Зал зрителями полон, блещут ложи,
Во всей своей красе предстала знать.
Здесь каждый душу дьяволу заложит
За титул, положение и власть!
Расшиты чистым золотом наряды,
На ярмарке тщеславия - аншлаг!
И лица в масках, как на маскЕраде:
Не разобрать, кто друг тебе, кто враг.
Весь мир – театр, и на площадках мира
Не Парки обрывают судеб нить…
Как жаль, что нет великого Шекспира,
Как много пьес он мог бы сочинить!
Взор герцогини N, как небо ясен,
Все взгляды на неё устремлены.
Она увлечена беседой с князем,
И за собой не чувствует вины.
Свет поражён последней свежей сплетней -
Смертельна безответная любовь!
Вчера убил себя, как юный Вертер,
Старинный мой товарищ - Саша Львов.
Убил не бутафорским револьвером,
Предсмертная записка вся в крови.
Для Вас роман был лёгким адюльтером,
А он не мыслил жизни без любви!
Зал зрителями полон, блещут ложи,
И видит Бог, довольны Вы собой.
Ваш царственный покой не потревожит
Смерть юноши с наивною душой!
Вы над судьбой придуманных героев
Готовы плакать, не жалея сил.
Ужели состраданья не достоин
Тот, кто любил Вас и боготворил?
Что ж, роковые страсти повсеместно
Кипят в первопрестольной и в глуши,
И "Леди Макбет Мценского уезда"
Не отмолить загубленной души...
Зал зрителями полон, блещут ложи,
Во всей своей красе предстала знать.
Здесь каждый душу дьяволу заложит
За титул, положение и власть!
Расшиты чистым золотом наряды,
На ярмарке тщеславия - аншлаг!
И лица в масках, как на маскЕраде:
Не разобрать, кто друг тебе, кто враг.
Весь мир – театр, и на площадках мира
Не Парки обрывают судеб нить…
Как жаль, что нет великого Шекспира,
Как много пьес он мог бы сочинить!
Взор герцогини N, как небо ясен,
Все взгляды на неё устремлены.
Она увлечена беседой с князем,
И за собой не чувствует вины.
Свет поражён последней свежей сплетней -
Смертельна безответная любовь!
Вчера убил себя, как юный Вертер,
Старинный мой товарищ - Саша Львов.
Убил не бутафорским револьвером,
Предсмертная записка вся в крови.
Для Вас роман был лёгким адюльтером,
А он не мыслил жизни без любви!
Зал зрителями полон, блещут ложи,
И видит Бог, довольны Вы собой.
Ваш царственный покой не потревожит
Смерть юноши с наивною душой!
Вы над судьбой придуманных героев
Готовы плакать, не жалея сил.
Ужели состраданья не достоин
Тот, кто любил Вас и боготворил?
Что ж, роковые страсти повсеместно
Кипят в первопрестольной и в глуши,
И "Леди Макбет Мценского уезда"
Не отмолить загубленной души...
Век девятнадцатый умчался безвозвратно, А в двадцать первом не умеют так любить! Недолго ты переживал свою утрату, Сумел так быстро герцогиню позабыть... Чудный романс!