Я люблю осень. Но не пушкинскую канонически прекрасную, нарисованную картинку, лишённую настоящих эмоций. В моей душе именно эта промозглая сырость, свинцовое небо, размазанные силуэты людей и слёзы дождя. В этом увядании, предшествующем смерти, есть что-то неуловимо притягательное и романтическое, как последний взгляд умирающего.
А ты вообще не любишь осень. Для тебя она только холодная, пугающая. Ты любишь только лето. Но мне этого мало.
Мне бы хотелось взять баллончики для граффити и разрисовать асфальт твоими именами. А ты считаешь это глупым. В твоём мире всё так рационально, что мне пришлось бы умереть со скуки.
Вот если бы я был художником, то на моей картине ты была бы облаком на небе. И никто не узнал бы тебя в причудливом символе, таком далёком и ненастоящем.
Я бы мог заключить часть своей души в браслет с голубым камнем, чтобы ты могла его носить на левом запястье. Но ты бы увидела лишь красивую безделушку.
Просто разности. Будет ли сближение?
Слияния миров не будет. У счастья довольно жестокий тариф.
Во всех моих поступках ты видишь мальчишку, который хочет донести портфель за девчёнку.
А я вижу скалу, на которую мне почему-то нужно взобраться. Будто бы всё решено за тебя, но кем и когда – неизвестно.
Знаешь, тупик это тоже результат, как ни странно. Просто с ним тяжелее смириться.
Мне иногда кажется, что есть люди, которые не умеют ни любить, ни страдать. И даже в одно время года мы видим разную осень.
Знаешь, а я наверное отступлюсь. Не потому что я сдался. Мы всегда с тобой будем видеть слишком разную осень.
[Скрыть]Регистрационный номер 0082732 выдан для произведения:
Я люблю осень. Но не пушкинскую канонически прекрасную, нарисованную картинку, лишённую настоящих эмоций. В моей душе именно эта промозглая сырость, свинцовое небо, размазанные силуэты людей и слёзы дождя. В этом увядании, предшествующем смерти, есть что-то неуловимо притягательное и романтическое, как последний взгляд умирающего.
А ты вообще не любишь осень. Для тебя она только холодная, пугающая. Ты любишь только лето. Но мне этого мало.
Мне бы хотелось взять баллончики для граффити и разрисовать асфальт твоими именами. А ты считаешь это глупым. В твоём мире всё так рационально, что мне пришлось бы умереть со скуки.
Вот если бы я был художником, то на моей картине ты была бы облаком на небе. И никто не узнал бы тебя в причудливом символе, таком далёком и ненастоящем.
Я бы мог заключить часть своей души в браслет с голубым камнем, чтобы ты могла его носить на левом запястье. Но ты бы увидела лишь красивую безделушку.
Просто разности. Будет ли сближение?
Слияния миров не будет. У счастья довольно жестокий тариф.
Во всех моих поступках ты видишь мальчишку, который хочет донести портфель за девчёнку.
А я вижу скалу, на которую мне почему-то нужно взобраться. Будто бы всё решено за тебя, но кем и когда – неизвестно.
Знаешь, тупик это тоже результат, как ни странно. Просто с ним тяжелее смириться.
Мне иногда кажется, что есть люди, которые не умеют ни любить, ни страдать. И даже в одно время года мы видим разную осень.
Знаешь, а я наверное отступлюсь. Не потому что я сдался. Мы всегда с тобой будем видеть слишком разную осень.
Грустно как-то получилось...А я люблю осень с ее дождями и листопадом! И Вы совершенно правы,Марина, каждый видит осень по-своему! И есть в ней что-то притягательное и завораживающее.
В этом увядании, предшествующем смерти, есть что-то неуловимо притягательное и романтическое, как последний взгляд умирающего. - это пишите вы.
А это Пушкин :
Мне нравится она, Как, вероятно, вам чахоточная дева Порою нравится. На смерть осуждена, Бедняжка клонится без ропота, без гнева. Улыбка на устах увянувших видна; Могильной пропасти она не слышит зева; Играет на лице еще багровый цвет. Она жива еще сегодня, завтра нет.
Люблю я пышное природы увяданье, ......... Марина, вы однако пишите примерно об оном и том же )))