В тот далекий рождественский вечер.

Давно это было, еще в студенческие мои шестидесятые годы прошлого века, но этот день запомнился мне на всю жизнь.
После очередного  экзамена зимней сессии, мы, студенты литфака Пензенского педагогического института, завалились шумной толпой в кафе «Снежок».
Заказав лимонада, по порции жидкого мороженого, мы, уже в который раз, с хохотом, возбужденно рассказывали друг другу, как «ловко» сдали экзамен. 
В кафе громко звучала музыка, а еще громче орали мы. 
Было это в Рождество Христово –  день всепрощения, чистых чувств и любви.  Праздник этот, в те годы, в нашей стране не отмечали. Старшее же поколение, вопреки всему, считали этот день особенным праздником.
Моя бабушка всегда говорила мне, что рождественская ночь может стать волшебной. Сбылись ее пророческие слова.
Та, рождественская ночь, стала для меня, действительно, незабываемой.
В кафе весь вечер, то и дело входили влюбленные парочки, супруги с детьми, студенты.
Напротив нас  чинно сидел интеллигентного вида старичок, поглядывая, то в окно, то на дверь. На его столе, на белой льняной скатерти, лежал букет  красных  роз. Он почему-то притягивал наш взгляд, и нам было очень любопытно, кому же он предназначался.
Мой сокурсник Шурик пошутил: «Старикашка-то  молодуху ждет!»
И  молодуха, действительно, пришла. Это была худенькая  старушка в богатой соболиной шубе и шапке.
Едва она открыла дверь, как старичок сразу же пошел ей навстречу, чинно раскланялся и поцеловал ей руку. Перчатку она, к моему великому удивлению, не сняла.
Они долго глядели друг на друга, ничего не говоря, после чего он ловко помог ей раздеться, сдал шубу и шапку в гардероб.
Потом она величественно, словно королева, была проведена им под руку через весь зал  за свой столик, и пышный букет роз перешел в ее руки.
Откуда ни возьмись, к ним подошел официант (в кафе тогда было самообслуживание).
Ужин выбирала она, то и дело, советуясь, со своим кавалером. Официант долго записывал, что-то в блокнот, кивая головой.
Мы сидели, буквально, раскрыв рот, наблюдая за происходящим.
Через несколько минут, им подали на большом подносе богатый рождественский  ужин.
Это надо было видеть, как красиво и гордо она вскинула седую голову, принимая ухаживания своего галантного  кавалера!
В кафе неожиданно стало тихо.  Казалось, все с интересом наблюдали за необычной парой.  Они же, занятые друг другом, никого не замечали. Ели медленно, больше говорили о чем-то.  Он, то и дело целовал ее маленькую ручку, а она ласково смотрела на него, изредка прикладывая шелковый белоснежный платочек к глазам.
Через некоторое время, официант подал им в  маленьких вазочках  мороженое, и они кормили им друг друга маленькими ложечками, словно  дети.
В зале громко звучала молодежная музыка, но она, казалось, им совсем не мешала.
Когда же полилась  мелодия какого-то старинного вальса, старичок  встал из-за столика, поклонился своей подруге и величаво  повел ее по кругу в медленном-медленном танце.
Мне показалось, что он даже ростом стал выше и, словно бы, помолодел на несколько лет.    
Они кружились под незнакомые нам, дивные звуки вальса, и, казалось, что для них все смешалось: и прошлое, в котором они, когда-то жили, и, может быть, любили друг друга, и  настоящее, в котором они встретились в этот рождественский вечер. 
Не скрою, все, находившиеся в этот вечер в кафе, смотрели на эту необычную пару с белой завистью. Они же видели, только друг друга.
После танца, они ушли, и вместе с ними из кафе, в тот рождественский вечер, ушло, что-то прекрасное и возвышенное.