После тех незабываемых, не поддающихся никакому объяснению событий, я так и не добрался до Крыма.
Вернувшись домой, спрятался на даче и пил беЗпробудно неделю.
На сознание давила какая-то тяжесть, которую я, безуспешно, пытался облегчить алкоголем.
И я решил остановиться и «оглянуться», но увидел только батарею пустых бутылок и полнейший бардак.
Ладно, ещё, что я умудрялся в неадекватном состоянии кормить кота, который всё всегда понимал и сутками спал, спрятавшись от меня на втором этаже…
Отпарившись до полусмерти в бане, я вылил на себя пять вёдер колодезной воды и, проспав почти сутки, пришёл более-менее в норму.
Я не стал себя мучить чувством вины и извечными вопросами: «Что делать, и кто виноват?»
Когда, в поезде, я прощался с вновь приобретёнными друзьями, то Юра даже прослезился, обнимая меня. Бандиты часто бывают сентиментальны, хоть и бывшие.
Гриша, с неизменной сигаретой во рту, хмурился, разливая «на посошок». Мы молча «чокнулись» гранёными стаканами, которые ещё сохранились в поездах, молча закурили…
Пришла проводница Клава, и тоже молчала, изредка промокая слёзы платочком.
– Ну, чё приуныли, братва? – Сказал Гриша, разливая по второй. – Даст бог, и может, встретимся когда-нибудь. На пляже в Евпатории или в Алуште, или в Ялте… И «шаркнем по душе», как говаривал незабвенный Шукшин в «Калине красной»!
– А что, запросто! Всё может быть. – Оживился Юра-«Арнольд».
– Мальчики, а меня возьмёте с собой? – У Клавы опять покатились слёзы, и она, как-то отчаянно махнув рукой, рывком опрокинула в себя полстакана водки.
Я молчал. Было грустно и тоскливо.
– Ну, всё, парни, мне пора. – Я встал и закинул сумку на плечо. – Не поминайте лихом.
– И ты, Валера, как-нибудь подумай о нас хорошо. – Гриша крепко пожал мне руку, сел и снова нахмурился.
Я приобнял Клаву, ещё раз пожал руку Юре и пошёл, не оглядываясь, к выходу…
=====================================================
Приведя свой многострадальный организм в порядок, я сидел на веранде, попивая крепкий чаёк-«купец», и размышлял о…да ни о чём.
Кот, как-то узнал о том, что я трезвый, и тёрся об мои ноги, тарахтя и даже подхрюкивая.
Я положил ладонь на его умную усатую мордочку, и он уткнулся в неё своим холодным носом…
Мне, вдруг, пришла в голову мысль: а не съездить ли мне к своему другу в Лабытнанги…?
Я оставил Рыжика на попечение соседям по даче, и когда я уходил, он, с укоризной, посмотрел мне прямо в глаза и отвернулся…
=================================================
В аэропорту Салехарда я поймал такси до парома.
Мимо проплывал угрюмый пейзаж. Скоро будет посёлок Харп, где находится зона особого режима «Полярная сова», и где, когда-то, один мой дядя преподавал токарное дело, а второй, по иронии судьбы, сидел здесь же. В конце семидесятых он канул в безвестность…
Паром слегка покачивало, и я задремал
Проснулся я…в каком-то бараке, на верхнем ярусе, на вонючем одеяле, и….
Помочь сайту
Поздравления
