеми её элементами. Он капитан 3 ранга, но не гнушается, будучи в городе, сесть в ресторане за столик курсантов. В большинстве случаев он и расплачивается. Иногда после этого он ночует у нас в роте. Но вот теперь Миша, как мы его между собой зовём, женился на молодой весёлой врачихе-терапевте Машеньке из нашей Санчасти. Она заштопала ему прожженную папиросой дырку в кармане кителя и прибрала к рукам.
Ода палашу.
Сочинение курсантского поэта, к сожалению
не полностью сохранившееся.
Давно набросились поэты на гардероб несложный наш.
Бушлаты, тельники воспеты, и бескозырки. Лишь палаш
Оставлен ими без вниманья. Но всё же, право, не шучу:
Тебя, палаш, воспеть хочу!
Палаш! Ты, друг мой, бесподобен! Ты - воплощенье красоты!
И в обращении удобен, и друг курсанта верный ты!
Хотя тебя ведь смазать надо, и пыль стереть. Осмотров ряд
И ряд полученных нарядов об этом ясно говорят...
Но ведь ты знаешь, что нам нисколько не мешаешь,
А служишь лишь наоборот объектом шуток и острот....
......................................
Когда же девушка, прощаясь, даёт поцеловать себя,
Она с улыбкою неловкой, темляк лохматый теребя,
Промолвит, наклонив головку: - Так, значит, буду ждать тебя?.
Ты много вытерпел, уж кожа на ножнах клочьями висит.
Ты весь изранен. Ну, так что же? Зато весьма бывалый вид!
...............................................
Подробно, друг, тогда ты знал все дыры, где с тобой бывал
И в самоволку пропадал, а дыр таких я знал немало!
Ты знаешь днём где я бывал, и как я ловко убивал,
Но не подумай что людей,
А часть своих свободных дней, которых мало.
Но совсем немного времени имея для жизни,
Как известно всем, живёшь и чувствуешь сильнее !.....
.......................................................
Но я отвлёкся. Свою оду теперь закончить поспешу.
И чтоб не лить напрасно воду, воскликну: Слава палашу!
В Училище два клуба: офицерский и курсантский. В офицерском, расположенном за КПП недалеко от домов офицерского состава, кино показывают за деньги. В километре восточнее, в сторону носа Апшерона, огромный курсантский клуб. Купол открытой эстрады, как корабль пришельцев, виден издалека. Кроме открытой эстрады - огромный, с гектар площадью, одноэтажный деревянный "колонный зал". Здесь танцы, концерты и смотры художественной самодеятельности курсантов. Выход в клубы в субботу и воскресенье свободный. В другие дни курсантский клуб не работает.
Приближаются годовые экзамены и отпуск. В этом году отпуск будет в августе, учебный год на месяц короче, да почти два месяца ушло на парад. Теперь учебный год будет начинаться, как во всех ВУЗ"ах, 1 сентября. Значит, увидим своих школьных одноклассников. К сожалению, Альки Кара-Калпака не будет.
Практика на кораблях будет два месяца.
Курсантская песня про отпуск.
Мама, не плачь, не надо!
Грустных писем мне не шли,
Знаю сам, что ты не рада
Оттого, что сын вдали.
Знаю, время быстро промелькнёт,
Пролетит опять учебный год.
Из похода вновь твой сын придёт
С Черноморских бурных вод.
В бескозырке запылённой,
С вещевым мешком в руках,
Загорелый, утомлённый,
Но с улыбкой на устах.
Сын твой вновь по городу пройдёт,
По садам, где не был он давно.
В тишине свой дом родной найдёт,
Постучит в заветное окно. .......
.......................................................
Если ж, ничего не зная,
Завалив весной зачёт,
Мамочка, не плачь, родная,
Сын твой в отпуск не придёт, -
Возвратится с моря он в Баку,
Снова будет видеть грёзы-сны,
Будет выпрямлять ходить трубу
В ожиданье будущей весны.
Выпрямлять трубу - ходить пить пиво на недалёкий, в трёх километрах, пивзавод. У него как у линкора кривая труба.
Экзаменов за второй курс семь. Закончили общеобразовательные предметы, кроме основ Марксизма-Ленинизма и английского языка. Все экзамены - высшую математику, физику, химию, теоретическую механику, начертательную геометрию, артстрельбу, торпедное и минно-тральное оружие - я сдал на отлично. Командир роты похвалил и обещал представить на Сталинского стипендиата.
А пока сфотографировали у Знамени части.
Снова Баладжары и эшелон - состав товарных вагонов. Старшие курсы едут на практику на Чёрное море. Мы тоже старший курс, третий, о чём есть приказ по Училищу. На суконках на левом рукаве три огромных курсовых шеврона курсанта третьего курса. Суконки в вещмешках, а мы в белом рабочем платье. Погода отличная, настроение радужное. Кюрдамир, Уджары, Евлах. Мы редко останавливаемся на больших станциях. Как всякий воинский эшелон проезжаем со свистом Кировабад, Акстафу, Рустави, Тбилиси. Зато подолгу стоим на разъездах. Обедаем, ужинаем. Гори, Самтредиа, Кобулети. Мчатся мимо вагона горы, бурная Кура. Я фотографирую. И вот - Батуми! Там, за этими двумя зелёными горами - Турция. Вспомнилась песня, которую мы поём на прогулках
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.
В Батуми пасмурно и дождь. Тепло и душно. Июнь 1950 года.
У первого причала Батумской бухты стоит внушительных размеров Учебный корабль Черноморского Флота "Волга". Первый месяц практики - на этом корабле. С нами командир роты капитан 3 ранга Кравченко и преподаватель астрономии капитан 3 ранга Андрюков.
"Волга" девяти узловым ходом идёт вдоль Кавказского побережья. Батумский маяк. Потийский маяк. Мыс Анакрия. Мыс Кодор. Сухумский маяк. Мыс Пицунда. Маяк Адлер. Селение Лазаревское. Здесь становимся на якорь, "Волга" поднимает на борт новые шестивесельные ялы. Снимаемся с якоря, идём дальше. Туапсинский маяк, маяк Джубга, маяк Геленджикский, Дообский, мыс Мысхако. Мы здесь проходим штурманскую практику, ведём навигационную прокладку с определением места всеми доступными средствами и методами, в том числе и астрономическими. От Новороссийска поворачиваем на Вест и уходим от Кавказского побережья к побережью Крыма.
Семнадцать часов без определения места по берегу. Здесь только астрономия. На середине пути в вечерние сумерки определяют место по звёздам сто шестьдесят пять курсантов. Результаты сдаём Михаилу Ивановичу. Он осреднит места и от среднего, которое ближе всего к истине, определит ошибку каждого и поставит оценку: отлично - до одной мили, хорошо - до двух миль, удовлетворительно - не более трёх миль. Открылся маяк Меганом на Крымском берегу. Гора Чатыр-Даг, гора Роман-Кош, мыс Аю-Даг, мыс Айтодор, гора Ай-Петри, маяк Сарыч, мыс Айя, мыс Феолент, мыс Херсонес и поворот в Севастополь.
Ласточкино гнездо, Аю-Даг, или Медведь-Гора, под которой расположен знаменитый пионерский лагерь Артек. Все названия до боли знакомы по книгам, и вижу я их со стороны моря. Беру на них пеленга и прокладываю на карте, определяя своё место. Потом циркулем измеряю расстояние до этих мест. Оно равно двум, трём, пяти милям.
Приходим в Севастополь для пополнения запасов. Я был здесь несколько дней два года назад. Город был в развалинах. А год назад здесь был Сталин. На крейсере "Молотов", который сейчас стоит в Южной бухте, он выходил в море на стрельбы, осмотрел разрушенный город и распорядился в кратчайший срок восстановить. И восстановили! Вот он, красавец! Пришли в будни, увольнения нет. Командир роты Кравченко организует культпоход. Он здесь воевал. И Вася Осадчий здесь воевал. Он был юнгой на сторожевике, на нём он ушёл одним из последних после падения города. У Васи три медали: «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией». На моторном барказе нас, идущих в культпоход, привозят к Графской пристани.
Памятник Затопленным кораблям. Памятник капитан-лейтенанту Казарскому. Городской холм. Владимирский Собор, изрытый оспинами от осколков и прямых попаданий. Даже чёрные мраморные плиты с именами похороненных здесь адмиралов со следами боёв второй обороны. Исторический бульвар. Разрушенная Панорама первой обороны. Четвёртый бастион. Обратно по улицам. Город отстроен заново из белого Инкерманского камня.
На "Волге" так много кубриков, что есть свободные. Раньше она принадлежала Испании, в 1938 году пришла в СССР с иммигрантами и обратно не вернулась. В кубрике мы спим на подвесных койках. Утром сигнал звонками, горном и по трансляции:
- Команде вставать, койки вязать!
Высыпаемся из коек, снимаем их с подвесов и "вяжем". Это довольно сложный процесс. Основа койки - прямоугольный кусок парусины, окантованный люверсами - отверстиями, через которые пропускается конец для вязки, не по-морскому - обычная бельевая верёвка. Вот внутри этой парусины и спишь на койке. А когда вязать - расстилаешь в удобном месте на палубе кубрика. На парусиновую основу кладётся матрац. Он внутри вместо пуха или пера набит пробковой крошкой, отчего не тонет и может быть использован как индивидуальное спасательное средство. Вместе с ним не тонет и вся связанная койка. На матрац надо аккуратно сложить обе простыни, подушку и одеяло, а потом всё это свернуть так, чтобы получился ровный цилиндр примерно 120 см длиной и 45 см в диаметре. Койки укладываются в специальные сетки в основании надстройки на верхней палубе. Принимают и выдают их вахтенные укладчики, для чего существует команда "Укладчикам по сеткам!" На внешней стороне койки крупно написан боевой номер владельца, тот, что на нагрудном кармане робы. После укладки коек:
- Команде на физзарядку! Форма одежды, как правило, трусы, берет.
Вообще без берета, бескозырки или фуражки выходить на верхнюю палубу корабельные правила не дозволяют, так же, как сидеть на кнехтах, окрашенных поверхностях и плевать за борт.
Физзарядка состоит из бега и упражнений. После зарядки:
- Команде умываться!
На "Волге", как, впрочем, на "Туре" или "Правде", одинаково большие, длинные общие умывальники, и длинные, общие, многоочковые, но чистые за счёт матросского или курсантского труда гальюны. И здесь получается шереножный строй сидящих военнослужащих. Сиденья деревянные и на них сидят. Не дай бог по неграмотности забраться ногами! Да на ходу на качке и не устоишь.
Звучит команда что и где получить бачковым. Подразделения корабля и курсантов разделены на бачки по 5 - 10 человек. Бачкуют по очереди все, кроме старшины бачка, который отвечает за порядок, выделение бачковых и посуду.
- Команде завтракать!
Завтрак обычный: хлеб белый, масло, чай, сахар.
В 7-05 (побудка, кроме субботы, в 6-00):
- Начать малую приборку!
По субботам - большая приборка, а побудка в 5-00. С 5 до 6 стирка белья, коек и морских чемоданов. Каждый прибирается там, где расписан по Книжке боевой номер.
На "Туре" я последовательно прибирался в машинном отделении и штурманской рубке. На "Правде" я делал приборку на палубе шкафута. На "Волге" нас значительно больше, чем матросов и старшин, а помещений ещё больше. Я - единственный приборщик офицерского гальюна, состоящего из длинного коридора, идущего поперёк надстройки офицерских кают, и десятка кабин. Командир роты Кравченко в конце практики на "Волге" объявил мне перед строем благодарность за ревностное отношение к приборке. Как положено, я громко ответил "Служу Советскому Союзу!"
За пять минут до подъёма Флага при стоянке корабля на якоре:
- Большой сбор! Построение на юте.
Форма одежды обычно рабочее платье, берет. После подъёма Флага утренний осмотр. Затем команда:
- Оружие и технические средства осмотреть и проверить!
Это что у кого в заведовании по книжке боевой номер. И в 9 часов:
- Малый сбор. Курсантам на занятия.
Команда корабля вновь строится для развода на работы и занятия. Курсанты начинают занятия по плану руководителя практики. Кроме штурманских вахт мы проводим гидрометеорологические наблюдения и составляем прогноз погоды на предстоящие сутки и ближайшие часы по методу Дюбука и местным признакам. Каждый лично проводит измерение атмосферного давления, температуры и влажности воздуха, наблюдение за облаками и другими элементами, знание которых необходимо для составления прогноза. Даже поведение чаек является элементом для прогнозирования.
В 11-30 вновь приборка.
В 12-00 обед. Предположим, я - бачковой. В приборку я получаю в раздаточной посуду: большой бачок под первое, другой под второе, девять алюминиевых мисок, ложек и кружек, а также чумичку или "разводящего". "Сервирую" стол в кубрике или в удобном месте на верхней палубе, подстелив кусок парусины. К 12-00 приношу бачки с первым и вторым. По сигналу "Команде обедать!" приходят семь членов бачка во главе со старшиной класса Киселёвым. Я - восьмой. Девятого, Вадима Собельмана, как обычно, нет.
Разливаю в девять мисок щи из квашеной капусты. Съедаем. Собельмана нет. Раскладываю в восемь мисок кашу "шрапнель" с куском мяса. Собельмана нет. Смотрю на старшину класса. "Мешай!"- говорит он. Собельман неисправим. Он прячется и спит в коффердамах, погашенных котлах, коечных сетках. Случайно опоздавшему первое со вторым не мешают. Я кладу мясо и кашу в щи. Не умещается. Это ничего. Съедаем кашу. Я бегу с большим бачком в моечную, затем за компотом, Приношу компот. Собельмана нет. Разливаю компот в восемь кружек и смотрю на ребят: «Мешай!" Чуть-чуть припорашиваю "кашещи" размокшими сухофруктами, остальное разливаю по кружкам. Собельман приходит, продирая глаза, к моменту поедания сухофруктов из кружек. "Гады!"- говорит Собельман, - «зачем компот туда вылили?" Однако съедает сначала детали компота, потом мясо, потом шрапнель с капустой.
Я собираю грязную посуду и несу её в моечную, где мою горячей водой, иногда с мылом, ополаскиваю и сдаю в раздаточную. Теперь мне таким же образом обеспечить ужин и вечерний чай. Потом семь дней бачкуют другие.
14-00 Сигнал малого сбора. Курсантам на занятия.
Наш класс свободен от штурманской вахты. Сегодня зачёт по клотику. Эта дисциплина называется СНиС - служба наблюдения и связи. Мичман Алтухов сначала оптом принимает зачёт по чтению текста. Он с помощью ключа и электролампочки пишет текст семафора
По линии на все корабли
Ъ - 274 - исполнить
Читаем и записываем в приёмный бланк сигнальщика кто и что принял и сдаём Алтухову. Потом мичман принимает зачёт по передаче. Этот процесс по времени длителен. Каждый должен что-нибудь написать. Быстренько сдав зачёт, бегу на объект приборки удостовериться в благополучии или восстановить его.
С 16 до 20 класс на штурманской вахте. Посередине вахты в 18-00 ужин.
После вахты до 21-00 отдыхаю на палубе под спасательной шлюпкой.
В 21-00 обеспечиваю вечерний чай. Он такой же, как завтрак.
22-00 Вечерняя поверка по кубрикам. Старшины классов докладывают руководителю практики о наличии. Уйти в самоволку невозможно, корабль бродит вдоль Крымского берега. Но поверка положена по распорядку и оправдана условиями службы.
После поверки для свободных от вахты кино. Если нет кино - играем в козла или поём песни - "В тумане скрылась милая Одесса", "Матросские ночи", "На ветвях израненного тополя"...........
Кто-то читает свои или переделанные стихи
Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: «Выбирай!"?
..........................................
...Взял бы в рай с собой друга верного,
День и ночь чтобы с ним выпивать,
И врага, чтоб в минуту скверную
Строевыми по плацу гонять.
Взял бы в рай с собой Наставления,
Чтобы праведных просвещать,
Чтоб могли бы в одно мгновение
"На пле-чо!" и "На ру-ку!" взять.
Вместо райской жизни привольной
Я бы ввёл распорядок дня,
Но и этого мне не довольно,
Чтоб совсем успокоить меня.
Я заставил бы всех архангелов
На зарядку бегать гурьбой.
Я б заставил божественных ангелов
Обливаться холодной водой.
Приложил бы я все старания,
Чтобы рай мне роднее стал,
Чтобы праведник, как изваяние,
На опросе претензий молчал.
Чтоб не знать ни тоски и ни горя,
И простором порадовать глаз,
Я бы взял в рай кусочек моря,
Паруса и хороший барказ.
Всё бы стало на место мгновенно,
Стал бы жизни я райской рад,
Но боюсь, что мой рай постепенно
Превратился б из рая в ад!
Бродя вдоль Черноморских берегов, "Волга" в конце июня вновь пришла в порт Батуми. Идёт дождь, У причалов стоят гвардейские крейсера "Красный Крым" и "Красный Кавказ". Наша вторая рота переходит на "Красный Кавказ". Цель - практические артиллерийские стрельбы. Распорядок дня как на "Волге". Я - дублёр старшины команды приёмного радиоцентра (ПРЦ) старшины 1 статьи Заец. Старшина команды объекта приборки не имеет, он руководит. Для обеспечения стрельб курсантов крейсер вышел в полигон в район Поти. Стреляем по ПАС-В4, это Правила артиллерийской стрельбы малых кораблей, не имеющих приборов управления стрельбой, из такой же сорокапятки, как на "Туре", только из самой пушки, а не винтовочного ствола. Стреляем так много, что едва успеваем очищать от густой пушечной смазки унитарные 45-мм снаряды. Все операции делаем сами, только дальномерщик корабельный.
Стрельбы закончены. Идём в Севастополь.
На переходе крейсер выполняет артстрельбу главным калибром по большому корабельному щиту. По сигналу "Боевая тревога!" я бегу не на боевой пост в ПРЦ, а забираюсь на грот-мачту, на площадку резервного дальномера, и внезапно нос к носу сталкиваюсь с командиром роты капитаном 3 ранга Кравченко. Но разноса нет. Кравченко из артиллеристов, а ведь интересно посмотреть стрельбу крейсера главным калибром!
-Ложись, - говорит Кравченко, и сам ложится на площадку. Щит едва виден на горизонте, миль десять до него. КДП (Командно- дальномерный пост) на фок-мачте поворачивается в сторону щита. Затем все четыре 180-миллиметровых одноорудийных башни с высоко задранными стволами поворачиваются на левый борт. Рявкает залп. Он так мощен, что железо площадки уползает из-под живота назад. Весь корпус корабля вибрирует. Опять залп! Дыма из стволов, как показывают в кино, нет. При перезаряжании стволы продуваются. Залп! Залп! Впечатляющее зрелище! Уже хотели спускаться с мачты, как вдруг КДП и стволы вновь повернулись на щит. Оказывается подряд две стрельбы.
Мы не зашли в Севастополь, а неделю стояли на якоре на Качинском рейде. Крейсер проводил ППР (планово-предупредительный ремонт). Ночью в кубрике жарко. Спим на верхней палубе у палубно-щитовых 130-миллиметровых артиллерийских орудий. С недалёкого берега - запах скошенной травы и сена. Занимаемся минным оружием, сигналопроизводством. Одна группа на фалах мостика поднимает сигналы по трех флажному своду ВМС, а другая на мостике ЗКП (запасного командного пункта) разбирает их и готовит ответ. Третья и четвёртая переписываются флажковым семафором.
В пятницу 19 июля 1950 года "Красный Кавказ" стал на якорь на рейде Одессы.
В субботу 20 июля, как обычно, большая приборка. Я в ПРЦ занимался какой-то работой. Вдруг прибегает Фека Васильев. Он вообще-то Виктор, но все зовут его Фека.
- Гаранин! Тебе руководитель практики отслюнил за успехи десять суток дополнительного отпуска. Кравченко велел передать, чтобы к одиннадцати был готов к посадке в барказ.
Смотрю на часы - десять! Мчусь в кубрик. На мокрой намыленной палубе поскальзываюсь и хлопаюсь затылком. Мгновенное помутнение, но некогда чесаться. Всё везде закрыто, люки кубриков тоже, чтобы не мешали приборке. Но проникаю. Одеваюсь, собираю вещи и с вещмешком бегу к Кравченко. Документы готовы. В 11 часов на барказе, идущем за почтой, отваливаю от левого борта крейсера.
Потёмкинская лестница! Видел её раньше только в кинофильме "Броненосец Потёмкин". Теперь поднимаюсь по ней. Курсант третьего курса, отпускник. В воинской кассе вокзала спокойно получаю билет. Еду по маршруту Одесса - Харьков - Лиски - Пенза - Куйбышев - Сорочинская в третьем вагоне на нормальном месте.
23 июля 1950 года приехал домой.
Дома всё хорошо, только наша старая Мурка, которую я помню, как себя, с Троицкого, умерла. Перед смертью она ушла из дома. Она была как член семьи.
До приезда остальных курсантов я уже врос в жизнь Сорочинска. Почти все прошлые одноклассники, а ныне студенты, приехали на каникулы.
Толю Чадулина и Володю Волчка призвали в армию. В июле, как рассказали ребята, приезжал в отпуск лейтенант Коля Маколдин, женился на Вере Гагаевой, нашей золотой медалистке, и увёз её к месту службы в Грузию.
Её старшая, но меньшая по размерам сестра Лиза, тоже наша бывшая одноклассница, а ныне студентка, сидит дома, о чём мне сообщает записками через своего младшего брата Мишу и моего племянника, друга Миши, Валерия. Им по 6 лет и почтальонами они работают усердно. Лиза сообщает, что ей скучно.
Вера и Лиза - дочери врача Елены Дмитриевны Романовой, которая лечила меня в 1941 году от скарлатины. Они живут в доме напротив. Девочки тоже были Романовыми, но к концу школьного обучения их усыновил отчим Гагаев. Это такая же история, как с Алькой Кара-Калпаком.
3 августа приехали остальные ребята. Решили организовать встречу одноклассников. Дни стоят ясные, солнечные, жаркие. Ежедневно встречаемся на Долгом озере, а по вечерам - в городском саду.
Встреча состоялась у Лиды Аверкиевой. Она живёт у самой Самарки чуть выше моста. Богатые выпивкой и закуской столы расставлены в комнатах, сенях и даже во дворе. Нас около 40 человек. Здесь Виктор Борисов, Вася Ращупкин, Виктор Воронкин, Вася Шеин, Володя Волков, Валя Яшников, наша вторая золотая медалистка Надя Казакова, Валя Водолагина, Катя Помазан, Валя Козлова, Люба Кучаева, Маша Карасёва, да нас пятеро. К сожалению, нет Альки Кара-Калпака.
Ездил на велосипеде в те места, где раньше охотился, на озерки. Там Семён и Андрей Лёвины косили траву на сено, а рядом двое мальчишек на старом "Катерпилларе" перепахивали поле. Потом я, Семён и Андрей шли пешком домой. Велосипед я вёл в руках. День подходил к концу. Тихая ясная погода, запах разнотравья. Десять километров до элеватора, откуда начинается город, идём, не торопясь, часа три. Такое сине-голубое с барашками кучевых облаков Оренбургское небо!
Боря Гуменников работает инструктором райкома партии, Лида преподаёт историю в старших классах. Папе исполнилось 56, маме 53 года, а мне идёт 20-й. В Армию призывают с 20. Кроме Волкова и Чадулина служить ушёл и мой дружок-барабанщик Витя Лапин. Палочками по барабанам и тарелочкам в городском саду стучит другой, мне не знакомый молоденький мальчишка. Садик же живёт полной жизнью. Мы все вечерами собираемся в этом саду, где духовой оркестр на эстраде играет всё те же вальсы, фокстроты и танго, а под ногами у танцующих бронеплиты.
Конец августа. Студенты начали уезжать раньше. У них больше забот: комнату получше в общежитии получить, место в этой комнате. Мы их провожаем. Не учится только Валя Козлова.
У неё больные родители и она не может их оставить. Она по-прежнему работает в школе лаборанткой и учится заочно в Чкаловском пединституте на факультете, который готовит преподавателей физики и математики.
И мы, пятеро, уехали. Маршрут опять через Оренбург, Урбах, Астрахань, Гудермес. В Урбахе встретились с Пушкиным, Глушко и Васильевым.
31 августа 1950 года мы вернулись в Училище.
3-й курс. 1950 - 51 учебный год.
Мы уже были Ваньками Жуковыми, Непокорёнными. Теперь мы - весёлые ребята, старший курс и ещё не выпускной.
Курс годом старше нас, ставший теперь четвёртым, маленький, всего две роты, и нашему 326 классу командиров отделений не хватило.
Нам дали только помкомвзвода Телентюка, хорошего парня, который стал скорее нашим товарищем, чем младшим командиром.
На 3 курсе появилась масса свободного времени. Начальник Училища контр-адмирал Ванифатьев разрешил старшим курсам в часы самоподготовки заниматься не только в классах, а и по всей территории Училища: в бассейне, на стадионе.
Телентюк везде таскается с нашей пятёркой. Он любит фотографироваться. Вместо командиров отделений назначили старшин отделений, по типу старшины класса, двух Германов: Круглова и Соларева. Званий им не присвоили. Они ведут график осмотра оружия. Гера Круглов старый, родился в 1924 году. Наверно поэтому ротный писарь, рисовавший график, написал
1 отделение. Старина отделения Г.Круглов.
В 326 класс костяком вошёл бывший 224-й. Кроме Жоры Бродского у нас оказались ещё два бывших нахимовца: Вася Осадчий и Лёня Манкевич, закадычные друзья, уже выбравшие себе кем быть после выпуска - только командирами торпедных катеров.
Кроме великорослых Токарева и Собельмана у нас в шкентельном взводе оказался самый большой курсант роты Рыженков. Койки Рыженкова и Бродского стоят в ротном помещении рядом. Иногда кто-нибудь из нас ночью, рискуя быть побитым, перевешивает одежду Бродского Рыженкову, а одежду Рыженкова - Бродскому. Это делается, если стало известно, что ночью будет тревога. Рыженкова мы не боимся, он добродушен и невозмутим в любых обстоятельствах, как почти все великаны. Самый маленький курсант Училища Бродский, чемпион Училища по боксу в наилегчайшем весе, злой. Ночью по тревоге Рыженков спокойно натягивает кальсоны Бродского, они ему как трусы. Жора Бродский путается в длинных кальсонах Рыженкова, падает с койки и кричит, что узнает, кто это сделал и убьет.
В самый начальный период обучения на 3 курсе нас четверых (Миша Хасанджанов был дома на Лен фабрике) задержал комендантский патруль в парке ДКА. Мы перелезли через забор, лень было обходить, а там посыпали толчёным мелом. Когда мы вышли на свет, ботинки оказались белыми. Наверно поэтому меня не представили на Сталинского стипендиата, по учёбе должны были. В течение двух лет у меня на зачётах и экзаменах были только отличные оценки.
У меня очень хорошие отношения со всеми ребятами и начальством до командира роты включительно. Дружеские отношения с Кравченко и Телентюком дают мне широкие возможности по увольнению в город. Я много занимаюсь фотографией, по субботам и воскресеньям сижу в кабине - проявляю плёнки, печатаю фотокарточки. Потом в любое время, минуя строй проверки, обращаюсь к Кравченко или Телентюку, а если их нет - к дежурному по роте и получаю увольнительный жетон. Мчусь в город и встречаю там своих уволенных раньше меня друзей.
Иногда мы всей пятёркой ходим к Мише Хасанджанову на Лен фабрику. Берём у него пару пузатых графинов и идём в магазин за вином. Один литр разливного портвейна 777 стоит три рубля. Мы на 3 курсе получаем 200 рублей в месяц. Мишина сестра Мариам готовит шашлык. Купаемся в Бакинской бухте. Домой чаще всего возвращаемся пешком, ведь всего пять километров. Участок дороги между Лен фабрикой и пивзаводом называется "Курсантские слёзки". Здесь постоянный оползень делает дорогу бугристой с разрывами и трещинами.
Я уже участвую в соревнованиях Училища и Флотилии по штанге, выступаю в легчайшем весе до 56 килограмм. Все мои соперники тяжелее, перед соревнованиями ходят в парилку сгонять вес, отчего теряют силы. На тренировках у них результаты выше, а на соревнованиях я опережаю их и занимаю призовые места.
Миша Хасанджанов седьмой год учится в морском Училище. До поступления в наше он окончил радиотехнический факультет Бакинского Мореходного Училища. Мечтает после выпуска служить в комендатуре приморского города или на берегу Днепра.
На лекциях и практических занятиях после обеда мы, как правило, дремлем. Ручки пишут в тетрадях "снограммы". Многие отработались спать с открытыми глазами. Преподаватель знает, что его мало кто слушает, но продолжает монотонно рассказывать электрическую схему акустических морских донных мин. Схемы очень сложные и всё равно перед экзаменом надо будет учить заново.
Ещё я и Володя Кишанков стали участвовать в художественной самодеятельности. Играем на гармошках.
От нас ушёл начальник Училища контр-адмирал Ванифатьев. Его назначили в Ленинград Начальником Училища им. М.В. Фрунзе. Он был любим и уважаем большинством курсантов. Начальником стал его заместитель контр-адмирал Рамишвили. Он стал наводить в Училище свои порядки. Всем курсантам, даже старших курсов, приказал коротко подстричься. Запретил самоподготовку вне учебного корпуса. Лично проверяет увольняемых, выгоняет из строя за широкие брюки. Моментально началась обратная реакция. Появились злые стишки на Рамишвили. Их гравируют даже на прокладочном инструменте
Чтоб курсанты в воскресенье
Не ходили в увольненье,
Чтобы клёши не носили
К нам прислали Рамишвили.
А на вечерних прогулках рота, мерно покачиваясь, поёт песни из популярных кинофильмов
Милый друг, наконец-то мы вместе!
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей большой любви . . .
Это по дороге к курсантскому клубу. А на обратном пути не менее популярную собственного сочинения
Наша жизнь теперь течёт как воды вешние
Без особой перемены каждый год.
День зарядкой начинаем мы по-прежнему,
И прогулкой финишируем его.
............................
Наши годы длинные,
Мы друзья старинные,
Нам теперь не привыкать!
Научились сами мы штурмом брать экзамены,
Делать всё наверняка!
.....................................
А как очередь настанет за субботою,
Беспокоится курсантская душа.
Каждый занят неотложною заботою:
Как бы выпить, не имея ни гроша?!
Тёмная звёздная южная ночь. Темнеет здесь рано. Дорога, по которой мы ходим, не освещается. Только светятся окна ДОС"ов, да учебного корпуса. Жители ДОС"ов сидят на скамеечках у домов и слушают, как поют курсанты. Дорога на время вечерней прогулки перекрывается, для этого и служит верхний шлагбаум, где несут службу наши курсанты. Поэтому до весны 1951 года роты гуляли без фонарей. Но весной в кирпичную постройку верхнего КПП на полном ходу врезался Студебеккер с солдатами 402 караульной роты. Это было как раз во время вечерней прогулки. Верхний КПП находится на развилке дорог Баку - Кагановичнефть и Баку - Училище.
Шлагбаум перекрывает дорогу к нам, оставляя свободной дорогу на Кагановичнефть.
402-я караульная рота расположена по нашей дороге сразу за курсантским клубом.
Обычно смена караула на минно-торпедном арсенале, который охраняет эта рота, происходит до начала нашей прогулки. На этот раз смена задержалась, и водитель гнал Студебеккер, чтобы успеть проехать развилку до закрытия дороги. Шлагбаум был уже закрыт, водитель заметил это, по-видимому, поздно и стал выворачивать влево на Кагановичнефть, но уже не смог этого сделать и врезался в КПП. На шлагбауме стоял курсант нашей роты Альберт Белов, а внутри КПП отдыхал подвахтенный - курсант нашего класса Виктор Васильев. Белов не пострадал. Васильев же перед наездом спал, как всякий подвахтенный. На нём существенных повреждений не было. Свои ощущения он рассказывал уже заикаясь. Вначале он ничего не понял, поэтому закричал "Полундра!", намотал на руку бушлат, выбил им окно и выскочил наружу, хотя двух стен у КПП уже не было.
Отделение солдат вместе с водителем увезли машины "Скорой помощи". Были серьёзные травмы, но обошлось без погибших.
С Витей Васильевым это был не первый несчастный случай. Они его преследовали все четыре года. На первом курсе ему выдали не чёрную, а каким-то образом попавшую на склад синюю шинель. Виктор, тогда тоже подвахтенный караульный, отдыхал на топчане, плотно прижавшись к печке, которая, поскольку была зима, топилась.
Печку разогрели до жаркого состояния, и у Виктора затлела шинель у самого подсумка с патронами. Тогда Виктор тоже кричал "Полундра". Ничего существенного не случилось, патроны не загорелись, а для заделки приличного размера дыры баталер Лещенко выдал Виктору кусок шинельного сукна чёрного цвета с модной проседью. С такой заплатой Виктор ходил весь курс, в город его не пускали. Он обменял шинель только к весне.
На втором курсе, опять же в караульном помещении, опять же на подвахте, Виктор в прямом смысле подлетел под потолок вместе с взорвавшейся плитой отопительной печи. Он сам же выпустил покурить арестантов, оставил их одних - свои же, курсанты - а сам сел на плиту, в этот раз не топившуюся очень давно, поскольку было ещё жаркое время года. Свои в доску арестанты может случайно, а может намеренно напустили в топку газа, приоткрыв вентиль, а потом бросили туда окурок. Произошёл приличный взрыв, и благодетель-караульный вместе с осколками чугунной плиты взлетел высоко вверх. Были многочисленные рваные ранки мягких тканей и начальная стадия заикания. На третьем курсе вот случай на верхнем КПП. Потом ещё были менее значительные случаи, но к выпуску Виктор уже нормально заикался и часто моргал, плотно закрывая глаза. Так вот после этого случая, имеется в виду наезд Студебеккера на КПП, роты стали гулять в сопровождении фонарщиков спереди и сзади строя. В нашей роте штатным фонарщиком стал Витя Васильев по прозвищу "Фека".
На занятиях по морской практике продолжаем совершенствовать навыки по управлению шлюпкой на вёслах и под парусом.
На занятиях по материальной части артиллерийского и торпедного оружия досконально изучаем приборы и оборудование Центрального артиллерийского и Центрального торпедного поста крупных артиллерийских кораблей - крейсеров, линкоров, а также лидеров и эскадренных миноносцев.
Много времени проводим на тренажёрах артиллерийской стрельбы. Изучаем и отрабатываем Правила артиллерийской стрельбы крейсеров и эскадренных миноносцев по морской цели ПАС-В2. В кабинетах торпедной стрельбы выходим в торпедные атаки на тренажёрах, имитирующих Главные командные пункты различных классов торпедных кораблей.
Экзамены за 5 семестр и за третий курс я все сдал на отлично.
30 апреля 1951 года. Станция Баладжары. Воинский эшелон из товарных вагонов.
2 мая. Порт Батуми. Дождь, душный влажный воздух. Гвардейский крейсер "Красный Крым".
Короткий переход на рейд порта Поти. Готовим 453-миллиметровые торпеды с практическими зарядными отделениями - ПЗО. В отличие от боевых зарядных отделений, снабжённых 300 кг взрывчатого вещества, в ПЗО вода и баллон со сжатым воздухом. Торпеда с ПЗО даёт при стрельбе пузырчатый след на поверхности, а после прохождения дистанции, примерно 4 мили, "продувается" сжатым воздухом и всплывает на поверхность. При этом на поверхности видна окрашенная в красный цвет головка ПЗО с рымом для подъёма торпеды на борт.
Мы никого из корабельных специалистов не дублируем, сами проводим с ними занятия по теории и схемам. Ведём практические зенитные стрельбы из 88-миллиметровых зениток "Менизини" и крупнокалиберных пулемётов ДШК.
Крейсер в Севастополе.
Наш класс уходит на эскадренный миноносец "Быстрый" - новейший корабль отечественной постройки проекта 30-бис.
Несколько курсантов, в том числе и я, выполняют стрельбы Главным калибром из двух спаренных 130-мм палубно-башенных установок Б2-ЛМ по большому корабельному щиту в качестве управляющих огнём. Я выполнил стрельбу с использованием РЛС и получил оценку "отлично". По средам, субботам и воскресеньям увольняемся в Севастополь. Купаемся на Приморском бульваре у Памятника погибшим кораблям. Гуляем по Северной и Корабельной стороне, Малахову кургану, Матросскому парку, Историческому бульвару.
К 11 июня все классы роты собрались на «Красном Крыме» и крейсер вышел из Севастополя.
Переход в Батуми. Отличная летняя погода. Живописные берега Крыма. От Крыма к Новороссийску, и далее вдоль не менее живописных берегов Черноморского побережья Кавказа.
В Батуми по-прежнему дождь. Воинский эшелон.
На этом закончилась наша практика на Черноморском флоте. Ещё полтора месяца практики на Каспийской флотилии, и отпуск.
Заканчивается третий курс, заканчивается время «Весёлых ребят». Мы уже серьёзно задумываемся о предстоящей офицерской службе. Идут жаркие споры о выборе профессии. Наша пятёрка тоже задумывается. Нам кажется, что самая лучшая профессия на корабле – штурманская. Мы ведь все учимся одинаково, и можем после выпуска быть и штурманами, и артиллеристами, и минёрами.
Возвращаемся в родной Баку. Наша вторая рота проходит практику на Дивизионе Учебных катеров (ДУК) Училища.
Живём на парусно-моторных шхунах "Галфвинд" и "Бейдевинд", поставленных теперь на стоянку к Приморскому бульвару к тому месту, где два года назад стояла "Тура".
Утром распределяемся по морским учебным катерам (МУК). Прежде это были катерные тральщики.
Отрабатываем съёмку с якоря, постановку на якорь, отход от причала и швартовку к нему. Отрабатываем Правила совместного плавания (ПСП). Занимаемся береговыми наблюдениями по дисциплине, называемой девиация, с треногой, сухим котелком и дефлектором И.П.Де-Колонга на Приморском бульваре. Потом занимаемся девиационными работами на катерах: уничтожением девиации магнитных компасов катера, определением остаточной и расчётом рабочей таблицы девиации.
Начало июля 1951 года. Наш класс на Отдельном дивизионе тральщиков (ОДТЩ) Каспийской Флотилии. Наше второе отделение на тральщике-стотоннике Т-326. Ставим тралы, тралим мины, выбираем тралы, расстреливаем и подрываем мины.
Вторая половина июля. Практика на Отдельном дивизионе канонерских лодок (ОДКЛ). Наш класс на канонерских лодках "Ленин" и "Красный Азербайджан". До Революции эти корабли назывались "Карс" и "Ардаган". Наше отделение на "Красном Азербайджане". Здесь у нас командирская практика, швартовка, совместное плавание, а также сигналопроизводство.
В свой последний курсантский отпуск опять еду один. Меня отпустили на три дня раньше. И еду я не в Сорочинск. Весной родители переехали в Бузулук. Папа давно поговаривал, что засиделся в одном месте, тяжело в 57 лет быть прокурором. В Бузулуке он помощник прокурора.
Бузулукский район самый западный в Чкаловской области. От Сорочинска до Бузулука 85 километров, но от Баку до Бузулука кратчайший путь через Лиски-Куйбышев. Пересадок всего две, и ехал я всего двое суток. До Сорочинска ехать четверо суток. Теперь скорый Баку-Москва домчал меня до Лисок, скорый Харьков-Куйбышев до Куйбышева, а последние три часа от Куйбышева до Бузулука я проехал в тамбуре первого подвернувшегося поезда на Среднюю Азию. Приехал я курсантом четвёртого курса.
Начало августа 1951 года. Переезд родителей для меня не очень приятная неожиданность.
В Сорочинске прошла большая часть моей сознательной жизни, я считаю его своей родиной, там мои друзья. На третьи сутки я пришёл на вокзал, сел без билета в третий воинский вагон и через час с небольшим приехал в Сорочинск.
Друзья ещё не приехали. Прошёл мимо дома, где жил в войну. Зашёл к дяде Ване и тёте Лене Волковым. Володя служит в авиации в Западной Украине. Солдаты в авиации служат четыре года. Сказали, что здесь Коля Маколдин. Зашёл, дом рядом. Старый и сморщенный дед Коли сказал, что они уже уехали. Так я больше никогда не видел ни Коли, ни его жены Веры.
Волоха Синица, приславший мне письмо в конце 80-х годов прошлого века, сообщил, что подполковник авиации в отставке Коля Маколдин с семьёй живёт на станции Колтубанка, в 25 километрах от Бузулука.
Толя Чадулин служит в железнодорожных войсках под Сталинградом.
Олег Кара-Калпак на каникулах в городе Лида в Белоруссии, там живут его родители.
Вечером в городском саду встретил почти всех своих друзей. Ночным поездом вернулся в Бузулук.
В Сорочинск езжу ежедневно или через день. Ночую у Юры Позднякова или у Волковых.
Прошла встреча одноклассников, на этот раз у Васи Ращупкина. И было нас опять около 40 человек. Наверное, последний раз в таком широком составе. У большинства, как у нас, это последние студенческие каникулы. В прошлом отпуске я большинство вечеров, в том числе и общей встрече у Лиды Аверкиевой, проводил с Надей Казаковой, а на третьем курсе с ней переписывался. Никаких чувств к ней я не испытывал, просто или ещё не дорос, или не знаю, почему. С ней было интересно разговаривать и переписываться. На встрече у Васи Ращупкина произошёл разговор с Валей Козловой. К ней я что-то давно испытывал, как оказалось взаимно. Разговор этот инициировала подруга Вали Люба Кучаева. И я сел за стол с Валей.
Надя Казакова, разумеется, на меня обиделась, но письма в Баку всё же присылала.
С этой встречи я все приезды проводил с Валей Козловой. Решил даже жениться на ней после выпуска. Я провожал Валю домой с танцев и однажды услышал разговор её с мамой. Мама плакала и говорила, что не надо гулять со мной, потому что они без Вали не проживут. Родители у Вали были старые и больные. Отец вообще не ходил и я его никогда не видел. Сестра Вали года четыре назад утонула в Ташкенте, где училась в институте. Сама Валя учится заочно в Чкаловском пединституте и работает лаборантом в школе. Валя сказала, что она, наверное, не сможет уехать от родителей.
Лида, Борис и Валерик тоже в Бузулуке. Все живут в деревянном сельском доме, который купил папа, на улице Льва Толстого, дом № 61. Валерию идёт восьмой год. В свободное от поездок в Сорочинск время я обучаю его делать и запускать змея и стрелять из ружья.
27 августа 1951 года я выехал из Бузулука и 29 августа приехал в Баку. Ехал через Куйбышев-Лиски.
4-й курс. 1951 - 1952 учебный год.
И вот он, последний, четвёртый курс! Нас зовут женихи или женатики. Произошли существенные изменения.
Прежде всего, нас разделили на факультеты: штурманский, артиллерийский и минно-трально-торпедный. До этого года мы все учились по одной программе, выпускались с дипломом ВАХТЕННЫЙ ОФИЦЕР. Теперь я в первой, штурманской роте, в 415 классе. В этом классе остальные члены нашей пятёрки: Володя Кишанков, Миша Хасанджанов, Веня Галдобин и Коля Платонов. Ещё у нас член Сорочинской пятёрки Виктор Меркулов.
Миша Махортов и Коля Батищев - в артиллерийской роте.
Юра Поздняков - в минно-трально-торпедной роте.
Я - командир отделения в 315 классе, старшина 2 статьи. 315 класс - это 5 взвод штурманской роты 3 курса.
Переселился со всеми вещами к новым "Весёлым ребятам". Винтовки мы сдали, у курсантов 4 курса только палаши. Командует ротой капитан 3 ранга Картунов. Старшина роты - главный старшина Дубинский Володя, мой друг. Проблем с увольнением никаких нет. На нашем курсе изменения.
Ушёл начальник курса капитан 2 ранга Потапов Лев Павлович, начальником курса стал бывший преподаватель кафедры тактики капитан 2 ранга Логинов.
Ушёл командир роты капитан 3 ранга Кравченко Сергей Григорьевич. Его назначили командиром группы "Краб". Если заскочить вперёд и смотреть на эту группу из более позднего времени, то она явилась зародышем Иностранных факультетов Каспийского Училища. Начало названию группы дал единственный в ней китаец, которого все зовут Володей. Он сын китайского маршала, сгоревшего в пожаре на теплоходе "Победа" в 1946 году. Володя на 3 курсе.
Буква "р" - это румыны, все третий курс, два класса.
"А" - два класса албанцев. Они учатся вместе с нами на четвёртом курсе.
И, наконец, "б" - два класса болгар, третий курс.
А на третьем курсе, в соседней роте, учится негр Джим Патерсон. Он - советский. Это он играл негритёнка в кинофильме "Цирк".
Я приболел. Перетренировался со штангой. Боли в сердце, чувство нехватки воздуха. Пошёл в санчасть, попал к терапевту Бабенко, жене преподавателя артстрельбы капитан-лейтенанта Бабенко. Она меня внимательно обследовала и сообщила, что сердце у меня никуда не годится, мне в принципе военная служба противопоказана, но поскольку я на выпускном курсе, целесообразно дать мне доучиться, получить диплом и уйти в запас лейтенантом.
А лейтенанту запаса будут первый год платить за звание, это 500 рублей в месяц.
В стационар я не лёг. Бабенко сказала, что она никому из начальства не сообщит о моём недуге. Я должен прекратить пить, курить, заниматься спортом и учёбой и еженедельно приходить к ней на приём. Я прекратил заниматься спортом и учёбой. Особенно беспокоит одышка, нехватка воздуха.
Конец октября. В увольнении нагрубил коменданту города. Он отправил меня на гауптвахту. Ночью за мной приехал командир роты Картунов и забрал в Училище. Мне дали месяц без берега.
Экзамены за 7 семестр. Миша готовится, я слушаю. Все три экзамена - английский язык, историю военно-морского искусства и химическое оружие я сдал только на хорошо. Это лишило меня Золотой медали и права выбора Флота. Желание у нас уже спрашивали. Как и большинство, я пожелал служить на подводных лодках Северного или Тихоокеанского Флота.
Я перепутал день приёма в санчасти и попал на приём к Маше Андрюковой. Она послушала меня и сказала, что с сердцем дело поправимое. Всё можно, даже нужно, но в меру.
На зимние каникулы я попросился у Картунова на Флотилию. Десять дней провёл на Гидрографическом судне "Веха". Ходили ставить буй на банку Ливанова под Красноводском. Заходили в Красноводск. Я нёс ходовую вахту с помощником командира.
Подходит Новый 1952 год. Где его встречать? Решением вопроса занялся Миша Хасанджанов. По мере приближения праздника уточнили, что компанию надо искать для троих: меня, Коли Платонова и самого Миши. Володя Кишанков, тоже младший командир, будет встречать Новый год дежурным по роте. У Веньки Галдобина есть девушка, и он будет у неё. Поиски свели Мишу с нашим новым одноклассником Виктором Ащеуловым, который пришёл к нам вместе с Виктором Меркуловым из бывшей 3 роты. Его подруга Зина Бобровник, студентка Института Народного хозяйства, обеспечит встречу Нового года у себя дома. И вот вечером 31 декабря 1951 года мы и встретились: я и Надя Мжачева, в то время студентка Института Народного хозяйства, подруга Зины Бобровник. Ещё там была подруга Нади и Зины Карина Козлова, с которой познакомился и прибрал к рукам Коля Платонов. Мише же досталась десятиклассница Эльза, армянка. Праздновали мы до утра. Я проводил Надю до дома. Она живёт по дороге на Баилов, где базируются корабли Каспийской Флотилии, на проспекте Сталина, дом 49.
Надя мне очень понравилась.
Учёба идёт своим чередом. Теперь нам, будущим штурманам, подробнее преподают навигацию, навигационные приборы, хотя и оружие мы продолжаем изучать. Отменили только госэкзамены по артстрельбе и торпедной стрельбе. Здоровье моё поправляется, но я на занятиях ничего не пишу, ничего не читаю, только слушаю.
Надя уехала на зимние каникулы к родителям в Красноводск.
Учёба подходит к завершению. Подавляющее большинство курсантов выпускного курса искренне сожалеет, что скоро она кончится, эта курсантская жизнь, что скоро придётся расстаться с Училищем, городом Баку, который мы успели полюбить, с друзьями, плацем, учебным и жилыми корпусами, бассейном, стадионом, курсантским и офицерским клубами, а большинству, кто не успел жениться, и с подружками.
А пока мы продолжаем посещать кабинеты стрельбы и оружия, прокладочные классы и классы электронавигационных приборов, теории и устройства корабля, электро- и радиотехники, а также мыс Султан, где древний, ещё дореволюционный капитан 1 ранга Малахов, одетый всегда по форме № 1, т.е. во всём белом, но всегда чистый, обучает нас морской практике и доведению до совершенства приёмов управления шлюпкой под парусом и на вёслах.
Вернулась Надя. Когда я шёл на встречу с ней, которую очень ждал, боялся не узнать. Свидание мы назначили под часами на Приморском бульваре у Азнефти. Ведь встреч между празднованием Нового года и каникулами было совсем мало. Но мы друг друга узнали. От Нади пахло очень хорошими духами, в том числе и по запаху я узнавал Надю даже в темноте. Надя говорит, что это были совсем простые духи, но мне этот запах запомнился на всю жизнь.
До марта были колебания между Валей Козловой и Надей Мжачевой. Они были очень серьёзными. Одно время я перестал ходить на встречи. Но долго не выдержал. Чувство к Наде победило. К тому же Валя была, как теперь говорят, виртуальна, а Надя реальна. Надя про Валю знала, Вале о Наде я не писал. Валя писала, что родителей не бросит, значит, со мной по флотам и базам мотаться не будет. Опять же заскочу вперёд. Валя сама перестала писать мне письма, когда получила от меня письмо с обратным адресом "Соловецкие острова". Было только одно сдержанно-сухое письмо. Больше я Валю никогда не встречал и ничего о её судьбе не знаю. Через 27 лет мы с Надей были в Сорочинске у подруги моей сестры, бывшей учительницы. Она сказала, что Валя Козлова после смерти родителей уехала из Сорочинска с каким-то мичманом.
В марте мы взаимно объяснились в любви. Гена Шуманин, курсант нашего класса, нарисовал простым карандашом на первом листе моего нового фотоальбома портрет Нади с маленькой фотографии. Он очень хорошо рисует.
Мы сфотографировались вчетвером в городе: я, Коля Платонов, Володя Кишанков и Миша Хасанджанов. На ней уже не лица Весёлых ребят. По всем видно, что скоро расстанемся.
Венька Галдобин стал реже ходить с нами, заели личные дела. Вместо него к нам привязался новый помощник командира роты лейтенант Баранов, выпускник Тамбовского пехотного Училища 1951 года. Он наш ровесник, учиться в Военном Училище начал в 1948 году.
На должности помощников командиров рот прибыло несколько выпускников пехотных училищ. Всех их переодели во флотское, но с красной окантовкой погон и без нарукавных нашивок. Помощников командиров рот и некоторых командиров рот - офицеров плавсостава разослали по флотам и кораблям.
Флот растёт, офицеров не хватает. По этой причине нас выпускают без стажировки и отпуска. Сердце всё-таки пошаливает, и я часто после лекций брожу по территории Училища, за его пределами. С Надей встречаемся в дни увольнений, в дни примерок формы, которую шьют на Баилове. Ходим в театры, кино. Сидим на скамейках на Приморском бульваре рядом с местом стоянки "Туры". Она ещё в строю, но прежние матросы и старшины уже в запасе.
Май 1952 года. Первые три курса уехали на практику. Мы начали подготовку к Государственным экзаменам.
У нашего класса первый Госэкзамен - навигационная прокладка. Это как сочинение в школе. Навигационная прокладка как бы письменная часть пяти экзаменов. Она включает выход из базы, определение места на переходе по береговым ориентирам, радиопеленгам, светилам, определение поправок лагов и компасов, выполнение манёвров и расхождение с опасными целями.
За прокладку я получил отлично.
Второй экзамен - основы Марксизма-Ленинизма, ОМЛ. Эта аббревиатура у нас расшифровывается "Опасайся Младшего Лейтенанта". Завалившим этот экзамен диплом не выдаётся, присваивается воинское звание "младший лейтенант", с правом пересдачи через год.
Только что вышли работы Сталина по вопросам политэкономии социализма и вопросам языкознания. Чёткая, железная логика работ Сталина мне нравится. У меня в билете основным вопросом были экономические законы социализма, работы Сталина. Я получил пятёрку.
Третьим идёт экзамен по навигации и лоции. Без затруднений получаю отличную оценку.
Четвёртый экзамен - девиация. У нас её вёл старый-старый капитан 1 ранга Крыжановский. Я увлекался этим предметом, часто работал на тренажёрном стенде. Крыжановский считает меня по своему предмету одним из лучших. Он поставил мне отлично.
Пятый экзамен - тактика Военно-Морских Сил. Лично я не очень силён в вопросах тактики, но получил отлично.
Шестой экзамен - мореходная астрономия. Михаил Иванович Андрюков теперь старший преподаватель. Толкачёв ушёл на пенсию. Тархов теперь начальник кафедры в Калининградском Училище. Михаил Иванович поставил мне отлично.
30 мая 1952 года. Последний Государственный экзамен - навигационные приборы. По этой дисциплине я подготовлен достаточно хорошо. Иду на экзамен в полной уверенности в отличной оценке, но получаю только четвёрку. И вопросы были лёгкие, и ответил я на них вроде бы как надо.
Итак, все Госэкзамены сданы! Училище закончено! У некоторых классов последний Госэкзамен был 31 мая. Ждём приказа о присвоении званий и назначении на должности.
Гена Шуманин завалил ОМЛ.
Саша Верясов не сдал один из экзаменов.
Незадолго до начала Госэкзаменов я обратился по команде с просьбой назначить меня после выпуска на Каспийскую Флотилию. Таких обратившихся было с десяток. Председатель Комиссии, Командующий ККФ контр-адмирал Кузьмин, после экзаменов сам отобрал себе необходимое число выпускников, и не из числа пожелавших.
Перед началом экзаменов меня вызывали также в Комитет комсомола. Я расписался за комсомольскую характеристику, подписанную секретарём Комитета Александром Сергеевичем Пушкиным. В характеристике сказано, что комсомолец Гаранин Владимир за период службы в войсковой части 10752 инициативы в комсомольской работе не проявлял, имел срывы в дисциплине, хотя комсомольских взысканий не имел. Комсомольская организация войсковой части 10752-Г рекомендует использовать комсомольца Гаранина В.К. в качестве командира БЧ-1-4 малого надводного корабля.
Я подумал, что наверно это за чехарду на самоподготовке на 1 курсе. Наверно за эту же чехарду меня так и не представили на Сталинского стипендиата.
Лейтенант Баранов по секрету сообщил, что в проекте приказа о назначении на должности я помещён в клетку на должность командира БЧ-1 эскадренного миноносца на Черноморский Флот. Но я не хочу на Черноморский Флот. Уж если не на Каспий, на берегу которого живёт и учится Надя, так лучше на Север. Вместе с Барановым я сходил в штабное подразделение, занимающееся составлением проекта Приказа, и там меня переставили в клетку "Командир БЧ-1 эскадренного миноносца "Разумный" 122 бригады эскадренных миноносцев 6 эскадры Северного Флота".
Утро 8 июня 1952 года. Выпускники в офицерской форме построены на плацу. Офицер отдела кадров зачитывает Приказ Военно-Морского министра о присвоении воинских званий и назначении на должности. Командующий ККФ контр-адмирал Кузьмин вручает дипломы и кортики.
Лейтенант плавсостава Флота Гаранин назначен командиром БЧ-1 эсминца "Разумный" на
Северный Флот.
Как в песне: «На Север поедет один из вас, на Дальний Восток - другой".
Вася Осадчий назначен командиром торпедного катера в губу Долгую на Северный Флот, а его закадычный друг Лёня Манкевич - командиром торпедного катера в Советскую Гавань на Тихоокеанский Флот.
В нашей пятёрке по Училищу Миша Хасанджанов назначен командиром БЧ-1 подводной лодки в Кронштадт, Коля Платонов - командиром БЧ-1 сторожевого корабля в Балтийск, Веня Галдобин - командиром БЧ-1 сторожевого корабля в Севастополь, Володя Кишанков - в перегонную команду, перегонять рыболовные суда из Балтийска в порты Тихого океана.
В нашей пятёрке по Сорочинску Миша Махортов назначен командиром батареи главного калибра на эскадренный миноносец Тихоокеанского Флота, Коля Батищев - в башню главного калибра линкора на Черноморский Флот, Юра Поздняков - командиром БЧ-2-3 тральщика на Каспийскую Флотилию, Витя Меркулов - в перегонную команду, как и Кишанков.
Вечер 8 июня 1952 года. Выпускной банкет. Вся наша пятёрка за одним столом. Со мной Надя Мжачева, с Колей Карина Козлова. Миша Хасанджанов пришёл с сестрой Мариам, которая жарила нам в курсантские годы шашлыки и готовила другие закуски.
Гуляли до утра.
9 июня. Выпускники начали разъезжаться по Флотам. Мне Баранов взял билет на 12 июня. Все ещё не уехавшие гуляют по городу в новенькой форме с кортиками, прощаются с Баку. Уж больно хороший город!
Толя Чадулин служит в Баку, младший сержант. Сходил к нему в часть, попросил уволить и сводил Толю в ресторан. Подарил ему свой фотоаппарат "Любитель". Сфотографировались на память.
У Нади экзамены за 3 курс. Встречаемся ежедневно. Тоже сфотографировались.
Проводил всех из обеих пятёрок, кроме остающегося здесь Позднякова.
12 июня 1952 года. 8 часов утра. Одним из последних ухожу из Училища. В руках чемодан и вещевой мешок. Прохожу КПП, выхожу на дорогу и медленно иду к верхнему шлагбауму, чтобы поймать машину. Последний раз смотрю на Училище, на Учебный корпус с портретами Ленина, Сталина и Молотова на фасаде.
Грустно, хочется остаться, чтобы опять были те же ребята, преподаватели, командиры.
Однако я уже никому не нужен в Училище, я выпущен из него.
18 июля я должен быть на своём корабле.
Седьмой, офицерский вагон скорого поезда Баку - Москва. Меня провожает Надя.
Если вы окончили КВВМУ в 1952 году, то именно летом этого года я и стал курсантом. Видимо это был я, который с разинутым ртом смотрел на НОВЕНЬКИХ офицеров ЛЕЙТЕНАНТОВ ВМФ. Вы все тогда гордо проходили мимо нас - САЛАЖАТА! Спасибо за такой подробный рассказ про родное училище. Ещё раз поздравляю с праздником ДНЁМ ВОЕННО=МОРСКОГО ФЛОТА Капитан 3 ранга Юрий Елистратов
Помочь сайту
Поздравления
