Медовуха. Автомосквичи в Суздале ведут себя не так как дома. Под знаком "остановка запрещена", на улице Ленина, аккурат возле кремля, толпятся сплошь столичные и подмосковные номера. Так можно определить длину рук у Собякина, которые сюда, слава Богу, никогда не дотянутся. Солнце в окнах и обжигающий северный ветер на смотровой площадке над Каменкой, да с метелью. Засыпаны снегом аутентичные бутылки на прилавке, вдалеке видны маленькие, брейгелиевские фигурки на снегу. Тут царит основательный, честный, обветренный мужик, укрытый навесом от пархучего снега. - Скажите, а это самогон? - Нет, это спиртовые настойки. Эта вот на клюкве, а эта на хрене с чесноком... - А хороший самогон есть у вас? - Есть. Пшеничный, двойной перегонки с фильтрацией через кокосовый уголь. (Северный экстаз - процедить первача через жжёные кокосы) - Сколько стоит? - Тут арифметика простая - 1 грамм, 1 рубль... Веселье летит вместе с ветром вдоль торговых рядов, разлепив крылышки у леденцовых петушков и опоясовшись ароматом дымящегося сбитня. Белые, маринованные грузди в банке: "Я вижу вы купили самогон, возьмите грибочков на закуску. Да со сметанкой! А?" Народ веселый с замороженными стаканчиками медовухи в руках стремится к кремлю. Лукавый баянист напиликивает частушечно: "За копейку медную растрепали бедную"... А мы идём мимо, оскальзываясь на льду и хватаясь друг за дружку. Мимо низкого храма с крестящимися размашисто у его дверей, мимо виртуозного акварелиста, широко расставившего свои работы по ходу туриста, мимо конных саночек ползущих вперемежку с машинами, где там и там, видны лица румяные, бодрые, и с горящими глазами. В Покровском монастыре за Каменкой, чернецы-сёстры поют на литургии, (лица певчих монашек такие радостные и такие одухотворённые, что мороз по коже) с колокольни звонит сестра-звонарь в очках, а внизу, сквозь снежный ветер, крестным ходом, вокруг храма бредут, разбрызгивая святую воду, пять медленных монашек... Я же, веду свою машину по наледям узких улиц Суздаля, среди его туристических декораций, которые на глазах перестают быть ими и легко думаю о своей родине. О крестах над болотами, о холодном закате и о чёрном дереве изб. Думаю печально, но с искренней полуулыбкой, с шевелением в груди, и с благодарностью склоняю свою голову, когда провожаю Ярило с кремлёвского, оборонительного вала.
Помочь сайту
Поздравления
