К тёте Вале надо заехать, а то обидится.
Потом к дяде Феде. Он недалеко живёт, всего 50 км от тёти Вали, а то обидится.
А сын тёти Маши завтра сам за нами заедет, заберёт.
Как это – на нового внука тёти Маши не посмотреть – обидится! Кто, внук?! Нет, тётя Маша, конечно. Но и внуку обиду передаст, не сомневайся. Вырастет – отомстит.
А это Дон! Народ гостеприимный страшно. Фраза: "Да я пивка и всё..." – воспринимается хозяевами с изумлением. Как?! А наливочки?! У вас там такой нет!
Конечно нет. Особенно в таком количестве. Было бы столько – я бы под капельницей давно лежал, а не по гостям ездил.
А на столе... Чувствуется, люди начали готовиться, когда наш поезд только тронулся с перрона.
И всё такое домашнее, куриные яйца огромные, желтки ярко оранжевые. И курица рядом стоит, гордо смотрит, мол, ну как? Да обалдеть. Ты, милая моя, не курица, а, судя по твоим яйцам – страус.
Соленья, пироги, мясо, донская рыба. Держу в руках рюмку с наливкой уже пять минут, так как поставить её некуда. Всё занято едой. Хозяева всё время приносят что-то новое, сочувственно приговаривая: "Ешь! Где ещё такое у вас попробуешь!"
Умоляюще смотрю на жену. Та исподтишка показывает кулак, мол, сиди и не рыпайся.
Она тут своя. Я, кажется, уже тоже.
"Ой, то не вечер, то не вечер!»
Ого! Чё это я вдруг запел хором? А! Наливочка...
А на вкус вроде сладкая...
Нифига себе "лёгонькая"...
Через какое-то время обнаруживаю себя с чьим-то карапузом на руках, горячо рассказывающим тому последние политические новости. Карапуз внимательно слушает и временами радостно смеётся. Смеюсь вместе с ним.
Утро. Где я?! Коровье мычание. Какой прикольный у кого-то рингтон на мобиле. И куры кудахчут. Полифония однако.
Аааа! Я ж в станице, в этой, как её... У тёти... Светы? Нади? Неважно – замечательная женщина! И наливка замечательная! И главное - лёгонькая.
Что? Завтракать? Иду!
Ого. А что это у вас на столе? День рождения что ли у кого? Что? Это завтрак?! Лёгонький?!
Простите, что вы сказали, не расслышал? По быстрому перекусите, потом дядя Федя за вами заедет, у него и покушаете по человечески? Понял. Спасибо.
Скажите, тётя Света, а наливочка у дяди Феди есть? Да что вы говорите? Даже лучше вашей?
Темнота, голоса, среди них родной голос жены: "Осторожнее поднимайте! Сюда кладите, на диван! Да нет, вроде никогда раньше не падал, странно..."
Голос тёти Светы: "И-эх, слабоватые они, хородские енти! Наливочки, наливочки ему дайте – вмиг отойдёт!"
[Скрыть]Регистрационный номер 0044171 выдан для произведения:
Навеяло поездкой к родственникам жены.
К тёте Вале надо заехать, а то обидится.
Потом, к дяде Феде. Он недалеко живёт, всего 50 км от тёти Вали, а то обидится.
А сын тёти Светы завтра сам за нами заедет, заберёт.
Как это – на нового внука тёти Светы не посмотреть – обидится. Кто, внук?! Нет, тётя Света конечно. Но и внуку обиду передаст, не сомневайся. Вырастет – отомстит.
А это Дон! Народ гостеприимный страшно. Фраза: "Да я пивка и всё..." – воспринимается хозяевами с изумлением. Как?! А наливочки?! У вас там такой нет!
Конечно нет. Особенно в таком количестве. Было бы столько – я бы под капельницей давно лежал, а не по гостям ездил.
А на столе... Чувствуется, люди начали готовиться, когда наш поезд только тронулся с перрона.
И всё такое домашнее, куриные яйца огромные, желтки ярко оранжевые. И курица рядом стоит, гордо смотрит, мол, ну как? Да обалдеть. Ты, милая моя, не курица, а, судя по твоим яйцам – страус.
Соленья, пироги, мясо, донская рыба. Держу в руках рюмку с наливкой уже пять минут, так как поставить её некуда. Всё занято едой. Хозяева всё время приносят что-то новое, сочувственно приговаривая: "Ешь! Где ещё такое у вас попробуешь!"
Умоляюще смотрю на жену. Та исподтишка показывает кулак, мол, сиди и не рыпайся.
Она тут своя. Я, кажется, уже тоже.
"Ой, то не вечер, то не вечер!»
Ого! Чё это я вдруг запел хором? А! Наливочка...
А на вкус вроде сладкая...
Нифига себе "лёгонькая"...
Через какое-то время обнаруживаю себя с чьим-то карапузом на руках, горячо рассказывающим тому последние политические новости. Карапуз внимательно слушает и временами радостно смеётся. Смеюсь вместе с ним.
Утро. Где я?! Коровье мычание. Какой прикольный у кого-то рингтон на мобиле. И куры кудахчут. Три дэ полифония однако.
Аааа! Я ж в станице, в этой, как её... У тёти... Светы? Нади? Неважно – замечательная женщина! И наливка замечательная! И главное - лёгонькая.
Что? Завтракать? Иду!
Ого. А что это у вас на столе? День рождения что ли у кого? Что? Это завтрак?! Лёгонький?!
Простите, что вы сказали, не расслышал? По быстрому перекусите, потом дядя Федя за вами заедет, у него и покушаете по человечески? Понял. Спасибо.
Скажите, тётя Света, а наливочка у дяди Феди есть? Да что вы говорите? Даже лучше вашей?
Темнота, голоса, среди них родной голос жены: "Осторожнее поднимайте! Сюда кладите, на диван! Да нет, вроде никогда раньше не падал, странно..."
Голос тёти Светы: "И-эх, слабоватые они, хородские енти! Наливочки, наливочки ему дайте – вмиг отойдёт!"