Мелодия боли

Невыносимая боль, резанувшая рядового, только началась. Она родилась  от маленького кусочка железа, попавшего в тело, и в один миг сделала человека своим рабом.  Резкое движение, с каким она вонзилась,  не сразу заставило остановиться. Пройдя по инерции  ещё пару шагов, рядовой пехотного полка сначала наклонился, а потом рухнул. Дрожащей рукой человек отбросил в сторону то, что делало его солдатом, и схватился за рану. Ненужная теперь винтовка утонула в густой траве. Из ранца выкатились пули и устроились в чьём-то следе, вдавленном в грязь боя.  Рождённый болью  крик  затих так же неожиданно, как и появился.  В этой паузе человек собирал силы,  чтобы бороться со Смертью.

Вот она, костлявая, тут как тут. Подошла и смотрит пристально. Выбирает, к кому прикоснуться из сотни лежащих.  Особенно ей нравятся те,  что громко кричат, не выдерживая боли. Симфония выстрелов и взрывов рождает много страданий. Старуха  слушает музыку войны и наслаждается, происходящим. В величественном оркестре  есть всё: и барабаны, и флейты, и конница, несущаяся словно лавина. Она сметает всё на своём пути, врываясь в стройные ряды поднятых винтовок и рождая новые крики.  А глаза летящих коней наполняются ужасом  при виде человеческого месива. Штыки впиваются в холёные бока и валят на бок несчастные создания, придуманные  Богом совсем не для войны. Вместе с ними падают всадники и рождаются новые звуки.  Те, кто упал, уже не встанут.  Но те, кто прорвался сквозь плотный ряд  штыков,  мчатся дальше. Там, впереди, убегающий враг – хорошая  мишень для обоюдоострого клинка.  

А Смерть смотрит  и кружится в танце. Пушки задают ему бешеный темп, останавливая  залпами скачущую  лавину  всадников. Разрывы снарядов превращают лавину в ручеёк. Огромный поток несущихся людских  жизней рассеивается и  натыкается  на развернувшийся ряд пехоты. Всадников сбивают с сёдел, и они находят смерть прямо в  полёте.  И лишь тех, кто мчится в бой не задерживаясь, ошалелые  кони выносят на свободу.  Животное чувствует облегчение только там, где нет ни выстрелов, ни взрывов. Но не всем всадникам везёт. В стороне от боя взмыленные кони  щиплют сочную траву.  Их хозяева  навсегда остались в войне, а животные  стали частью природы, в которой нет места бездушной бойне.

Смерть, приняла  в свои объятия очередного  всадника. Эта старуха  знает о нём всё. Знает о его доме, о семье, о мечте.  Она слушает его кричащую боль и понимает,  что этот молодой человек не хочет уходить из жизни. Но жизненной силы всё меньше и меньше, как и крови, льющейся из раны.  Он прижал белый платок к месту, в котором родилась боль, стараясь не дать убежать из тела всей крови. Вышитые золотой нитью  инициалы теперь теряются  на кроваво-красном фоне.  Платочек, подаренный любимой, скоро станет ненужной тряпочкой, как и жизнь его хозяина…  Мародёры даже не обратят на него внимание. Самое ценное лежащий кавалерист уже почти потерял. Любовь, оставшуюся где-то там далеко  и жизнь, стремительно уходящую ввысь…

 Сегодняшний день  начинался так же, как и вчера. Где же он сделал ошибку?  Почему вчерашний бой закончился хорошо, а сегодня он лежит в объятиях  костлявой невесты и угасает?  Мысли путаются и ускользают… Всё вокруг становится  пустым и ненужным…  Золото, слава, богатство – всё то, что он мечтал унести с этой войны.  Всё ушло прочь  через отверстие в теле, сделанное уколом штыка. Лишь глаза, устремлённые к небу, жили и молили о жизни.

Вокруг  грохочет симфония войны, а он наедине со Смертью. Она безучастно смотрит, как сквозь вышитый платок сочиться кровь и алыми  хрусталинками  разбивается о землю.  Костлявая старуха наклонилась над юношей и прислушалась. Из всех лежащих на истерзанном поле она выбрала именно его, и от этого раненному всаднику стало вдруг легче. Нет больше боли, нет пения птиц и ласкового дыхания ветерка. Он закрыл глаза и перестал слышать стоны раненных и мушкетные залпы, заглушающие их. Начали таять в отдалении  нежные звуки флейт и бой барабана,  ведущего навстречу взрывам оставшихся в живых.  И сразу стало легче, будто сбросил со спины тяжёлый груз. В голове промчалась вся жизнь от рождения до этого боя. Вся, как один миг.

Взгляд со стороны…Что не доделал, как  любил, как мечтал, как верил. А может, сегодня  судьба распорядилась  наконец-то правильно, не так как вчера?  Может, штык остановил его, не дав больше играючи забирать чужие жизни?  Волна раскаяния и высшей мудрости разгладила морщины боли.
- Пить, - еле слышно прозвучал голос раненого.

Вино заполнило тело теплом и подарило ещё миг жизненного наслаждения. Всё вокруг вдруг опять ожило. Вновь зазвучал бой, а сквозь пороховую гарь стало видно  синее небо.  Над юношей склонилось лицо, замызганное  кровью, и прогнало Смерть.  Костлявая старуха отошла чуть в сторону и стала наблюдать, как солдат наклонил  флягу над умирающим кавалеристом.  На  бескровном лице появилась улыбка, как ещё не исчезнувший фрагмент из прошлой жизни. Глубокий вдох и человек попал в луч солнца, пробившийся  сквозь серый  дым войны.  Мелодия  боли оборвалась и Смерть потеряла интерес к юноше, начавшему свой новый день не так, как всегда.  

Рядовой артиллерист  посмотрел на затихшего всадника и поднял ядро. Металлический шар мягко вкатился в длинное горло раскалённой красавицы. Залп… Полуобнажённый  солдат ещё секунду назад был полон жизни и тепла, но вот боль прожгла и его тело. Простой воин  не закричал, как это делали сотни  падающих вокруг. Закусив губы до крови,  артиллерист терпел. Он вспоминал губы любимой, руки матери, тепло родной земли. Боль не смогла родить музыку Смерти и костлявая не заметила рядового,  упавшего возле  офицера вражеской кавалерии. В этих двоих звучала внутренняя  мелодия Жизни. 

Жующий  в тени деревьев конь видел, как старуха подобралась к рядовому,  пронзённому пулей. Он не молчал. Он  кричал от боли, рождая целый мир пронзительных звуков.  И все эти звуки пришлись Смерти по душе.

Каждый  делал свой выбор, желая жить. В каждом боль звучала
по-своему.  А конь продолжал щипать траву, глядя, как между людьми ходит Смерть и слушает их голоса.