Утром, в подъезде, я спросил у верхней бабушки (сумка на колесиках, опорная палка, фарфор перманентной улыбки), зачем она так громко включает телевизор после одиннадцати вечера? Какие такие откровения изливаются на нее с экрана, ещё не излитые в полдень?
На что она уверенно отвечает, что самые интересные программы начинаются как раз ближе к полуночи. Тогда я интересуюсь причём тут я? На что она только молча и загадочно улыбается...
Я вот сейчас возьму и надену домашние штаны, да и пойду, гневно сопя, на верхнюю лестничную площадку к ящику со счётчиком и щёлкнув переключателем, вовсе отключу ей всё электричество.
Так хорошо полежать в тишине, слыша затихающие шаги наверху.
Когда снаружи ушей не бъются агрессивные, гневные голоса, а разливается лишь лишь надёжное, усыпляющее безмолвие...
[Скрыть]Регистрационный номер 0488503 выдан для произведения:
Утром, в подъезде, я спросил у верхней бабушки (сумка на колесиках, опорная палка, фарфор перманентной улыбки), зачем она так громко включает телевизор после одиннадцати вечера? Какие такие откровения изливаются на нее с экрана, ещё не излитые в полдень?
На что она уверенно отвечает, что самые интересные программы начинаются как раз ближе к полуночи. Тогда я интересуюсь причём тут я? На что она только молча и загадочно улыбается...
Я вот сейчас возьму и надену домашние штаны, да и пойду, гневно сопя, на верхнюю лестничную площадку к ящику со счётчиком и щёлкнув переключателем, вовсе отключу ей всё электричество.
Так хорошо полежать в тишине, слыша затихающие шаги наверху.
Когда снаружи ушей не бъются агрессивные, гневные голоса, а разливается лишь надёжное, усыпляющее безмолвие...