Я не буду больше плакать...

Под утро стало холодно, и Колька стал тянуть с меня одеяло. Я напряглась, рванула на себя край и услышала в свой адрес много чего интересного.
- Верка, зараза, не крутись! Сеструха называется! – ворчал Колька.
Пытаясь согреться, он прижимался своим худым тельцем ко мне. Его спутанные волосы пахли сигаретами и подвалом. Я вздохнула и поморщилась.
- Вставай уж!- сказала я и толкнула его в бок. - А то сейчас Кича придет, мало не покажется! И так вчера мало принесли...
- Да ладно, вчера день такой был, дождь... Людей - почти никого. А сегодня можно и к матухе пойти...
- К кому? Да ты чего?… Последний раз меня её хахаль чуть не трахнул! Ты что, забыл, что еле ноги тогда унесли? Сдалась она тебе - дрянь эта! Она ж вечно пьяная!
- Не говори так,- Коля нахмурился и отвернулся.
- Ну, ты ещё заплачь… Ладно, Коль, если хочешь - пойдём,- согласилась я.
- Думаешь, расплачусь? Еще чего!
«Маленький, бледный мальчишка пяти лет... Тяжело ему... Это я в свои десять лет уже все понимаю», - подумала я.
В подвале было сыро, холодно, но всё равно лучше, чем на улице. Мы вышли из подвала. С непривычки свет резал глаза.
- Коль, ну что ты там подбираешь? Выбрось! Выбрось сейчас же! Не хватало ещё, чтоб кто-то из пацанов увидел! – закричала я, увидев, как он собирает бычки возле урны. - У меня еще десятка осталась, сейчас купим тебе сигарет.
- Так нам не дадут, - разве что Светка.
- Вот и пошли к Светке...
Мы подошли к ларьку. Продавщица, увидев нас, как всегда, посмотрела таким взглядом, что мне захотелось завыть.
- Ой, бедненькие, опять вы на улице?.. Голодные, наверное? – запричитала она.
- Тёть Свет, вот… Дайте пачку "Примы", а? – Коля протянул ей деньги.
- Я ему про еду, а он мне - сигареты дай! Куда тебе курить? Худой, бледный, как смерть, а туда же! – заругалась она. Но все же дала нам сигареты. И по булочке - каждому.
Мы сидели у перехода, я жевала булочку, а Колька курил и счастливо улыбался. Прохожие кидали мелочь в шапку. Иногда подходил Кича и забирал деньги. Следил, чтоб нас никто не тронул.
- Ну что, Вера, пойдём к матухе? – спросил Коля.
- Пойдём… Так и быть,- согласилась я.- Вот посидим еще немного, чтобы Кича не орал, и пойдём.
У порога нашего дома мы остановились, не решаясь войти.
- Так… Если она с мужиками, то запалимся, понял? – спросила я.
- Понял. Ладно, пошли.
Я толкнула дверь, она со скрипом отворилась.
Коридор был завален мусором. В комнате пахло чем-то кислым. На кровати лежал полный обнажённый мужчина и громко храпел. Рядом, раскинув руки, лежала мать. На полу валялись пустые бутылки. Из одной бутылки жидкость вылилась и образовала лужу. Резко пахло самогоном.
- Ну чё? Посмотрел? – спросила я и улыбнулась, но улыбка была недолгой: Колька плакал... Плакал молча, тихо. Смотрел перед собой, не мигая, не отрываясь, и слёзы тихо текли по его бледным щекам.
- Тихо, тихо, ты чего? – я обняла его. – Пойдем отсюда...
Мы вышли из дома, я с облегчением вдохнула свежий воздух.
- Больше не пойдём к ней, - сказал Коля и вытер слёзы. - И я не буду больше так… Только ты не рассказывай никому, ладно?…
- Не расскажу… Что я, не понимаю?… Сама ревела поначалу...
- Ты - ревела? – удивился он и улыбнулся.
- Ладно, пошли. На тебе твою булочку, ешь...А то и вправду - бледный такой... Эх, горе ты моё луковое!…