Отрывок

     Ты всё реже отвечаешь мне, всё реже и безнадёжнее. Я понимаю, что Азия съела меня, и я уже надеваю пуховик, когда за окном всего плюс двадцать пять. Мне холодно, как горничной, которая каждый день убирается в номере и таскает мои американские сигареты - местные употреблять просто невозможно. Она выносит мусор по утрам в зимней шапочке и вязаных варежках. Там у контейнеров, набитых отходами в чёрных пузатых пакетах, выкуривает украденное. Я делаю вид, что не замечаю. Однажды я взял её за руку, сразу после улицы, пальцы и впрямь у неё были холодны. Она опустила глаза и чуть склонила голову. Не отнимая тщательно выбеленной миниатюрной кисти из моих русских лап, вся дрожала, - ожидая европейского разноса (так делает немец, мой сосед по коридору). Я же поблагодарил её за прилежность и даже дал немного денег. С этих пор в моём номере всегда свежие фрукты, а иногда и лепестки синих роз на покрывале.

Любовь и благодарность везде делают чудеса, жаль, что два этих слова уже стираются в наших разорванных сознаниях. Я же считаю, что именно эта девушка с широконосым лицом, никак не располагающим к привычному образу отношений, вернула мне столь естественное приятие мира. Сказал бы даже – умиротворение, покорство к простоватому ходу событий. Сигареты, как пропадали, так и пропадают, и я спрашиваю себя по этому поводу: Смогу ли я заплатить большее, чтобы всё-таки услышать твоё тихое слово на том конце света, твоё «лёгкое дыхание» в дивный морозный вечер на только что припорошенной снежной улице. Из таких ассоциаций сплетён мир, нити его проходят и через нас, ты ведь тоже это понимаешь? Мой дорогой и нежный друг!

Океан сегодня удивительно светел.