В середине 60-х Мирослав уже неплохо играл на рояле и был руководителем оркестра 6-й школы города Таллинна.
Он был первым красавчиком нашей школы, его будущая жена была тоже красоткой, в общем парочка была просто неотразимой.
Статус Мирослава как музыканта был так высок, что никто из моего окружения не решался к нему подойти с каким-либо разговором на музыкальную тему. Солистом в его оркестре был Олег Мельник, ставший в последствии ставший классным профессиональным вокалистом.
Я, как начинающий музыкант вместе с моими единомышленниками хорошо понимал разницу в уровнях их оркестра и нашего. Мы смотрели на них, как на музыкантов высокого полета. Несмотря на это, уж не знаю почему, но Олег начал играть с нами.
***
Мирослав был далеко не простым человеком и к общению с собой мало кого допускал. Мне и в голову не могло прийти, что когда-нибудь мы будем музицировать вместе причем практически на равных.
В его музыкальной биографии были яркие и незабываемые моменты, так ему однажды довелось аккомпанировать самому Георгу Отсу. Был случай, когда он будучи в Москве сыграл в дуэтом со знаменитой Александрой Пахмутовой.
Поработал он с такими эстонскими известным ансамблями, как «Холостяки» и «Электра». В дальнейшем он работал в оркестре в ресторане Глория, а затем много лет подряд в отличном оркестре ресторана гостиницы Олимпия.
***
Жизнь однако полна неожиданностей, и по прошествии многих лет мы пересеклись с ним во время работы в ресторане Пирита. Мирослав пару раз приходил на подмену нашего пианиста и очень хорошо себя показал.
Однако по настоящему мы стали партнерами только много лет спустя. Мирослав зашел к нам в магазин и мы разговорились. Я спросил его где он сейчас музицирует, его ответ меня поразил.
Оказалось, что он давно нигде не играет и его руки уже наверняка забыли клавиатуру. Я попытался его вдохновить и сагитировать вернуться в музыку пояснив, что наступило время доступных качественных музыкальных инструментов и новых возможностей для записи музыки в домашних условиях.
В ответ он попросил меня не искушать его тем, что он уже давно забросил. Однако моя информация не прошла мимо его внимания, и через месяц он снова зашел к нам в фирму и совершенно неожиданно сообщил мне, что приобрел самый крутой по тем временам синтезатор Kurzweil с 88-ю клавишами.
Это была совсем не дешевая покупка, и решиться на нее мог не каждый музыкант. Этой новостью он меня просто сразил и я, не откладывая в долгий ящик, предложил ему попробовать помузицировать совместно.
***
С того момента я стал регулярно приезжать к нему домой, где мы подолгу и с удовольствием музицировали. Сначала он с немалой долей предвзятости отнесся ко мне, думая, что я буду петь по некорректным текстам, на иностранных языках, записанным на слух, я же стал приносить распечатанные из интернета, оригинальные тексты.
Во время наших первых репетиций Мирослав попытался критиковать меня, но со временем его отношение к моему пению сильно изменилось в лучшую сторону, и постепенно он стал воспринимать меня достойным партнером.
Мне запомнились его большие и сильные руки легко и проворно порхающие по клавишам, играл он виртуозно. Интересно, что его руки не были похожи на обычные руки пианистов с тонкими и длинными пальцами, при всей его аристократичности они были похожи на руки пролетария: большие и мощные, а сжатые в кулаки они представляли собой еще и грозное оружие…
В дальнейшем мы периодически выступали в разных ресторанах Таллинна.
Мы записали немало разных песен из мирового и советского репертуара. Эти записи не претендуют на настоящее студийное качество, но они очень дороги мне как память о Мирославе и счастливых днях, когда мы музицировали с ним. Несмотря на то, что к записям мы относились серьезно, мы все же частенько хохмили.
Так перед началом каждой новой записи, независимо от того, кто бы не был ее реальным автором, я, торжественным голосом, имитировавшим голос ведущих концертов, объявлял: стихи народные, композитор Аедоницкий, а Мирослав к этому добавлял : Павлуша!
***
Единственная и вполне обоснованная претензия ко мне состояла в гом, что я никогда и нигде не учился музыке и соответственно не владел нотной грамотой и основами гармонии.
Я всегда понимал, что отсутствие музыкального образования является моим самым серьезным недостатком. Но несмотря на это, благодаря хорошему мелодическому слуху, уникальному диапазону в три с половиной октавы и своеобразному тембру голоса, я старался компенсировать этот мой большой минус.
За многие годы нашей совместной деятельности Мирослав только один раз высказал мне комплимент, хотя от других людей я знал, что он очень лестно отзывался о моем пении. Когда я по его просьбе спел знаменитую песню "My Way", он сказал, что исполнение было настолько хорошим, что иголку не было куда вставить...
***
Как выяснилось позже Мирослав закончил мореходное училище, затем много лет проработал военпредом на заводе "Ээсти кабель", кроме всего прочего он был заядлым охотником, любил играть с друзьями в шахматы, любил поэзию, знал наизусть много стихов, интересовался и глубоко изучал историю, много читал, любил и хорошо знал классическую литературу, любил классическую и джазовую музыку.
В личной беседе он рассказал мне, что среди прочих его предков были русские, цыгане, литовцы, поляки и даже евреи. Всего он насчитал 12 национальностей. В этот момент мне стало ясно, откуда у него было столько разнообразных талантов.
При всем при том когда я, однажды поделился с ним, что одним из моих любимых классических произведений была и остается прелюдия Шопена номер 4 Ми минор, оказалось, что он никогда это произведение не слышал. Я был просто обескуражен этим его признанием. Однако через некоторое время после этого он, неоднократно прослушав это сочинение гения пианистической музыки, уже и сам начал играть это, широко известное произведение Шопена.
Главными его увлечениями кроме музыки были: теннис и футбол. В те дни, когда по телевизору показывали какое-нибудь важное соревнование он отказывался даже от занятия музыкой.
Однажды он показал мне тетрадь с разработанной им собственной школой игры на рояле. Эта работа была предметом его гордости, Мирослав пояснил мне, что его школа позволяет очень просто и эффективно обучать пианистов, что называется с нуля.
Боюсь, что эта его работа утеряна навсегда.
***
Вся небольшая комната в его стандартной однокомнатной квартире была уставлена клавишными инструментами. Пространство ее занимали: стойка с портативной студией звукозаписи и приборами для обработки звуков, синтезатор Kurzweil, электро-пиано Yamaha, пианино Petrof, последним его приобретением был синтезатор Roland Discover 5.
Синтезатор этот имел функцию аранжировщика и в правильных руках звучал как ансамбль и даже как целый оркестр, кроме этого он был оснащен гармонайзером, позволявшим раскладывать голос вокалиста на 2, 3 и даже 4 голоса в разных стилях. Программа, заложенная в этот инструмент позволяла выбрать мужские, женские и смешанные дуэты трио и квартеты.
И вот однажды мы решили попробовать сыграть и спеть знаменитую песню Fly me to the moon…. Мирослав спросил меня какой вокальный ансамбль я бы хотел получить в поддержку моего пения и я предложил джазовый квартет в стиле New York Voices. Мы решили исполнить эту песню в необычно быстром темпе.
После того, как мы исполнили ее, я сказал Мирославу, что у меня по телу побежали мурашки, и тут он ответил мне, что у него тоже. Песня прозвучала так, как если бы вместе с нами реально пел знаменитый вокальный джазовый квартет.
Все это было классно, если бы не одно упущение: мы почему-то не стали ее записывать в этом варианте. В дальнейшем мы с Мирославом записали много разных джазовых композиций с использованием гармонайзера, но эту песню мы записали совсем в другом и несравнимо менее впечатляющем варианте. Теперь мне есть о чем очень серьезно пожалеть.
У Мирослава была давняя мечта: если не приобрести, то хотя бы поиграть на электрооргане Hammond. Я представлял, как прозвучал бы этот уникальный инструмент в руках маэстро и предложил ему, что могу договориться с моим знакомым хозяином крупного музыкального магазина, чтобы тот предоставил такую возможность, но Мирослав в силу своей скромности отказался, и в результате эта его мечта к сожалению так и осталась мечтой.
***
В силу различных обстоятельств в нашем совместном творчестве образовалась длительная пауза, и когда я наконец запланировал снова поехать к Мирославу, мне позвонил наш общий знакомый и сообщил, что Мирослава больше нет.
Позднее, со слов его женщины я узнал, что все случилось сразу после того, как он на ее глазах в последний раз сел за пианино и сыграл романс "Гори гори моя звезда".
Новость о его кончине меня шокировала, его смерть стала одной их самых больших моих жизненных потерь и одновременно страшным ударом по моим музыкальным планам и мечтам.
Теперь что-либо исправить, изменить или восполнить невозможно, и это к сожалению навсегда…
Помочь сайту
Поздравления
