ст. - Илья Кулёв
муз., исп. - Инна Труфанова
Над пропастью.
Не во Франции, и не в Англии,
А в обычной избе бревенчатой
Он родился – трубили ангелы,
Что явился Судьбою венчанный.
Чтоб его уберечь от глупостей,
Милосердный Господь намеренно
Дал талантов ему без скупости,
Только счастья забрал немеряно.
Он горами ходил, обрывами.
От вселенского одиночестваH7
Жил, и пел, и любил с надрывами,
Сам себе изрекал пророчества.Em
Да простят меня за подробности,
Был он всё-таки слаб, наверное,
Пил он горькую в безысходности,
Исповедуя жизнь неверную.
А когда он над самой пропастью
Избавленье считал наградою,
Все кричали без лишней робости:
– Что ж, он, сволочь, туда не падает?
– Подтолкните его хоть кто-нибудь!
Изрыгали сытой утробою. –
Дескать, вон как вознёсся – дО неба,
А поменьше он пить не пробовал?
Он взывал, но смирился с бедами.
И не выдержали экзамена,
Вдруг исчезли куда неведомо
Те, кого называл друзьями он.
Он стоял на краю погибели,
За которым ничто – кромешное.
Как в тумане – только и видели
Жизнь таланную, горько-грешную.
И когда он, совсем потерянный
Упивался своими ранами,
Прозвучал за спиной уверенно
Дальний голос: "Туда? Не рано ли?"
Он услышал. И он уверовал.
Отступил. Навзничь пал, подкошенный.
Хоть и знал, что теперь, наверное,
Не вернется уже хорошее.
Что-то снова? – Уже не молоды…
Вот виски стали бело-снежными.
…Из ущелья тянуло холодом,
И манило туда по-прежнему…
[Скрыть]
Регистрационный номер 0101760 выдан для произведения:
ст. - Илья Кулёв
муз., исп. - Инна Труфанова
Над пропастью.
Не во Франции, и не в Англии,
А в обычной избе бревенчатой
Он родился – трубили ангелы,
Что явился Судьбою венчанный.
Чтоб его уберечь от глупостей,
Милосердный Господь намеренно
Дал талантов ему без скупости,
Только счастья забрал немеряно.
Он горами ходил, обрывами.
От вселенского одиночестваH7
Жил, и пел, и любил с надрывами,
Сам себе изрекал пророчества.Em
Да простят меня за подробности,
Был он всё-таки слаб, наверное,
Пил он горькую в безысходности,
Исповедуя жизнь неверную.
А когда он над самой пропастью
Избавленье считал наградою,
Все кричали без лишней робости:
– Что ж, он, сволочь, туда не падает?
– Подтолкните его хоть кто-нибудь!
Изрыгали сытой утробою. –
Дескать, вон как вознёсся – дО неба,
А поменьше он пить не пробовал?
Он взывал, но смирился с бедами.
И не выдержали экзамена,
Вдруг исчезли куда неведомо
Те, кого называл друзьями он.
Он стоял на краю погибели,
За которым ничто – кромешное.
Как в тумане – только и видели
Жизнь таланную, горько-грешную.
И когда он, совсем потерянный
Упивался своими ранами,
Прозвучал за спиной уверенно
Дальний голос: "Туда? Не рано ли?"
Он услышал. И он уверовал.
Отступил. Навзничь пал, подкошенный.
Хоть и знал, что теперь, наверное,
Не вернется уже хорошее.
Что-то снова? – Уже не молоды…
Вот виски стали бело-снежными.
…Из ущелья тянуло холодом,
И манило туда по-прежнему…