Ворота были и впрямь хороши! Он стоял посреди двора, расставив ноги, уперев руки в бока, и смотрел на свежие струганные доски. Затем подошёл, выдернул из кованых скоб засов, и потянул на себя тяжёлую воротину. Та, плавно и без скрипа распахнулась вовнутрь, открыв увядший луг, за которым чернел осенний лес. Какое-то время, полюбовавшись своей работой, он вновь загнал на место засов и ещё раз проверил надёжность запертых дверей, навалившись на них плечом. Створки чуть подались, и тут же толкнули его назад.
Довольно хмыкнув, он пошёл в избу, отряхивая на ходу мелкие опилки, и радуясь тому , что не зря носит своё ладное имя - Хозяин. Зайдя в избу, он сел за стол и стал ждать, когда жена подаст заслуженный ужин. Та, молча накрыла на стол, и села рядом сбоку. Он взял ложку и подумал, что уже привык к этой тревоге в её глазах, которая, слава Богу, перестала "выть" и сделалась безгласной и затаённой. - Тебе не надо было этого делать. Он отодвинул от себя пустую тарелку, и спросил, - Чего этого? - Ты знаешь, чего. От неё ещё никто не смог спрятаться. Ты только раздразнишь её ещё больше. А нам с ней надо жить в ладу, потому как без неё мы жить, просто не можем.
После её слов у него опять заныло где-то глубоко внутри, и он почувствовал, как кровь огненным потоком кинулась в голову, в глаза, становясь безудержной яростью. Он вцепился в доски стола, и уже стал чувствовать их податливость, когда волна безумного гнева отхлынула, и он вдруг... обмяк.
Он подумал, - Баба - дура. Ни ума, ни понимания. - Хворая она, - прошептал кто-то рядом, - Хворая.... Он отмахнулся от "доброжелателя", и стал смотреть в окно.
Дождь заливал весь околоточный мир - бездумно, не жалея ни одежд, ни его новых ворот. Когда "вздохнула" под образами лампадка, притопив свой огонёк в жидком ладане, он понял, что та уже пришла.
Она стала биться в его новые ворота. Сначала тихонько, затем настойчивей, а через малое время, и настырно. Жена уже умоляла его о жалости к ней и к детям и, вытирая слёзы, просила открыть ворота.
У него же в голове крутилось одно, - Хворая она! Хворая. Он пересилил в себе гнетущую жалость, и ударом кулака распахнул окно. Его новые ворота уже занялись весёлым пожаром. А вокруг был дождь и слякоть, и запах терпкой гнили умершего луга.
Та, которая пришла, подлетела к нему, к самому его лицу, и, кривя свои бескровные губы, стала шептать, - Хворая, она. Хворая! И когда огонёк в лампадке угас, Беда тихо-тихо прошептала в его голове, - Никогда!!! Никогда не закрывай предо мной свои картонные ворота... *** Она проснулась от того, что дети стали возиться на её раскинутых руках. Тихонько встала и посмотрела в окно. Хозяин верными ударами топора ладил новые ворота. Ладил так, чтобы они были лучше прежних. Он бил топором весёлый сосновый тёс, и тихо приговаривал с каждым ударом, - Я покажу тебе, сука, хворая.... Я покажу тебе, сука... Я тебе покажу....
Помочь сайту
Поздравления
