«Синий Як» всегда был не плох; сносная кухня, даже в той её части, что претендует на море-продукты, качественная выпивка; всё недорого и достаточно объёмно. Бодрое обслуживание и возможность почувствовать уединение на изгибистой галерее второго этажа. Частенько влекло меня сюда. То с приятелями, то с супругой. Это конечно были разные посиделки. Пиршества отличались друг от друга радикально.
Если из «Синего Яка» выйти на улицу и на спор, неторопливо, справить малую нужду в урну, то можно не только увидеть «Аврору» у противоположного берега, но и выиграть ещё и пару пив. Разумеется, если нужда действительно мала и коротка настолько, что патруль не успеет среагировать. С супругой же всё по другому: размеренно-чинно и без выкрутасов. Единственная шалость – пара выкуренных сигарет… Супруга… Ей никогда не нравилось это определение; представлял ли я её так знакомым или упоминал о ней по телефону в её присутствии, даже если в шутку обращался к ней. Она говорила, что это слово вызывает у неё стойкую ассоциацию с подпругой; нечто лошадинно-сбруйное, без чего ни одному жеребцу якобы не обойтись.
Сегодня я впервые побывал в «Яке» без приятелей и без супруги. Я был с другой. С совсем с другой. Станет ли она моей навсегда, как когда-то казалось, станет жена, не знаю. Я развёлся из-за неё, потерял голову; вернее наоборот – сначала уехала крыша, да так, что скрыть это было невозможно, а потом жена подала на развод.
У меня нет уверенности, что эта миниатюрная каштанка будет всегда рядом со мной.
Откровенно говоря – у меня сейчас ни в чём нет уверенности. Меня влечёт к ней,
тянет немыслимо; мне необходимо видеть её, слышать её голос, говорить с ней, неважно о чём, и прикасаться; прикасаться и прикасаться. Всё равно где и всё равно как.
Вот сейчас она сидит рядом на пассажирском сиденье, а я пытаюсь сосредоточиться на дороге. Это не просто.
Потому что она не просто сидит рядом; она извивается, гладит себя – гладит всю - груди, живот, бёдра, ноги; кусает губы и бросает на меня взгляды, в которых так и звучит – возьми меня немедленно.
На светофоре троллейбус
рядом
лицами
с открытыми ртами
и вытаращенными глазами напомнил кинотеатр; она взглянула на эти лица, облизнула губы и выгнулась, я включил скорость. Надо быстрее добраться до квартиры.
До подъезда, до кустов…
Почему этот фургон впереди так медленно стартует? Откуда он взялся? Это же «Рафик» - чудо латвийского автопрома; почему он вообще до сих пор здесь ездит!?.. Почему он вообще ездит?!..
И тут она сказала: «Надо заехать к маме.»…
Почему вдруг к маме?
Она неподалёку живёт.
Ну и что!?
Всё равно мимо едем; давай заглянем.
Мы много мимо чего едем; вот гостиница, например, или смотри какой уютный параднячок; давай заглянем туда?
Хорошо.
Она согласилась. …А потом – к маме.
Оглядываясь и прислушиваясь, мы покорили лестничные марши. Не помню, как припарковался. Перед глазами и в голове, и дальше ниже и везде была только она – поднимающаяся по ступеням и источающая аромат. Вот и пожарная лестница. Люк на чердак закрыт. Ну и что. Она уже поставила ногу на первую перекладину. Схватилась за поперечину над головой, подтянулась, качнула другой ногой, словно в нерешительности – поставить её на перила лестничной клетки или… И… … стала со мной почти одного роста…
Надо же – как удобно…
И плевать, что в любой момент может кто-то выйти или начнёт подниматься снизу, я, кажется, всё равно успею… Пусть подсматривают в глазок – всё равно успеваю…Успеваю… Успеваю… Какая хорошая успеваемость… Прямо как в школе… Как в школе… Где она… Битва при Беневенте… Или при Аускуле … Да какие наши годы!?... Всё равно не наша эра… 279 или 278? Или 275 или 273?... Или наоборот? Бедный, бедный царь Пирр… Маманя, где я!?.. Бедный, бедный мистер Гнедич… «Упал, и взгремели на падшем доспехи»…
- А теперь к маме, - улыбнулась она, поправляя платье, и надавила кнопочку звонка. С обратной стороны двери тут же зашевелился ключ. Оставалось только вздохнуть. Ништяк жесток…
Помочь сайту
Поздравления
