Растяпа

Солнце нещадно жгло кожу лица. На троллейбусной остановке скопилось много людей, и все хотели, желали, мечтали скорее уехать, испариться, с этой раскалённой солнцем остановки. Наконец, в плотном потоке транспорта показался рогатый железный конь.
Мы с женой, гружёные тяжёлыми сумками с овощами и фруктами, тоже спешили домой. Мы ждали гостей, и нам во что бы то ни стало, надо было успеть на этот троллейбус, чтобы успеть к их приходу, накрыть стол. Когда до заветной остановки оставалось каких-то пятьдесят метров, красивый голубенький троллейбус причалил к пристани, и толпа страждущих пассажиров бросилась на штурм цитадели. Жена несла не такие тяжёлые сумки, как я, поэтому, опередив меня, она побежала на посадку. Удивившись такой прыткости, я споткнулся о бордюр и с грохотом упал на асфальт, сельхозпродукция рынка рассыпалась по горячему асфальту.
- Растяпа, - округлив глаза, крикнула она. – Сколько мы теперь будем ждать следующего троллейбуса?
Я опустил глаза и с виноватым видом начал собирать продукты.
- Не можешь купить машину, занимайся спортом, бегай по утрам, поднимай гири, представляй, что это сумки. Суворов что говорил? Тяжело в ученье, легко в бою!
Рубашка прилипла к вспотевшей спине. Я собрал продукты, поднял сумки и пошёл по направлению к остановке. Жена не отставала.
- Сам теперь будешь готовить. Мне надо ещё успеть привести себя в порядок, не буду же я выглядеть, как золушка.
Мне очень хотелось затолкать самую большую картофелину в пасть жены, дабы прекратить это нытьё.
А в это время более сильные пассажиры утрамбовывали пассивных счастливчиков, находящихся внутри салона.
- Ну, ещё, ещё! – кричала отчаянная молодёжь.
- Куда ещё? Троллейбус не резиновый! – раздавались крики счастливчиков.
Наконец, когда мы подошли к остановке, двери захлопнулись и битком набитый городской транспорт тронулся с места.
- Растяпа! Теперь парься на солнцепёке. Сколько тебе лет-то? Ещё тридцати нет, а уже валишься с ног. Интересно, что с тобой будет, когда стукнет сороковник?
Я не хотел ругаться и молчал. Все те, кто не смог влезть в железный аквариум, с удовольствием слушали болтовню моей жены.
А троллейбус, проехав метров пятьдесят, застрял в плотной пробке. Встречный же транспорт медленно двигался.
- Эх, говорила мне мать выходить замуж за Борьку. Он сейчас во Франции дипломатом, а я, дура, говорила ей, что люблю тебя, - продолжала жена.
Движение, между тем, поменялось, - теперь встречный транспорт остановился, а сторона с «нашим» троллейбусом поехала. Жена продолжала пилить меня, а я с грустью смотрел вслед удалявшимся счастливчикам.
Вдруг, провод под рогами троллейбуса замкнул, послышался треск, я увидел яркую вспышку, искры от которой посыпались на стоящий рядом бензовоз. В одну секунду машину охватило пламенем, раздался взрыв, троллейбус вспыхнул, как бумага. До конца жизни я не забуду этот страшный нечеловеческий крик, хлопки наколившихся стёкол. Люди горели, как факелы. Кто-то вываливался из разбитых стёкол и катался по асфальту, кого-то пытались спасти подоспевшие люди.
Когда подоспела «скорая», троллейбус и бензовоз выгорели почти полностью. Мы бросили сумки и через остановившийся транспорт подошли ближе. В салоне остались несколько заживосгоревших людей. Милиция оцепила часть проезжей части, а санитары грузили пострадавших людей в машины.

Слово «Растяпа» всё это время почему-то не покидала мою голову. Когда прошёл первый шок от увиденного, жена, наконец, посмотрела мне в глаза. Как странно, теперь ничего было не надо – ни гостей, ни фруктов, никуда не надо было спешить, лететь, успевать. Всё в жизни относительно. Пусть гости стоят перед дверьми, ждут нас.
Мы ещё целый час стояли на месте катастрофы. Когда мы вспомнили о сумках и вернулись на остановку, их и след простыл. Это нас совсем не расстроило. Я взял жену под руку, и мы неспеша пошли домой. Мои ноги почему-то подкашивались. Наверное от мысли, что остались живы.